— Я его люблю, но зарежь меня, если я понимаю хоть половину из того,что он говорит. Ну скажи мне, доченька, скажи положа руку на сердце, ты что-нибудь понимаешь во всей этой галиматье, которую он несёт про книжки, музыку, стихи, картины и прочую чепуховину?
— Ах, папа, — нетерпеливо вскричала Скарлетт , — будь я его женой, со мной он стал бы совсем иным!
— Вот оно, что ты полагаешь? — язвительно промолвил Джералд, бросив на нее испытывающий взгляд. — Плохо же ты знаешь мужчин, не говоря уже об Эшли. Ни одна жена на всём свете не сумела ещё переделать мужика, и советую тебе зарубить это себе на носу.
Смеясь, болтая и время от времени бросая взгляд то в сад, то в холл, она заметила, что какой-то мужчина, стоя несколько поодаль от остальных гостей, не сводит с неё глаз и так холодно-беззастенчиво ее разглядывает, что это невольно заставляет насторожиться. Она испытала странное смешанное чувство ... Незнакомец был уже не юноша — высокий, атлетически сложенный мужчина на вид лет тридцати пяти, не меньше.
Он наклонился над прилавком и, забавно имитируя театральный шепчет какого-нибудь злодея с подмостков «Атенеум- Холла», зловеще прошипел ей в ухо:
— Не бойтесь ничего прекрасная госпожа! Вашу ужасную тайну я внесу с собой в могилу!
— Господи! — испуганно прошептала она в ответ. — Как вы можете говорить такие вещи!
— Мне просто хотелось снять тяжесть с вашей души. Или вы ожидали, что я скажу: «Стань моей, красавица, не то я открою все!»
— Нет, я не поеду домой! — закричала она, и голос ее сорвался. — Я поеду домой! Вы не можете мне помешать! Я поеду домой! Я хочу к маме! Я убью вас, если вы будете мне мешать! Я хочу домой.
Страшное напряжение этих суток прорвалось наружу истерическими рыданиями , слезы ярости и страха катились по ее лицу. Она замолотила кулаками по его груди, вскрикивая снова и снова:
— Я хочу домой! Домой! Я пойду пешком! Всю дорогу!
И вдруг почувствовала себя в его объятиях — мокрая щека прижата к его крахмальной манишке, усмиренные кулаки притиснуты к его груди. Его руки нежно, успокаивающе гладили ее растрёпанные волосы, голос тоже звучал нежно.
Так мягко, так нежно, без тени насмешки, словно это был голос не Ретта Батлера, а какого-то совсем незнакомого ей большого, сильного мужчины, от которого так знакомо пахло бренди, табаком и лошадьми — совсем как от Джералда.
– Ну полно, полно, дорогая....
Хотите ли вы видеть следующие отрывки из произведения Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»?