День 10870
Проснувшись, я тут же принялась за уборку, чтобы всё было идеально к приезду мамочки. Я даже позвонила домой, чтобы убедиться, что они в аэропорту. Карлос прислал смс – пригласил на завтрак и вызвал у меня улыбку — такой предсказуемый. С мамочкой тоже переписывались в ожидании вылета.
К Карлосу приехала, когда у меня оставалось минут тридцать до выезда в аэропорт. Обещанный завтрак не был готов. Он лазил по дому среди двух уборщиц, бурчал, выглядел недовольным и игнорил меня. Я сделала салат, а он — гренки торрихас с медом (калории зашкаливают).
Несмотря на недовольство Карлоса в аэропорт я отправилась одна, так как планировала встретиться там с Мигелем — владельцем туристического бюро. Мы знакомы с самого первого дня, когда я ступила на пылающую зноем испанскую землю семнадцатилетней девочкой студенткой. Он годился мне в дедушки и зачем-то дружил со мной.
На этот раз встретила его почти сразу, как только за мной закрылись стеклянные двери главного входа аэропорта. Он опять начал ныть, что он мне звонит, а я не отвечаю. Я рассказала, как в пятницу ездила оплатить билет к нему в офис, но там было закрыто. Мигель сказал, что не надо ехать в офис – он позаботится о моем билете. Прекрасно! Это-то мне и было нужно. В Россию поеду опять бесплатно.
Я почти сразу позвонила Карлосу и рассказала ему об этом, чтобы он узнал об айфоне у Тони. Я не собираюсь покупать. Хочу, чтобы Карлос мне подарил.
После звонка успела вернуться к Мигелю как раз вовремя. Ему позвонил его друг Хьюго, который помогал моей маме пройти таможню. В ожидании ее чемоданов дал ей трубку, чтобы поговорить со мной. Мне было приятно, что Мигель даже об этом позаботился для меня. Я чувствовала себя особенной благодаря его вниманию и ловила на себе завидующие взгляды других ожидающих. Он был известной фигурой, ведь без него этих авиаперелетов вообще не было бы.
Наконец-то вышла мамочка. Такая красивая! В костюме и красных лаковых туфлях. Я её так люблю, никто и ничто не способно заменить маму. Бросилась ее обнимать радостная. Дождалась!
Мы потусили еще немного с Мигелем для приличия (ради пятисот евро в виде моего бесплатного билета в Россию) и отправились в Собор Марии Магдалины, в котором хранится знаменитая икона Е. Малягина с частицей ее мощей. Добрались на удивление быстро. Красивенько. Внутри очень светло, просторно даже пустовато по сравнению с русскими храмами, огромные сверкающие люстры, роскошные двери с резьбой. Мы поставили свечки, и я побежала к машине за фотиком. Я больше не поклонница религии, но чего только ни сделаешь для мамы.
После этого поехали в рыбную таверну “La Dorada”, где болтали с хозяином в ожидании столика, ели странный рыбный суп и морепродукты по традиционным рецептам Малаги в Андалузии. Мама рассказывала про сестру Сеню, ее то ли друзей, то ли парней Толика, Филю и тайны их Версальского двора. Что может быть лучше сытного обеда с мамой - я была бы абсолютно счастлива, если бы не едва уловимое напряжение, витающее в воздухе. Я боялась сказать что-то не то и этим все испортить. Как всегда.
По дороге домой заехали в мое казино БигХорн, а там как раз сборище русскоговорящих. Поприветствовав дорогих клиентов и познакомив их с мамой, я повела ее наверх. А там навалены вещи, привезённые Лео. Ну наконец-то! Развелись фиг знает когда, а он только сейчас их довез. Если бы не постановление суда, то он бы их так и держал в заложниках.
Шармин принёс нам с мамой свежего сока, а я разложила привезенные пуфики и стол. К сожалению, стол оказался слишком неустойчивым для вязалки, а я так надеялась научиться машинному вязанию с маминой помощью. Она его обожает и тоже мечтает освоить профессионально.
Допив сок, мы с мамой снова спустились вниз — я хотела показать ей новую кухню. Но Кузеныш огорошил меня тем, что Ольга выплатила семьсот евро выигрыша брату Мухаммеда. При этом она не додумалась забрать эти деньги за его чеки, которые так и валялись в кассе из-за отсутствия денег на его счету. Как можно было выплатить выигрыш тому, кто нам должен?! Я в шоке. Аж вспыхнула. Хотелось психануть, сесть в машину и уехать, но пришлось остаться. Я разнервничалась: возмущает тупость Ольги. Как можно не думать? Но досталось, как всегда, Кузе.
А тут ещё и мама решила сказать мне, какой Кузеныш обычный и смотреть не на что и что я в нём нашла. Как будто я рада своим чувствам к нему и не понимаю, что он мне не нужен. День был окончательно испорчен, но нужно было держать лицо и продолжать делать вид, что все в порядке, чтобы не расстраивать маму.
Когда оказались дома, то неожиданно мрачное настроение сменилось совместным хохотом. Смеялись так сильно, что у меня аж вся тушь по щекам стекла. Мама хотела в туалет, но застряла молния. В нетерпении от безуспешных попыток расстегнуть ее брюки, она попросила разрезать их ножницами. Мы ржем, я не могу попасть ножницами и от этого хохочем ещё больше. Разве можно стоять рядом с туалетом и уписаться? Оказывается, можно. Но к счастью, обошлось.
После этого в приподнятом настроении залезли в тёплую кровать, пили чай, болтали, писали смс Сене с папой и даже слушали трансёрфинг. Я очень надеялась, что мама проникнется и разделит со мной мою страсть к саморазвитию.
Но вместо саморазвития мы обсуждали мой домик — я его арендовала и собиралась съезжать. Но так понравилась планировка, что я засомневалась: может не переезжать? Однако тень от густых апельсиновых деревьев полностью лишала меня солнца, из-за чего всегда царил полумрак, было зябко и как-то неуютно. Отсутствие солнца было решающим и мы пропели с ней в один голос: “Мы идём искать солнце!”
Посреди ночи мы обе неожиданно проснулись: мама рассказывала, как они с папой пили заговоренную воду у гадалки много лет назад, а я – как недавно выпила Айя Уаску на шаманской церемонии. Хорошо, когда от мамы нет секретов. Даже зачитала ей свои записи следующего дня после принятия этого зелья, когда ловила отходняки и всячески корила себя за то, что позволила втянуть себя в этот кошмар. Я рыскала в поисках любых способов улучшить свою жизнь и зарабатывать еще больше денег и мне пообещали чудодейственное очищение души благодаря лечебным травкам. Я повелась, а когда до меня дошло, что это наркота самая обыкновенная, то было уже поздно. И в итоге я несколько часов выла во весь голос, скрюченная и с бешеной свистопляской в голове. Моя запись «Мимо прошла кошка, взглянула на меня и пошла…» напомнила маме мои стихи в восемь лет: «Бабушка купила три коробки зефира…»
Когда разговор зашел о моем биологическом отце, то я рассказала о том, что хотела бы его увидеть – узнать откуда пришли двадцать три хромосомы, чтобы понять себя лучше. Но мама переубедила, сказав, что я там ничего хорошего не найду и буду разочарована. Пришлось отказаться от идеи, хотя я уже и так поняла, что моё отношение к сексу от отца. Он, оказывается, говорил, что хочет прожить жизнь, оставив вереницу покинутых женщин, и чтобы каждый салага называл его папой. Я – не он, я – другая.
Маму впечатлила моя запись: «Сырая еда - Чистый разум - Осознанность», которая висела у зеркала. Я все еще предпринимала безуспешные попытки вернуться к сыроедению и таким образом похудеть.
