Выбрав удобную позицию метрах в пяти от бетонки, залегли в ожидании какого-нибудь транспортного средства. Дорога была пустынна. Легкое испарение поднималось от прогретого бетона вверх. Сергей, подсветив циферблат, посмотрел на свои трофейные часы. Было шесть часов вечера. Через шестьдесят минут наступит мертвое время комендантского часа, и тогда даже мышь побоится пересечь эту дорогу, которую с обеих сторон, сжав в тиски, обступили скальные глыбы! За ними затаились люди войны, ожидающие своей добычи. Они заняли удобную позицию на небольшой скале, с которой хорошо просматривалась, а при необходимости и хорошо простреливалась чернеющая извилистая дорога. Можно было, как коршуны, свалиться на высокий груженый кузов проходящей машины. Сергей напряг слух и затаил дыхание, чувствуя частое биение своего сердца. Где-то за дальними сопками послышался слабо улавливаемый рокот приближающегося транспорта.
– Вроде бы кто-то ползет, – резко вскакивая, предупредил Сергей и прильнул глазом к прибору ночного видения.
Впереди было пустынно. «Не мог я ослышаться», – подумал он. Тренированный слух улавливал каждый шорох в наступившей тишине, будь то движение зверя или птицы. «Не мог я ошибиться», – повторял как заклинание Сергей. Тем более, знакомый звук дизельного двигателя он не мог спутать ни с чем, шесть месяцев в учебном подразделении не прошли даром. Сергей остановил свой взгляд на сопке, за которой терялась полоса дороги с разметкой.
– Там кто-то есть, – толкнув локтем своего друга, спокойно проговорил он.
– Где? – оживился Дим.
– Там, – Сергей указал пальцем в темноту и протянул ночной бинокль. – Там, – повторил он еще раз.
– Ничего не вижу, – отозвался Дим.
– Они там, за скалой, я чувствую, разведчика не обманывает чутье, – похвалил себя Сергей и, вновь уловив приглушенный рокот двигателя, напрягся.
– Ну, что там?
Ничего не вижу, – сказал Дим, протягивая ему бинокль.
– Они едут, они едут с выключенными фарами. Это факт, – определил Сергей, вглядываясь вперед.
Из-за поворота осторожно, словно крадучись, показалась морда тяжелого грузовика.
– Вот они! – возбужденно произнес Сергей и протянул бинокль.
– Да, да, вижу! – обрадовался Дим и, моргнув пламенем зажигалки, посмотрел вниз, где находился Николай с напарником.
Снизу ответили на позывной. Это означало – приготовиться. Он, приседая на корточки, спиной повернулся к Сергею, спустился вниз, пригибаясь под тяжестью снаряжения, и приблизился к Николаю.
– Я буду дирижером, – сказал Дим, – ты прикрой меня, Ник, если что.
Он отполз в сторону по канаве на несколько метров. Затих, затаившись. Белое пятно автомобильной кабины медленно двигалось навстречу, складывалось такое впечатление, что ее толкали. Механического шума работающего двигателя не было слышно совсем. «Так и есть, черти, заглушили свою шарманку и на тормозах катятся под горку, удобная позиция для прорыва, а возможно, экономят дизельное топливо, – размышлял Сергей. – Они чего-то боятся, неужели их уже успели спугнуть до нас? Почему такая осторожность? Насколько я знаю местных жителей, они чувствуют себя в своей стране вольготно, и присутствие советских войск в Афганистане их нисколько не беспокоит, тем более в ночное время суток. Для них лучше не придумаешь. Темная ночь для них лучше, чем белый день». Сергей настороженно вслушивался, не теряя из виду приближающуюся к ним машину. «Что-то здесь нечисто», – забеспокоился он и легким движением пальцев снял с предохранителя свой автомат. Вытащив из подсумка на ремне "лимонку" положил перед собой. В случае непредвиденной обстановки, если в кузове окажутся, люди, смогу среагировать незамедлительно», – подумал он.
Яркий луч света фар моментально разрезал ночную гладь. Дизельным ревом наполнились соседние горы. Взвизгнув шинами по сухому асфальту, «барбухайка», как показалось, приподнялась на дыбы и рванула вперед, пытаясь проскочить злополучное место между скалами и часть дороги, которая терялась во тьме короткого туннеля.
– Стоять! – что есть силы закричал Дим и, сгибаясь, приседая, вышел из укрытия.
В ответ последовала очередь из кузова машины. Прильнув к прибору ночного видения, Сергей отчетливо увидел человека, который стрелял из автомата, поворачиваясь из стороны в сторону.
– Дух! – закричал Николай, в ответ разряжая автоматный рожок.
Сергей выхватил из подсумка несколько "лимонок" и как бы играючи бросил их в кузов машины сверху. Раздался мощный взрыв, который бросил машину в сторону.
Яркое пламя осветило дорогу, и еще несколько сильных глухих разрывов остановило горящий грузовик. Сергей спрыгнул с валуна и, пригнувшись, стрелял на ходу, отбрасывая пустые рожки в сторону. Из машины метнулась в кювет фигура человека, его одежда горела. Сергей с силой метнул в его сторону свой нож. Подняв руки к небу, человек, как подрубленное дерево, рухнул лицом вниз. Машина разгоралась все сильнее, мощные языки пламени осветили тоннель и горы, дрожащая тень расползалась вокруг. В кузове находились ящики с патронами, которые стали рваться, наполняя визгом все вокруг.
– Во попали, во попали, – раздосадованно произнес Николай, вплотную приблизившись по канаве к Сергею.
– Да-а-а-а, – подтвердил он, вытирая вспотевшее лицо рукой.
– Пожрали, мать твою, вот затарились, а жрать-то хочется. Хорошо, удобную позицию заняли изначально, кончили их быстро.
– Сколько их было-то? – спросил Сергей Николая.
– А шут их знает, сколько, разве сейчас разберемся!
– Вот сволочи, оружие везли, мать их, шакалы! Бананы и лепешки нужно было везти, и разошлись бы полюбовно, – возмущенно проговорил подошедший Дим. –
Что делать будем, пацаны? С пустыми руками возвращаться нет смысла, может быть, до рассвета потерпим? Поднимемся выше по дороге, кого-нибудь все равно найдем или встретим, не последняя же барбухайка чухала, – предложил он. – Собирай отстрелянные рожки, – обратился он к молодому и подтолкнул его вперед.
– Здесь оставаться нет смысла, засветимся, и так слишком светло. Уходим, затаимся до рассвета, а там видно будет, может, в кишлак заглянем.
– Что там дальше, вверх по дороге, есть какая-нибудь живность человеческого присутствия? – вслух спросил Сергей, плетясь по теплой, прогретой за день бетонке, устало передвигая ногами.
– Есть, кажется, блокпост афганской регулярной армии сарбозы, мать их так, – автоматически ответил Николай и остановился как вкопанный.
Дорога делала крюк, огибая черную скалистую гору. В большом безлунном афганском небе вспыхивали то тут, то там над головами яркие крупные звезды, снова исчезали за чернеющими хребтами и вновь появлялись перед идущими по дороге людьми. Подул холодный, сорвавшийся с гор ветер и принес запах горелого сухого камыша. Дым подымался впереди тонкой ниточкой, стоял столбом, как могильный крест, и яркие звезды, вспыхнув над головами, осветили небольшую долину перед глазами уставших голодных солдат.
Полуразрушенная глинобитная сакля, накрытая сухим камышом, тлела, постреливая в небо искрами чадящих углей, дымила и, казалось, дышала. От налетевшего ветра она вспыхнула ярким пламенем, дрожащая тень упала на чернеющие скалы, исчезая в глубине «зеленки» возле дороги. Прижимая к плечу приклад автомата с прибором ночного видения, внимательно просматривая местность, где догорала сакля, Сергей произнес:
– Все чисто, тем не менее нужно быть начеку, обходим, берем в кольцо.
Жестами он распределил места каждого, и солдаты, пригибаясь, быстро приблизились к ограждению блокпоста у дороги. В животе сильно заурчало, пустой желудок стягивало, донимала голодная тошнота.
– Здесь нет никого, – негромко проговорил Дим и вышел со стороны «зеленки».
– У меня лепешки еще теплые, – вполголоса сказал Николай, свернул в трубочку, откусил, клацнув зубами, и протянул одну Сергею.
– Хорошо, – не показывая наступившей радости, с трудом выдавил он из себя. – Хорошо, много лепешек?
– Есть, – ответил Николай, раздавая теплый хлеб друзьям.
– Тут и вода имеется, – негромко крикнул «молодой» и вытащил из укрытия алюминиевую сорокалитровую солдатскую кастрюлю; зачерпывая ладонями воду, жадно стал пить.
– Тут и апельсины, целый мешок, ого-го! – радостно завопил Дим и вгрызся зубами в оранжевую корку, брызнув ароматным соком цитруса. – Живем, хватит всем.
– А где же сорбозы, как вымерли, как ветром сдуло? – поинтересовался Сергей, продолжая жевать душистую лепешку, окидывая взглядом территорию блокпоста.
– К духам ушли, – пошутил Дим, набивая вещмешок апельсинами. – Да чёрт с ними! Где они? Да ну их!
– А все же? – озадачил себя вопросом Сергей.
– Может, это западня, ловушка? Может быть, духи здесь пошуровали? И эти, которых мы встретили, были напуганы.
Сергей чуть присел и перестал жевать свою лепешку. Все насторожились, сжимая автоматы в руках. Со стороны «зеленки» послышался жалобный крик птицы, которая сорвалась с верхушек деревьев и, тяжело хлопая крыльями, исчезла в темноте. Холодная дрожь пробежала по телу, сердце учащенно забилось.
– Там кто-то есть, – прошептал, озираясь по сторонам, Дим и медленно присел на колени.
– К бою! – скомандовал Сергей и припал плечом к глинобитному забору, прижимаясь глазом к НСПУ на своем автомате. – Наблюдение в сторону зеленки и гор, по парам. Приготовить гранаты, усы разжать, малейший шорох – открывать огонь. Мне вас не учить! – распорядился он и окликнул Дима: – Держи глаза! – Он снял с шеи бинокль и бросил в его сторону. – Поймал?
– Угу-у, – ответил тот, сверкнув белками в темноте.
– Ну как, браток, бьет мандраж?
– Угу-у, – отозвался Дим.
– Что-то ты все «угу» да «угу». Раньше от тебя такого не слышал, – прошептал Сергей, ожидая ответа.
– Раньше, браток, сколько на дорогу ходили, пальбы не открывали, все мирно, все чинно. А тут мрак, мать т-твою, – напрягая голос, заикаясь, проговорил Дим.
– Гадом б-буду, больше г-героем не буду, домой хочу, не пойду.
– А я тебе что говорил? Ты на землю захотел, вот тебе и земля обетованная, дыши.
– Да ладно, браток, я спокоен, не рви мне душу. Сейчас бы задолбить, что-то страх меня обуял, а-а Серый, что скажешь, пошуруди там у себя в пистоне, может, ковырнёшь крапаль, а-а-а? – с надеждой в голосе протянул Дим.
– Что-то колотит меня. Нам бы всем не мешало для храбрости.
– Если не выложил, значит есть.
– А что, нету?
– Да есть, все есть, – успокоил его Сергей. – Держи, последний.
– Ник, присмотри в мою сторону, я быстро, – попросил Дим и, встав в полный рост, пошел к Сергею.
– Ты что, страх потерял?! – прикрикнул Сергей. – Пригнись!
Дим присел вровень с забором.
– Не знаю, что со мной, – оправдывался он, разводя руками. Он достал из-за пазухи самодельный кальян, сделанный из крупнокалиберного патрона, вставил сбоку небольшой кусок мягкой трубочки от капельницы и, раскрошив чарз, высыпал его на мелкую сеточку в горлышко, на место пули. Поджог и, прижимая большим пальцем, раскуривая, затянулся. Резкий запах ударил в нос. Дим от удовольствия прикрыл глаза.
– Ты во всеоружии, – пошутил Сергей.
– А мне в моем положении только и нужно, что дунуть и все хорошо, чтобы страх меня не брал за горло. А ты как думал, – вроде бы с обидой проговорил Дим.
– И мне нужно, – сказал Сергей и потянул кальян к себе.
– Да браток, и нам всем нужно, – сухим тяжелым языком поддержал Дим.
– Вот теперь мне плевать на всех, на «зеленых» и на «красных». Вот теперь я во всеоружии, как, браток, ты сказал. Ник, иди, потяни, – окликнул он и, чуть пригнувшись, пошел на свое место.
– А тебе, молодой, не положено по сроку службы, хотя какая разница, веселей служба будет, если что. Иди сюда, – позвал он Егора.
– Только по очереди, табака мало, чтобы на всех хватило, как за сигаретами и не толпиться, – пошутил он.
Читайте полную версию повести "Шурави бача"
