Доведенные до крайности возложенными на них ожиданиями, некоторые мужчины прибегали к самокастрации.
В 1676 году хирург Джеймс Йонге был вызван для оказания помощи при необычной травме. У молодого человека открылось опасное паховое кровотечение. Это не было случайностью. Йонге обнаружил, что его пациент «кастрировал себя, зажав 🥚 в одной руке, а другой острым ножом отрезав их близко к телу».
Несчастный пациент «сильно истек кровью, прежде чем кто-либо обнаружил это», и находился в опасном состоянии. Йонге быстро зажал рану рукой, чтобы остановить кровотечение, а его помощник приготовил повязки и дал молодому человеку травяные лекарства, чтобы облегчить его боль. К счастью, их действия подействовали, и уже через месяц пациент практически вернулся к нормальной жизни.
Современному читателю этот поступок может показаться примером того, что мы сегодня называем членовредительством, свидетельствующим о серьезном психическом заболевании. Однако, как следует из рассказа Йонге, в XVII веке самокастрация вряд ли рассматривалась как безумие. Напротив, самокастрация путем отрезания собственных 🥚 могла быть представлена в медицинских текстах как акт самозащиты или протеста.
Пациент Йонге утверждал, что действовал «по религиозным соображениям». Возможно, его вдохновил стих из Нового Завета, в котором говорится, что «есть евнухи, которые сделали себя евнухами ради Царства Небесного» (Матфея 19:12). Также отмечалось, что, нанеся себе такое увечье, молодой человек «поступил как Ориген Секундус», то есть подражал другому евнуху, отцу церкви Оригену Александрийскому. Считается, что Ориген остриг себя, потому что «стремился исполнить слова Спасителя, а также избежать клеветы со стороны неверующих» - поступок, который богословы эпохи Возрождения осуждали как слишком буквальный в толковании библейских слов.
Однако, несмотря на утверждения мужчины о религиозной подоплеке, Йонге утверждает, что большинство людей, занимавшихся этим вопросом, считали более вероятным, что пациент пережил «разочарование в любви», которое и спровоцировало его необычный поступок. Это мнение совпадает с удивительно большим количеством других зарегистрированных случаев самокастрации, связанных с романтическим разочарованием. Например, в 1678 году известный хирург Джон Браун сообщил, что двое мужчин в Норвиче «пытались кастрировать себя», поскольку считали, что «если у них когда-нибудь появятся дети, они не смогут их содержать». В другом тексте сообщается, что один мужчина кастрировал себя в наказание после того, как обнаружил, что во время интимной близости с любовницей он был «так несчастен, что не мог владеть орудиями своей страсти, которые не... подчинялись ему, а были ледяными и снежными, в то время как его сердце пылало». В одной особенно запоминающейся истории крестьянин кастрировал себя, потому что его расстроила ревность жены. Вернувшись домой и встретив «обычный прием» в виде ее яростных обвинений, он не стал больше спорить, а сразу же своей косой... оторвал те части тела, которые ее так возмущали, и без лишних церемоний бросил их в лицо доброй женщине.
Подобные истории показывают, как самокастрация буквально отражала чувство опустошенности, от которого страдали мужчины, неспособные сохранять контроль в романтических отношениях, будь то из-за бедности, полового бессилия или доминирующей партнерши.
Особенно сильно самокастрация была связана со страхом мужчин быть рогоносцами и воспитывать чужих детей. Один хирург XVIII века рассказал своим читателям о кровавом случае, когда мужчина, «заподозрив у своей жены невоздержание и желая таким образом выяснить правду», решился на самокастрацию в камере наверху. Он был обнаружен, когда кровь из раны потекла по полу и была замечена жителями комнаты внизу, но, к счастью, был «спасен от самой неминуемой опасности» своевременным прибытием хирурга.
Подобные истории были настолько печально известны, что даже послужили основой для создания комической баллады под названием «Плач жены квакера». В этой популярной песне мужчина-квакер кастрирует себя, потому что подозревает свою жену в неверности, говоря ей
Если бы ты была верна, моя девочка,
Я бы никогда не расстался с природной жемчужиной.
В песне показано, как самокастрация мужчины может стать наказанием для его жены, которая страдает от стыда из-за того, что люди знают о кастрированном статусе ее мужа, и ее собственных потенциально распущенных нравов. Когда квакер говорит своей жене, что «я увечный, и ты должна хромать», она кричит:
О муж, муж, что ты наделал?
Ты расстался с драгоценностями, которые тебе не принадлежали,
Но это были драгоценности, принадлежащие мне,
За которые я не взяла бы ни золота, ни платы;
Их я чувствовал с боьшим удовольствием,
чем, когда я крутила свое прядильное колесо.
Хотя эта баллада была создана для создания комического эффекта, она также раскрывает удивительную правду о гендерной политике Великобритании XVII и XVIII веков. Предполагалось, что мужчины должны править домашним хозяйством, а женщины - оставаться целомудренными, молчаливыми и послушными. Однако в реальности женщины не всегда следовали этому идеалу, и мужчинам приходилось бороться за то, чтобы соответствовать недостижимым образцам мужественности. Особое беспокойство вызывало отцовство. Экономическая система того времени основывалась на том, что мужчины передавали свое богатство и титулы своим детям, но в эпоху, задолго до появления ДНК-тестов или даже точного расчета даты зачатия, мужчинам достаточно было слова жены, что дети, которых они воспитывают, действительно принадлежат им.
Зажатые между требованиями общества и давлением беспорядочных отношений в реальной жизни, самонаказание предлагало мужчинам привлекающий внимание, но опасный способ выразить свои чувства недовольства, гнева и разочарования. Изображая мученика или просто «разочаровавшись в любви», мужчины, обратившие нож на себя, многое рассказывают о времени, в котором они это делали.