- А человек что не приручается?
- Приручается. Но при удобном случае обязательно отомстит хозяину или подгадит.
- Это что, верность животного вернее верности человека?
- Выходит, что так, - дёрнул Виктор плечом. – Хотя бывают исключения.
Оставив Саида слушать радио, Виктор вышел из машины и, отойдя к большому валуну, прислонился к нему, ловя лицом осенние лучи солнца. Опасность он не увидел, почувствовал. Меч Артура вдруг резко стал горячим, словно будил хозяина. Опустив голову, Виктор стрельнул глазами вдоль дороги. И резко вскинул левую руку. В открытом окне несущегося по дороге автомобиля показалось дуло автомата. Вильнув, автомобиль выскочил на обочину и, попав на скос взгорка, перевернулся. Виктор и выскочивший из машины Саид бросились к нему. Неподалёку завизжала женщина, её оборвал грубый мужской окрик.
Выдернув с корнями дверцу водителя, Виктор схватил за шиворот его самого и вытащил наружу. С другой стороны, Саид занимался стрелком.
- Связь в Москве, говори! – Виктор показал открывшему глаза водителю Скарабея.
- Я знаю только телефон для экстренной связи, - прошептал мужик сдавленно. И назвав номер, закрыл глаза. – Прости господин.
Судорога прошла по телу водителя, и оно вытянулось. Чертыхнувшись, Виктор, оставив его перешёл к Саиду.
- Мой готов, что у тебя?
- Этот тоже готов, - поморщился, вставая с колен Саид. – Шею сломал урод.
У машины стали скапливаться любопытные пешеходы. Вдали взвыла сирена скорой помощи.
- Сейчас загорится! – заорал вдруг один из мужиков и, подавая пример, рванул прочь. Толпа бросилась в рассыпную. Парни, воспользовавшись этим, вернулись в свою машину. Суматохи добавила подъехавшая скорая и следом полиция. Саид не спеша отъехал от обочины и влился в поток машин. В городе их теперь ничего не задерживало, и они взяли курс на Псков.
- С этими террористами мы про обед забыли, - буркнул Саид, сворачивая к стоящему на выезде из города кафе. – Перекусим?
- Можно, - кивнул Виктор, похлопав по животу.
Кафе было почти пустым и парни, перекусив, двинулись дальше. Виктор попробовал заснуть, но не смог и включил радио. В салон машины ворвался бодрый голос ведущего передачу.
- Сегодня опять стали актуальны споры, - сообщил он, - а был ли прав Маркс, создавая свою экономическую модель развития? С крушением СССР его сторонники получили на руки, так сказать убедительные козыри. Как вы считаете профессор, Маркс прав, говоря, что социализм в одной стране построить невозможно?
- Я бы не был так категоричен, - вступил в беседу второй голос. - Учение Маркса не было строгой экономической доктриной, следуя которой можно было строить социализм в отдельно взятой стране. Как научная теория марксизм содержал серьезные внутренние противоречия и «встроенные» ошибки, которые при внимательном рассмотрении становились очевидными как сторонникам, так и противникам марксизма.
- То есть, получается, Маркс сам сомневался в своей модели?
- Как сказать? К.Маркс закладывал в теоретическую платформу своего учения непримиримость противоречий между трудом и капиталом, в то время как умеренные социалисты называли это простым злоупотреблением, которое можно устранить с помощью законодательных решений.
- Проще говоря, нужен был добрый царь? – хмыкнул ведущий.
- Приблизительно. Ещё одним сомнительным теоретическим построением оказалась и теория прибавочной стоимости, вывод которой Маркс считал своим основным достижением в «Капитале». Но главное, выводы о создании революционных предпосылок в той или иной стране, явно противоречили практике. Маркс указывал, что могильщиком эксплуататорского класса станет пролетариат, то есть промышленные рабочие, которые появятся в результате индустриализации и промышленной революции в стране. Буржуазии будет нужно все больше рабочих, которые станут нещадно эксплуатироваться. Это вызовет обнищание трудовых масс и взрыв политической активности, которая перерастет в социальную революцию.
- То есть Маркс всё-таки рассчитывал на революционную сознательность именно европейских рабочих. Промышленная революция произошла там.
- Это и ввело его в заблуждение. Видя нещадную эксплуатацию рабочих, он ожидал взрыва революционной сознательности именно в Европе или Америке.
- Однако пролетарская революция победила в России – типично аграрной стране с преобладающим крестьянским населением, - усмехнулся ведущий, - которое, по мнению Маркса, недостаточно революционно.
- Это и было его ошибкой. К тому же Россию он почему – то недолюбливал. И не скрывал этого, считая страну чуть ли не на стадии колониализма.
- Таким образом, марксизм как научная доктрина явно давал сбои, - усмехнулся ведущий.
- Это, скорее, была особая «социальная религия», чем технология свержения эксплуататорских классов, - согласился гость, - и основа формирования новых экономических отношений. Например, Троцкий впоследствии образно указывал на учение Маркса как идеологию. «Кто с помощью марксизма решил построить свечной завод – тот не знает ни марксизма, ни свечного производства» – заявлял он.
- Я к слову, всегда считал марксизм каким – то сплавом чётких указаний и планов, - признался ведущий. – Теперь вижу, что ошибался.
- Марксизм пластичен, из него, как из глины, можно лепить разные теории и идеологические конструкции – в зависимости от национальных культур, традиций народов, обстоятельств и особенностей революционной ситуации.
- Вы правы, история революций разных стран нам это ясно показала.
- Ленин говорил на этот счет, что марксизм не догма, а руководство к действию. Другими словами, можно использовать марксизм как теоретическую платформу, которую можно подводить под конкретный опыт, практику и определенную систему взглядов.
- Вы хотите сказать, что всё - таки в основе всех революций лежит марксизм?
- Именно этой позиции и придерживался молодой революционер Лейба Давидович Бронштейн, который позже стал известен всему миру как Лев Давидович Троцкий. Псевдоним «Троцкий» Бронштейн взял себе по фамилии тюремного надзирателя, находясь в заключении в Одессе. Собственное понимание идей марксизма привело Троцкого к выдвижению теории «перманентной революции», которую он выдвинул еще в 1905 году. Суть концепции «перманентной» или «ползучей» революции заключалась в том, что вначале происходит буржуазно-демократическая революция, гегемоном которой выступает пролетариат. Далее буржуазная революция перерастает в революцию социалистическую, когда рыночные отношения отвергаются обществом как несправедливые и социально неприемлемые.
- То есть почти по Марксу?
- Именно, что почти. Троцкий считал ошибочными построения Маркса и Ленина о возможности победы революции в одной стране. Только одновременная революция во многих странах позволит создать новую экономику на базе планового хозяйства – считал Троцкий. Любую отдельно взятую страну с победившим социализмом объединившиеся капиталисты непременно задавят. «Мы начинаем и продолжаем борьбу на национальной почве в полной уверенности, что наша инициатива даст толчок борьбе и в других странах; а если бы этого не произошло, то безнадежно думать… что, например, революционная Россия могла бы устоять перед лицом консервативной Европы» — писал в 1917 году Троцкий.
- Интересно получается, - хмыкнул ведущий, - Троцкий стоял во главе революции в которую не верил? Это как?
- В концепцию перманентной революции Троцкий закладывал модель совсем другого человека, отличного от «хомо экономикус» маржиналистов, где каждый индивид максимизирует выгоды и избегает неэффективных затрат. В этом отношении Троцкий гораздо ближе к лидеру анархистов П.Кропоткину, который наделял людей «инстинктом солидарности» и приводил доказательства тому из мира людей и животных.
- Ну, это уже что – то из области фантастики, - фыркнул ведущий.
- Почти. Троцкий сформировал новую конструкцию – «человека революционного». Каждый индивид, согласно воззрениям Троцкого, имеет стойкий этический императив «революционного горения», когда все мысли и устремления личности подчинены идее создания нового общества, новой культурной и социально-экономической среды. Общественные интересы ставились гораздо выше личных, а скотские эгоистические инстинкты подавлялись совестью или внешней силой.
- И кто, по его мнению, должен был формировать этого революционного человека?
- Именно, что формировать. Памятуя о марксовом философском тезисе «бытие определяет сознание», Троцкий всячески пропагандировал тезис о воспитании масс в новом, революционном духе. В идеях самого Троцкого и его последователей мы уже не находим гуманизма французских социалистов-утопистов, или рассудительности английских политэкономов, на которых базировался марксизм. О теоретической базе марксизма Ленин написал в своем известном труде «Три источника и три составные части марксизма».
- То есть опять через насилие?
- Именно. Место добровольности и сознательности труда в троцкизме занимает принуждение и концепция «милитаризации труда». Эту доктрину Троцкий впервые выдвигает в период «военного коммунизма», когда деньги почти полностью утратили свое значение, а трудовая повинность стала обычным явлением.
- Я слышал, что именно Троцкий является так сказать отцом будущей системы ГУЛАГа?
- Он и не отказывался от этого, - хмыкнул гость. - Впоследствии Троцкий планировал преобразовать конную армию в армию трудовую. Командиры взводов и отделений становились десятниками и бригадирами в полевых и строительных бригадах, на предприятиях промышленности, транспорта и других отраслях хозяйства. Дезертирство в трудовой армии было значительным, и Троцкий приказал расправляться с беглецами и отказниками самым жестоким образом.
- Из огня, да в полымя? – хмыкнул ведущий.
- В своих трудах и выступлениях Троцкий всячески пропагандировал «внеэкономическое принуждение», которое характерно не только для военной экономики, но и для победившего социализма. В частности, Троцкий писал: «Вольнонаемный труд взорвал себя в империализме, и тем самым создались условия… для организации на принудительной общественной основе солидарности, т.е. на основе социализма».
- Это не по его указке некоторые ретивые головы пытались обобществить на селе женщин? – усмехнулся ведущий.
- Были такие ретивые головы. Плановая социалистическая экономика базировалась, согласно теоретическим построениям Троцкого, на таких институтах, как нормирование и принудительное распределение государственного заказа по предприятиям и контингентам рабочих. Парадоксально, но при этом Троцкий всерьез рассчитывал на ударников труда, которые должны были получать заработную плату на общих основаниях. На этом поле у Ленина и Троцкого имелись существенные расхождения – Ленин отстаивал принцип дополнительного вознаграждения ударников труда, тогда как Троцкий считал, что это элемент буржуазной системы, которая является рудиментом прошлого.
- Он что рассчитывал превратить всех в роботов?
