В августе в Москве и Санкт-Петербурге пройдет фестиваль «Пикник “Афиши”». В этом году ему исполняется 20 лет. В лайнапе представлены как известные музыканты — Антон Беляев, Дельфин, Найк Борзов, так и перспективные новички — Yerkatt, «Маяк», Наша Таня и другие. Специально для «Сноба» музыкальный обозреватель Дарья Егорова вспомнила историю фестиваля, ставшего одним из символов музыки нулевых.
2004 год, аллея перед БСА «Лужники». Рядом ютится сиротливая палатка с хот-догами «Стардогс». На сцене — The Future Sound Of London: хоть и бесспорные классики электроники, но отнюдь не самая актуальная группа тех лет. Склейка. 2018 год. Десятки тысяч человек танцуют на том же фестивале под Arcade Fire: за год до этого канадцы попали на первые места европейских хит-парадов с альбомом Everything Now. Толпу прорезают лучи огромного диско-шара, вокруг царит ощущение эйфории.
Изначально задуманный как разовое мероприятие в честь пятилетия журнала, с годами «Пикник “Афиши”» стал популярнее самого издания. Такого в истории российских медиа, кажется, не было: в этой связи вспоминается только любимый московскими клабберами клуб «Птюч», но тот просуществовал всего три года, хоть и оставил у многих воспоминания на всю жизнь.
История «Пикника» оказалась такой долгой отчасти потому, что он не ориентировался на рейверов, рокеров или рэперов, а волей-неволей объединял всех. Парадоксально, но политика «Пикника» отнюдь не отражала знаменитый слоган «Афиши»: «Как скажем, так и будет», — в ней не было снобизма и категоричности, за которые иногда ругали журнал.
Например, когда в конце нулевых петь по-русски считалось зашкваром, «Афиша» не боялась фрондировать, противопоставляя фирмовым «западникам» (Tesla Boy, Pompeya), куда менее понятных «почвенников» (СБПЧ, Padla Bear Outfit). Надо сказать, что в длинной перспективе «Афиша» оказалась права — и через несколько лет моветоном для российских музыкантов было уже петь по-английски. Однако на сценах «Пикника» выступали и те, и другие, и третьи.
«Пикник» появился во время, когда в страну пришли нефтяные деньги и уставшие от постоянных финансовых передряг люди наконец смогли позволить себе несколько лет спокойной и комфортной жизни. Неспроста именно в начале 2000-х возникло сразу несколько фестивальных брендов (например, Усадьба Jazz или Stereoleto), которые стали развивать свою инфраструктуру в направлениях, далеких от музыки: сейчас сложно представить крупный опен-эйр без фуд-корта, маркета или, например, лектория — но так было не всегда.
Вторую половину нулевых можно назвать «временем просвещенного консюмеризма»: московскими и питерскими знаменитостями все чаще становились не художники и музыканты, а владельцы успешных баров, барбершопов или митбольных (кто-то же помнит, что это такое?).
Сейчас та эпоха, разумеется, представляется безмятежной и идиллической: многим небезосновательно казалось, что еще чуть-чуть — и «здесь» будет «как там» (в Берлине, Лондоне, Париже). «Россия айфона» сможет приручить «Россию шансона», тем более что денег хватит на всех.
Многое в Москве тех лет и было «как там». Во всяком случае, слово «хипстер» появилось в русском языке из нью-йоркского Time Out, пусть не без легкой руки главного редактора «Афиши» Юрия Сапрыкина. Мода на разноцветные лосины, очки без диоптрий и молескины была вполне себе универсальным явлением — и представителей этой «трудноопределимой субкультуры» костерили с одинаковой страстью что в Москве, что в Нью-Йорке. Впрочем, как показала история, упрек в травоядности и аполитичности хипстеров был напрасным — в 2011 году это слово стало звучать на федеральных каналах в связи с массовыми столичными митингами.
«Пикник» пережил и хипстеров, и время, когда «Афиша» из журнала о том, куда пойти на выходных, превратился в коллекционный талмуд об истории русских медиа или отечественной поп-музыки, и время, когда журналистика окончательно ушла из бумаги в интернет и YouTube. Его часто ругали (перекладывая на фестиваль претензии к журналу), им восторгались (обычно скупая на похвалы Земфира* как-то назвала его лучшим фестивалем страны) — но не замечать его было невозможно.
Так и не став полноценным конвейером российских звезд, журнал и фестиваль оказали огромное влияние на карьеры многих из категории молодых и перспективных: сложно, например, представить, что запевший электронщик Mujuice станет известен далеко за пределами ночных клубов, запишет дуэт с Земфирой* и выступит на «Вечернем Урганте», без обложки «Афиши» и выступлений на «Пикнике». Иван Дорн, Motorama, Оксимирон*, «Обе Две» — здесь отметились практически все музыканты 2000–2010-х, которые на слуху и сейчас.
Что было дальше — всем известно. За четыре года (с 2020 по 2023 год), пока не проводился «Пикник Афиши», мир изменился как за все сорок. Герои «Афиши» нулевых и десятых, от СБПЧ до Муджуса, как и огромное количество посетителей фестиваля, живут за границей. Концертный бизнес с учетом новых неписаных конвенций между промоутерами и государством часто напоминает перетягивание пианино по тонкому льду. Вряд ли кто-то оказался готов к этой новой реальности; но фестиваль возвращается — и к его лайнапу в 2024 году вопросов быть не может: здесь есть и классики вроде Найка Борзова и Дельфина, и состоявшиеся молодые артисты вроде Тоси Чайкиной и Антохи МС, и любопытные новички вроде DJ Stonik1917 или рэпера Кассеты. А значит жизнь, перефразируя Хармса, продолжает побеждать неизвестным науке способом.
* Рамазанова Земфира Талгатовна признана Минюстом России иностранным агентом.
* Федоров Мирон Янович признан Минюстом России иностранным агентом.