Сегодня, когда вновь популярными вопросами стали определение гендерных ролей, сексуальность и положение женщины в современном мире. Мы задались темой, как формировался конструкт женственности на протяжении столетия, и кто виновник злосчастного тренда на женскую объективацию.
С начала нулевых нам кричат с экранов «Ведь вы этого достойны». Последние десятки лет мы поклоняемся ангелам Victoria’s Secret, перекраивая свои тела, чтобы соответствовать стандарту. Переживаем бум феминизма и бодипозитива. Ходим к психологам, чтобы во всем этом безумии найти себя.
С момента бурного развития fashion-фотографии женщина не была свободной в погоне за красотой. Социальные, экономические, политические процессы создавали контекст для развития модной индустрии, которая в свою очередь формировала стандарты и требовала соответствовать. Но не только. Некоторые персоналии сыграли решающую роль в позиционировании современной женщины. Обратимся к истории.
1920-е
1920-е - эпоха феминизма. Женщины получили права и вышли на работу. Потребность в декоративности одежды сошла на нет: рюши, кринолины и корсеты ушли в прошлое. В пору было прятать соблазнительные формы, в моду вошли удобные мешковатые платья, не сковывающие движения.
Идеал красоты - андрогинная внешность: отсутствие пышных форм, маленькая грудь, незначительный переход от талии к бедрам, стрижка боб-каре. Стремясь приблизиться к идеалу, девушки надевают бюстгальтеры, делающие грудь плоской, в женскую моду проникают элементы мужского гардероба.
В это же время фотография появилась в журналах о моде и красоте, заменив иллюстрацию и, тем самым способствовала бурному развитию легендарных fashion-журналов Vogue, Harper’s Bazaar, Vanity Fair и др. Мэтры fashion-фотографии Альфред Стиглиц, Эдвард Стейхен, Хорст, Жордж Гойнинген-Гюне, соревнуясь, стремительно усовершенствуют глянец и вместе с тем формируют представление о женственности.
Фотография пока далека от изображения реальности. В 20-е она постановочна, декоративна и элитарна.
Эдвард Стайхен – в прошлом художник-импрессионист сближает фотографию с живописью. Мягкие изображения, игра со светом, сюжеты, похожие на пространственные - он снимает знаменитостей и делает первые эксперименты: его модели уже не застывшие манекены. У Стайхена они живые люди в динамике и придуманных историях.
Хорст, П. Хорст заставлял моделей посещать Лувр, чтобы вдохновляться изысканностью и тонкостью греческих скульптур. Его знаменитые работы излучают одновременно хрупкость и элегантность. Выверенные позы, нарочитая холодность, элитарность формируют образ женственности с прямой спиной.
Георгий Гойнинген-Гюне тоже вдохновлялся Грецией и классической скульптурой. На смену мягкому фокусу пиктореализма пришла бритвенная резкость. Он сознательно формирует фотографию, как мир роскоши и рафинированной среды. Его гламурные дамы задрапированы изысканными складками элегантных платьев от ведущих модельеров того времени, подобно греческим богиням.
1930-е
Мода 30-х характеризуется простой утонченностью, сдержанной элегантностью, сродни современной «тихой роскоши». Взамен ярких образов обольстительниц с короткой стрижкой 20-х, проникает мягкость и женственность: светлые локоны, тонкие брови. Эталонные красавицы эпохи Грета Гарбо и Марлен Дитрих.
Фотография уже не ограничивается только студийными кадрами. Эдвард Стайхен выводит моделей на уличные пространства. Fashion-работы Мартина Мункачи отличаются наличием в них движения, что он привнес в модную индустрию из спорта. В все еще постановочных кадрах больше жизни.
1940-1950-е
Это время золотой век Голливуда. С расцветом кинематографа множество красивых женщин становятся иконами стиля: Элизабет Тейлор, Грейс Келли, Марлен Дитрих, Софи Лорен, Мэрилин Монро, Одри Хепберн и др. На них смотрит весь мир, им хотят подражать.
Вместе с тем формируется кодекс Хейса – некий свод этических правил, который должны соблюдать кинопрокатчики. Запрещается изображение соблазнительной наготы, сексуальных извращений, обсценной лексики и т.д.
В послевоенные 50-е Диор дарит миру стиль Нью-Лук, происходит так называемая реставрация женственности. Красивыми считаются девушки, обладающие аппетитные формами по типу фигуры “песочные часы”: пышная грудь и тонкая талия.
В 50-е приобретенные умения репортажной военной съемки пришли в глянец. Снимки перестали быть статичными. Модели снимались в движении, в спонтанных и непредсказуемых позах. На авансцене fashion-фотографии новые имена. Уильям Кляйн, Ричард Аведон, Ирвин Пенн определили черты новой привлекательности: элегантной холодной неприступной красоты. Яркая представительница эпохи – модель Довима.
Период fashion-фотографии Аведона – золотой век визуальности. Ричард Аведон экспериментирует, пытается ухватить момент. На его бескомпромиссно черно-белых фотографиях не ускользает ни одна потаенная черта характера портретируемого. Снимки Аведона кинематографичны. Он стремится удивить экзотичностью, снимая моделей на фоне диких животных.
Стиль Ирвина Пенна передает женственный шик и гламур. Он устанавливает новые стандарты изысканности и элегантности изображений. Его творчество аристократично.
Уильям Кляйн – реформатор фотографии, мастер репортажного стиля. Он разрушает эффект невидимости фотографа на съемочной площадке, напротив активно влияет на ситуацию в кадре: подносит камеру слишком близко к лицу, провоцируя модель.
1960-е
В свингующие 60-е появились противозачаточные средства, что позволило женщинам стать более раскрепощенными и примерить на себя другие социальные роли. Все больше женщин начинают работать, активнее проявляют себя феминистские движения во многих странах мира. В моду вошли мини-юбки и так называемые А-силуэты в одежде. Телосложение девочки-подростка считалось идеальным. А самой популярной моделью того времени стала Твигги, чья худоба задала новый тренд в эталонах красоты. Пышные женственные формы отошли на второй план, уступив место худосочности и угловатости. Женщина считалась красивой, если она обладала гибким и стройным телом, длинными и худыми ногами, маленькой грудью.
Бэби-бум 50-х поднял процент молодежи среди всего населения. Бунтари-подростки стали доминирующей частью общества, формирующей новые тренды и ценности, отрицая семью, церковь и государство. На смену попранным авторитетам пришли секс, наркотики и рок-н-рол. И это было с руки экономике. Молодежь активно тратила на путешествия, музыку, индивидуальную моду и развлечения.
Центром модной фотографии становится Англия с «ужасной троицей»: Дэвид Бэйли, Теренс Донован и Боб Ричардсон.
Дэвид Бэйли – значимая фигура в запечатлении «Свингующего Лондона». Его грубый аутентичный стиль определил окончательный уход от изображения фарфоровых моделей в декорациях. Он наполнял фотографии энергией, спонтанностью, искренностью. Вместе с моделью Джин Шримптон они создавали образы, олицетворяющие раскрепощенный и юношеский дух эпохи.
Отныне фотография показывала не платье или аксессуар, которые делали модель красивее, элегантнее, моложе. Торенса Донована, как и Бэйли интересовала сексуальность. И это было революционным преобразованием в мире моды и рекламы.
1970-е
В 70-е дизайнеры обратили взоры на потребителей. Теперь вкусы людей стали источником вдохновения, а коммерческий успех определяющим фактором в формировании коллекции. Свингующие короткие платья А-силуэта уступили удлиненным плавным линиям, этническим мотивам в стиле хиппи. Уличная мода, джинсы, брюки – полная свобода выбора. Расширились границы эталона красоты. На подиумах стали появляться модели национальных меньшинств.
Тем временем сексуальная революция и антикультура поздних шестидесятых повлияли на формирование новых стандартов женственности. Сексуальный, а иногда и «явно эротичный» подтекст стал активно использоваться в рекламе и модной фотографии. С сексуализацией фотографии возродились съемки в павильонах. Стиль Хельмута Ньютона и Ги Бурдена - это объективирующий взгляд хозяина, подсматривающего в замочную скважину. Хельмут Ньютон любил роскошь, буржуазных женщин и красивые машины. Создавал незабываемые образы эпохи глянца.
В прежде приторный мир визуальной культуры ХХ века, где одна съемка повторяет другую, Ги Бурден добавил сексуальную провокацию, сюрреализм и много цвета, тем самым раз и навсегда изменив глянец и коммерческую съемку.
1980-е
Благодаря Джейн Фонда, весь мир узнал, что такое аэробика. Этот вид спорта стал модным увлечением в 1980-е годы. Женщины хотели быть в хорошей форме, стремились сбросить вес. Происходит всплеск анорексии. В моду вошёл типаж внешности Синди Кроуфорд: высокая, стройная, спортивная, но при этом полногрудая.
Мода к этому времени превратилась в глобальную потребительскую машину. Взлетела индустрия рекламы. Появляющиеся дважды в год дизайнерские коллекции стали медиа-событиями, привлекающими целые команды фотографов и телеоператоров.
Идеалы красоты продолжали меняться. К концу десятилетия возникает культ супермоделей – образцов физического совершенства: Синди Кроуфорд, Наоми Кэмпбелл, Линда Евангелиста, Кристина Тарлингтон, Стефани Сеймур.
1990-е
После материализма и перенапряжения 1980-х, мода качнулась в другую сторону. Тонкая, замкнутая и бледная Кейт Мосс стала символом новой эпохи, символизирующей «героиновый шик» начала 90-х. Употребление героина в это время набирало бешеные обороты. Хрупкость, тонкие запястья, чрезмерная худоба, полупрозрачная кожа считались в те времена красивыми. Популярными становятся модели, обладающие «гермафродитной» внешностью.
В 90-е появляется статья Юджени Шинкл «Несуразность женственности», где она исследует неказистые тела в модной фотографии. В фокусе внимания Шинкл фотография Юргена Теллера. 1996 г. с моделью Кристен Макменами. Мы видим не ретушированное голое тело, неряшливость. Происходит переход от выверенных поз, нарочитого равнодушия модели к телесности и даже небрежности. Глядя на фото, мы сталкиваемся с чем-то в его настоящем истинном виде. Рамка принятых норм начинает сдвигаться к интимности. Теллер показал модель, как очень близкий друг, который присутствует при самых закрытых моментах жизни человека. Фотография приобретает черты дружеской эротизации.
2000-е
Благополучие 2000-х, экономический рост незамедлительно сказались на модных тенденциях. «Нулевые» – это культ свободы, раскрепощения, удовольствия. Происходит развитие субкультур, музыки, видеоигр, индустрии развлечений, кинопроката. Дизайнеры делают ставку на молодежь. В связи с этим мода демократизируется. Деним, стразы, катастрофически низкая посадка брюк - признаки эпохи 2000-х.
На пике популярности Пэрис Хилтон, Бритни Спирс, Кристина Агилера. Чтобы быть похожей и войти в число привлекательных красавиц, женщина должна быть худой с плоским животом, тонкими руками и ногами, но при этом – с пышной грудью и округлой попой. В природе это взаимоисключающие вещи, поэтому начинает стремительно развиваться пластическая хирургия.
Рубеж 21 века в fashion-фотографии – пик сексуализации и объективации, торжество эротизированной картинки. Все начинают соревноваться в провокативности. Экстремальная откровенность в фото – самый простой способ сделать рекламу завлекающей. Тотальное влияние на новые смыслы оказал Терри Ричардсон. Ричардсон балансировал на грани допустимого и заставил всех играть в эту игру.
Так за столетие fashion-фотографии был сформирован визуальный образ женщины: от «фарфорового», холодного и недосягаемого, идеального к интимности, вседозволенности и откровенности. Да, в 2010-20-е рамка будет сдвигаться в другую крайность. Вслед за движением metoo и пандемией на некоторое время придут умеренность, бодипозитив и асексуальность. Но восприятие женщины, как объекта осталось. Накаченные губы, клонированные лица, эйджизм – результат маркетингового давления на женщину, эксплуатация ее гендерно-сексуальной роли, навязывание стандартов и формирование психологических проблем.
Бегло пройдясь по 100-летней истории моды и фотографии, увидев, как часто и кардинально менялись каноны красоты, узнав, кто формировал стереотипы, стоит сделать правильные выводы. Возможно эта статья поможет взглянуть на себя с другой стороны и задуматься нужно ли исправлять что-то в своем визуальном облике, подвергая свое здоровье опасности, ради того, чтобы быть как все в моменте.
© Автор: Вероника Блажевич