- Чтобы твоей мамы больше не было в нашем доме! - крикнула Марина в трубку, чтобы муж её услышал.
Она устало опустилась на диван и прикрыла глаза. В соседней комнате мирно посапывал семимесячный Костик, а в детской четырехлетний Миша увлеченно строил замок из кубиков. Казалось бы, красивая картина семейного счастья. Но внутри у молодой женщины бушевала буря эмоций.
Еще несколько лет назад Марина и представить не могла, что ее семейная жизнь превратится в настоящее поле боя. Нет, с мужем Андреем отношения складывались прекрасно. Они познакомились на третьем курсе университета, влюбились, а через год после выпуска сыграли свадьбу. Родители Марины души не чаяли в зяте, а вот со свекровью отношения не заладились с самого начала.
Людмила Петровна, мать Андрея, была женщиной властной и своенравной. С первой встречи она окинула будущую невестку холодным оценивающим взглядом, и Марина поняла - легко не будет. Поначалу девушка списывала колкости свекрови на своё воображение. "Наверное, я слишком мнительная", - убеждала она себя. Но со временем стало ясно - это не паранойя, а суровая реальность.
Каждый визит Людмилы Петровны превращался для Марины в настоящее испытание. Свекровь, словно ревизор, придирчиво осматривала квартиру, не упуская возможности сделать едкое замечание.
- Ох, и пыльно же у вас! Видно, молодой хозяйке не до уборки, - цокала она языком, проводя пальцем по полке. Марина в такие моменты готова была провалиться сквозь землю от стыда и раздражения.
С рождением первенца Миши напряжение в отношениях со свекровью только усилилось. Людмила Петровна словно считала своим долгом "помогать" молодой матери, засыпая ее бесконечными советами и замечаниями.
- Ты неправильно держишь ребенка! Почему ты его так одеваешь? В наше время мы так не делали! - эти фразы стали постоянным фоном в жизни Марины. Каждый визит свекрови превращался в изнурительный марафон критики и непрошеных наставлений.
Особенно Марину задевали попытки Людмилы Петровны выведать подробности их с Андреем семейной жизни.
- Миша, солнышко, расскажи бабушке, мама с папой часто ругаются? - как бы невзначай интересовалась она у внука. Марина в такие моменты чувствовала, как внутри все закипает от возмущения.
После каждого визита свекрови молодая женщина чувствовала себя выжатой как лимон. Радость материнства омрачалась постоянным чувством неуверенности и раздражения. Марина все чаще ловила себя на мысли, что ждет приездов Людмилы Петровны с нарастающим страхом и отвращением.
Андрей, казалось, не замечал нарастающего напряжения между женой и матерью.
- Мама просто хочет помочь, - отмахивался он от робких попыток Марины обсудить проблему. Молодая женщина чувствовала себя все более одинокой в своей борьбе с постоянным вмешательством свекрови в их семейную жизнь.
Марина сидела на кухне, механически помешивая остывший чай. В голове крутились воспоминания, от которых хотелось то ли плакать, то ли кричать.
Вот свекровь, с порога начинающая командовать: "Что за бардак? Ты вообще убираешься?" А Марина, не спавшая третьи сутки из-за колик у Миши, еле держится на ногах. Но разве Людмилу Петровну это волнует?
"В наше время мы все успевали!" – любимая песня свекрови. Будто она родилась суперженщиной, а Марина – так, ошибка природы.
А тот случай, когда Миша только начал ходить? Ребенок шлепнулся, расквасил нос. Марина бросилась к сыну, но куда там! Свекровь уже тут как тут, причитает:
- Ох, недоглядела мамочка! Бабушка бы такого не допустила! - И смотрит так... Прямо в душу плюет.
После каждого визита Марина чувствовала себя полным ничтожеством. Как будто из нее высосали все силы, всю уверенность. Посмотришь в зеркало – краше в гроб кладут.
В тот вечер Марина не выдержала. Швырнула полотенце на стол и уставилась в окно.
- Да пошло оно все! – вырвалось у нее.
Когда Андрей вернулся с работы, она встретила его в прихожей. Решительная, как перед прыжком с парашютом.
- Все, я больше не могу. Не хочу видеть твою мать.
- Что? – Андрей застыл с ботинком в руке. – Ты чего это вдруг?
- Вдруг? – Марина горько усмехнулась. – Да я уже три года как на иголках! Ты что, слепой? Не видишь, как она меня изводит?
Андрей пытался что-то возразить, мол, мама же любя, но Марина уже не могла остановиться. Ее прорвало.
- Любя? Она меня в гроб вгонит своей любовью! Я уже спать боюсь – кошмары снятся, как твоя мама придет и заявит, что я никудышная мать и жена.
Они проговорили полночи. Марина выплеснула все, что накипело за годы. Андрей, кажется, впервые увидел ситуацию ее глазами.
Под утро они пришли к решению: Марина больше не участвует во встречах со свекровью. Андрей сам будет возить детей к бабушке.
Засыпая, Марина чувствовала странное опустошение и одновременно – облегчение. Будто огромный камень свалился с души. Что бы ни случилось дальше, хуже уже точно не будет.
Прошло несколько недель. Марина наслаждалась тишиной и спокойствием, пока Андрей с Мишей ездили к Людмиле Петровне. Но червячок беспокойства все же грыз изнутри.
В один из таких дней она убаюкивала маленького Костика, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Миша влетел в комнату, сияя от радости:
- Мама, мама! Бабушка подарила мне настоящую машинку на пульте!
Марина натянуто улыбнулась:
- Здорово, милый. А ну-ка, покажи.
Миша умчался за игрушкой, а в комнату вошел Андрей. По его лицу Марина поняла – что-то не так.
- Ну, как съездили? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.
Андрей пожал плечами:
- Нормально. Мама передает привет.
"Ага, конечно", – подумала Марина, но вслух ничего не сказала.
Что-то не так. Марина не сразу заметила перемены в Мише. Просто в какой-то момент поймала себя на мысли: сын стал какой-то другой.
Вот он сидит, уткнувшись в планшет. Марина заглядывает через плечо:
- Что смотришь, зайка?
Миша вздрагивает, торопливо выключает экран:
- Ничего, мам.
А вчера она случайно услышала его разговор по телефону:
- Да, бабуль... Нет, мама не злится... Папа? Нормально...
У Марины аж в висках застучало. Вот оно что!
Вечером, укладывая сына, она не выдержала:
- Миш, а что вы с бабушкой делаете, когда к ней ездите?
Сын отвел глаза:
- Да ничего... Телек смотрим.
- И все?
- Ну... бабушка рассказывает, как вы с папой познакомились.
Марина прикусила губу. Ох, Людмила Петровна...
- Спокойной ночи, родной.
- Спокойной, мам.
Марина прикрыла дверь. В груди все сжалось: ее мальчик, ее кровиночка – и вдруг как чужой.
"Ну уж нет, – подумала она, сжимая кулаки. – Это война, Людмила Петровна. И я ее не проиграю".
Людмила Петровна восседала в кресле, как королева на троне. Марина и Андрей сидели напротив, взявшись за руки. В комнате висело напряжение, густое, как туман.
- Ну? - свекровь вскинула бровь. - Зачем пожаловали?
Марина глубоко вдохнула, чувствуя, как колотится сердце:
- Людмила Петровна, так больше не может продолжаться.
- Что именно? - прищурилась свекровь.
- Вот это, - Марина обвела рукой. - Ваши, наши отношения.
Андрей сжал руку жены:
- Мам, мы хотим все наладить. Ради детей. Ради семьи.
Людмила Петровна фыркнула:
- А что налаживать? Я-то тут при чем?
Марина почувствовала, как внутри закипает злость. Но нет, нельзя срываться.
- При том, - сказала она тихо, - что вы пытаетесь разрушить нашу семью.
Свекровь побагровела:
- Да как ты смеешь! Я?! Разрушить?!
- Мама! - Андрей повысил голос. - Хватит. Давайте поговорим спокойно.
Разговор длился часами. Были и крики, и слезы. Марина, казалось, выплакала всю душу. Андрей метался между матерью и женой, пытаясь сгладить острые углы.
- Вы же самые близкие мне люди, - говорил он. - Неужели нельзя найти общий язык?
Людмила Петровна поджимала губы:
- Я всегда хотела как лучше. Для тебя, для внуков...
- Но не для меня, - тихо добавила Марина.
Свекровь вздрогнула, словно от пощечины. Посмотрела на невестку долгим взглядом.
- Знаешь, - сказала она наконец, - а ведь ты права. Я... я не думала о тебе. Считала чужой.
Марина почувствовала, как к глазам снова подступают слезы:
- А я так хотела стать вам родной...
К вечеру что-то изменилось. То ли все устали, то ли наконец-то услышали друг друга.
Месяц спустя.
Марина помогала свекрови накрывать на стол. Миша с отцом возятся в гостиной. Костик сладко спит в коляске.
- Передай салфетки, - говорит Людмила Петровна.
Марина протягивает пачку. Их пальцы на миг соприкасаются.
- Спасибо... дочка, - чуть слышно произносит свекровь.
Марина замирает. Потом медленно улыбается:
- Пожалуйста... мама.
Они смотрят друг на друга. Нет, прошлого не вернуть. Но, может быть, можно построить что-то новое?
Из гостиной доносится смех Миши. Андрей зовет всех к столу.
Марина берет свекровь под руку:
- Идемте. Нас ждут.
Людмила Петровна кивает. Вместе они идут к семейному столу.
За обедом Миша без умолку болтает, рассказывая бабушке о своих приключениях в детском саду. Андрей подкладывает всем салат, то и дело бросая теплые взгляды на жену и мать.
Людмила Петровна вдруг встает:
- У меня есть тост.
Все затихают. Свекровь поднимает бокал:
- За семью. За то, чтобы мы научились слышать и понимать друг друга. И... - она запинается, - прости меня, Мариночка. Я была неправа.
У Марины перехватывает дыхание. Она чокается со свекровью, чувствуя, как по щеке катится слеза.
Впереди еще много трудностей. Старые обиды не исчезнут в один миг. Но сегодня, глядя на улыбающихся детей, мужа и... да, свекровь, Марина чувствует: у них все получится. Ведь теперь они – настоящая семья. Семья, где есть место для всех, где любовь сильнее обид и недопонимания.
Костик просыпается и начинает хныкать. Марина встает, чтобы взять его, но Людмила Петровна опережает ее:
- Давай-ка я, а ты поешь спокойно.
И в этот момент Марина понимает: все было не зря. Все их ссоры, слезы, попытки понять друг друга – это был путь. Путь к настоящей, крепкой семье. И теперь, когда они прошли его вместе, впереди их ждет новая, счастливая глава.