С биологической точки зрения любовь и привязанность нужны для того, чтобы успешно произошел процесс размножения. У животных запуск спаривания происходит относительно просто: выработались половые гормоны — включилось соответствующее поведение; ищем пару, находим ее по конкретному, врожденно известному набору признаков — часто достаточно запаха феромона полового партнера. Спарились. Но у нашего биологического вида все существенно сложнее. Человеку важно образовывать устойчивые пары, чтобы долго заботиться о потомстве; ему нужен секс как источник удовольствия, который поддерживает моногамные отношения, что редкость в животном мире. Можно сказать, что эволюция Homo sapiens добавила дополнительные опции к простому и понятному акту спаривания и передачи друг другу половых клеток.
Человеческую любовь физиология изучает очень подробно и делит ее на несколько уровней. Первый — это, как и у животных, уровень половых гормонов, которые в конечном итоге должны активировать центры переднего гипоталамуса. В гипоталамусе расположены нейросети, которые генерируют половую потребность, она же в лобной доле больших полушарий становится половой мотивацией. Разница между первым и вторым уровнями существенна: потребность — это абстрактное желание, а мотивация вполне конкретна. То есть в момент, когда обобщенный сигнал гипоталамуса поднимается в большие полушария, те начинают анализировать сенсорные сигналы, чтобы «навести на цель». С частью сенсорных сигналов мы, как и животные, знакомы врожденно, а часть усваивается в результате обучения.
Врожденно мы, судя по всему, знаем основной набор первичных и вторичных половых признаков. Первичные обычно прячем под одеждой, а вторичные, напротив, нередко манифестируются: плечи шире, борода гуще (мужчины), талия тоньше, молочные железы крупнее (женщины). В числе этих признаков есть также важная категория, которую мы определяем понятием красоты. Например, красивым мы считаем симметричное лицо — это означает, что гены хорошие (при этом совсем симметричное лицо кажется странным, поскольку в природе такого не бывает); также мы обращаем внимание на чистую, ровную кожу — это признак надежного иммунитета.
В результате обучения на врожденное способен накладываться дополнительный слой того, что иначе называют импринтингом, или запечатлением. Этот механизм хорошо изучен на птицах и работает для того, чтобы в будущем выбрать максимально подходящего для спаривания полового партнера. Первый этап импринтинга характерен для детства и периода полового созревания, когда могут запечатлеваться некие признаки близлежащих особей противоположного пола: например, родители, взрослые знакомые и друзья семьи, двоюродные братья или сестры (из тех, что постарше), учителя — они воспринимаются как эталон. И это логично: члены ближайшего круга точно относятся к тому же биологическому виду, так что по этому признаку формально подходят в качестве партнеров для размножения.
Второй этап импринтинга (психологи гораздо чаще используют такое понятие, как «импрессинг») — первая любовь, первая физическая близость. Здесь на уровне животного мира ярким примером служат прерийные полевки — классический объект для изучения моногамии. Эти маленькие североамериканские грызуны в момент первого спаривания с партнером на нейронном уровне «настраиваются» на него на всю жизнь. Ключевую роль в процессе запечатления играют молекулы дофамина. У прерийных полевок такой механизм биологически обоснован необходимостью защиты территории, которая у каждой пары своя. Полевки вместе обороняют свою норку и гнездовой участок, и любая другая особь противоположного пола вызывает не просто равнодушие, а агрессию.
Можно сказать, что влюбляемся мы в первую очередь в тех, кто привлекает наше внимание на основе всей совокупности вышеописанных механизмов. Особенно когда речь идет о «проскочившей искре» и мгновенном возникновении страсти.