Я не видела его почти год – можете представить, как соскучилась? Да я летела на эту встречу, в прямом смысле слова летела – казалось, за спиной выросли крылья, и каждый их взмах только подгонял. Быстрее, быстрее. Он совсем рядом. Вот этот дом, я знаю, хоть и не была тут ни разу. Вот эта дверь, я чувствую, что эта. Тянусь к ней – то ли постучать, то ли поскрестись – пальцы дрожат от волнения. Сорвать к чертям с петель и рухнуть к нему в объятия. Целый год, вы понимаете?!
Он распахнул дверь рывком, будто знал. Встал на пороге, скрестив на груди руки. И окатил меня взглядом – таким, что крылья за спиной съежились и дрогнули, потяжелев.
– Ты зачем сюда пришла? – проговорил он с такой злостью, будто я никогда не была его любовью. – Кто тебя пригласил? Как ты вообще нашла сюда дорогу?!
– Я…случайно, – выдохнула я, еще не осознавая. – Случайно здесь оказалась. Я не собиралась, но…но…раз так вышло…неужели ты не рад?
Казалось бы, дура, раскрой глаза, навостри уши – ты же уже слышишь ответ. Ты же видишь ответ на его лице.
– Нет, – отрезал он. – Я не звал тебя.
– Но…
Крылья стали каменными, хотелось сесть на землю под этой тяжестью. Или это была совсем другая тяжесть?
– Никаких “но”. Убирайся отсюда. Ты мне здесь не нужна.
Мне показалось, что я разучилась понимать человеческую речь. Это же попросту невозможно. Он любил меня всю жизнь. Я любила его всю жизнь. Дурные обстоятельства раскидали нас по разным местам, но случайность и любовь свели обратно – разве это не знак, не судьба?
Я попыталась поймать его взгляд, но он все время отводил глаза. Мне показалось, они слишком блестели. От ненависти так не блестят. Да и чем бы я заслужила эту ненависть?!
– Посмотри на меня, пожалуйста, – тихо попросила я. – Ты не скучал по мне?
Он стиснул зубы и зажмурился. Помедлив, открыл глаза, глядя мне в лицо.
Злость вперемешку с болью. Любовь пополам с бешенством. Если бы кто-нибудь придумал такой коктейль, половина попробовавших захотели бы линчевать автора. А вторая половина – отдать последние деньги за еще одну порцию.
– Да за что? – не выдержала я. – Почему ты прогоняешь меня?! Я никогда ничем тебя не обижала, никогда не давала повода сомневаться, никогда не…
– Хватит, – оборвал он меня. – Я не хочу ничего слушать и не хочу, чтобы ты тут торчала. Я уже сказал – убирайся отсюда.
– Но…
Его лицо исказилось так, что я в испуге шарахнулась назад.
– Пошла вон!
И я наконец-то захлебнулась от боли. В глазах потемнело.
Разрывало грудь. Разрывало легкие. Звенело в ушах. Я забилась в мокрых холодных руках, раскрыла рот в тщетной попытке вздохнуть – и меня начало рвать водой. И еще. И еще. При каждой попытке начать дышать – но с каждой попыткой воздуха набиралось все больше.
– Есть! Дышит!
– Давай-давай, девочка!
– Полотенце кто-нибудь дайте!
– Носилки, носилки несут, в сторону!
Я засипела, перекатываясь на бок. Трясло так, будто вынырнула из ледяного озера. В нескольких метрах от меня невинно блестела тихая река. Память подкинула мутный обломок: омут…пронзительная боль в ноге…столь же пронзительный страх, попытка кричать, вода в рот, вода в нос, вода везде.
Рядом ревела подруга. Ее трясло едва ли не пуще моего.
– Ты…чего, – прохрипела я, борясь с очередным приступом тошноты. – Все ж хорошо закончилось…
– Да я убью тебя, когда ты очухаешься! – зарыдала она еще сильнее. – Я уж думала, ты следом за Сенькой своим…я бы матери твоей что сказала?! Я бы…у-у-у…
Она закрыла лицо руками – и хорошо. Потому что я вспомнила. Крылья. Сеньку. И его “пошла вон”.
Сеня, мне тебя не хватает. Но ты, как всегда, прав. Нечего мне там торчать. Пока что – нечего.
