Я помню, как мы познакомились. Это был январь 1978 года. После каникул я, как всегда, дня на два или на три задержался дома, приехал в школу с небольшим опозданием. Мы учились в школе-интернате. От моего дома до школы было более двухсот километров, я никогда не спешил вовремя после каникул возвращаться в нее. Вот уехать на пару раньше - запросто, а приезжать туда к первому дню учебы - это не про меня.
Тогда в 1978 году с зимних каникул я тоже на два или три дня задержался. В первом классе у нас был тихий час. Приехал я как раз в тихий час, лег на свою постель у стенки. Воспитателей в спальне не было (спальня у нас была большая человек на 10-12). Вдруг откуда-то из глубины спальни снизу из-под соседней кровати выныривает, какой-то мелкий пацан в трусах и майке с тонкими руками и ногами, треугольной головой и нарочито деревенским говором предлагает познакомиться.
Это был Серега Кондаков. Оказалось. что учебный год он начал в какой-то больнице под Москвой, там ему операцию делали, а теперь он будет учиться с нами. Собственно так мы и познакомились. Как выяснилось уже лет через тридцать, лежал он в железнодорожной больнице в Покровском в Рузском районе. По стечению обстоятельств я сейчас живу недалеко от нее. А в ту пору о существовании Рузского района я даже не подозревал.
Помню, Сереги, несмотря на то, что он был самым маленьким у нас в классе, всегда было много. Где он, там всегда стоял дым коромыслом. То он из конструктора и пластилина мастерит какие-то пистолеты, мы все за ним повторяем. То он объявляет войну классу на год старше нас, мы все идем на штурм соседнего кабинета. Было весело, одним словом.
Эта мешанина о нем и о том времени именно так навсегда врезалась в мою память. Проучился Серега у нас в первом классе недолго, его опять увезли в ту самую подмосковную больницу на операцию исправлять его кривые ноги.
На несколько лет я забыл про него абсолютно. Появился он, когда мы уже учились в четвертом классе. Его тонкие руки были все так же кривоваты (он потом рассказывал, что в детстве ломал их много раз), а ноги ему реально выправили - они больше не были колесом. Какое-то время он ходил на костылях, а потом стал ходить без них самостоятельно. Серега очень любил подвижные игры: футбол и хоккей, а костыли там слишком мешали. И хотя кости его оставались по-прежнему хрупким (пару раз за время учебы в школе он ломал ноги), его увлечениям это никак не мешало.
С четвертого класса мы с ним и сдружились. Ну, а что? Круглые сутки вместе. Увлечения одни и те же. Оба неплохо играли в шахматы, шашки и домино - считали быстро. В шахматы и шашки постоянно участвовали в каких-то соревнованиях. Без всякого бахвальства могу сказать, что с того самого четвертого класса и вплоть до выпускного в этих дисциплинах ничего никому не проиграли. В межсезонье, в непогоду только этим обычно и занимались.
Ну, а когда похода была хорошая, зимой гоняли в хоккей на улице, а летом в футбол. Кто-то может сказать: какой футбол, а тем более хоккей с вашими заболеваниями опорно-двигательного аппарата? Ну, в хоккей мы играли теннисным мячом на утрамбованном снеге (Серега обычно на воротах стоял, а мне места в воротах не доставалось, приходилось играть в защите или атаке, как повезет), а футбол у нас был самый обыкновенный, в который ногами играют. Естественно, поле было меньше, чем 100х60, но а в остальном все, как обычно во дворах в то время. Серега именно из-за этого футбола костыли и бросил. Позже в техникуме его на костылях никто не видел.
Нет, лучшими футболистами в школе с Серегой мы никогда не были, скорее, наоборот, были худшими. Но играли в своей удовольствие. Кайф получали колоссальный. В классе (кстати, и в школе, и потом в техникуме сидели за одной партой на "Камчатке") мы учились лучше всех, домашку делали быстро. И пока вся школа делала домашнее задание, мы с Серегой часа два на площадке гоняли в футбол друг против друга.
Кроме этого, естественно, оба в ту пору болели за "Динамо". Так что поболеть за кого-то и пообсуждать что-то у нас всегда находилось время. Правда, когда наши дорожки после техникума разошлись (я пошел работать по специальности экономистом, а Серега, помыкавшись год без работы, поехал поступать учиться на радиомастера в Тулу) болеть мы стали за разные команды. Я так и остался болельщиком московского "Динамо", а он стал фанатом тульского "Арсенала". Нет, за "Арсенал" я тоже часто болею - все-таки туляк по рождению, но "Динамо" - это святое, это пристрастие с детства и навсегда. Как бы оно ни выступало, только за него. В матче "Арсенал" - "Динамо" - я только за "Динамо".
Так получилось, что до тех пор, пока я не поехал покорять свет, мы жили с Серегой относительно рядом (что среди наших одноклассников было большой редкостью). Я в - Турдее, он в - Ефремове. Семья моего дяди жила с Серегой в одном подъезде. Так что вне школы на каникулах мы тоже часто пересекались.
У Сереги был очень добрый и отходчивый характер. Естественно, в детстве у нас бывало всякое, даже дрались там из-за чего-то, но это всё такая фигня, что без улыбки сейчас вспоминать тяжело. Да я уже и не помню этих историй.
После школы у нас больше половины класса пошло поступать учиться в Михайловский техникум на бухгалтеров. Мы так прикинули с Серегой, что из дома до Михайлова добраться несложно, решили, что надо "брать".
Учеба в техникуме - это отдельная большая история. Одни наши две производственные практики чего стоят. Там было много комичных и интересных историй, в которые можно было попасть только по молодости, глупости или в Перестройку. Я описывал некоторые из них в своей автобиографической книге "Броуновское движение по колдобинам", сейчас повторяться нет ни сил, ни желания. Книга есть в интернете на "Прозе ру", у кого есть желание, можете почитать.
Для нас с Серегой это точно были лучшие годы нашей жизни.
Серегу в технаре очень любили. Там харизма, искрометный юмор, природная отходчивость доброта всегда били через край. Он был душой любой компании. Никогда не думал, что у него могут возникнуть какие-то трудности, связанные с трудоустройством с общением или чем-то вроде этого. Господи, как же я ошибался. Сразу после окончания им училища в Туле, он в очередной раз повредил свои ноги и мог уже передвигаться только по квартире. Выходить на улицу он почему-то стеснялся, а после смерти отца у него еще и инсульт случился, одну сторону тела немного парализовало.
Нет, компьютер, интернет, футбол по телевизору не давали ему унывать. В семье о нем заботились, он был всегда востребован - починить мог любую хрень, проконсультировать на любую тему. Но это уже было не то, о чем когда-то мечтал Серега.
Я покинул Тульскую область в 23 года. С тех пор бывал у него очень редко. Но, когда я оказывался в Турдее, я всегда старался заскочить к нему в гости. Связь мы с ним мы никогда не теряли. Я старался хотя бы раз в месяц ему позвонить, поболтать, как говорят, ни о чем.
Так получилось, что сейчас по работе я часто спрашиваю незнакомых людей: в чем секрет дружбы? Ответы бывают абсолютно разные. Сейчас вот попытался спросить себя. И вдруг понял, что я не знаю, в чем секрет. Это все на каком-то другом уровне. Вроде бы есть человек, с которым ты можешь всегда открыто поболтать, что-то обсудить, к которому тебя всегда тянет, с которым вы друг другу симпатичны. И всё. Как оно там, что работает, я не знаю. Мне просто комфортно было от того, что он существовал.
В последний раз я не мог дозвониться ему две недели. Сначала думал, мало ли там какие заминки могут быть, о плохом думать не хотелось. Но он все равно не отвечал. Пришлось наводить справки окольными путями.
Увы, оказалось, что Серега умер 23 июня, на Троицу, во сне у него оторвало тромб...
Теперь я в прострации. Вроде давно каждый из нас идет своим путем, у каждого свой круг общения, которые между собой уже лет тридцать не пересекаются. А вот что-то в душе оборвалось, от осознания того, что его больше нет, что больше я его не подколю, насчет слитой игры "Арсеналом", не расскажу ему о чем-то для меня наболевшем (после этого обычно бывает легче), не услышу в ответ от него какую-нибудь подколку или очередную байку, которую хорошо знаем только мы с ним.
Больше всего в жизни мне не хотелось писать именно это, но пришлось.
Спи спокойно, Серега, нам всем, кто тебя знал, тебя будет очень сильно не хватать. Пусть земля тебе будет пухом.