Это ужасно, ужасно! Потрачено столько сил, и всё напрасно! Я так старалась, я так к этому готовилась, а они… они меня предали! Так нельзя: сначала они говорят, что сарафаны — это модно, а потом, когда ты потратишь столько физической и умственной энергии, чтобы обзавестись сарафаном, они говорят, что такие уже не носят… Попробовали бы они мне сказать это лично, а не по радио!
— Нюша
Если грустить при всех нельзя, а грустить всё-таки приходится, то, наверное, можно грустить в специальной комнате, где никто ничего не увидит, ничего не услышит и не сможет мешать.
— Нюша
Лосяш: Понимаешь, я в компьютере… как бы тебе сказать… работал. Два дня! Дошёл до двенадцатого уровня, а сохраниться забыл… Эх, ты всё равно не поймёшь.
Нюша: Да куда уж мне!
Лосяш: Никто не поймёт… Говорят, у тебя есть комната, где можно замечательно погрустить…
Пин: Я сделайт всё правильно, а этот агрегат!… Всё по инструкция…
Нюша: Занято, Пин! Придётся подождать.
Пин: …каждый винт, каждый болтик, каждый шпунтик… Как занято?
Нюша: Комната грусти занята.
Пин: Я не могу подождайт! Мне так грустно, так грустно, так грустно, о майн гот!
Совунья: Чего у тебя?
Пин: Глупый механизмус. Я сделайт всё правильно, всё по инструкция, а он не работайт…
Нюша: Так, я не по́няла! Вы сюда грустить пришли или разговаривать?
Вы когда-нибудь доходили до тринадцатого уровня?!
— Лосяш
