Вместе с Дзеном и творческим футбольным объединением «Ничего обычного» говорим о дворовом футболе — том самом, где на обычной коробке встречаются люди из разных профессий и стилей жизни. В рамках проекта рассказываем об игроках, построении правил во дворе, воспоминаниях, а главное — о том, где живут мечты. В этом интервью рассказываем, как дворовый футбол определил судьбу Евгения Спирякова.
— Знаешь, у меня не было коробки, но у меня был двор в городе Дзержинске Нижегородской области. Во дворе была площадка, на которой слева были ворота aka «качели без качелей». То есть каркас для качелей, у которого была середина, где никаких качелей не было. И удар в центр был гол. А вторые ворота была труба, на которую иногда натягивали веревку, чтобы сушить бельё. И когда была сушка, в футбол не играли. А вторая штанга была просто кирпич. У трубы был асфальт, у качелей хотя бы песочек, а там — асфальт, и всё покрытие — асфальт. И так играли всем двором.
Насколько я знаю, там сейчас сделали неплохую детскую площадку, но в футбол там играть уже тяжеловато. Хотя я недавно там был и видел, что дети пинали мяч в сторону качелей.
А коробка была в соседнем дворе, там действительно было что-то похожее на коробку, огороженную сеткой на гравии. И чтобы играть на этой коробке, надо было в другой двор идти, а это вражеская территория. Мы были там, только если играли дерби: наш 38-й дом против 29-го.
У нас в Дзержинске было два дерби: наше, 38 vs. 29, а ещё улица Октябрьская против Попова. Мы рубились, мы прям рубились по полной. И даже в видео «Стань футболистом», в нулевом выпуске на моем канале, есть то самое поле на Попова. И оно до сих пор актуально. Это, конечно, не коробка, но это футбольное уличное поле.
— А каких персонажей можешь назвать?
— Я помню одного нападающего, он был такой фактурный и большой, что играл против нас как против детского сада. Не помню, как его звали, но персонаж был. Еще у нас был такой Антон. Антон не очень высокий был, но коренастый такой тип — сумасшедшая пушка, просто жесть. Он колотил невероятно сильно. И когда он появился в нашем дворе, он, конечно же, стал усилением для нас. И в дерби против 29-го, и против Попова. Раньше мы без такого игрока были, а у этого была просто сумасшедшая нога.
— Как вы его подписали?
— Да он просто переехал к нам во двор. Такой трансфер. Переехал во двор — играешь за нас. Тогда ещё кроме футбола, надо было выбрать и музыкальную касту: ты или панк, или рэпер, или скинхед. Антон был вроде рэпер.
— А скинхеды были у вас?
— Именно в нашем дворе не было. Но по городу они ходили и могли дать люлей за то, что ты рэпер. Поэтому панки и рэперы могли пересечься на поле, поиграть в футбик. А скины были отдельной кастой, тусовались где-то отдельно, ни разу не помню скинов наших.
— А с какого возраста начался для тебя футбол?
— Я играл там с того времени, как мне было восемь. И до 12, не дольше.
— Какие у тебя были ощущения во время игры, как много вы там времени проводили, как ты себя там чувствовал?
— Ну, во дворе мы играли часами. И это ощущалось круто — мы рубились. Мы реально готовились к дерби, тренировки делали. И всегда хотели выиграть у 29-го — там ребята были пофактурней, и они чаще побеждали.
Каждый день мы играли. Неважно, какая погода, дождь, снег, в минус 28 в футбол играли. Школу отменили, а в футбол мы вышли играть — почему нет? Это была своя движуха, в которой мы фантазировали на тему футбола.
В какой-то момент это всё переросло в движухи, связанные с известными футболистами. Когда ты покупаешь форму на рынке и автоматически становишься тем футболистом, форму которого купил. У меня была футболка Акинфеева. Это было сочетание классного рубилова с мечтами о будущем.
— А как ты сейчас воспринимаешь в моменте, когда твои перчатки носит Акинфеев, такое переплетение людей и судеб с тобой нынешним и вот тех твоих мечтаний, когда ты был ребенком?
— Главное переплетение прежде всего связано с моим выбором позиции на поле. Еще ребенком я выбрал быть тем, на ком лежит самая большая ответственность. И этот неосознанный детский выбор на самом деле был глубоко подсознательным, раскрывающим меня как личность. И в дальнейшем я всегда брал на себя инициативу и ответственность.
А во дворе это меня закалило. Во дворе ты «получаешь» за любое свое неудачное действие. И я не был толстым. Я встал в ворота, потому что бегать не любил. И всё это спроецировалось в будущее. Я играл в футболке Акинфеева, а сейчас он в моих перчатках.
— А что бы ты почувствовал, если бы к тебе тогда во двор пришел Акинфеев?
— Ну, я бы... офигел. Надо понимать, что Акинфеев тогда был очень молодой, ему всего 24 года. Я бы офигел, но с ума не сошёл. Хотя если бы это было после Евро-2008, то... а мы тогда уже и не на коробке играли.
— А на коробке ты сам выбираешь, кто ты. И если там появится Акинфеев, он будет «еще одним»?
— Скорее всего, второе. Я же первым футболку надел.
P. S.
— Город рос на противостоянии между районами. У нас тогда и было такое «слово пацана», от взрослых на детей. Если из другого двора — он враг.
— А когда вы играли в футбол, вы чувствовали себя врагами?
— Да нет, мы дружили, общались. Просто проиграть улице Попова было отстоем. Мы разбирали игру, нанимали тренера-аналитика, вешали датчики…
— Датчики? В Дзержинском?
— Аналитиком был любой тип, который просто смотрел футбол, а потом подходил и бил «на технику». Обычно он говорил что-то типа «оол лаоэйуй на технику пробью», а потом бил. А ты отбиваешь, а он такой, короче, снова что-то говорил.
