48-летняя неудачливая писательница, дочь умершего от алкогольного цирроза коммивояжёра, живет с приемной сестрой на ее зарплату. Она крайне замкнута и склонна к депрессиям. Какие у нее могут быть жизненные перспективы?
В случае Мейзо де ла Рош (настоящее имя Мейзи Рош) – большие. В 1927 году она отправила на конкурс журнала Atlantic Monthly рукопись своего третьего романа “Джална”. Это семейная драма про Уайтоков – девять (на момент начала повествования) человек, живущих в усадьбе “Джална” к западу от Торонто. Усадьбу назвал ее строитель капитан Уайток в честь индийского города, где стоял его гарнизон. Мейзо вдохновлялась реальным домом, который называется “Бенарес”. В 1969 году владевшая им семья подарила его Фонду наследия Онтарио, и теперь там музей.
Вся жизнь писательницы прошла между Торонто и городками и фермами вокруг него (из-за работы отца семья часто переезжала). Она прекрасно описала и природу с погодой, и консервативное общество сельской Канады. Добавить к этому юмор, колоритных персонажей (главные фамильные черты – неуемная энергия и прямота), сложную геометрию любовных треугольников – и вот он, рецепт успеха. В престижном конкурсе, где участвовало 1117 романов, “Джална” заняла первое место.
Мейзо проснулась знаменитой. Ей вручили приз в 10 тысяч американских долларов (в современных деньгах это 180 560). Издание романа, ставшего сенсационным бестселлером, сделало ее еще богаче. Внезапная публичность, журналисты, несмолкающие телефонные звонки вызвали у нее нервный срыв. Она страдала от острых головных болей и, казалось, вовсе утратила способность писать. Верная приемная сестра Кэролайн выходила ее, печатала под ее диктовку, и к концу 1928 года продолжение книги было закончено.
Следующие три десятилетия Мейзо писала новые продолжения и приквелы “Джалны”, а также другие книги. Сага о Уайтоках насчитывает 16 томов и охватывает временной промежуток от строительства усадьбы в 1853 году до ее столетия в 1953. Ее можно сравнить с “Сагой о Форсайтах” и “Аббатством Даунтон”. Когда она выходила, Мейзо была популярнее всех канадских писателей, кроме Стивена Ликока.
Кэролайн Клемент – кузина Мейзи, удочеренная ее родителями, когда девочкам было 8 и 7 лет, – была с ней неразлучна. У обеих девушек были женихи, но Мейзи отказала своему, а возлюбленного Кэролайн не одобрили родители. К тому же замкнутая Мейзи очень тяжело переживала то, что ее покинет единственный человек, которому она открывала душу. Подобно Шарлотте, Эмили и Энн Бронте, они с детства вместе сочиняли свой вымышленный мир. Клемент поняла, что без нее Рош “больше никогда не написала бы ни слова”. В итоге ее брак не состоялся. Она пошла на государственную службу и сделала блестящую карьеру, став главным статистиком Онтарио. Она кормила сестру, чьих писательских гонораров обычно не хватало на жизнь.
После успеха Мейзо Кэролайн ушла с работы, и они поехали путешествовать по Европе. До начала Второй мировой войны они подолгу жили в Англии. В 1931 году они усыновили там двоих детей. Как им это удалось – загадка, ведь тогда незамужним женщинам не давали разрешений на усыновление.
В старости кузины жили с детьми (которые называли Мейзо мамой, а Кэролайн тетей) в особняке в одном из богатейших районов Торонто. В последние годы Мейзо, больная артритом рук, диктовала свои книги Кэролайн. Она скончалась в возрасте 82 лет в 1961 году, выпустив последний роман в 1960. Кэролайн, выполняя ее волю, сожгла ее личные дневники. Сама она дожила до 94 лет.
При жизни писательницы было продано 11 миллионов книг серии “Джална”, они выдержали 193 издания на английском языке и 92 на иностранных. Всего было снято 4 экранизации: голливудская в 1935 году, британская в 1955, канадская в 1972 (очень непопулярная из-за отвратительного качества сценария – часто зрители просто не могли понять, что происходит) и французско-канадская в 1994 (с Даниэль Дарьё в роли Аделины).
Эта цитата из романа “Уайтоки” дает представление о характере семейства:
“Николас, Эрнест, их мать – все говорили одновременно. О еде. Что пришлось есть Эрнесту в Нью-Йорке, что Николас ел в Лондоне двадцать пять лет назад. Что бабушка ела в Индии семьдесят пять лет назад. Августа своим контральто восхваляла вкус английской клубники, латука и цветной капусты. Между Августой, Ренни и Уэйкфилдом начался спор о том, должен ли ребенок съесть жир со своей говядины. Один Финч молчал и ел так, словно никогда не мог насытиться.
Солнце, просвечивая сквозь желтые жалюзи, купало всех в грозовом сиянии заката, словно сошедшего с картины Тёрнера. Выдающиеся черты каждого были едко подчеркнуты. Бабушкин чепец, ее брови, ее нос; челка Августы, посадка ее головы; плечи Николаса, его сардонически висящие усы; длинные белые руки Эрнеста; блестящие темные глаза Уэйка; рыжая голова Ренни, его кортовский нос. Их сущность не соответствовала никакому стандарту. Жизнь не била их молотом, не строгала, не подгоняла под образец. После усталого остроумия разговоров, которые Алейна [жена одного из Уайтоков] скорее слушала, чем участвовала в них, за ужинами прошлого года, – весь этот азарт, эта расточительная трата энергии! Но, возможно, они были правы. Возможно, они обладали неким секретом, который другие уже утратили или утрачивали. Они не берегли себя. Они были сделаны по неэкономному плану. Подобно стоящим бок о бок деревьям, они вонзали корни в землю, пронзали ветвями воздух, боролись друг с другом, бились со стихией. Они не видели ничего странного или невероятного в себе. Они были Уайтоками из Джалны. И этим всё сказано”.
Источники: Adam Bunch 'The Toronto Book of Love'