По объемам роботизации Россия сегодня отстает от стран-лидеров. Что тормозит развитие отрасли, KazanFirst рассказали на действующем в Казани производстве промышленных роботов.
Компания «Эйдос Робототехника» по современным меркам — младенец. Меньше чем за десятилетие организация преодолела головокружительный путь от обслуживания чужой техники до производства своей собственной. Причем она стремительно растет, увеличиваясь не в процентах, а кратно, как нас заверили на предприятии. Такая динамика явно говорит об острой потребности российской промышленности в роботизации производства.
— Максимальная производительность труда достигается при роботизации, и я бы ее не отрывал от автоматизации и цифровизации. Это единственный выход у Российской Федерации. Если посмотреть на демографию до 2030 года, ничего хорошего мы не ждем. Завтра с кадрами будет хуже, — подчеркнул в разговоре с KazanFirst во время подготовки этого материала председатель правления промышленного кластера Татарстана Сергей Майоров.
Тем не менее, по оценкам менеджмента компании, существующих темпов явно недостаточно, чтобы догнать по уровню роботизации страны-лидеры. И действительно, при существующих темпах обеспечить доступ российских предприятий к 90 тысячам роботов до 2030 года кажется нереально. Оценить перспективы и разобраться в трудностях, с которыми сталкиваются в отрасли, нам помогли представители компании «Эйдос Робототехника» — исполнительный директор Николай Коннов и директор по развитию Игорь Семаков.
Робот был нужен там, где человек не успевал утирать пот со лба
— У непосвященного может возникнуть впечатление, что ваша компания возникла внезапно. Еще вчера никто всерьез не рассматривал российских роботов как промышленное оборудование, а сегодня вы уже оснащаете собственными разработками крупнейшие производства в стране. Причем работаете не где-нибудь, а прямо в Казани. Как это произошло?
Николай Коннов:
— Двух самых первых роботов мы поставили непосредственно в группу компаний «Эйдос». Они варили каркасы для медицинских симуляторов. Симулятор — это робот-пациент, манекен из силикона, начиненный электроникой, который может умирать сотней разных способов. Задача студентов и интернов — понять по первичным признакам, что не так с роботом-пациентом, а затем предпринять необходимые манипуляции для его спасения. До последних событий география поставок таких симуляторов была очень обширной. Компания «Эйдос» продавала их в медицинские учреждения, колледжи и университеты почти по всему миру. Эта техника пользовалась спросом в Канаде, США, Арабских Эмиратах, Японии и странах ЕС. Мы поставили сварочную ячейку, которая непосредственно варила внутренний каркас таких симуляторов. Она имела достаточную производительность для того, чтобы разгрузить участок сварки, и давала возможность работникам переориентироваться на более творческую деятельность.
KazanFirst
Самой компании «Эйдос Робототехника» в этом году уже исполнилось 11 лет. На первых порах работа велась с роботами ведущих мировых марок: Kuka, ABB, Fanuc. У каких-то заказчиков уже была необходимая техника. Просто нужно было адаптировать ее под определенные задачи, на ту же сварку, например. Мы заходили, перепрограммировали робота, делали необходимые замеры, собирали оснастку и без потери имеющегося функционала запускали его в работу. Для сравнения, у той же Kuka выезд специалиста, день его работы, обходился в сумму порядка 600-800 евро. А мы предлагали намного более интересную цену.
Основным кейсом для нас долгое время оставались линии розлива в ПЭТ-кеги — большие пластиковые кеги сильногазированных напитков и пива. Мы успешно замещали австрийское и немецкое оборудование. Как это выглядело? Из выдувной машины выходит горячая ПЭТ-кега и заходит на участок сборки нашего производства. Там усеченный трехосевой робот нашей разработки, функционирующий на нашей системе управления, собирает фитинг с трубкой и устанавливает в кегу. Следующий участок — закрутка крышки фитинга. Потом идет накачка инертными газами либо очищенным воздухом с последующей проверкой на герметичность. Условия производства такие, что человеческий фактор создавал много проблем. Людям приходилось брать руками трубки и фитинги, что даже при наличии перчаток чревато занесением бактерий на соприкасающиеся с продуктом элементы ПЭТ-кеги, вследствие чего пиво начинало киснуть и не выдерживало сроки годности, заявленные производителем. Мы эту проблему успешно решили, когда исключили из технологического процесса человека, которому приходилось работать на достаточно однотипном и некомфортном участке.
Параллельно у нашего руководства появились мысли сделать своего шестиосевого промышленного робота. В 2018-м мы финализировали спецификацию на него. Результатом стал наш робот А12. Он имеет заключение Минпромторга — это отечественный продукт. Локализация производства порядка 70%. Управляется системой нашей разработки, имеет свой русскоязычный интерфейс. Кроме того, мы разработали симулятор для офлайн-программирования. Специалист имеет возможность удаленно писать программы для участка с нашим оборудованием, что так же является отечественным конкурентным преимуществом.
На данный момент промышленные роботы ведущих мировых производителей ушли из РФ. Отсутствует поддержка, отсутствуют понятные сроки предоставления комплектующих, да и сами роботы везутся параллельным импортом. Там и стоимости вверх, и сроки. Не такие они привлекательные становятся для тех, кто привык на них работать. Мы здесь выступаем одним из решений, но с подтвержденными компетенциями, с подтвержденными проектам, с определенным референс-листом. И, конечно же, мы предлагаем заказчику лучшие условия. Мы всегда закладываем обучение. Оно не такое сложное. Если люди работали на Kuka и на прочем оборудовании, им не составит никакого труда начать работать на наших роботах.
Что бы ни произошло, мы продолжим выпускать роботов
— Какова степень локализации? Есть ли в вашей продукции санкционные компоненты?
Игорь Семаков:
— Почему был выбран такой сложный путь, как создание собственной системы управления? Именно собственной, заново разработанной, своей! Это обеспечивает нам тот самый технологический суверенитет. Мы выступаем не просто как интегратор, а можем, благодаря нашим талантливым разработчикам, совершенствовать изначальный функционал оборудования. Например, если в каком-либо проекте есть необходимость в осуществлении управления каждой осью по отдельности, мы делаем это возможным. Мы сами изготавливаем моушнконтроллер (называется SDC — servo drive controller), который управляет непосредственно двигателями. У нас собственная система ПО (RCS — robot control system), осуществляющая управление роботами, ячейками, комплексами и линиями. Это полностью наш продукт. Более того, с помощью нее можно также управлять и роботами сторонних производителей. Если какое-то оборудование оказывается блокировано по программному обеспечению в результате санкций или в силу человеческого фактора, мы можем с помощью своей системы вернуть его в строй.
KazanFirst
Ввиду отсутствия некоторых подходящих комплектующих отечественного производства мы частично используем элементы, изготавливаемые признанными мировыми брендами. Российские аналоги, подходящие нам, пока находятся на стадии разработки. Можем сами начать производить эти двигатели, если будет выгодно потребителю. Сейчас покупные изделия полностью закрывают все эти вопросы. Мы чутко следим за развитием и успехами отечественных производителей.
Если автоматизировать хаос, то получится автоматизированный хаос
— Каковы существующие объемы производства, что может быть препятствием в их увеличении?
Николай Коннов:
— На данном этапе мы имеем возможность собирать порядка 70 роботов в год, но у нас есть возможности и для увеличения производства. При возникновении потребности на имеющихся мощностях мы можем нарастить выпуск до 200 экземпляров в год. Как известно, предложение напрямую зависит от спроса. В настоящее время скорость роботизации сдерживается высокой ключевой ставкой ЦБ. После запуска федерального проекта по развитию робототехники, мы уверены, будут реализованы меры по снижению влияния этого фактора. Это позволит роботизации стать значительно доступнее для большего количества предприятий. Конечно, не стоит забывать, что эффективное внедрение возможно лишь после большой предварительной работы на предприятиях-заказчиках. Нужно выбрать участки, просчитать экономику и положительный эффект. Шесть роботов для большого завода — это максимум, потому что такая интеграция влечет за собой подготовку не только участка внедрения, но и всей периферии. Роботизация потребует подтянуть уровень и качество всего производства, которое имеется на данный момент.
KazanFirst
Игорь Семаков:
— Каждую деталь человек делает по-своему, а робот повторяет одни и те же движения. Соответственно, если у нас со смежного участка приходят детали кривые, то робот с ними работает неэффективно. У него много брака, он часто останавливается. Роботизация опирается на то, что нужно подготовить заготовительный этап и этап, следующий за автоматизированным участком. Машину встраивают в отлаженные процессы. Есть такая фраза, что если автоматизировать хаос, то получится автоматизированный хаос. Робот не может решить все проблемы предприятия, когда его вставляют в один сегмент производства. Это большая проблема, которая сдерживает развитие.
Сам по себе робот — это просто рука
— С какими затратами приходится сталкиваться предприятию, которое внедряет у себя роботов?
Игорь Семаков:
— Компании из КНР подчас продают робота как отдельную единицу, не интересуясь тем, как его будут здесь интегрировать. Они описывают, как можно его использовать, какие у него характеристики. Все остальное отдается на откуп заказчику. Есть интеграторы, которые помогут наладить производственный процесс, но их возможности сильно ограничены. Поскольку они работают с покупным оборудованием, они вынуждены подстраиваться под его характеристики. Между тем в роботизации стоимость оборудования может составлять 20%. Остальное — это налаживание технологического процесса, отладка. В этом наша сильная сторона, это мы делать умеем. Но зачастую комплекс услуг, который мы предоставляем, сравнивают с голым роботом, который просто привезут и поставят на поддоне в цех. Мы, соответственно, стараемся так продукт не позиционировать и не продавать. Продаем готовое решение, чтобы у заказчика наша техника приносила пользу и прибыль.
Николай Коннов:
— Роботизация хороша, но для нее должны совпасть несколько факторов. Во-первых, должна быть серийность у предприятия. Во-вторых, все процессы должны быть отлажены. В-третьих, робот должен иметь окупаемость. В-четвертых, должна быть потребность в высоком качестве. Робот незаменим там, где цена ошибки очень высока. Для того, чтобы соблюсти все эти четыре фактора, нужно преодолеть сопротивление людей на местах. Многие боятся всего нового.
KazanFirst
Сам по себе робот — это просто рука. В нее нужно вложить инструмент. Соответственно, автоматизированные инструменты требуют денег. Вокруг поста робота выстраивается контур безопасности. Безопасность людей — первейшее, что должно быть организовано на производстве. Это тоже стоит денег. Много ресурсов уходит на внедрение робота, нужно время на адаптацию техники. Все это выливается в значимые затраты.
Если робот заменяет одного человека с условной зарплатой 50 тысяч рублей, то экономического эффекта придется ждать очень долго. Стоимость решения, возьмем какое-то усредненное значение в пять миллионов рублей, будет окупаться несколько лет, а с учетом каких-то затрат, возможно, и десятилетий. Если мы ставим сразу несколько роботов, эффект достигается быстрее. Они заменяют гораздо большее количество людей. Если мы ставим роботов там, где надо работать круглосуточно, мы заменяем не одного человека, а четыре смены работников на одном месте. Робот не устает. Вот тут экономическая целесообразность начинает возрастать по экспоненте. Чем правильнее организован процесс, чем реже он прерывается, тем выгоднее роботизация.
Эффективные предприятия, например, автомобильная промышленность, работают в несколько смен. Потому что ценно помещение, ценно оборудование, на котором работают люди, высока добавленная стоимость продукта. Предприятие должно так эксплуатироваться. Если оно работает в одну неполную смену, если из суток 20 часов человек или робот стоит, то кого туда ни ставь, окупаться он будет очень долго.
У нас почти каждый проект — ноу-хау
— Есть ли у компании опыт участия в создании ноу-хау?
Николай Коннов:
— У нас почти каждый проект — ноу-хау. Как правило, заказчик не берет серийный продукт. Почти всегда требуется какая-то модернизация. Нужно сделать чуть больше досягаемость, чуть по-другому расположить оборудование.
К нашей гордости, наша компания в 2020 году поставила целую производственную линию в Японию. Это был первый за 25 лет экспорт российских технологий в эту страну. Создавалась линия автоматической сборки чипов диагностики инфекционных заболеваний. В условиях стерильности шел розлив реагентов в микродозах, полностью автоматизированная сборка изделий с автоматизированным контролем качества посредством технического зрения. Перед нами стояла задача сделать готовый продукт. Точность, дозирования жидкостей измерялись в микролитрах. Нам поставили жесткие требования по поддержанию влажности и чистоты, поэтому человек там работать не мог. Мы полностью разработали целую производственную цепочку, где роботы выполняют несколько операций, а на выходе получается готовое изделие.
KazanFirst
Также мы сделали интересный продукт одного из предприятий, входящих в «СИБУР Холдинг», — лабораторную автоматизированную установку по производству латексных перчаток. Для того, чтобы обеспечить высокое качества латекса БНЛ, поставляемого клиентам — производителям медицинских перчаток. На «Красноярском заводе синтетического каучука» регулярно производятся тестирование выпускаемого сырья. Роботизированная установка автоматизирует и стандартизирует этот процесс, воспроизведя всю технологическую цепочку перчаток — от предварительного нагрева формы до нанесения коагулянта и латекса с последующей сушкой. До появления робота тестирование производилось вручную — перчатки макали на керамических формах, а весь процесс сильно зависел от оператора, который должен был выдерживать одинаковое время и одинаковые температуры производства каждой перчатки, которая будет анализироваться. При таком ручном режиме достаточно сложно было выявить и отработать некоторые факторы и механические показатели, которые присутствуют на линии у клиентов КЗСК и влияют на качество.
С вводом роботизированной установки был не просто исключен человеческий фактор, но и добавлены технологические параметры тестирования: вращение формы, угол наклона формы при сушке, при воздушном режиме. Теперь специалисты красноярского предприятия могут изучать влияние на качество перчаток не только сырья, но и факторов производства.
Нельзя не упомянуть ту же линию по закупорке кег. Никто не знал, как ее сделать. Не было налаженного техпроцесса. Мы не просто наладили автоматизацию, а фактически разработали весь техпроцесс от начала и до конца. В каждом таком проекте возникают некоторые сложности. Как выявлять брак, как с ним бороться, как проверять герметичность и т.д. Все эти решения были разработаны нашими инженерами. На заводах, где мы внедряем сварочное оборудование, тоже зачастую приходится пересматривать весь техпроцесс, потому что скорость сварки роботом значительно выше, чем человеком. Чтобы избежать термических уводов, приходится подбирать режимы сварки и изготавливать такую оснастку, которая будет надежно фиксировать заготовки, не позволяя им изменить форму.
На текущий момент в большом объеме мы работаем с группой КАМАЗ. Это наш титульный заказчик, под которого ведется масса разработок и к мнению которого мы прислушиваемся. А так у нас нет ограничений. Везде, где нужна автоматизация, мы можем помочь.
Игорь Семаков:
— Много поставок у нас идет в образовательные учреждения, в университеты Казани, Урала, Санкт-Петербурга, Москвы. Серьезная работа ведется в части поставки и обучения ячеек с конкретным функционалом, будь то фрезерные операции, сварка или экструзия. Некоторые кафедры требуют конкретный функционал.
Кадры решают все
— При текущем развитии отрасли вряд ли получится найти человека с опытом работы в робототехнике. Есть проблемы с персоналом? Как вы их решаете?
Игорь Семаков:
— Робототехников долгое время никто не выпускал. Мы работаем на стыке нескольких дисциплин. Есть программисты, есть механики. Каждый из них знает свою область, но ни один из них в отдельности не может сделать робота. Соответственно, робототехник — это человек, который разбирается и в программировании, и в механической части. Таких людей найти крайне тяжело. Совсем недавно, буквально пару лет назад, ведущие вузы начали создавать кафедры по автоматизации, по робототехнике и таких специалистов готовить. Выходим на руководство вузов и колледжей, изучаем степень заинтересованности, приглашаем студентов посетить нас, проводим для них экскурсии. Организуем летнюю практику, смотрим, кто как себя проявит. Многие еще вчерашние стажеры и практиканты сегодня уже работают у нас на полной ставке. Здесь освоение полезных навыков происходит быстрее, процесс более захватывающий, чем в вузе. Плюс стажировка оплачивается. На первых порах не очень щедро, но с ростом компетенций доход становится больше. У многих студентов — в основном это, конечно, казанские вузы — первая запись в трудовой книжке — это наша компания. Отдел разработки — это непосредственно программисты, а также сервисный персонал процентов на 30 укомплектованы бывшими студентами — новоиспеченными дипломированными специалистами.
KazanFirst
Игорь Семаков:
— На начало прошлого года в нашем коллективе было около 43 человек. В этом — уже 116. Готовые специалисты, имеющие квалификацию в своей области, проходят три собеседования: с HR, с руководителем направления — своим будущим начальником и с генеральным директором. После прохождения всех трех этапов принимается решение. География сотрудников достаточно широка. Есть ребята из Башкирии, с Урала, с Сахалина. Специалисты переезжают в Казань. Это очень комфортный город для жизни.
KazanFirs
Николай Коннов:
— Это действительно интересная работа. В творческом коллективе создавать новый продукт очень увлекательно, к тому же идет большое развитие, что само по себе захватывает. Компания растет быстро. Идет карьерный рост людей, а с ним и зарплата. Мы, конечно, не можем каким-то оверпрайсом скупать специалистов, но взращивать их, создавать им комфортные условия, обеспечивать интересной работой, создавать условия для карьерного роста нам по силам. Текучка у нас минимальна.
— В заключение как бы вы сформулировали основные потребности отрасли? В чем вы нуждаетесь больше всего?
Игорь Семаков:
— Робототехнике нужны кадры. Нужны программы поддержки, прямое финансирование разработок (ОКР и НИОКР) и последующего развития отечественных технологий. Чтобы у предприятия был выбор как в части технологии, так и в части удобства реализации своих проектов с помощью нас и других отечественных представителей отрасли. Ну и, самое главное, общий рост промышленности.
Необходимы организация и строительство предприятий, которые будут функционировать не на устаревшем оборудовании производства 70-х, а с самого начала будут заточены на роботизацию и оснащены современными станками. В таком случае промышленная автоматизация сможет достигнуть максимальной эффективности. В целом можно выделить три основных составляющих, способствующих развитию отрасли: кадры, поддержка и финансирование государством разработок и развития отечественных технологий, а также рост потребности в промышленной автоматизации. Все это, несомненно, обеспечит робототехнике блестящее будущее в России.