Крабовый промысел в России давно был связан с бизнесменом миллиардером Олегом Каном, который развил этот бизнес, обогатился сам и показал, что добыча краба может приносить огромный доход.
ну, зачем отбирать у меня моих крабиков
Народ вообще не знал, что существует такое лакомство, как крабовое мясо, считая, что вкуснее нет говяжьих языков, на худой конец раков, пахнувших речной тиной. Но оказывается, всегда существовал крабовый промысел и большой объем криминала вокруг его добычи.
Олега Кана российская пресса назвала «крабовым королем», созданные им компании были лидерами по располагаемым квотам на вылов краба. Ему в заслугу ставят развитие экспорта краба в основные страны, Японию, Южную Корею и Китай, благодаря чему краб подорожал в несколько раз, а владельцы квот, купившие их у государства еще в 2000-х, стали миллиардерами.
Для населения добываемый краб из-за отсутствия логистики и многих препятствий просто не доходил, кроме столов больших начальников, данный деликатес для них всегда был доступен.
Кан, браконьер и хулиган
Имя Кана стали упоминать в связи с контрабандой краба и убийством конкурента, предпринимателя Валерия Пхиденко. Кан сбежал из России, где впоследствии был обвинен в убийстве, контрабанде и заочно арестован.
Крабовым бизнесом в России заинтересовались сразу же новые люди, и активнее других, Глеб Франк, владелец Русской рыбопромышленной компании и зять миллиардера Геннадия Тимченко. Были введены аукционы и около половины всех квот было продано на них новым владельцам за рекордные для отрасли деньги. Кан же рассчитывал на сохранение в стране прежнего принципа, когда квоты закрепляются за прежними владельцами на следующие 10–15 лет.
Основанные Каном компании – «Курильский универсальный комплекс» (КУК) и «Монерон», лишились примерно половины располагаемых квот и в их новом распределении не участвовали. Франк хотел купить обе компании у Кана, который неофициально владел этими компаниями, но не сошлись в цене.
Весной 2020 г. в крабовой истории появился новый персонаж, телеведущая и бывший кандидат в президенты Ксения Собчак, которая договорилась о приобретении 40% долей в КУК е и «Монероне». Но суд не дал зарегистрировать сделку, арестовав доли на основании уголовных дел против Кана.
Кан обратился в Следственный комитет с просьбой провести честное расследование, объясняя, что считает уголовные дела против него и его компаний заказными, заведены в интересах новых владельцев крабового бизнеса в России.
Кан обратился в Следственный комитет и лично к Александру Бастрыкину, рассказывая о своих проблемах, которые начались, когда пошли разговоры о том, что будут аукционы по распределению квот на добычу.
Кан сразу понял, что к нему будет пристальное внимание. На стол президенту легло письмо о необходимости выставить на аукционы квоты, в итоге все закончилось продажей половины их всех. Еще раньше Кан якобы предвидел это и стал искать партнера в бизнесе для его безопасности, то есть он еще за два или три года предвидел эти аукционы.
Партнерство предлагал Глеб Франк, владелец Русской рыбопромышленной компании, в течение трех последних лет с ним было около 10 встреч – в Корее, Китае и России. В итоге Кан отказался, мотивируя это тем, что специализируется на крабе, а компания Франка добывает рыбу. Тогда на федеральных каналах стали выходить сюжеты о крабовом бизнесе, криминал в нем, с упоминанием имени Кана, который тогда понял, что если с Глебом о чем-то не договоримся, то он на этом не остановится.
Франк настаивал продать Каном его бизнес, говоря, что скоро будет реформа и в результате у них ничего не останется или соглашайтесь или потеряете все, и вроде наступило перемирие. Даже было создано совместное предприятие.
Но позже были введены поправки в ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», предусматривающие введение квоты на добычу (вылов) крабов в инвестиционных целях.
В результате все во взаимоотношениях Кана и Франка разладилось, вновь начались преследования «крабового короля». В результате весь крабовый бизнес перешел во владение Франка.
Запущенная компания из расследований, заметок, сюжетов об Олеге Кане – это вполне очевидная реакция журналистского сообщества на официальные обвинения правоохранительных органов в контрабанде и убийстве.
Называть «заказом» свободу журналистской деятельности, базирующейся на открытой и общедоступной информации, как минимум, некорректно, сказал представитель Франка на обвинения Кана за рейдерский захват его бизнеса. При этом заявив, что мы сосредоточены на развитии своего бизнеса, а Кан, вне периметра наших интересов.
Кан, в свою очередь отвечал, что искал с партнерами выход из этой сложной ситуации, писали жалобы на протяжении года-полутора, объяснялся со следователями, но безуспешно, было предвзятое отношение и полное игнорирование его интересов, иными словами, бизнес его отняли.
Но с какого боку здесь прилипла Ксения Собчак. Кан ответил на это, что Игорь Соглаев, бывший топ-менеджер «Роснефти» вышел с предложением, увидев, что у меня с партнерами в этом бизнесе проблемы. Для нас это была хорошая идея, в итоге которой Соглаев решил войти в эту сделку и пригласил Ксению как инвестора.
Мы, сказал Кан, с ней были знакомы, сотрудничали по благотворительным проектам, она встречалась со мной. Нам могла бы помочь как медийный ресурс, как эпатажная журналистка с известным именем смогла бы донести до чиновников, про наш прозрачный и законопослушный бизнес.
Нам нужна была помощь в том, чтобы кто-то рассказывал, как устроен промысел, о наших инвестициях в социальные объекты, рассказывал Кан. Мы создали благотворительный фонд «Родные острова», на благотворительность потратили полторы сотни млн рублей, около трех миллиардов на спортивный комплекс, для погашения долгов рыбокомбината «Островной» инвестировали около двух миллиардов рублей.
Ксения была нужна, как человек публичный, чтобы влиять на бизнес-процессы, чтобы компании бы работали спокойно. Она начала вкладывать деньги в дорогостоящие социальные проекты.
Еще мы стали заметнее, потому что раньше наш бизнес состоял из нескольких десятков компаний в разных регионах Дальнего Востока и только несколько лет назад мы их объединили, остались КУК и «Монерон». И теперь они все зарегистрированы в Сахалинской области и платят там налоги.
Но если говорить о сделке, то, думаю, мы сделали правильный выбор, утверждал Кан. Шум вышел теперь совсем на другой уровень, поэтому надеюсь, что теперь следователи объективно подойдут к нашему вопросу, но как Кан ошибался.
уходим на другие берега
Рыбокомбинат «Островной» был социальным проектом, инвестором был КУК Кана, абсолютно невыгодная для него история. Сотрудники «Островного» пожаловались президенту Владимиру Путину, что им месяцами не платят зарплату. К Кану обратился губернатор Олег Кожемяко, губернатор Сахалинской области с просьбой помочь в восстановлении этого предприятия и его антикризисном управлении.
Сын Кана, заправляющий делами сбежавшего за кордон отца выкупил долги, погасил обязательства перед банками, выкупил выведенные за периметр предприятия квоты, потратив около 2 млрд руб.
КУК, со своей стороны, все обязательства выполнил, губернатор был доволен. Имущество рыбокомбината «Островной» с торгов выкупила группа «ДВ-рыбак», и сейчас, насколько мне известно, предприятие успешно работает: там строится современный флот, поручение президента было выполнено.
Сделка с Собчак по факту не состоялась и Кан не нашел ответа, почему так произошло, считая, что это происки конкурентов.
Кан отметал все обвинения, что краб контрабандой отправлялся в Японию и Корею. Эти страны уже как минимум 10 лет, не принимают ни одного килограмма браконьерского краба. С Россией с ними подписано соответствующее соглашение против браконьерства, у этих стран прямая связь с нашими таможенными органами о поставке всех морепродуктов и рыбы в том числе.
На занижение таможенной стоимости, как тоже давал ответ, что весь груз краба шел через российские порты, где проходил таможенную очистку. Там все органы пограничные, инспектора, все, отвечали за свои слова, перетряхивая полностью всю документацию и физически пересчитывая краба.
В море, утверждал Кан, их всегда проверяли с особой тщательностью. Ни разу за три последних года не было нарушений правил рыболовства. Браконьерство процветало в девяностых, но у других компаний. У него, как утверждал Кан крабовый бизнес – белый и пушистый. И, конечно, он прибыльный, и им выгодно заниматься на Дальнем Востоке: рядом основные потребители из азиатских стран.
После обращения Людмилы Нарусовой к министру сельского хозяйства Дмитрию Патрушеву компании Кана сразу же включили в список системообразующих, но позже исключили.
Дальневосточный рыбопромышленник, создавший несколько крупных рыбодобывающих предприятий, и получивший прозвище «крабовый король», Олег Кан оставил долгов на общую сумму 336 миллиардов рублей, как сообщили СМИ.
В марте текущего года стало известно о смерти Олега Кана. Защита бизнесмена предложила истребовать у нотариуса материалы наследственного дела и прекратить в отношении него производство.
В мае текущего года Арбитражный суд Приморского края удовлетворил иск Генпрокуратуры к ответчикам, вместо Кана о возмещении ущерба за незаконную добычу водных биоресурсов. Речь идет об ущербе на сумму в 17,4 миллиарда рублей, компании которого могут перейти в государственную собственность, так как это позволит частично покрыть многомиллиардный ущерб, за добычу биоресурсов.
добыча краба
Вот так, краба будут добывать конкуренты «крабового короля», и мы опять не сможем пойти и купить краба, как например креветок и побаловать себя деликатесами.
С другой стороны, сколько лет все поголовно ходили в кирзовых сапогах, включая женщин и в фуфайках, ничего выжили, в космос слетали и еще полетим. Главное всем здоровья, а краба можно купить, если подкопить денег, а до того заходить в магазин и любоваться.
Автору всегда приятно, если читатели подписываются на канал. С признательностью Николай Бельков.