Александр К. был врачом-психотерапевтом. В 10 утра, в понедельник он сидел в своем небольшом кабинете, ожидая пациентов. Кабинет находился на первом этаже старого здания в Москве. На стенах кабинета были желтые обои, в цветочек, на полу темно-коричневая плитка. Два кресла и столик. На стенах висели черно-белые фотографии, которые когда-то сделал сам Александр.
В одной руке у него был телефон, в другой руке очередная сигарета. Он много курил, даже во время сеанса, и поэтому на потолке, строго надо его креслом, было желтоватое пятно от дыма.
Он читал новости на телефоне, а в это время появилось уведомление о звонке: «Мама». Саша смахнул уведомление, но оно появилось вновь. Поджав губы, он сделал это еще раз и еще раз.
«Так, что у нас сегодня: Глеб на 10.00 и Ольга в 12:00... да, сегодня определенно будет сложный день» — сказал он вслух, своим низким хрипловатым от сигарет голосом. Стук в дверь. Входите!
Вошел молодой человек, явно торопившийся, сразу же сел в кресло напротив психотерапевта. Когда он вошел в комнату, запах сигарет смешался с прекрасным ароматом дорогих духов. Молодого человека звали Глебом.
Глеб был молод, лет 30-35, высокий, худощавый, но явно награжденный богом красивым лицом, зелеными глазами и темными как смоль волосами. Каждая девушка спрашивала его про волосы - казалось, что он красил, но это было не так. Его ноги дергались, как будто он хотел убежать, лицо выражало недовольство, а глаза пустоту. Он был одет в дорогую одежду, на правой руке были часы Rolex. Ногти аккуратно пострижены.
После 5-минутного молчания, Глеб не выдержал и начал диалог:
— Доктор ничего не помогает. Я хожу к вам уже полгода, а результата никакого. Я уже не знаю, что мне делать. Почему вы не можете мне помочь?
— Что вы чувствуете сейчас?
— Опять... Вы каждый раз задаете один и тот же вопрос. Что я чувствую? Хорошо, я чувствую пустоту, я ничего не хочу. Мне надоела эта жизнь. Я не хочу вставать утром, не хочу садиться в одну из своих дорогих машин. Я не хочу видеть свою жену, которую не знаю люблю или нет, не хочу видеть своего сына, который похож не на меня, а на нее. Я ничего не хочу.
— В прошлый сеанс мы договорились с вами о том...
— О чем? Помириться с моими родителями? Которые заставляли меня ходить на многочисленные кружки, которые меня раздражали? Которые диктовали мне что мне есть, а что нет? Да, можно сказать, что это была «забота», ведь у меня диабет, но это был диктат. Я не имел права голоса никогда.
— Но вы понимаете, что если мы не примем того факта, что родители вас любили как могли — мы не сможем двигаться дальше.
— Разве это любовь? Как можно любить и одновременно испытывать злость? Разве можно злиться на родителей?
— Можно злиться на родителей, это нормально. Но в данном случае, если мы будем сосредотачиваться исключительно на злости, мы можем прийти к непредсказуемым последствиям. Нам жизненно важно, простить родителей за их гиперопеку, а главное — простить себя, за то, что вы на них злитесь. Вы же прекрасно понимаете, что злость порождает пустоту. А человек внутри себя, пустым быть не может, чем-то все равно «заполнит». Отсюда ваша апатия и тяга к наркотикам.
— Мне кажется, вы меня осуждаете...
— За что? Я не могу вас осуждать, вы для меня пациент, к тому же это неэтично. Я лишь пытаюсь сделать так, чтобы вы нашли путь к исцелению, не более того. Это трудно, но вы сможете, если захотите.
— В глубине души вы осуждаете меня за то, что у меня есть все: машины, дома, красивая жена, любовница, таланты, красота. А я этим не пользуюсь и ухожу в наркотический блуд.
— Нет, я не осуждаю вас нисколько. Я просто хочу вам помочь. Самое важное сейчас: найти себя. Кстати, о талантах: на прошлом сеансе мы с вами обсуждали вашу детскую мечту стать актером. Вы что-нибудь сделали в этом направлении, я помню вы хотели записаться в кружок?
— Нет, я не знаю, как это начать. Я хотел записаться в театральный кружок, но я не знаю, что на это скажет мой отец. Так странно, я уже взрослый, а ничего не могу поделать с мнением своего отца.
— В прошлый раз вы пришли к выводу, что у отца своя жизнь, а у вас своя. Вы согласны сейчас с этим?
— Александр, я не знаю. Я же работаю у отца на фабрике, хорошая должность. Он старой закалки и явно не будет в восторге оттого, что я брошу работу и стану заниматься ненавистным для него делом. Я ведь не смогу жить без денег, без того, что у меня есть. Буду ли я нужен своей жене, без денег?
— Я не знаю. Пока не попробуешь не узнаешь.
— Точно.
— Но ведь вы несчастны сейчас, не так ли?
— Да, я несчастен. Ненавижу своих родителей. Я не живу своей жизнью и не жил никогда. Глеб заплакал в кресле. Александр дал ему салфеток, но тот отказался.
— Ненависть, сложное чувство и опасное для вас. Мы не сдвинемся с места, пока не примем тот факт, что нужно простить родителей, потом себя и начать жить для себя, чтобы обрести покой и счастье.
— Я иногда думаю, что лучше я жил бы однокомнатной квартире и получал зарплату, как театральный актер тысяч 30-50, и жил бы в свое удовольствие, а не то, как сейчас.
— Вы испытываете сейчас чувство вины?
— Да, за то, что я не могу позволить себе быть тем кто я есть. Чувство вины перед родителями, мне всегда приходится доказывать им, что я не такой плохой, как они думают. Чувство вины, за то, что я прожигаю свою жизнь, имея все.
— Давайте сейчас устроим сеанс гипноза, сядьте, пожалуйста, удобнее, расслабьтесь. Закройте глаза и слушайте меня очень внимательно.
Александр, начал сеанс гипноза, постепенно погружая Глеба в транс. Он сидел с закрытыми глазами и по его позе видно было, что он расслаблен и готов.
— Представьте, что вы садитесь в большой воздушный шар, который может полететь куда угодно. Представьте, что этот шар может прилететь в то место, где вам было невероятно хорошо. Куда он полетел?
— Я сел на этот шар и лечу в деревню. Мне 7 лет. Я прилетел в дом к бабушке с дедушкой. Я захожу в дом, там много народу, это был чей-то день рождения. Все веселятся и радуются. Я встаю на табуретку и начинаю читать стихотворение с выражением. Вижу недобрый взгляд отца.
— Что происходит дальше?
— Отец подходит ко мне и говорит: «Опять ты кривляешься? Ты что, хочешь в театре играть? Нищим быть хочешь? Клоуном?»
— Что еще вы видите? Говорите.
— Я вижу, как я лежу на траве. Надо мной мама и папа, им страшно. Они плачут. Мне лет 6-7. Мама обнимает меня, целует и со слезами на глазах почти кричит: «Зачем ты съел конфеты? Ты же знаешь что тебе нельзя? Глебушка, сынок, я так перепугалась за тебя, прошу не делай так больше...»
Глеб начал плакать во время сеанса гипноза. Выйдя из гипноза, Глеб спросил:
— Доктор, я вообще смогу быть счастливым? Или это дано только «избранным»?
— Все в ваших руках.
Сеанс, к сожалению закончился, как обычно, Глеб поблагодарил Александра и вышел с красными глазами из кабинета. Психотерапевт выдохнул, чувствуя, что пациент буксует и явно не хочет ничего менять в своей жизни. Взяв телефон из кармана, увидел 4 пропущенных звонка от мамы, скрыл эти уведомления и положил телефон на столик рядом с креслом. Ровно в 12:00 прозвучал стук в дверь. Входите!
Зашла вторая пациентка, по имени Ольга. Ее привел сын, за руку. Выглядела она очень слабой и не могла самостоятельно идти. Сын помог маме сесть на кресло, поцеловал ее в щеку и вышел из кабинета.
Ольге было 50 лет и была полностью без волос на голове, без бровей. Она была сильно истощена, по сравнению с предыдущим сеансом, где-то три месяца назад. Ее кожа была серо-бледного цвета, а глаза были светло-голубые но уже как будто без жизни. На ее лице была слабая улыбка.
— Здравствуйте, Александр, я так рада вас видеть!
— Здравствуйте, Ольга! Как вы себя чувствуете?
— Вы знаете, не очень хорошо. Врачи сказали, что мне осталось совсем недолго, может месяц, может чуть больше. Вряд ли я смогу к вам приехать в следующий раз. Видимо у нас с вами сегодня последний сеанс.
— О чем мы поговорим сегодня?
— Саша, вы знаете, сегодня я, наверное, уже ничего не хочу обсуждать. Я пришла с другой целью.
— С какой?
— Я пришла к вам с чувством благодарности. Вы невероятно мне помогли за этот год, что я проходила лечение от рака и параллельно приходила к вам, для того чтобы принять неизбежное. Благодаря вам, я чувствую себя умиротворенной. Телефон на столике рядом с психотерапевтом зажужжал и на экране высветилось «Мама». Александр взял телефон и выключил телефон, нервно положив его в карман.
— Вам мама звонит? Может быть, ответите ей, я подожду.
— Нет, может быть как-нибудь потом. Неважно. Извините, пожалуйста, продолжайте вашу мысль.
— Хорошо. Вы знаете, когда я к вам пришли, я была так обижена на этот мир, за то что со мной произошло, за то что я заболела. Я была зла, на свою жизнь, что у меня ничего не получилось, не было денег, путешествий. Была зла на то, что я не жила своей жизнью. Что многое не попробовала. А сейчас все иначе. Сейчас мне спокойно.
— Знаете Ольга, мне кажется, мы с вами проделали огромную работу, не так ли?
— Да, да (ее глаза заблестели). За этот год, я смогла помириться со своими родителями, простила своего мужа, наладила отношения с сыном. Я впервые съездила в свою любимую Испанию, пила там сангрию, прыгала с парашютом, ныряла под воду в красном море я жила так, как никогда до этого. Да, я прожила скромную жизнь, у меня не было ничего в этой жизни кроме мужа и детей. Я всегда жила для них. Но я все равно счастлива, что они есть у меня и до конца со мной. Это такое счастье!
— Сейчас вы боитесь смерти?
— Нет, она неизбежна. Я жду ее как свою давнюю подругу, которая заберет меня в большое путешествие, в новый мир. Я не боюсь ее, потому что за последний год, я сделала все, что хотела и обрела покой. Я не переживаю за мужа, когда он останется один и за сына, он взрослый и нашел себя. Им будет грустно, я знаю, но они справятся.
— Я рад это слышать. Мне жаль, что это наша последняя встреча, вы всегда были интересным собеседником, и я рад вы обрели покой и принятие.
— Я тоже этому рада. Я бесконечно благодарна Вам, за вашу помощь. Увы, мне осталось немного, но я счастлива увидеть вас перед... ну вы поняли.
— Осталось то, что вы бы хотели сделать перед тем как уйти?
— Для себя уже ничего. Я наполнена, во мне нет чувства пустоты, как раньше. Единственное, мне бы хотелось чтобы вы, наконец-таки позвонили своей маме. Я думаю, она очень хочет с вами поговорить.
— Хорошо, я подумаю над этим — с улыбкой на лице сказал Александр. Мне интересно: чтобы вы сказали себе, будь вам 18 лет?
— Ох, хороший вопрос. Я бы сказала, что нужно жить для себя. Радоваться тому, что есть. Нужно жить и для семьи. Но только тогда, когда ты сам наполнен и счастлив. Не пытаться гнаться за тем, что тебе не нужно, и не испытывать дискомфорт оттого, что у тебя чего-то нет. Проживать свой день счастливо, прямо как я последние несколько месяцев. И благодарить жизнь за то, что ты имел возможность видеть, слышать и чувствовать все что тебя окружает. Спасибо вам за то, что вы помогли прийти к этому. Пусть и поздно.
— И вам спасибо, Ольга. Мне будет вас не хватать, скажу честно.
Александр подошел и обнял Ольгу. Вошел сын Ольги и помог ей подняться. Они медленно пошли в сторону двери. Ольга обернулась к психотерапевту:
— Позвоните ей, вы же понимаете, что это важно для вас.
— Хорошо, спасибо. Прощайте, Ольга.
— Прощайте, Саша.
Они вышли. Александр сидел еще 10 минут в своем кресле, долго думая над пациентами, которые у него сегодня были. Немного погодя он взял телефон и набрал номер:
— Алло, мам, привет. Как ты?
