В суде Алька не понимала, что против нее говорит прокурор и о каком смягчении приговора просит адвокат, назначенный судом.
Ей казалось, что она участвует в каком то спектакле: вот сейчас занавес закроется и она вернется домой, где ее ждет Павел. Она ему все расскажет и они вместе посмеются над этой нелепой ситуацией.
Даже, когда зачитывали приговор Алька, улыбаясь, смотрела на седовласого судью в черной мантии, который произносил строгим голосом: «Именем Российской Федерации признать гражданку Кондрашкину Алевтину Петровну виновной в совершении преступления, предусмотренного статьей 228 части 2 Уголовного Кодекса Российской Федерации «Незаконное приобретение и хранение наркотических средств» и приговорить ее к пяти годам лишения свободы, с отбыванием срока в колонии строго режима. »
- Какие пять лет? Какая колония?- закричала Алька, когда ее выводили из
здания суда,- Я ведь не сделала ничего плохого.
Конвоиры, которые ее сопровождали, не обратили на ее крики никакого
внимания, они уже привыкли, что подсудимые никогда не считают себя виновными, даже если совершили самое ужасное преступление.
Нина, как раз собиралась на работу, когда ее окликнула почтальонша Лида и протянула ей серый конверт с треугольным штемпелем.
- Казенное какое то,- Нина повертела конверт в руках и положила его в карман куртки,- Некогда мне сейчас его читать, на работу опаздываю.
Вспомнила она о письме лишь вечером, когда переделала все домашние дела.
Она вскрыла конверт, достала листок бумаги и, узнав почерк дочери, едва дошла до стула и обессиленно опустилась на него.
«Здравствуйте, мои дорогие мама и папа. Пишет вам ваша дочь Алевтина. Я прошу у вас прощения за то, что принесла вам одни лишь неприятности. Сначала тем, что сбежала из дома, чтобы уехать в Москву и поступить в театральное училище и сейчас, когда по нелепой случайности отбываю срок в колонии за преступление, которое не совершала....»
- Ничего не поняла,- Надя потерла лоб рукой,- На счет Москвы мы с отцом догадались и уже примирились с этим. Но, о каком преступлении и колонии идет речь?- она снова стала читать письмо.
«Так получилось, что меня подставил один человек, которого я очень любила и которому доверяла, а он меня обманул и предал. Теперь я нахожусь колонии, работаю здесь швей, шью рукавицы. А в свободное время участвую в художественной самодеятельности, как раньше в школе.
Я не хотела вам писать, чтобы не расстраивать. Но здесь мне очень одиноко. К другим осужденным приезжают родственники на свидание, передают посылки и мне становится так завидно, ведь у меня тоже есть родные люди, которых я очень люблю.
Если вы не ответите на мое письмо, то я пойму, ведь иметь дочь, которая сидит в тюрьме, это очень позорно и вся деревня может вас осудить. Но можно, хотя бы изредка, я буду писать вам письма, пусть даже без ответа? Мне так будет легче переносить срок своего заключения.»
- О, Господи,- Нина взмахнула рукой и листок бумаги упал на пол,- Доченька моя, что же с тобой случилось?- она закрыла лицо руками и зарыдала.
- Кого оплакиваешь?- в комнату вошел Петр и, увидев плачущую жену, испугался,- Помер что ли кто?
- Хуже,- всхлипнула Нина,- Алька наша...,- она снова зарыдала.
- Алька померла?- у Петра даже задрожали руки,- Откуда ты узнала?
- Типун тебе на язык,- разозлилась Нина,- Думай, что говоришь. Родную дочь заживо хоронишь.
- Ты толком можешь все объяснить?- Петр стал терять терпение.
Нина ничего не ответила, лишь подняла с пола письмо и протянула его мужу.
- Вот ведь, шельма,- тот хлопнул себя по колену, дочитав Алькино послание,- Я так и знал, что она во что нибудь вляпается. Гонора то полно, а мозгов с грецкий орех.
- Петь, что люди то будут говорить, когда узнает, что наша Алька уголовница?- снова всхлипнула Нина.
- Мда,- Петр потер подбородок,- Чего угодно ожидал от дочери, только не этого. Уж лучше бы она ребенка родила и нам оставила, чем в тюрьме сидеть. Эх, Алька, Алька, всю жизнь себе испортила.
- Петь, а людям, что будем говорить?- Нина вопросительно посмотрела на мужа, - Стыд то какой.
- Как в сказке сказывается: «Утро вечера мудренее»,- Петр приобнял жену за плечи,- Садись, пиши дочери ответ. Да не ругай ее сильно, она и сама понимает, что оступилась. Дай Альке знать, что у нее есть мать с отцом, которые ее по прежнему любят и поддержат, что бы ни случилось. А соседям пока знать ничего не надо, не их ума дело.
- Ох-хо-хо,- вздохнула Нина и, вырвав из тетради двойной листок бумаги, села писать ответное письмо дочери в колонию.
Нина ни слова не написала, что они с отцом осуждают дочь. Она описала все деревенские новости и лишь в конце письма сделала небольшую приписку: « Ты уж, дочка, веди себя хорошо, ни с кем не ругайся, может и освободят тебя тогда пораньше за хорошее поведение.»
Через год Альке разрешили свидание с родными и Нина, собрав все необходимое, отправилась к дочери.
Увидев мать Алька расплакалась и Нине пришлось ее долго успокаивать:
- Ничего, дочка, не переживай. На ошибках, как говорят, учатся. Главное, чтобы ты все поняла и больше подобного не допускала. Помнишь, Гришку Пантелеева? Он ведь тоже сидел в тюрьме. Подрался с кем то в городе, вот и посадили его на три года. Думали — все, пропадет парень. Мать его Валентина боялась людям в глаза смотреть. Вернулся он в родную деревню, женился и деток народил. Сейчас его даже сам председатель уважает, потому что стал таким комбайнером, каких еще поискать надо. Не боится никакой работы, Валентина теперь на сына не нарадуется.
А ты еще молодая, у тебя все впереди. Может еще в свой институт поступишь и артисткой станешь, а мы будем тобой гордиться.
- Ну, какая из меня теперь артистка,- Алька устало махнула рукой,- Я здесь шить научилась и мне это очень нравится. Так что буду поступать в швейное училище, может стану хорошей портнихой.
- И это дело,- согласно кивнула головой мать,- Отец тоже одобрит твое решение.
Поговорив с дочерью, Нина отправилась к начальнику колонии, чтобы узнать могут ли Альку освободить досрочно.
Алексей Иванович внимательно выслушал Нину и спокойным голосом ответил:
- Я прекрасно понимаю, то ваша дочь ни в чем не виновата, ее просто подставили, как наивную дурочку. Обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы срок пребывания вашей дочери в колонии был уменьшен. Но от ее поведения тоже много зависит. По работе к ней нареканий нет, к тому же она активно участвует в художественной самодеятельности, из нее получилась бы неплохая актриса.
- Да какая там актриса,- махнула рукой Нина,- Хватит, помечтала и будет с нее. Вот вернется домой, мы с отцом с нее глаз не спустим, каждый шаг будем контролировать.
Алексей Иванович сдержал свое обещание и через два с половиной года, по решению суда и ходатайству начальника колонии, Альке назначили условно-досрочное освобождение.
Выйдя за ворота колонии и увидев мать, которая ждала ее, Алька расплакалась и долго не могла успокоиться.
- Мамочка, миленькая,- всхлипывала она,- Я больше никуда от вас с папой не уеду и буду во всем помогать. Только теперь в деревне все пальцем на меня станут показывать и смеяться надо мной. Мол, «уехала, чтобы стать артисткой, а вернулась уголовницей.»
- Эту проблему мы с отцом уже решили,- вздохнула Нина,- Свой дом в деревне продали и купили другой, только в соседней области, где нас никто не знает. Уже перевезли вещи, отец устроился на работу и нас с тобой ждут на птицеферме. Станем вместе работать и никому не обязательно знать, что с тобой произошло.
- Мама,- Алька снова заплакала и прижалась к матери,- Я вам столько неприятностей принесла. Обещаю, что больше никогда, никогда вам за меня не будет стыдно.
Эпилог.
- Эх, какая красивая невеста,- восхищались гости за праздничным столом,- Прямо загляденье. Да и жених ей под стать, первый парень на деревне. А уж как они на сцене вместе играют, прям как настоящие артисты.
- Недавно ставили в нашем сельском клубе «Ромео и Джульетту»,- поддержала разговор заведующая клубом Любовь Ивановна,- Алечка с Мишей играли так убедительно двух влюбленных, что я даже расплакалась.
- Так они и так влюбленные,- рассмеялся ее муж Николай Филиппович,- Вон как друг на друга смотрят,- он указал рукой на жениха с невестой,- Словно никто вокруг им больше не нужен.
- Горько! Горько!- раздалось за столом и Алька с Михаилом поднялись со своего места.
- Платье то какое красивое у невесты,- восхитилась Любовь Ивановна,- Алечка сказала, что сама сшила его. Она и костюмы для артистов шьет, золотые руки у девочки, все успевает. И на работе на нее заведующая птицефермы не нахвалится, и в самодеятельном театре главные роли играет. Думаю, что и жена из нее получится очень хорошая. Вот только глаза у нее порой бывают такие грустные-грустные.
- Аль, а ты Мише не рассказывала, ну... о своей прошлой жизни?- к дочери подсела Нина, когда Михаил вышел из-за стола покурить,- И правильно, не нужно ему ничего знать.
- Почему же?- Алька удивленно посмотрела на мать,- От Миши мне скрывать нечего. Не для того я выхожу замуж, чтобы мужа в чем либо обманывать. Он все знает: и как я из дома сбежала, и как в театральный институт меня не приняли, и почему в тюрьме очутилась.
- А о что же?- Нина ахнула и прикрыла рот рукой,- Не осудил тебя?
- Нет, - Алька покачала головой,- Миша меня очень любит и сказал, что с каждым человеком может случится беда и главное, чтобы рядом вовремя оказались люди, готовые протянуть руку помощи.
- Какой он у тебя молодец?- Нина с гордостью посмотрела на зятя, который возвращался к столу,- Счастья вам, мои дорогие. Живите дружно и счастливо, понимайте и не обижайте друг друга. Совет вам да любовь, а нам с отцом внуков побольше.
«Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает! Не бойтесь ошибаться — бойтесь повторять ошибки!"
Теодор Рузвельт.
Конец.