— Надоела ты мне, жена, хуже горькой редьки! Зудишь и зудишь про свой ремонт. Ну, давай сделаем, как ты хочешь. Всё равно не отстанешь! – Петр Яковлевич гневно стукнул по столу мозолистым кулаком.
— Ну слава тебе, Господи! – Раиса Андреевна ехидно посмотрела на сердитого мужа, - даже такой старый пень сподобился признать, что нельзя жить в хлеву. Давай – ка, собирайся, на рынок пойдем. Алебастру всякую покупать будем…
***
Петр Яковлевич и Раиса Андреевна прожили в законном браке больше тридцати лет, построили дом, засадили огород и вырастили двоих сыновей. Последние годы в супружеской паре царило тотальное недопонимание и несовпадение жизненных ориентиров. Раиса, как женщина энергичная и предприимчивая, тащила на себе дом и огород, активно сопротивляясь надвигающейся старости, а Пётр, как-то, постепенно растерял интерес к жизни.
Он частенько торчал в гараже и ковырялся в железках, пытаясь реанимировать своего старого боевого «коня»: ВАЗ – 2109. С этим автомобилем у Петра Яковлевича было связано много приятных воспоминаний. В «девятке» он катал будущую супругу, пытаясь покорить её неприступное девичье сердце, потом встречал Раису из роддома с первым сыном, потом со вторым… Ну, и чего греха таить, случались в салоне и некоторые тайные встречи Петра с пылкими дамами весьма сомнительного поведения и фривольных манер…
Грянувшая пенсионная реформа похоронила надежды супругов в скором времени выйти на заслуженный отдых. Рая поплакала, да смирилась, а вот Петр Яковлевич затаил - таки обиду на любимое государство. Жизнь у него и так текла предсказуемо, словно нескончаемый день Сурка, а тут еще пять лет к сроку добавили! Будет от чего злиться, да горевать, когда сил работать уже нет, а тянуть лямку надо…
Да ещё Райка решила окончательно добить мужа! Ремонт ей в доме подавай! Насмотрелась по телевизору разных «Квартирных вопросов», да роликов в Сети о модных дизайнерских решениях в интерьере, и давай нудеть!
— У нас не дом, а музей «совка»! – авторитетно заявляла Раиса, оглядывая вполне уютную гостиную, застеленную и завешанную всевозможными коврами, - всё это уже не модно! Мне нужен «лофт» или «хай-тек»!
— Чего тебе нужно?! – возмущенно пучил глаза Петр Яковлевич, - совсем баба сбрендила…Ремня тебе надо!
— Ковры – это пережиток «совка»! – кричала Раиса, махая руками, - тут надо выровнять стены и покрасить их в белый цвет. А вот тут я повешу люстру из переработанного картона, сейчас в моде экология и разумное потребление…
— Вот ты странное создание! Эти ковры нам на свадьбу родители дарили, это ж память! – Петр Яковлевич ошарашенно крутил своей седой лобастой башкой, - и разумное потребление как-раз в том, чтобы как можно реже менять обстановку в доме…
— Ты – трухлявый пень! – Рая презрительно смотрела на мужа, поражаясь его дремучести и отсталости, - сидишь в своем закопчённом гараже и ничего тебе не надо! А жизнь не стоит на месте! Мода на ремонт меняется, появляются новые стили…
В разгар спора Петр Яковлевич зло махал рукой, называл жену разными нехорошими словами и быстро уходил в свой любимый гараж, дабы больше не слышать визгливые вопли дражайшей половины. Однако, вода камень точит. В один из дней Петр поддался на уговоры и ультиматумы Раисы, рассудив, что баба просто так не отвяжется…
В выходной день Раиса попросила старшего сына Ивана свозить их на рынок, для закупки необходимых строительных материалов. Перед этим энергичная Рая составила небольшой дизайн-проект ремонта, собственноручно изобразив его карандашом, на бумаге формата А4. Корявой рукой Раисы, не привычной к интеллектуальному труду, были нарисованы разнообразные кособокие ромбы и написаны неразборчивые цифры, а ниже, колонкой, шли расчеты: сколько пластиковых плинтусов, краски, шпаклевки и плитки необходимо для осуществления задуманного.
Иван, покрутив в руках мамкины писульки, почесал затылок:
— Мама, ты точно хочешь всё это купить? Может, обойдетесь малой кровью? Освежите обойки, красочкой пройдите по плинтусу, побелите потолки…В общем, как всегда!
— А я ей предлагал! – оживленно вскинулся Петр Яковлевич, найдя союзника в лице родного сына, - но ты ж знаешь свою мамашу, ей если в башку втемяшилось свои «хайтеки» ваять, то она не остановится, пока хату не развалит!
— Какие обойки, сынок?! – Раиса упрямо поджала губы и злобно зыркнула на супруга, - это не модно! Твоему папаше давно ничего не надо, кроме баклажки пива, а я хочу жить, как нормальные люди!
Иван страдальчески посмотрел на отца. Тот развел руками и, в сердцах, сплюнул на дорогу.
— А кого ты хочешь нанять для работы? – зашел Иван с другого бока, - тут ведь бригада нужна и деньги немалые…
— Какая бригада? – удивленно заморгала глазами Раиса, - мы с отцом всегда сами ремонты делали, чай, не баре какие!
— А вы умеете обращаться с современными материалами и инструментом?
— Ваня, так мы думали, вы с братом нам поможете! Ты и Васенька навалитесь дружно…, - пробормотала Раиса, косясь на Петра Яковлевича.
— Мам, но я не строитель! – Иван хитро улыбнулся, - я так же могу только побелить да обои покрасить! А вот эти твои «хайтеки» извини, боюсь не осилю…
— Ладно, я поняла, – Раиса Андреевна сурово поджала губы и злобно посмотрела на торжествующего Петра Яковлевича, - поехали за обоями и краской!
На рынке троица забрела в довольно большой строительный магазин. Пока Иван с отцом выбирали краску, клей и сантехнику, Раиса бодро ходила мимо шеренги всевозможных обоев, придирчиво разглядывая цвета и гладя ладонью поверхности. Наконец, она остановила свой выбор на бледных серых обоях, предварительно сверившись с картинкой в телефоне. Именно такие цвета для интерьера советовали продвинутые дизайнеры.
Нагрузив под завязку машину сына, супруги оправились домой. По дороге они умудрились снова поцапаться, к огромному неудовольствию Ивана. Рая, кроме самого ремонта, собиралась ещё прикупить модной мебели, а Петр резонно возражал, что на это потребуется дополнительная и немалая сумма денег.
— На кой ляд тебе новый кухонный гарнитур и гостиная?! – орал Петр Яковлевич на трясущуюся от злобы жену, - когда старая мебель вполне себе служит!
— Ключевое слово «старая»! – взвизгнула Раиса Андреевна, придерживая рукой норовящие съехать со спинки сиденья пластиковые плинтуса, - это рухлядь, которой без малого тридцать лет! Все мои подруги давно поменяли кухни! А мы живем, как в тифозном бараке!
— Какая глупая баба, - Петр Яковлевич скрипнул зубами, бессильно потряс кулаком у носа дражайшей супруги и сник, понимая, что энергичная и деловая Раиса все-равно его переспорит.
«В конце концов, вертись оно всё конем!» - злобно подумал он, отвернувшись к окошку и взирая на проносящиеся за ним городские пейзажи. За его спиной, удовлетворенная победой Рая радостно улыбалась. Она даже не представляла, что виртуальная война условной «Эллочки-людоедки» с такой же условной «Вандербильдихой» всегда заканчивается поражением «Эллочки» и потерей последних денежных накоплений. Однако, Раиса Андреевна классику не читала и, вообще, книги не любила.
Ремонт в доме начался бодро. Прибывшие в родные пенаты сыновья Иван и Василий привели с собой жён и детей. Семья дружно принялась таскать вещи, утрамбовывать их по закоулкам, двигать мебель, а потом рвать со стен старые обои. Через несколько дней комнаты дома действительно стали напоминать тифозный барак.
Бродя среди разрухи, Раиса самодовольно улыбалась и бурно фантазировала о будущем, надеясь своим крутым интерьером уделать своих заклятых подруг, которые, конечно же, будут скрипеть зубами от зависти и злобно грызть ногти.
К разочарованию активной и нетерпеливой Раисы Андреевны, путь к модному интерьеру оказался долгим и тернистым. Рабочие будни никто не отменял, а взятые отгулы быстро закончились. Поэтому, заниматься домом приходилось после тяжелого трудового дня и это не вызывало никакого энтузиазма у Петра Яковлевича. Ему хотелось выпить пивка и посидеть в гараже, прислонившись к вишневому боку своей любимой «девятки». Вместо этого приходилось ковыряться в сантехнике и электропроводке.
А еще и Рая вносила смуту в нежное нутро Петра Яковлевича, стоя над душой и громко критикуя все его действия. То ей не нравились краны, которые Петр купил на рынке, то душ какой-то не такой, то унитаз кривой…Мужчина взрывался и орал так, что тряслись окна дома. Раиса тоже не отставала и семейную пару целыми днями сотрясали ремонтные скандалы.
В один из дней Петр, дико взбешённый придирками супруги, поехал на строительный рынок, чтобы вернуть забракованные Раей покупки. В отделе, где он приобретал товар, его встретила симпатичная женщина-продавец и ласковым голосом уверила Петра Яковлевича, что сейчас же произведет возврат и вернёт потраченные деньги.
Пока продавщица возилась с торговым терминалом, Петр угрюмо следил за её действиями, против воли оценивая экстерьер дамочки: брюнетка в самом соку, лет 45-ти, с красивой пышной фигурой и озорными карими глазами… В глубоком декольте халата виднелась аппетитная грудь.
Петр Яковлевич почувствовал, как его раздражение постепенно сменяется игривым настроением и он, улыбаясь, взглянул на бейджик, лежащий на персях чаровницы. «Людмила» - гласила надпись. «Действительно, милая людям», - мелькнула фривольная мысль в голове у престарелого ловеласа.
Меж тем Людмила, справившись с возвратом денежных средств, кокетливо взглянула на покупателя своими карими, густо подкрашенными глазами:
— Может быть, вас что-то ещё интересует? У нас поступила новая партия раковин для ванных комнат…
И улыбнулась так, что у Петра Яковлевича на несколько секунд наступил полный паралич всего тела. Он ошарашенно уставился на продавщицу и промямлил что-то нечленораздельное.
— Не поняла? – Людмила заботливо взглянула на покрасневшего, как рак, Петра Яковлевича.
— Я говорю, много чего интересует, - кое-как выдавил из себя пораженный стрелой Амура мужчина, - а больше всего на свете меня интересует ваш личный номер телефона…
***
На следующий день Раиса не узнавала мужа. Петр Яковлевич носился по дому, как электровеник, фонтанируя идеями:
— Здесь поставим новый умывальник! И кран! Я знаю где продаются такие модные, с длинным «гусаком»! Сейчас поеду и куплю!
И не успела Рая даже рта открыть, как Петр Яковлевич выскочил из дома и был таков.
***
Роман Петра и кареглазой Людмилы стремительно развивался, а сама продавщица, по итогам месяца, стала лучшим работником магазина, продав немыслимую кучу всякого залежалого хлама. Оказалось, что Люда — вдова и живет одна, в большой трехкомнатной квартире, доставшейся от покойного мужа. Это обстоятельство особенно радовало Петра Яковлевича, которому не приходилось тратиться на съем «жилья на час» или мотели.
Раиса Андреевна, поначалу обрадовавшись интересу мужа к домашним делам, начала что-то подозревать. Супруг, конечно, делал ремонт, но его приобретения для замены сантехники оказывались или бракованными, или непригодными, что вело к постоянным отлучкам Петра на рынок и простою в строительно-монтажных работах.
В благородном семействе начались новые скандалы, тем более, что Петр Яковлевич, наврав жене про «брак» в кране, забывал этот кран обменять и снова привозил его домой. Любовные утехи с огненной Людмилой отбивали у него всякую память, отнимали все силы и внимание.
Всё закончилось довольно прозаично. Супруги развели в ведре клей и начали приклеивать к стенам обои. Естественно, раздраженная неуклюжим мужем, Раиса Андреевна вспылила. Она давно приметила в Петре необыкновенную задумчивость и мечтательность, а глупая улыбка, блуждающая на морщинистом лице дражайшей половины, просто выбешивала Раису.
— Держи прямо, старый пень! – злобно орала она, забравшись на стремянку и пытаясь приладить полосу обоев к стене. Пыхтящий внизу Петр Яковлевич недовольно бухтел, ползая на коленях и испытывая от этого некоторую боль в конечностях.
Кое-как наклеив одну стену, супруги принялись самозабвенно собачиться. Раскрасневшаяся и вспотевшая Раиса обозвала мужа «криворуким мутантом». Осатаневший от воплей супруги Петр Яковлевич вернул ей комплимент, назвав жену «старой ведьмой» и «сутулой собакой». В завершении всего, он схватил с пола нераспечатанный рулон обоев и прицельно метнул в супругу. Раиса Андреевна, чудом увернувшись от летящего в ее голову «снаряда», завизжала, как резаная и кинулась на мужа, зажав в кулаке липкую от клея тряпку.
Петр Яковлевич отскочил в сторону и, ловко уворачиваясь от орудия возмездия, с ненавистью крикнул разбушевавшейся супруге:
— Всё! Баста! Надоела ты мне, хуже горькой редьки! Я ухожу от тебя, прощай!
Он выбежал из комнаты с прытью молодого козла и схватил со стула приготовленную спортивную сумку, в которую ещё вчера покидал свои пожитки:
— Прощай, Рая, достала ты меня до печенок! Я ухожу к другой женщине! – прорычал он в растерянное лицо жены, - а ремонт сама делай! Он у меня вот уже где!
С этими словами он рубанул ладонью по кадыку, сплюнул на загаженный пол и выскочил из дома. Внутри него всё бурлило и кипело, старые и новые обиды на Раису одновременно лезли в голову, придавая ногам замшелого Дон Жуана дополнительное ускорение.
— Свобода! – зарычал Петр, выбегая из калитки и с силой её захлопывая, - никогда больше никаких женидьб! Гори всё огнем!
А Раиса Андреевна, застыв столбом, глупо хлопала глазами и не понимала, что вся её прежняя жизнь в это самое мгновение закончилась безвозвратно…Она бессильно опустила натруженные руки вдоль туловища, села на табурет и по её лицу медленно поползли слёзы.
Тем временем, окрыленный любовью Петр Яковлевич, звонил Людмиле:
— Мила! Я ушел от своей мегеры! Я люблю тебя!
На том конце сотовой сети радостно забулькал женский голос, выливая в душу старого ловеласа огромную порцию мёда: его тоже любят и ждут в трехкомнатной квартире на правах полноправного хозяина!
***
Прошло три месяца. Петр Яковлевич жил припеваюче, наслаждаясь каждой минутой пребывания рядом со своей кареглазой Людмилой. Его совершенно не интересовало, как обстоят дела у законной жены — Раисы Андреевны. Сама Раиса несколько раз пыталась о себе напомнить, но Петр быстро заблокировал её в телефоне и соцсетях, а сыновьям объяснил просто: «Разлюбил я вашу мать, она мне весь мозг съела чайной ложкой! От её вечных воплей я скоро с инфарктом слягу и деревянный макинтош примерю! Пусть живет одна и травится собственным ядом!».
Иван и Василий, конечно, жалели мать, но про себя, по-мужски, и отца понимали. Скандалы между родителями омрачили им всё детство, а буйный характер Раисы Андреевны не поддавался никакому воспитанию и корректировке.
Сама Раиса находилась в полной прострации. Она забросила все свои амбициозные проекты и целыми днями плакала, пересматривая всю свою длинную, семейную жизнь. В итоге она пришла к нелегкому выводу, что действительно была «мегерой» и «собакой» по отношению к Петеньке, но прозрение пришло слишком поздно. А ведь как она любила его по юности! И как он трепетал от любви к ней! Куда всё подевалось?
Зато сам Петя жил по кайфу. Людмила носилась с ним, как курочка с первым яичком, стараясь во всем угодить и ловила каждое его слово. В Людмилиной квартире перестали течь краны, засоряться трубы, перекашиваться кухонные полочки. Хозяйственный и рукастый Петр Яковлевич, носясь на крыльях любви, старался хоть как-то отблагодарить свою Милу за то, что она смогла вызвать у него прилив второй молодости и мужской состоятельности.
Вот и сказочке конец
Однако, любой сказочке приходит конец. Через год любовной идиллии Люда, попивая утренний кофеек, оглядела критическим взглядом свою кухню:
— Знаешь, Петечка, - сказала она деловитым тоном, - пора бы в квартире сделать ремонт и заменить мебель! Я тут читала журнал «Интерьеры», там советуют делать кухню с акриловыми фасадами и каменной столешницей…Что скажешь?
Петр Яковлевич, до этого чинно вкушающий омлет, чуть не поперхнулся от неожиданности. Услыхав ненавистные слова «ремонт» и «интерьер», он вытаращил на любимую глаза и задушенно ответил:
— Что скажу? Ничего…Всё это великолепие стоит денег!
— Ну, ты же у меня рукастый мужчина, - Людмила зазывно ощерилась, - поэтому, не придется тратиться на рабочих. Сам всё сделаешь! А на мебель, материалы и расходники мы возьмем кредит! И ты, и я…
— Но Милочка…, - пробормотал Петр Яковлевич, с ужасом заметив на ангельском личике сожительницы хищную улыбку, - зачем нам какие-то фасады и каменные столешницы? У нас и так красивая кухня! Давай просто я перекрашу потолки и стены…
— Нет! Я хочу модный интерьер! Как у известной блогерши Насти Расстегай! Хочу акрил, камень, белый цвет и хром! – отчеканила Людмила строгим тоном, - и он у нас будет!
Петр похолодел. Он сбежал от одного пафосного ремонта и вляпывается в новый, не менее дурацкий!
Людмила, заметив его терзания, неожиданно зло выпалила:
— Кто, в конце концов, мужик в доме? Живешь у меня — будь добр отрабатывать! Причем, во всех смыслах! И в квартире, и в постели!
Сказав это, Людмила громко припечатала к кухонному столу сжатый кулак. Петр Яковлевич вздрогнул от неожиданности и хмуро глянул на грозное лицо любимой женщины.
«Однако, вот я встрял!» - мелькнула в его седой голове неприятная мысль. Он-то, дурак, думал, что обрел новый дом и любовь всей жизни, а его пытаются просто эксплуатировать, как умелую обслугу, предварительно испробовав несколько месяцев на тест-драйве.
Петр промолчал, покорно кивнув Людмиле. Когда довольная женщина отправилась на работу, чмокнув послушного сожителя в морщинистую щеку, он сел на диван и задумался. Корячиться и убиваться на ремонте чужой квартиры откровенно не хотелось. Одно дело, поправить покосившуюся полку или поменять в кране прокладки, другое — замахнуться на глобальный ремонт и влезать в громадные кредиты. Сколько стоит каменная столешница, Петр Яковлевич представлял очень хорошо.
Впервые за много месяцев он подумал о Раисе Андреевне без раздражения и злости. «Вот Райка…Хоть и орала на меня, но во всем помогала, всегда на подхвате, себя не жалея. Ремонт, огород, уборка… И кредиты мы не брали, она, как-то, умудрялась копить с наших зарплат! Да и пахал я в своем доме! Не в чужом… Никаких ультиматумов она мне не ставила, довольна была тем, что я ей мог предложить», - размышлял Петр Яковлевич, почесывая взъерошенный затылок, - «правы, всё-таки, японцы: жена, как сковородка — чем старше, тем лучше. Какого лешего я кочевряжился? Через пару лет я Людке не нужен стану и куда мне идти? А Райка, хоть и визгливая, но родная…».
По всем выкладкам Раиса Андреевна теперь выглядела гораздо предпочтительнее алчной, жадной и наглой Людмилы.
Петр Яковлевич вздохнул, решительно поднялся с дивана и полез в шкаф за своей спортивной сумкой…
***
— Рая, я вернулся! – закричал Петр Яковлевич, открывая калитку ворот. Но кругом было тихо, видимо, Раиса Андреевна уже ушла на работу.
Блудный муж прошел в дом, рассеянно отмечая, что Райка не поменяла замки во входной двери. Было в этом что-то благородное и многообещающее: «Ждала, наверное, что я вернусь», - самодовольно решил Петр Яковлевич и огляделся.
Вокруг царило уныние и запустение. Сыновья говорили ему, что мать упорно отказывалась доделывать ремонт и жила в доме с ободранными стенами, такими, какими они были ещё при Петре Яковлевиче. Выглядело это тоскливо и щемяще.
Петр скинул с плеча сумку, прошёл по комнатам и засучил рукава.
Вернувшаяся вечером Раиса Андреевна ошалело прошла в дом и увидела, как её, потерявшийся и вновь обрящившийся, супруг, пыхтя и чертыхаясь, клеит обои. Заметив в дверях застывшую от неожиданности жену, Петр Яковлевич криво улыбнулся, блеснул глазами и недовольно прикрикнул:
— Чего встала столбом? Подхватывай полосу!
Раиса, выпустив из рук пакеты с покупками, наклонила голову в сторону, пригляделась к стене и ворчливо сказала:
— Вот ты пень трухлявый! Куда ты криво клеишь, леший тебя задери?! К молодухе своей, поди, ровно пристраивался!
— Заладила опять, старая шарманка! – усмехнулся Петр Яковлевич, - сделаем тебе гламурятник по красоте! Блогерши твои от зависти удавятся! Помогай!
До поздней ночи из дома Петра Яковлевича и Раисы Андреевны доносились весёлые крики, ругань и томные вздохи. А на следующий день гордый Петр Яковлевич пригласил свою жену Раису покататься на вишнёвой «девятке». Оказывается, он давно закончил её ремонт и ждал подходящего случая опробовать легендарное авто в деле...