С праздником! С Днём Военно-Морского Флота России!
В те далёкие годы (1969 1971) клуб находился на территории детского городка Юность на Ленинских (Воробьёвых) горах, который через лесной массив сливался с парком Горького, но уже в 1970 году переместился в 2-х этажное строение на Пушкинской набережной.
Если меня спросить помню ли я свою юность? Уверен, что перегреется компьютер, заполняясь текстом воспоминаний. Юность, благодаря памяти остаётся с нами и никогда не забывается, как и не забыт руководитель клуба «Алые паруса» - женщина с необычайными организаторскими способностями, сочетающая в себе строгость, любовь и желание подготовить подростков к жизненным испытаниям. Имя её Галина Валентиновна Войнова.
Клуб существует и сейчас, он мой ровесник, а Галина Валентиновна осталась в моём сердце навсегда.
Зима. Воскресное утро. Пять часов утра. Я тихо, чтобы никого не разбудить, крадусь к окну и включаю настольную лампу, условный сигнал, означающий, что скоро выйду из дома. Пока одеваюсь, уже вижу ответные сигналы в доме напротив, значит уже не один.
По ещё спящим, безлюдным улочкам, ватагой по скрипящему под ногами снегу движемся к станции метро Ленинские (Воробьёвы) горы, к первому поезду метро, следующего до станции Кропоткинская, к бассейну Москва под открытым небом.
Первый сеанс начинается в 6 утра и длится 2 часа. Плаваем, барахтаемся прикрытые сверху молочным паром, поднимающимся из тёплой воды, до сморщенной кожи на пальцах рук, до посинения, но всё равно 2 часа это мало и совсем не хочется вылезать. Так по воскресным дням начинались практические занятия в клубе.
В среду после уроков трамвайчик везёт нас на стрельбище, затерянное среди складов и заборов подземелье. Стрельба из малокалиберной винтовки – это не духовая игрушка, здесь собираются только серьёзные дяди.
Два дня в неделю – занятия в самом клубе. Семафор, морские узлы, азбука Морзе…. Это только первый курс обучения, далее учёба по отделениям. Я был радистом отделения БЧ4. Здесь всё по - взрослому. Вольтамперные характеристики, крутизна радиолампы… . Хотелось вникнуть в самую суть процесса работы радиоприёмника, усилителя, передатчика. Занимались с нами студенты энтузиасты, радиолюбители-коротковолновики, бывшие курсанты клуба. Вот уже собраны и работают первые детекторные приёмники, мой оказался самым лучшим (я кое-как намотал катушку индуктивности, но в переводе это означает в навал, из-за этого получилась маленькая паразитная ёмкость, что обеспечило большую перестройку и количество принимаемых радиостанций).
Первое занятие было в небольшой комнатке административного помещения детского городка Юность. Изучали устройство шлюпки: форштевень, ахтерштевень, шпангоуты, транец, уключины…
Морские просторы, яхты, корабли, кто в наше время не мечтал о путешествиях, о морских походах. Наш положительный настрой быстро передался другим, маленькой комнатки оказалось недостаточно, и нам отвели помещение лектория. Это было одноэтажное деревянное здание, похожее на барак, а уже через год - двухэтажное строение бывшего женского монастыря на Пушкинской набережной, около Андреевского окружного железнодорожного моста 1905 года, который в результате реконструкции Москвы сплавили на 1,5 км вниз по течению реки. На месте бывшего здания клуба тех лет теперь проходит 3-е окружное кольцо. Сам клуб переселился в соседнее 3-х этажное здание.
Как только Химкинский залив освобождался ото льда, нас уже ждали 6-ти вёсельные шлюпки - ЯЛ-ы. Тяжёлые и неповоротливые в слабых ручонках они с каждым разом становились всё легче и легче.
- Два - а – раз! Два - а – раз! Вёсла ровной линией проходят вдоль борта и, погружаясь в воду, отталкивают её, тупой нос шлюпа, разрезая залив, создаёт волну. Эту массу уже не остановить, дома всё быстрее и быстрее плывут вдоль берега.
- Табань! И грудью резко упираешься в весло, чтобы с силой начать грести в другую сторону…
А как торжественно красиво выгладит шлюпка после команды «вёсла на валёк», когда вёсла, словно мачты корабля, подняты вертикально верх.
В зимние каникулы 1971 года в парке Горького я превращаюсь в будёновца. Шинель, красные петлицы, настоящая будёновка, правда, деревянная сабля. До трёх революций за день. Надо с криками «ура!» выбежать из толпы зрителей, смотрящих новогоднее представление, и, махая саблей вместе с остальными переодетыми курсантами клуба, прогнать прочь раздутых в шар, с цилиндрами на головах буржуев, своих же переодетых ребят. Весело всё же было.
Парады и участия в концертах для ветеранов фронтовиков. Как красиво мы ходили строем. Как долго тренировались, чтобы достичь совершенства.
Вырученные от массовок деньги шли на обустройство летних лагерей. Первый летний лагерь (1970 г) был на острове в Пестовском водохранилище. Был ещё лагерь (1971 г) на берегу Иваньковского водохранилища, недалеко от станции Конаково. Походы на шлюпках по реке Созь и соревнования по гребле, участие в зарницах и в спортивных многоборьях, а главным достижением и наградой для лучших курсантов клуба была поездка в Кронштадт для дальнейшей учёбы и практики на военном корабле. Я не был лучшим, но зато по чистке картошки мне теперь нет равных.
Нас заметили и по телевидению показали документальный фильм (1969-1970г.?) про клуб. 10 минут без рекламы, при условии, что функционировало только 5 программ телевидения – это было круто.
Родители восхищались, рассказывали всем знакомым: «Надо же, его по телевизору показали, во весь экран, на нём настоящая морская форма…».
Клуб развивался, оснащался списанными судовыми радиостанциями, корабельными приборами. На крыше появилась Г-образная антенна, и можно было послушать эфир на всех диапазонах.
Клуб молодел, заполняясь новыми молодыми курсантами, а нам «дедам» так жалко было покидать его стены. Но о нас помнили и приглашали на торжественные собрания, посвященные очередной годовщине клуба.
Шли годы. Прогуливаясь с женой по набережной, я нарочно выбирал дорогу, проходившую мимо клуба, слышал зычные команды и распоряжения Галины Валентиновны на плацу для тренировок, но подойти не решался, вдруг не узнает. Она всех помнила по имени и по фамилии.
Я знаю, что встречусь с ней, она поможет перейти мне реку. Ох и влетит мне за то, что я видел, как продувают макароны, напильником затачивают якоря и собирают вёдрами пар над озером, чтобы суп получился наваристым. Правда на якорь я и сам бы повёлся. Думаю, она простит, она хоть была строгой, но очень доброй в душе и сильно нас всех любила.
У мены сохранились фотографии тех лет, правда, не в лучшем состоянии, но какие есть.