- Может быть, мы все-таки перейдем на "ты"? - кажется, Виктор решил направить беседу в нужное русло и теперь устранял препятствия.
Марина кивнула. Ей стало любопытно, чем ее попытается удивить этот явно непростой и нелегкий в общении человек.
- Ты меня вообще не помнишь?
Она кивнула еще раз. Смутно знакомым казалось только лицо, была хорошо известна криминальная юность, но эмоционального впечатления в памяти не осталось.
- А ведь мы в одной школе учились, я на два класса старше, в одну смену ходили, - продолжал собеседник. - Ты такая была... небожительница. И бабушка-врач, и родители - хирурги, и музыкальная школа, и домашняя библиотека... Ты даже двигалась не как все, медленно, осторожно, точно расплескать себя боялась, через край пролиться...
А мы - что? Мы ж поселковые, простые, понятные. Серегин отец КАМАЗ водил, неделю водит, выходные п.ьет и гармошку мучает, потом с утра полстакана масла постного - залпом, и - за баранку. И так годами.
А ты у Сереги, как мечта несбыточная перед глазами... Я ж сто раз помочь хотел, да, захоти он тогда, весь ваш класс по дощечке бы ходил и веник на "вы" называл. Только Серега, он же добрый, прощал он вас, д.ураков...
- Я этого не знала, - не готовая к его эмоциям, Марина торопилась обьясниться.
- Не знала и знать не хотела, - жестко ответил Виктор.
- Ну, ты просто гвоздь забил в крышку гроба. Все со мной ясно! Снобка и дворянское отродье!
- Может, и гвоздь, - он спокойно и серьезно задал новый вопрос:
- Красавчика своего, который об тебя ноги вытер, а потом их же сделал, тоже не знала? Ты же умная должна быть, инженеров человеческих душ читала, как же они тебя людей видеть не научили?
- Значит, не научили. Или я сама не научилась. Твои университеты лучше моих, ты это хочешь сказать?
- Мои конкретнее. И действуют наверняка. Конечно, если мозги не отбиты напрочь, - он длинно вздохнул и примиряюще продолжил, - знаю я все. И что родители погибли, об этом весь город говорил. И что бабушка долго болела. И все остальное тоже. Меня закрыли тогда, надолго. Вспоминал, было дело, как ты с этой своей смешной папкой в музыкалку ходила... Только, когда я вышел никакой небожительницы уже не было! Кто ж тебя так уделал, Марина?
- У салона красоты "ММ" картонку видела? Смотришь, вроде, стоит как живая, платье держит, смеется. А сбоку зашел - туфта. Плоская крашеная картонка. Вот и тебя расплющило...
- Да, я плоская, злая, ворчу на всех, - Марина почти кричала от обиды и правоты его слов, - я всем завидую, я и девчонкам завидую, потому что они так могут, а я - нет, не могу, у меня все не просто!
- Я даже животных никаких не люблю и не хочу, никого мне не надо. Вика, расчетливая, прожженая, безнравственная, а когда у нее Байт отравился, она же на дом платную ветеринарку притащила, ночь с капельницами сидела, спасла. А я так не смогу, для меня животное, это обуза, грязь, и денег мне на него жалко.
- Я всех осуждаю, никого не люблю и отстаньте вы все от меня, мне и добрый Серега ваш не нужен, пусть вокруг Тамары своей буханочкой сворачивается...
- Похоже, перебрал я сегодня, и с коньяком, и вообще, - Виктор смотрел уже иначе, мягче и даже смущенно улыбался.
"Садист каменный! - подумала Марина, - довел до истерики и радуется".
- Ты вот что, ты успокойся. Я говорить не мастер, ухаживать тоже не умею. Тяжелый я, чтоб за барышнями бегать, сама видишь. Мощный, как холодильник. Ты подумай, не суетись, я подождать могу. Если захочешь, я серьезно отношения готов продолжать. Жалко мне тебя, понимаешь...
- Жалость - это унизительно и недостойно! - выпалила ошарашеная Марина.
- Это тебе инженеры из книжек в голову пурги нагнали? - насмешливо уточнил Виктор. И решительно добавил:
- Вот, когда сама кого-нибудь пожалеешь, тогда и обсудим тему.
- А девчонок ты не суди. Тамарка, она проверенными дорожками ходит. И руководить она мастер, хлебом не корми, дай поуправлять. А Сереге без руководства никак, ему такую и надо, ведомый он по жизни, без царя в голове. Получится у них и прекрасно. Нет, разбегутся других искать.
- Вика с Сашей, сама же понимаешь, театр двух актеров. Но как играют оба, как отдают себя творчеству, - он засмеялся впервые за вечер. - Им все это в кайф. Ну и пусть кайфуют на здоровье! Ладно, поговорили.
Он поднялся с лавочки, протянул Марине руку и вывел ее, растерянную, на темную ночную аллею.
На террасе страдали в ожидании Тамара и Вика. Увидев идущую к зданию парочку, обе замерли, как гончие на смычке, усиленно изображая полное безразличие.
Виктор не спеша поднялся по ступенькам и, не проронив ни слова, ушел в зал.
- Ну? Что? Поговорили? Целовались? Что он сказал? - оживившиеся подружки смотрели на Марину, как на пифию, готовую изречь предсказание судьбы.
- Поговорили, - все еще растерянная Марина роняла слова, не зная ответов на массу возникших вопросов, - не знаю, девочки... Он же...
- Толстый! - грозно заявила Тамара.
- Лысый! - ехидным веселым голосом дополнила Вика.
- Алиментщик! - хором закончили три грации, три музы и дружно захохотали.
Финал, занавес, все женятся и увеличивают поголовье маленького провинциального городка!🫠😉😀
Буду признательна за подписку, лайк и комментарий!