***** Книга опубликована с разрешения правообладателя на авторство
Эх и помотал нас ваш Серов. Мои его зауважали за профессионализм. Три раза у нас из - под самого носа уходил
Шарик, ты одурел, что ли? – Вера Николаевна прицыкнула на собаку, которая усиленно рылась в листве.- Ещё не хватало, чтобы ты выгнал из норы бешеную лису. – Пошли быстро! Кому говорю?
Собака, судя по внешнему виду, смесь кавказца с немецкой овчаркой, сначала послушалась хозяйку, но неожиданно передумала и вновь вернулась на прежнее место.
- Вот ведь неслух упрямый, - сказала бывшая доярка и поспешила к тому месту, где собака пыталась с диким лаем что-то отрыть. Вера Николаевна почти достигла того места, где упрямый пёс усиленно рыл мощными лапами, и в этот момент, зацепившись ногой за припорошенный листвой лапник, со всего размаха плюхнулась на землю, густо устланную листьями.
- Сейчас найду прут и отхожу тебя им, - сильно злясь на непослушную собаку, решила женщина, пытаясь встать. Она опёрлась рукой о припорошенную опавшей листвой и почему-то мягкую землю и хотела приподняться, когда отчётливо услышала под собой странные звуки, похожие на всхлипывания. Если бы кто - то минуту назад сказал Вере Николаевне, проработавшей всю жизнь в колхозе дояркой и имевший все до одной профессиональной болезни, что она со своими больными суставами способна на нечто подобное, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Какая-то неведомая пружина в доли секунды подняла её с земли и заставила отбежать от страшного места метров на десять. Немного постояв и отдышавшись, женщина вновь прислушалась, но ничего не услышала.
- Надо идти домой, - решила она. – Нельзя мне с моим давлением долго ходить с наклоненной головой. Чёрт знает, что мерещиться начинает.
Она позвала собаку, но та, перестав копать, уселась на то место, где минуту назад лежала упавшая хозяйка, и жалобно завыла. Селянка была дамой не робкого десятка, поэтому, взяв в руки большую палку, вновь приблизилась к странному месту.
- Точно, ребёнок плачет, - охнула она вслух. – Может быть, в яму провалился, его листвой и присыпало?
Вынув из корзины грибной нож, она начала разрывать мягкую землю, помогая себе ладонями. Когда из – под земли показалась нога в кроссовке, женщина стала копать ещё с большим усердием.
- Шарик, копай, - отдала она команду собаке.
Умный пёс громко тявкнул, завилял хвостом и стал мощно разгребать землю лапами.
Щупленький мальчишка был, как ни странно, жив, но уже не мог не только плакать, но и издавать вообще какие – либо звуки. Он дышал с большим трудом и то и дело, теряя сознание, закатывал глаза. Шарик носился вокруг мальчишки кругами, всякий раз норовя лизнуть его в испачканное землёй бледное лицо.
- Что же мне с тобой, родимый, делать? Одной мне тебя не донести, – сказала, как бы оправдываясь перед найдёнышем, женщина. - Силушки-то хватит, но боюсь, больные ноги подведут.
На минуту ей показалось, что мальчишка совсем перестал дышать. Она быстро расстегнула его курточку, и прильнула ухом к худенькой груди. Сердце мальчика билось, но его звуки были глухими и едва различимыми.
- Неужто помрёт? Что за судьба у мальца такая?
Женщина пристально посмотрела в лицо мальчика и удивилась: «Батюшки, да он не местный». Она огляделась вокруг, не понимая, как мальчик вообще здесь оказался.
- Веток бы еловых наломать и соорудить что-то наподобие подстилки, которую можно тянуть, - размышляла она. - Так тащить будет легче.
Пёс, будто поняв мысли человека, подбежал к тому месту, где они только что вели раскопки, ухватил зубами большую разлапистую ветку и подтащил её к хозяйке.
- Ай, да молодец, Шарик, - похвалила собаку Вера Николаевна. – Только одной мало.
Умный пёс вновь сорвался с места.
- Интересно, кто это срезал ветки и складывал их в одном месте? - От неожиданно пришедшего ей в голову ответа женщина остолбенела. - Это же его живого закопали, а ветками прикрыли, чтобы сразу найти было нельзя было. То-то я смотрю земля везде сухая и твёрдая, а здесь свежевскопанная и листьев здесь больше, чем в других местах. Сами они сюда нападать не могли, потому что кругом одни сосны. Видать душегубы проклятые глубокую яму выкопать поленились, вот и прикрыли мальца ветками, да листвы поверх нагрёбли. Креста на них иродах нет!
Вера Николаевна приподняла мальчика и положила на приготовленные ветки.
- Да он не тяжёлый совсем. Думаю, тащить его по земле будет труднее, чем на закорках.
Женщина огляделась по сторонам и подошла к могиле, откуда только что достала мальчика. Носком ботинка разровняв землю, она накрыла её ветками и вновь присыпала листьями. - Пусть душегубы думают, что его никто не нашёл.
Было около девяти вечера, когда обессиленная Вера Николаевна Морозова добралась до своего дома. Сбросив в сенях на диванчик свою странную ношу, она уселась рядом и долго не могла перевести дыхание. Наконец, немного отдышавшись, она что есть мочи крикнула:
- Маманя, идите скорее сюда.
Агрипина Кузьминична, была шустрой восьмидесятилетней старушкой, и, казалось, была намного крепче и здоровее своей пятидесяти семилетней дочери, с которой доживала свой вдовий век. Если бы ни её прогрессирующая глухота и забывчивость, она казалась бы женщиной лет шестидесяти – шестидесяти пяти, но никак не матерью дочери – пенсионерки. Когда у Веры Николаевны начинались сильные боли в руках и ногах или та уезжала в город торговать мясом, на Агрипине Кузьминичне оставалось всё немалое Морозовское хозяйство. Старушка до сих пор лихо доила корову, ухаживала за телком и пятью свиньями и пекла в русской печи отменные пироги.
- Верка, чьё это дитё? – Всплеснув руками, спросила Агрипина Кузьминична, увидев лежащего в сенях мальчика.
- Маманя, грейте воду, - из последних сил крикнула ей дочь. - Не видите, мальчик весь в земле?
Старое, покрытое чёрным лаком жестяное корыто, похоже, доставшееся Морозовым ещё от прародителей, по форме напоминало крышку гроба. Вера Николаевна, отстиравшая в нём ни одну тонну белья, никогда до этого момента не замечала страшного сходства и только сейчас вдруг, заметив его, громко, так, чтобы слышала мать, сказала:
- Маманя, вы мальчика в корыто не кладите, а придержите так, чтобы он в нём сидел.
- Верка, он что так и будет в беспамятстве?
- Не знаю, маманя, лишь бы жив был, а там посмотрим.
Вера Николаевна долго размышляла над тем, как ей теперь поступить с найдёнышем. Ей не хотелось обращаться к местному участковому, потому что не она не смогла бы припомнить ни одного случая, чтобы тот вставал на защиту селян, когда между ними и приезжими бандитами возникали какие- нибудь трения.
- Маманя тоже мне не помощник. Если посоветоваться с соседями, то завтра вся деревня будет знать о мальчишке, а значит, и душегубы вскоре тоже об этом прознают. Надо идти к нашей фельдшерице Клавдии Васильевне. Она человек порядочный и зря языком трепать не будет.
- Клавдия Васильевна, можно к Вам? – Вера Ивановна заглянула в кабинет, где фельдшер перебинтовывала местному трактористу пораненную кисть.
- Что это вы Морозовы в амбулаторию совсем не заглядываете, - строго сказала ответственная за местную медицину. – С меня диспансеризацию спрашивают, а вас с Агрипиной Кузьминичной давление померить не дождёшься. Подождите за дверью, я сейчас закончу.
Когда дверь открылась, и в её проёме появился травмированный тракторист, Морозова вновь услышала грозный голос Клавдии Васильевны: «Если не будешь ежедневно ходить на перевязки, я за твою руку не отвечаю».
- Буду, - буркнул тракторист, надевая на ходу засаленную фуражку.
Фельдшер пригласила бывшую доярку в кабинет.
- А почему Агрипина Кузьминична не пришла? – Строго спросила она. - Я ей о диспансеризации ещё в прошлом месяце говорила.
Вера Николаевна замялась, не зная, как построить свой разговор.
- Вы не могли бы к нам зайти после работы?
- Что случилось? – озабоченно спросила Клавдия Васильевна.
- Мамане плохо, - Морозова густо покраснела.
- Что до вечера-то тянуть? Пойдёмте прямо сейчас, - отозвалась медичка. Она собрала свой нехитрый чемоданчик и, надев поверх медицинского халата плащ, наказала санитарке. - Бибинюр, я на вызов, а ты прокипяти шприцы.
Стараниями одного из депутатов местная амбулатория последние годы неплохо снабжалась одноразовыми шприцами, однако Клавдия Васильевна так и не смогла изменить своей старой привычке, всегда иметь под рукой стеклянные хорошо прокипячённые шприцы.
- Как это понимать? – возмутилась фельдшер, столкнувшись на крыльце с Агрипиной Кузьминичной, бодро тащившей на коромысле два ведра, наполненных водой.
- Я Вам сейчас всё объясню, - затараторила Морозова – младшая. – Пройдите, пожалуйста, в избу.
Недовольная Клавдия Васильевна вошла в прихожую и стала искать место, куда бы поставить свой чемоданчик.
- Он в спальне, - робко сказала бывшая доярка. – До сих пор без сознанья.
- Кто он?
- Мальчик - найдёныш.
Клавдия Васильевна быстро осмотрела ребёнка и испуганно спросила: «Он давно в таком состоянии?»
- Сегодня второй день.
- Вы что с ума сошли? Он же может погибнуть. Чей это ребёнок?
Вера Николаевна вновь смутилась, а потом тихо ответила: «Теперь, наверное, наш».
- Как это ваш?
- А Вы никому не расскажете?
- Сначала расскажите, а потом посмотрим.
- Вы правильно сделали, что не пошли к участковому, – сказала Клавдия Васильевна, внимательно выслушав сердобольную женщину. - Я тоже не слишком доверяю этому прощелыге. Всё, что зависит от меня, я сделаю, но мальчика в любом случае нужно переправлять в город. В районной больнице нет нужных специалистов и оборудования.
Женщины договорились, что Вера Николаевна завтра же отправится искать порядочного милицейского начальника, а Клавдия Васильевна под видом ухода за «больной» Агрипиной Кузьминичной присмотрит за мальчиком.
- Бабка, что ты здесь всё крутишься и высматриваешь? – Обратился к Морозовой дежурный милиционер. – Сумки свои посреди коридора расставила так, что людям пройти негде.
- Милок, а где у вас фотографии детей, что пропадают? – Спросила она, указав на красочный стенд под названием «Их разыскивает милиция».
- Ты бы шла, бабка, греться в вокзал, а не в линейном отделении милиции дежурному зубы заговаривала, - посоветовал ей милиционер. – Хитрые все стали. В зале ожидания все места заняты, так ты решила здесь электричку подождать?
- Тьфу, паразит! Такой же нахалюга, как наш участковый, - бормотала Морозова, покидая отделение милиции.
- Эй, молодой человек, - обратилась бывшая доярка к мужчине в модной кепке. - Не подскажешь, где здесь милиция?
- Вы только что оттуда вышли, - с удивлением ответил мужчина.
- Мне нормальная милиция нужна, - зло ответила Вера Николаевна.
- Это сложная по нынешним временам задача, - с улыбкой отозвался незнакомец. - Все они теперь одинаковые
- Ты уж подскажи мне, мил человек, где ещё одна есть, - взмолилась селянка, - а я сама решу, какая она.
- Вы откуда, бабушка, будете?
- Из Липовки, - ответила бывшая доярка.
- Получается земляки. У меня в Привольном старики живут, - оживился мужчина. - Стало быть, правду искать в город приехали?
- Разве её сейчас где найдёшь? Мне бы с каким начальником переговорить. По личному делу.
- Я далёк от этих сфер, но мне однажды доводилось столкнуться с порядочным милицейским начальником. Он в Ленинском РОВД служит. Давайте я Вас туда подброшу. Вон мой «Жигулёнок» стоит.
- Спасибо Вам, но у нас с деньгами туго. Я на трамвае или троллейбусе доеду.
- Вы меня обидеть хотите? Неужели я с землячки буду деньги просить. Давайте мне сумку, что потяжелее.
Дежурный РОВД с интересом взглянул на странную парочку, раскладывавшую на стуле какие-то кошёлки.
- Вера Николаевна, я буду спрашивать, а Вы пока помалкивайте, договорились? – попросил землячку услужливый незнакомец.
- Конечно. Мне бы только к начальнику хорошему попасть.
Незнакомец подошёл к окошку дежурного Ленинского райотдела и спросил: «Будьте добры, подскажите внутренний телефон майора Игоря Николаевича Серова».
- Он уже подполковник, - ответил милиционер за стеклом. - Хотя…
Милиционеру вдруг подумалось о том, что как бы из-за последних событий слова незнакомца не стали пророческими.
- Сейчас я Вас с ним соединю.
Дежурный набрал номер и, немного подождав, доложил: «Товарищ подполковник, к Вам мужчина просится. Говорит по личному делу».
- Ковальский моя фамилия, - подсказал посетитель.
Дежурный отрапортовал:
- Слушаюсь, - и положил трубку.
- Поднимитесь на второй этаж, - сказал он визитёрам. - Третья дверь налево.
- Я не один, - предупредил Ковальский. – Со мной ещё вон та женщина. Можно ей пройти?
Дежурный милиционер за стеклом снял трубку зазвонившего телефона и красноречиво махнул Ковальскому рукой.
- Здравствуйте, Вячеслав Никодимович, - приветствовал Ковальского Серов. – Какими судьбами?
- Вот землячку привёл. Ей большой начальник нужен. Я не стал бы отрывать Вас от серьёзных дел, - как бы оправдываясь, сказал посетитель, - но наши земляки по пустякам обращаться не будут.
Ковальский повернулся в сторону Морозовой и представил её.
- Это Вера Николаевна...- Ковальский на мгновение замялся.
- Морозова я, - подсказала женщина.
- Присаживайтесь, - подполковник указал гостям на стулья.
- Прошу прощения, Игорь Николаевич, но должен ехать. Дела. А вот Вера Николаевна останется и изложит Вам свою проблему.
Отстранённый начальник райотдела проводил гостя до двери а, прощаясь, сказал: Вячеслав Никодимович, что-то обещать Вашей землячке не могу. Вы газеты читаете и, наверняка, знаете о моих проблемах.
- Если бы я не знал Вас лично, никогда бы не привёл её к Вам, - возразил визитёр. - А то, что пишут в газетах, - это ещё ни есть истина.
- Спасибо на добром слове.
- Простите, как Ваше имя – отчество?
- Вера Николаевна.
- Так что у нас случилось?
- Не знаю с чего и начать… - смутилась женщина.
- Начните с самого начала, - посоветовал милиционер.
- Живу я в Липовке с восьмидесятилетней мамашей, - начала свой рассказ Морозова. – С деньгами у нас не густо, так вот по осени я с собакой Шариком всегда хожу за грибами. Делаю заготовки на зиму, которые зимой для нас большое подспорье.
- Это надолго, - подумал Серов. – Надо бы попросить дежурного, чтобы позвонил минут через десять и сообщил, что меня к начальству вызывают.
- Пошла я в наш лес за грибами, а нашла там мальчика, которого похоронили живым.
Игорь Николаевич поднял на женщину удивлённые глаза.
- Где нашли?
- В лесу. Его Шарик нашёл, а я откопала.
- Мальчик был жив?
- Почему был? Он и сейчас живой, только без памяти. Вот я и приехала Вас просить его в городе в больницу пристроить, чтобы его душегубы родители, которые мальца живьём закапали, опять его не нашли.
- Как вы определили, что младенец без памяти? Может быть, просто спит всё время.
- Какой он младенец? Он, конечно, маленький и худенький, но лет ему около девяти – десяти.
Серов быстро открыл ящик стола и достал оттуда папку с фотографиями пропавших детей.
- Посмотрите, Вера Николаевна, его здесь нет?
- Я их уже видела на вокзале на стене, - ответила женщина, лишь мельком взглянув на верхние снимки.
- И всё же. Посмотрите ещё раз более внимательно, - попросил милиционер.
Морозова перевернула очередной лист и сказала: «Этих вот на стене не было».
Серов был приятно удивлён цепкой зрительно памятью простой деревенской женщины.
- В линейном отделе на стенде обычно висят фотографии либо давно пропавших, либо тех, о ком заявили совсем недавно.
- Да вот он, мой найдёныш, - прервала его размышления Морозова. – Точно он. Я всю стену на вокзале рассмотрела, но его там не было.
Игорь Николаевич поднял трубку и приказал дежурному: «Василий Матвеевич, свяжись с линейным и спроси, есть ли у них на стенде фотография пропавшего мальчика Славы Зубко».
- Так Вы говорите, что мальчик без сознания? С кем же Вы его оставили?
- С маманей и нашей фельдшерицей Клавдией Васильевной. Она к нам уж второй день наведывается.
- Почему Вы в милицию сразу не заявили, а держали его у себя столько дней?
- Где у нас её взять?
- Разве у вас в селе нет участкового?
- Есть. Васька Хохряков.
- Вот участковый и есть милиция.
- Это наш Хохряков – то милиция? Он больше бандитам сродни. Не доверяем мы ему. Была б милиция нормальная, разве я приехала бы в городе правды искать?
- Вера Николаевна, Вы хорошо запомнили место, где нашли мальчика?
- Извиняюсь, как Вас величают-то?
- Игорь Николаевич, - подсказал Серов.
- Я, Игорь Николаевич, всю жизнь в Липовке живу и каждую тропинку у нас в округе знаю. Меня ночью с парашютом в лесу сбрось, я к людям всё равно выйду.
Их разговор неожиданно был прерван телефонным звонком дежурного, сообщившего, что фотографию пропавшего Славы Зубко нашли и сейчас вывешивают на стенд.
- Вы посидите немного, а я на минуту отойду, - обратился милиционер к Морозовой и быстро вышел из кабинета.
- Бери Синельшикова с бригадой, - звучал из трубки голос Чернова, - и давай в эту Липовку. Я сейчас с главврачом «Скорой помощи» созвонюсь, чтобы вы с собой реанимационную машину прихватили. Сколько туда езды выяснил?
- Думаю, на машине часа четыре - четыре с половиной.
- Умоляю тебя, Игорь, привези мне мальца живым, - послышался в трубке голос начальника управления.
( продолжение следует)