На пыльном кустанайском перроне стояла женщина. Она пристально вглядывалась в даль в ожидании поезда. Третьи сутки подряд, не замечая усталости, она пробегала вдоль каждого останавливающегося состава, высматривая родное лицо в толпе приехавших и встречавших. Уйти домой она не могла. Дорога была неблизкой, да и за это время мог подойти следующий поезд — они ходили не по расписанию. Отдыхала женщина тут же, на лавочке. Недалеко от вокзала жила её старшая дочь с мужем и двумя детьми, можно было бы пойти к ней, но не хотелось. Сейчас она была сосредоточена только на одном: дождаться и встретить сына, всё остальное казалось помехой.
Она знала, что сын уже в пути, не сегодня завтра приедет. В последнем письме он указал точную дату выписки из госпиталя, а из него - в первый же поезд и домой. Сможет ли она сдержать слёзы при встрече? Просто обязана. «Никаких слёз, только радость, только улыбка, - твердила она себе, - он живой и это главное».
От накопившейся усталости мысли путались, в памяти всплывали то картинки из прошлого, то строчки из сыновьих писем. За время разлуки она получила пять солдатских треугольников, носила их у сердца и помнила наизусть. Первое, проникнутое тоской по дому, страхом перед первым боем, неуверенностью в своих силах, воспоминаниями о детстве, сын написал по дороге на фронт.
Анатолий повзрослел раньше многих своих сверстников. Ему было одиннадцать лет, когда умер отец. В первом письме он с юмором вспоминал, как в сороковом году, ему тогда было пятнадцать, сбежал из дома в Одессу, чтобы поступить матросом на Черноморский флот. Не взяли, пришлось вернуться и продолжить учёбу в школе, но и это не вышло. Женщина тяжело вздохнуло, была в том и её вина. Постоянной работы у неё не было, при живом муже занималась домом и детьми, его жалования ревизора отдела доходов на Южно-Уральской железной дороге вполне хватало, а как мужа не стало - пришлось самой зарабатывать. Она вязала корзиночки, мастерила шкатулки на продажу, но доход от них был не большой. Однажды на рынке хулиган вырвал рукоделие из её рук и убежал, семья осталась без средств к существованию. Вернувшись домой с пустыми руками, она в отчаянии рыдала, а сын обнял и сказал: «Мама, я потом доучусь, а сейчас я должен работать», бросил школу, окончил кратковременные курсы техников-геодезистов и до совершеннолетия работал. Такой ответственный, такой правильный её мальчик.
5 марта 1943 года Анатолию Космачёву исполнилось восемнадцать, а повестку о мобилизации он получил тремя днями раньше. И такое бывало. День рождения прошёл в слезах и в сборах. В конце марта от него пришло первое долгожданное письмо, написанное за несколько километров до линии фронта. А потом полгода писем не было. Всё это время женщина не находила себе места, сильно переживала, не могла ни есть, ни спать, но надежда теплилась в ней и заставляла жить дальше.
Второе и третье письма пришли одно за другим, в октябре. В них сынок писал о своих первых боях, о фронтовых друзьях-товарищах, о хороших и не очень командирах, делился послевоенными планами, просил не переживать за него, уверял, что освоился и стал отличным солдатом. В одном из писем были строчки:
Жизнь висит на нитке,
Смерть в глаза глядит,
Снизу бьют зенитки,
Сверху мессершмитт.
Стихосложением он увлёкся в шестилетнем возрасте, завёл тетрадочку, назвал «Полное собрание сочинений Анатолия Космачёва». Такой талантливый, такой смышлёный её мальчик.
Женщина припомнила забавное четверостишие, пафосно продекламированное сыном в день, когда они после смерти мужа переезжали из Челябинска в Златоуст:
Прощай, Челябинск, ненавижу
Тебя несчастный, грязный град
Твой дым я долго не увижу
Чему я очень, очень рад.
Следующее письмо пришло в феврале сорок четвёртого. В нём сын сообщал, что тяжело ранен и находится в госпитале. Писал, как скатился в воронку и притворился мёртвым, когда немцы обходили место боя, докалывая раненых штыками, а потом ждал смерти, замерзая и не имея сил пошевелиться. На утро его обнаружили наши санитары и отправили в тыл. Теперь у него нет ноги ниже колена. Писал, что с детства тяготился ролью нахлебника, а без ноги будет им отныне и навсегда. Пенял на судьбу-злодейку. За строчками чувствовалась боль, отчаяние, растерянность, непонимание смысла дальнейшей жизни. В последнем письме настроение поменялось к лучшему. Раны заживали, к ноге подобрали протез, и он учился ходить, сначала на костылях, а потом с палочкой. Снова появились планы на будущее. Такой стойкий, такой выносливый её мальчик.
К вокзалу подходил очередной эшелон, женщина, расталкивая толпу встречающих, рванулась к вагонам. Пробежала первый, второй, третий и услышала за спиной окрик: «Мама!» Она обернулась, сын стоял на перроне. Объяснить, почему поступила так как поступила, она не могла. Вместо того, чтобы броситься на шею своему любимому, долгожданному сыну, она развернулась и побежала. «Мама!» - летело ей вдогонку, а она продолжала бежать, пока не выбилась из сил, упала в дорожную пыль и зарыдала. Она не помнила, сколько прошло времени, но понимала, что пришла в себя и успокоилась. Поднялась, отряхнулась и пошла назад. Сын стоял на том же самом месте. Такой растерянный, такой беззащитный её мальчик.
А женщина с того дня больше никогда не проронила ни одной слезинки.
В сентябре 1944 года девятнадцатилетний инвалид войны вернулся в школу, чтобы получить среднее образование. Закончил её с серебряной медалью, дающей право на поступление в университет без вступительных экзаменов. В аттестате Анатолия Космачёва стояла только одна четвёрка, по предмету «Конституция СССР». Следующий учебный год он начал в качестве студента биологического факультета МГУ. Учился блестяще, получал стипендию им. К.А. Тимирязева. На каникулы приезжал к маме в Кустанай. А когда закончил аспирантуру и успешно защитил диссертации, то получил квартиру на улице Ферсмана и перевёз маму в Москву.
Женщина очень гордилась своим сыном, радовалась его успехам, оберегала и ухаживала. Возможно, она и сама не заметила, как превратилась в эгоистку, забывшую, что у сына должна быть своя собственная жизнь. Анатолий не был счастлив. Да, в науке всё складывалось превосходно, шла работа над докторской, исследования приносили практические плоды, но хотелось обрести женскую любовь и создать семью. Не получалось.
Знакомства сына с девушками женщина не одобряла, постоянно внушала, что им интересен не он – инвалид, а его квартира. Можно было бы закончить эту историю счастливым концом. Например, случайной встречей Анатолия с медсестрой, которая много лет назад выхаживала его в госпитале после операции, влюблённостью, материнским благословением на брак, созданием крепкой и дружной семьи. Но в жизни был иной финал.
Однажды, вернувшись из магазина, женщина обнаружила дверь открытой. На столе лежала записка: «Прости». Сын как будто спал на диване, укрывшись пледом, а рядом валялись опустошённые упаковки лекарств. Такой слабый, такой одинокий её мальчик …
Благодарю за прочтение. Делитесь мыслями в комментариях. Подписывайтесь. Хозяйка багажа Татьяна.