«Нам нужно заехать в одно место. Этим местом оказался ЗАГС»
Если заходил разговор о личной жизни, моя коллега Оля всегда рассказывала о семилетней дочери Лерочке и никогда — о муже. Я подозревала, что она в разводе.
В обеденный перерыв после еды мы как обычно вышли на небольшую прогулку. В жаркий летний день жизнь на улицах Ростова-на-Дону проявлялась вяло. Мы шли по узким переулкам, по которым и машины проезжали не часто. Тем более редким явлением были пешеходы. Люди двигались медленно, будто нехотя передвигая ноги под знойным солнцем.
Разговор зашёл о браке. Оля сначала отделывалась общими фразами, но потом решила приоткрыть завесу своих сердечных тайн.
— Я ведь уже в разводе два года, но мы с мужем до сих пор переписываемся, — вздохнула она.
— А почему не сойдётесь?
Голубые, прозрачные глаза Оли немного потускнели, и она рассказала свою историю от начала до конца.
«Мы познакомились ещё в университете — вместе учились. Он на несколько лет старше меня. Когда я его впервые увидела, он мне сразу понравился. Паша не очень высокий, среднего роста, с карими глазами…»
— Ты выше него что ли? — улыбнулась я. Оля была метр семьдесят пять.
— Нет, он немного повыше, — серьёзно сказала Оля.
В свои тридцать три года она продолжала оставаться большим ребёнком.
«Мы жили с ним вместе уже три года, когда я узнала, что беременна. Паша настаивал на аборте, но я решила рожать. Мама меня поддержала. Из-за моего нового положения или скорее благодаря ему мы поженились. И вот дочке Лерочке исполнилось пять лет, мы были обычной семьёй, я считала себя счастливой.
В один ничем не примечательный будний день я сижу на работе, а Паша звонит и говорит: «Отпросись. Я завтра уезжаю в Германию. Сегодня нужно сделать много дел». Я ничего не поняла, но попросила начальника отпустить меня решить дома семейные вопросы.
Паша родился в Крыму. Когда ему было лет 10, они с мамой переехали в Ростовскую область. Видимо, у него оставалась крымская прописка или я сама не знаю почему, но ему как-то даже удалось поступить в университет по крымской квоте. И хотя новой родине Паша обязан очень многим, он всегда ненавидел Россию и мечтал при первой же возможности уехать заграницу. Особенно его привлекала Германия. Но за все годы совместной жизни он ни словом не обмолвился, что предпринимает какие-то действия, чтобы эмигрировать. Дальше разговоров за рюмкой дело никогда ни шло, поэтому от столь неожиданной новости из уст мужа я пришла в шок.
Он забрал меня на машине с работы и сказал, что нам нужно «заехать в одно место». «Одним местом» оказался ЗАГС. Паша настаивал на разводе, говорил, что так нам с Лерочкой будет проще. Я была словно в тумане, поэтому делала всё, что он говорил.
Мы вернулись домой. Он поехал продавать машину, а я стала собирать ему чемодан в дорогу.
Рано утром Паша уехал в аэропорт, а до меня только дошло, что меня кинули. Он не оставил нам ни копейки денег от продажи машины, хотя покупали мы её на общие сбережения и деньги моей мамы… И потом это заявление на развод. Получается, он не любил меня? Или разлюбил?
Я позвонила его коллеге, который был нашим общим другом и узнала, что Паша уже полгода выбивал себе служебную командировку в Германию: сдавал экзамены, подавал документы на визу. Видимо, тайком от меня он делал сбережения. Обо всём этом я и не подозревала».
За интересной историей время шло незаметно, обеденный перерыв уже закончился. Мы подошли к двери офиса.
— Ты ещё очень молодая, можно с кем-то познакомиться. Сейчас много возможностей. Моя подруга Наташа, например, ходит на квизы. Онлайн-знакомства, всякие встречи по интересам, спид-дейтинг… — попыталась утешить я Олю.
Та вздохнула.
— Прошло уже два года, а я всё никак не отойду от этого разрыва… Я даже с психологом занималась. Она сказала мне выбросить все его вещи, которые остались, и забыть о нём.
— Зачем же ты тогда с ним разговариваешь?
Оля потупила глаза и сделала несчастное выражение лица.
— Когда он уехал, я подумала, что, может быть, он и нас с дочкой захочет перевезти к себе. Конечно, с этой затеей не вязалось заявление о разводе. Но может быть, ему действительно так легче было получить визу...
— Ты его чрезмерно оправдываешь. У тебя очень женственный, мягкий характер, но это не повод давать себя в обиду.
— Да, я сначала давала ему обижать себя: отправляла Паше всякие сердечки, писала длинные сообщения, голосовые… Он сначала отвечал нехотя, а потом очень резко сказал, что ему некогда читать мои глупости в десяти томах, которыми я его засылаю…
— Забудь этого недостойного человека и начни уже новую жизнь.
— Я и забыла… — растеряно сказала Оля. — Но недавно он позвонил, и мы проговорили два часа. К 8 марта он перевёл нам с Лерочкой 50 тысяч на подарки. Это впервые за два года! Так что я подумала, может, он изменился…
— Паша предлагал переехать вам в Германию?
— Нет пока, но я думаю, что к этому всё идёт…
У меня мелькнула мысль, что психолог, к которому обращалась Оля, не отработала своих денег. А Паша, видимо, понял, что только в России живут такие женщины, о которых так нагло и безнаказанно можно вытирать ноги…
