— Никита, это трындец, я тебе сочувствую — залетая в кабинет, сказал мой сослуживец — Антоха в запой ушел, его возвращают с командировки, а тебя отправляют вместо него. Я разговор начальника с кем-то из руководства подслушал.
Сначала я ему не поверил. Ринат любитель разного рода приколов, но уже через пару минут зашел подполковник и сказал: "собирайся".
— Прибытие на полигон послезавтра, вот номер старшего, делай командировочное, прозвони этому диб... спроси по форме одежде и прочее — давал мне наставление начальник, а я всё ещё надеялся, что мне никуда ехать не придётся.
— Прибытие завтра, не послезавтра, понял? — ещё больше обрадовал меня начальник, а я уже умолял всевышние силы оставить мне хотя бы сегодняшний вечер.
Чем я должен был заниматься в командировке и с какой задачей не справился так называемый товарищ Антон?
Вы все наверняка видели хотя бы раз результат нашего труда. Когда в майский день великой памяти и скорби, на нашей главной площади страны ежегодно организовывается торжественное мероприятие с большим количеством ребят в погонах и разного рода вооружения и военной техники.
Да, я говорю про Парад на Красной площади в честь 9 мая, где мое подразделение, к которому я был внепланово прикомандирован, отвечало за исправность военной техники.
— Привет — крепко пожал мне руку товарищ майор - старший нашего подразделения, когда я прибыл в распоряжение полигона — Ты хоть надеюсь в "синюю яму" не уйдешь?
— Никак нет — улыбаясь ответил я и расспросил у него про нашего майора Антоху.
Самым большим достижением товарища майора Антоши была его выслуга лег. Своими 25-ю годами выслуги он тыкал каждого, кто пытался его образумить.
Когда он уже неделю не появлялся на построении, находясь в это время в соседнем поселке, выслуга также шла вход, но её хватило ненадолго.
В какой-то момент Антоша настолько был в нирване, что даже не помнит, как послал старшего на три буквы, хотя тот до этого момента почему-то прикрывал его.
Моей главное задачей было следить за тем, как специалисты подготавливают, обслуживают и ремонтируют технику. А случись что я обязан знать две вещи:
- Что сломалось;
- Когда починят.
Если командование узнало о поломке твоей техники, а ты ничего об этом не слышал, то будь готов слушать какой ты плохой офицер да и человек в целом.
Антон понятное дело ничего уже как две недели не контролировал, сколько техники в строю и сколько в ремонте мне от него не удалось услышать. Мужики, находясь все это время без контроля, распустились и многих я застал также в нетрезвом виде.
— Так это вы нашего Антоху споили? — сначала по-хорошему пытался поговорить с ними я.
— Да он и не пил, так по вечерам немного за ужином если только — отвечал мне вроде бы трезвый бригадир — Это все ваш старший наговаривает и Антона руководству сдал.
— Ладно, пойдём технику смотреть.
Техника на мое удивление оказалась в хорошем состоянии, были небольшие недостатки по внешнему виду, но это мелочи.
— Приветствую — подошёл ко мне высокий и громкоголосый капитан Сергеевич — тебя вместо товарища майора прислали?
— Ну да.
— Я устал тут один на два фронта. И за бойцами слежу и за техникой. Антона я вашего недели две тут не видел. В ангаре твоя бригада одну машину уже неделю ремонтирует, я не успеваю там ещё контролировать, понятия не имею что там сейчас с ней. Так что давай помоги хоть ты.
Капитан Сергеевич — это пример сильного управленца. То, как он взаимодействует, руководит, наставляет заслуживает отдельной статьи с моими восхищениями.
На параде он был старший колонны и только благодаря его управлению все прошло гладко. Там сказал проверить, здесь заменить, вот тут подкрасить, этого поощрил, другого наказал, кому-то позвонил, убежал, прибежал — суетился он похлеще белки в колесе.
Как-то раз он показал мне свой фитнес браслет с количеством пройденного пути за день: 20 000 шагов, а это был только обед.
В общем никто из прикомандированных не вкладывался в этот парад так как этот товарищ капитан.
Он ввёл меня в курс дела, познакомил со старшими машины, я поспрашивал у водителей были ли какие проблемы во время движения и отправился в ПЕТО (пункт ежедневного технического обслуживания).
Зайдя внутрь ангара, я увидел картину столь популярную в армейских рядах. Возле полуразобранной машины было несколько работяг и только один из них что-то вяло крутил, создавая видимость бурной деятельности. Остальные подперли спинами стены и с глупыми взглядами смотрели как закручивается гайка. Увидев меня, они отошли от стены, но за работу не взялись.
— Получается — спросил я у бездельников.
— Да, к 9 мая сделаем — сказал бригадир и остальные засмеялись.
— А пораньше?
— А для чего? Мы эту машину каждый день будем потихоньку делать.
Ясное дело. Зачем в кратчайшие сроки заканчивать дело, а потом искать себе другое, когда можно растянуть одну работу до крайнего срока. На руку им также, что никто из военных особо не разбирался в технике и потому верил бригаде на слово.
Они приезжали, отсиживали свои часы, "пинали балду" и так по кругу.
— А с остальными машинами что? — допытывался я.
Всего закрепленных за нами машин было 8, одна из которых стояла в ПЕТО на ремонте.
— А что с ними? Все нормально, ездят.
— Две подтекают.
— Да это нормально. Товарищ старший лейтенант, у нас знаете, как говорят? "Техника не подведет, если техник к техники не подойдет". Так что лучше лишний раз ничего не трогать.
— Не мужики, так не пойдет — намереваясь покончить с безобразием, сказал я. — После завтра контрольный смотр. Мне поставили задачу, что все машины должны стоять в колонне.
— Мы не успеем до среды — перебил меня кто-то из рабочих.
— Что нужно, чтобы успели? — на этот вопрос мне никто не ответил. — Нужны детали, давайте закажем. Я позвоню к вам на предприятие, начальству доложу о проблеме, если нет комплектующих. Если нужно будем ночью работать, чтобы успеть.
В ответ тишина.
— Хорошо, товарищ старший лейтенант. Я вас понял — недовольно говорил бригадир. — Надо так надо, сделаем.
Они зашевелились, и с кислыми лицами начали собирать разбросанные для вида детали. Я ещё немного постоял посмотрел, а после ушел к остальной технике. К вечеру этого же дня мне позвонил бригадир и доложил, что машина готова к выезду.
В день контрольного смотра, мы с утра с Сергеевичем стали обходить всю технику. Осмотрели машины внутри и внешне, глянули на датчики, посмотрели давления в шинах, проверили масла, горючее, антифриз, свет, поворотники — всё было достойном состоянии, и я уж точно никак ни мог ни заметить закрученной вверх ногами фары.
— Вы что посмеяться надо мной захотели? — кричал на меня генерал-лейтенант — Ты зачем тут нужен? Вы на... фару так закрутили?
Фара действительно была вкручена не так, как положено, но я точно знаю, что утром было всё на своем месте.
— Товарищ генерал-лейтенант, видимо бойцы подкрашивали, откручивали фару, спешили и на место неправильно поставили. Исправим. — докладывал я.
— Ходи проверяй значит каждые 5 минут, раз нормально ничего сделать не можете.
Усатый генерал по прозвищу "Вика" ушел проверять другую технику, а я стал пытать старшего машины и бойцов.
— Мы не трогали фару, товарищ старший лейтенант, никто не трогал. Как машина вчера из ПЕТО вернулась, мы ее протерли и всё.
— Откуда говоришь? Эта та что на ремонте была? Тогда понятно.
Обиженная бригада решила мне напакостить.
Собрав машину, они поставили ее в общую колонну. И изначально всё стояло на своих местах. Они знали, что во время утреннего осмотра, я, либо Сергеевич обязательно заметим подлянку.
Поэтому после того, как мы всё проверили и куда-то отошли, один из них осторожно подошел с отверткой и перекрутил квадратную фару.
До конца дня бригада и в особенности бригадир старались избегать со мной встреч. Но вечером мы всё же пересеклись.
— Зачем фару так поставили? — спрашивал я хотя прекрасно знал ответ.
— Так спешили же, ваши указания выполняли и видимо неправильно установили — самодовольно улыбался худощавый мужичек старший этой шайки бездельников.
— Да, а как тогда так получилось, что с утра всё нормально было, а к обеду она самостоятельно перекрутилась?
— Тогда я предлагаю вам искать "вражеский след" — решил сострить бригадир, что развеселило рабочих.
— Да, да, товарищ старший лейтенант, вы что телевизор не смотрите? — заговорил другой остряк — Кругом враги. Вы Соловья послушайте. Диверсии сейчас не редкость.
— Ну ладно, пусть так — сказал я и ушел под общий смех бригады.
Я не люблю ни на кого кричать, докладывать, да это в принципе и не требовалось. Все оставшееся время моей командировки техника работала, бригада слонялась без дела, и лишь изредка я заставлял их залазить под машину и подкручивать патрубки и хомуты, пропускающие масло.
За пару недель до торжества нас всех собрал полковник ответственный за его техническую часть и сообщил, что есть медальки за участие в проведение парада, которые можно распределить между бригадами на наше усмотрение.
Не знаю плохо я поступил или хорошо, но, когда уже после успешного проведения парада, мы со своими бригадами стояли в стою на награждение, из моих тружеников никто за медалями не вышел. Все остальные мужики неумело выходили, брали заслуженные награды, корочки к ним и весело что-то обсуждая и были рады, что хоть как-то страна отметила их старания.
Обидно им было? Думаю, что да. Особенно бригадиру, на котором вместо лица можно было видеть куриный огузок.
Хотелось, конечно, взять и сказать ему: "как думаешь, может в том, что вам медалек не досталось есть какой-нибудь вражеский след?" Но я и так видел, что моя задумка подействовала.
Так или иначе мужики были на параде. Снег, дождь, жара, есть работа, нет — здесь им нужно отдать должное, они всегда были на месте. Медальки я им конечно же оформил, саморучно вписал фамилии этих негодяев.
Как только закончилась официальная часть и все направились запихивать за обе щеки гречку с тушенкой, я попросил бригаду задержаться и вышел вперед.
Они смотрели на меня, как на последнего врага, прожигая взглядом и всем своим видом показывая, что они слушают меня только потому, что я в погонах.
— Мужики, — начал я, улыбаясь, доставая награды из своего рюкзака — ваши медали не успели на общем столе разложить. Вот поздравляю, спасибо за труды.
Я прошелся по шеренгам, вручил, пожал руку, а они стояли и не понимали продолжать им обижаться на меня или радоваться.
— Ладно, товарищ старший лейтенант, — крутя в руке кругляшек, скалился бригадир — ловко вы нас. Предлагаю забыть прошлые обиды.
Мы пожали друг другу руки. Командировка закончилась и, к счастью, никакие следы настоящих диверсий искать не пришлось. А уже тем же вечером я с мужиками в честь Великой Победы, нашего примирения и прощания даже немного выпили.