Станислав Лем занимает особое место в советской научной фантастике. В своих произведениях он строил образ будущего, которое бы подчинялось законам науки. Он описывал изобретения, которые могли быть возможны, исходя из развития технологического прогресса цивилизации. Так, в «Фиаско» он описывает технологии криозаморозки, метод полета к далеким звездам, используя особенности черных дыр, и так далее. Но кроме описания техники, польский фантаст также уделял внимание психологии человека будущего. Например, в «Возвращении со звезд» мы знакомимся с астронавтом, который прилетает обратно на Землю после полета за несколько тысяч световых лет от голубой планеты. За это время человечество уже оставило мечты о звездах, и Лем исследует адаптацию человека, который видел и пережил то, что не переживал никто, в условиях Земли будущего, где все живут под успокоительными наркотиками.
Пожалуй, одним из самых ярких произведений писателя, где описание техники и операций будущего сочетается с глубоким психологическим исследованием, является повесть «Дознание». Это часть цикла произведений, в которых главным герой выступает пилот Пиркс. В отличие, например, от «Звездных дневников Ийона Тихого» Лема, которые написаны в шутливо-ироническом ключе, приключения Пиркса представляет собой попытку писателя реалистически представить и описать проблемы, с которыми человечество столкнется в будущем при освоении космоса. В рассказах и повестях цикла Пиркс отправляется на Луну, на Марс, в другие звездные системы, и везде его приключения связаны с последствиями применения людьми новых технологий. Лем будто пытается предугадать, с какими проблемами мы можем столкнуться, и через рассказы о Пирксе уже предлагает их решения. Проблема, вокруг которой построен сюжет «Дознания» - может ли робот заменить человека? И для ответа на этот вопрос Лем строит один из самых замысловатых, но в то же время один из самых увлекательных сценариев в фантастической литературе.
Холодный прием
«Дознание» удивляет читателя сразу - структурой. Если в прошлых рассказах и повестях цикла повествование было линейным, и главный герой - пилот Пиркс - сразу представал перед нами как главный герой, то «Дознание» открывается протоколом судебного заседания, которое сюжетно является финалом истории. Свидетель - некий Шэннен Куин - отвечает на вопросы Космического трибунала касательно инцидента на корабле «Голиаф», где он был вторым пилотом. Читатель, который читает рассказы цикла подряд, сразу же задается вопросом, где Пиркс, и эта интрига, вкупе со зловещим подтекстом судебного заседания - что же случилось и кто виноват (уж не Пиркс ли?) - заставляет вцепиться в страницу и внимательно читать изобилующий техническими деталями диалог пилота с судьей.
Лем, как часто бывает в его книгах, детально описывает сложную техническую операцию будущего - корабль «Голиаф» должен выпустить зонды-автоматы на орбиту Сатурна. Как известно, этот газовый гигант окружен кольцами, что затрудняет подобную тонкую операцию. Однако все технические подробности и упор на сложности, о которой сразу говорят персонажи, играют большую роль в произведении, которая станет понятна дальше. В ходе суда выясняется, что операция пошла не по плану - один из зондов заклинило, что привело к потере управления кораблем - и здесь в повествовании наконец появляется Пиркс. Оказывается, что он был командиром корабля, и именно от него ждал команд по действиям в данной ситуации первый пилот Кальдер. С удивлением мы читаем, что Пиркс молчал и ждал, что сделает первый пилот. «Почему Пиркс молчит? Он что, струсил?» думает читатель.
Сюжет развивается дальше, и первый пилот, действуя по своему усмотрению, пытается провести корабль через кольца Сатурна, что можно описать как самоубийственное предприятие. Вместе с тем Кальдера описывают как эдакого гения пилотажа, который совершает невероятные математические расчеты на лету. Пиркс, наконец, перестает молчать и запрещает маневр, но Кальдер делает это наперекор командиру. Рассказ пилота достигает высшей точки напряжения, и в момент описания маневра Лем, наконец, сдергивает покровы, обнажая до того спрятанное второе дно текста: когда на корабле наступает перегрузка, которая бы убила человека, с Кальдера срывает искусственную кожу и обнажается сталь. Пиркс молчал, чтобы узнать, как поведет себя искусственный интеллект в угрожающей жизни людей ситуации. Оказалось, что он готов был пожертвовать всем экипажем.
«Мафия» на космическом корабле
Судебное заседание - финал истории, который помещен Лемом в начало. Далее он рассказывает о том, как Пирксу предложили поучаствовать в эксперименте с «Голиафом». И здесь на место остросюжетного триллера с неожиданным поворотом уже приходит психологическое исследование. Некая частная компания собирается использовать роботов для обслуживания космических кораблей - в качестве пилотов, инженеров и так далее. Внешне они ничем не отличимы от людей, у них даже есть кровеносная система и они принимают пищу.
Директор ЮНЕСКО обеспокоен тем, как «нелинейники» (так у Лема зовутся эти человекоподобные роботы) будут взаимодействовать с людьми в условиях космических полетов. А именно - не будут ли они представлять опасности для экипажа? Поэтому он предлагает Пирксу возглавить экспедицию на корабле «Голиаф» к тем самым кольцам Сатурна. В экспедиции будут, кроме него, пять участников. Пиркс соглашается, но на встрече с экипажем выясняется любопытная деталь: кто-то из них настоящий человек, а кто-то робот. Причем последних инструктировали отвечать на вопрос «кто вы?» - «Вполне обыкновенный человек».
С этого момента начинается настоящая игра в «Мафию». Я имею в в виду командную психологическую игру, так популярную сегодня в больших компаниях. Только вычислить Пиркс пытается не гангстеров, а роботов. Через диалоги и поступки членов экипажа он старается понять, кто же является «нелинейником». Поскольку состав корабля тоже осведомлен об игре, они приходят к Пирксу, чтобы озвучить свои подозрения. Пилот Гарри Броун говорит, что он человек и вся затея с роботами, похожими на людей, ему претит:
«Они взяли металлических кукол, оклеили их пластиком, подрумянили, перетасовали с людьми, как крапленые карты, и хотят заработать на этом большие денежки».
Грубо говоря, Броун «стучит» на членов корабля, что запрещено условиями договора, которые он подписал. Пиркс озвучивает ему это, подозревая, что, если тот все-таки робот, то ведет хитрую игру, чтобы его запутать. Растерянный Броун уходит. Но тут же к Пирксу является другой член экипажа - врач Томас Барнс. Он, в свою очередь, открывается как робот и начинает пространный диалог об особенностях жизни в качестве андроида. Он ставит в тупик женщин, которые видят перед собой красавца-мужчину, с которым при этом нет никакой возможности продолжения рода. В этом плане такой андроид будет являть собой идеального любовника, но в то же время дьявольскую фигуру, поскольку представляет собой бунт против Природы (здесь Лем предсказывает таких персонажей как Жиголо Джо из спилберговского «Искусственного интеллекта»).
Барнс продолжает монолог обсуждением условностей человеческой культуры и ее зависимостью от биологических ограничений:
«Главная черта вашего мира, которая всюду бросается мне в глаза, - это его уловность. Это относится не только к форме машин или к вашим обычаям, но и к вашему телесному облику, который послужил моделью для меня. Я вижу, что все могло бы выглядеть иначе, могло быть построено иначе и иначе действовать - и не было бы от этого ни лучше, ни хуже, чем то, что есть».
В речи андроида сквозит горечь и злость к своим создателям, которые заключили машину такого огромного потенциала в такое ограниченное тело, да еще принудили ее не выделяться среди людей. В конце Пиркс окольным путем выспрашивает его слабое место, и Барнс говорит, что это отсутствие интуиции. «Нелинейники» теряются, когда ситуация чрезмерно усложняется и появляется большое количество новых факторов. Если человек может принять решение, основываясь на смутной догадке, то роботу нужно строгое логическое заключение.
После этого диалога Пиркс решает устроить тайную проверку для экипажа. Он думает капнуть в еду апоморфина - люди заболеют, а роботы нет. Однако он отбрасывает эту идею и приходит к тому, что нужно спровоцировать ситуацию, в которой четко разделятся роботы и люди. Впрочем, воплотить идею он не успевает - происходит описанный в начале эпизод с Кальдером.
Человеческая ошибка как спасение
Мы возвращаемся к началу повести. Итак, молчание Пиркса в критической ситуации привело к маневру Кальдера и «вскрытию карт» - его готовности убить экипаж и выжить самому (а также оставить в живых других роботов). Размышляя о происшествии в конце книги, Пиркс приходит к выходу, что саботаж с зондом устроил Кальдер и руководили им следующие соображения. Поскольку Кальдер догадывался, что Пиркс ищет способ устроить инцидент, где роботы бы выявили себя, он таким способом ему «помог». Следуя логике Кальдера, Пиркс не мог отдать приказа повернуть - тогда бы он не воспользовался случаем проверить экипаж.
Иными словами, Кальдер втягивал Пиркса в свою игру - игру, в которой не было победителей и одновременно победил бы он. Просчитав шансы пройти через кольца Сатурна в условиях саботажа, Пиркс с ужасом обнаруживает, что они были нулевыми. Кальдер заранее просчитал, что маневр не получится и потому ждал от Пиркса самоубийственный приказ. Таким образом, он снял бы с себя ответственность за смерть человеческого экипажа - ведь команду отдавал не он. Ленты записи корабля зафиксировали бы, напротив, что Кальдер пытался всех спасти.
Пиркс молчал, потому что лихорадочно обдумывал ситуацию и интуитивно понимал, что его затягивают в дьявольскую игру. Кальдер интерпретировал молчание, что его раскрыли, и пошел ва-банк, решив убить весь экипаж. Ведь если бы после молчания командира в момент убийственного маневра раздался его голос, запрещающий маневр, это значило бы, что пилот поступил своевольно. Это значило бы, что робот подверг опасности экипаж.
Итак, Пиркс молчал интуитивно. Он признается читателю, что сам не знает, что им руководило:
«Я и медлил из чувства растерянности, из чувства беспомощности, даже отвращения, а при этом давал Кальдеру, как мне казалось, шансы на реабилитацию: он мог доказать, что подозрения в умышленном саботаже несправедливы, - достаточно было ему обратиться ко мне за приказом… Человек на его месте сделал бы это без всякого сомнения, но его исходный план такого обращения не предусматривал. Наверное, из-за этого этот план казался ему чистым, элегантным: я должен был сам, без единого слова с его стороны, привести в исполнение приговор над собой и своими товарищами»
В конце он приходит к выводу, что его спасла пресловутая порядочность - те неписаные законы совести, по которым люди обращаются друг с другом и которые недоступны для понимания логичных и четко мыслящих машин.
В своих произведениях Станислав Лем рисует нам разные картины искусственного интеллекта - от роя разумных наномашин в «Непобедимом» до компьютера-божества в «Големе XIV». Во многих этих произведениях люди выступают беспомощными наблюдателями, которые не в силах даже понять интеллект машины. «Дознание» же, напротив, воспевает человеческое несовершенство и интуицию, противопоставляя их холодной логике андроидов. А то, что это великолепное психологическое исследование представлено в обертке триллера и детектива - еще и вкусная вишенка на торте.
***
Если вам понравилась статья, вы можете поставить отметку «нравится». Если есть с чем поспорить, пишите в комментарии - мне интересно альтернативное мнение. Также вы можете подписаться на канал. Я пишу материалы о науке, истории и психологии.
