Любовь от боярыни Морозовой до 17г. ,часть 10
Посвящается моей
Помощнице Б. М.
РОЗЕНА Л. В.
ТЕКСТ ПОВТОРЯЕТСЯ НА САЙТАХ: ИЗБА - ЧИТАЛЬНЯ; ДЗЭН КАНАЛ "ЧУДАЧКА"; ИЗДАТЕЛЬСТВО РИДЕРО
ЛЮБОВЬ ОТ БОЯРЫНИ
МОРОЗОВОЙ ДО РЕВОЛЮЦИИ
СЕМНАДЦАТОГО ГОДА
Любовь священна. Мы родимся только для любви. Живём только для неё. На любви стоит мир. Если не будет любви, не будет ничего... Любить человека, любить людей – величайший дар Божий.
(Писатель Иозеф Томан).
Екатеринбург 2021
Ридеро
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
Р96
Все права защищены. Никакая
ISBN 978-5-00550-07532
часть этой книги не может быть
воспроизведена в той или иной форме
форме без письменного разрешения
владельца авторских прав
ЧАСТЬ 10
Вновь трясутся по дороге, боясь передохнуть. Смотрят, на дороге трупы валяются. Глядь, это та тройка, что не так давно проверяла их. Стало быть, кто-то их тоже «перепроверил». Во время этой неразберихи нельзя было и на постоялом дворе остановиться. Немного подзакусят в пути, попьют кваску и далее. А Верочке Зоя очистит яичко, да потихоньку в ротик заталкивает. Та тихо – мирно и зажуёт.
Вдруг вновь попались на встречу двое на тачанке. Подъехали, спросили:
-Куда, отец, путь держишь?
-Да вот больную везу к дохтуру, еле жива она.
-Постояли, постояли удальцы около повозки, Зоя вновь раскинулась, навалившись на Верочку, прикрывая её. Стонет в голос:
-Ой, умираю, ой умираю! Ой, сейчас уже умру!
Один удалец другому говорит:
-Ну пусть едут своей дорогой!
-Пусть, но лошадок с повозкой заберём, а сами они, не спеша, до города и так доберутся. Нам их пожитки нужнее!
Начал хозяин упрашивать, дабы не отбирали у них последнее добро, но бесполезно. Вынули те пистолеты и кричат устрашающе:
-Слазь немедленно!
Тут баба Зоя тоже не растерялась, вытащила рядом с Верочкой лежавшую винтовку, дед схватился за пистолет и, не дожидаясь выстрелов этих молодцов, сами стали палить по ним. Зоя кричит деду:
-Стреляй в руки и в ноги, убивать не надо, а вот отбиться от нахалов требуется. Смотри, повалились, теперь гони вовсю!
Верочка из-под сена выбралась и кричит:
-Давайте в Тулу поедем. Там у меня подруга живёт, вместе в Смольном учились. Мы с ней переписываемся, она к нам летом часто приезжает в гости. Поворачивай быстрее, по лесу ехать одним нельзя! А оттуда к Ивану Сергеевичу человека пошлём, пусть за нами заедет, заберёт, с Вами расплатится, проводит до дома.
Развернулись и в Тулу помчались. Вдруг колесо у телеги сломалось. Что делать, как чинить? Пришлось кое-как тянуть до первой попавшееся деревни, Зоя с Верочкой рядом пошли. Закутала её Зоя платком почти до глаз, и рот прикрыла. Только нос маленький наружу выглядывает. В пути встретились новые мужики. Но Зоя так раскричалась, расплакалась, обращаясь к ним:
-Горе-то, какое, мужики, помогите нам! У нас молодуха тифом больна, едем в город, к дохтуру, а колесо с телеги сломалось. Поставьте на место, а то долго ещё добираться. Болезнь заразная, упаси Бог, заразим всех по пути! Те посмотрели на них, и давай ходу. Слышат, один другому кричит:
-Быстрей, Фомич, тиф дюже заразный, зря близко к ним подошли. Быстрей прочь жми!
Умчались, Зоя рассмеялась:
-Что я раньше не сообразила, перестрелки бы не было б.
-Чего сожалеть? Они сами первые зачали пальбу!
-Грех людей убивать, калечить, вред приносить.
-Ито, самооборона, толкую тебе, не хнычь, - успокаивает её хозяин повозки.
Добрались-таки до Тулы и повернули на постоялый двор. Там колесо наладили. Сразу как-то неудобно стало к подруге идти. Хозяин остался при лошадях, а Зоя и Верочка пошли в приготовленную для них комнатёнку, попросив хозяина послать мальчика с запиской к подруге Верочки, Надежде. Остались ждать, ответит ли она, вспомнив старую дружбу? Пока ждали, поужинали, чем Бог послал, помолились, нестерпимо спать захотели. Уснули сразу, словно убитые. Утром еле проснулись от той тряски в дороге, да перепуга от встречавшихся лихоимцев. Подруга не отвечала. Тогда послали с запиской человека до Москвы, к самому Ивану Сергеевичу. Сидят, ждут, от кого вперёд известие получат. Верочка всё так же в платочек закутана, чтоб подозрений не вызывать. Вдруг внезапно приезжают Надежда с папенькой на тройке, заходят к ним в комнату:
-Собирайтесь, мы за Вами.
-Сейчас, сейчас, заплатим хозяину за ужин и к Вам в тарантас.
-Нет, нет, ещё оставим записку для приехавших из Москвы, если таковые будут, где мы находимся, чтоб разыскали нас.
Всё сделали, записку передали хозяину, объяснили, если человек назовётся от Ивана Сергеевича, то и передать ему. Другому не отдавать. Заплатили хозяину за новое поручение. Вышли все на улицу, сели в экипаж и помчались с ветерком по городу и его окрестностям, в барское поместье. За ними на своей таратайке - хозяин лошадей.
Каждому в усадьбе была выделена комната, лошади накормлены, сами гости тоже. После трапезы решили немного передохнуть от беспокойной ночи на постоялом дворе.
Верочку нет, нет, и возьмёт тревога: приедет ли за ней Ванечка?
-Зря, Зоя, я к маменьке записку эту не послала. Они бы с дядей за нами заехали. А то ведь и не знаю, вдруг Ванечка обиделся на меня за что-нибудь и не приедет за мной?
-Не переживай, всё правильно, и к подружке что обратилась, верно. А то мы, сидя на постоялом дворе, новых приключений искали бы! И справедливо, что к Ивану записку написала. Он же всё быстрее и лучше провернёт, чем твои дядя с мамой. Он любит тебя, думаю, с ума сходит от твоего исчезновения.
-Если, конечно, узнает об этом. А если нет?
-Если нет, то подождем, подождём, да к твоим дяде с мамой напишем. Но чует моё сердце, Иван Сергеевич за нами приедет, не волнуйся заранее. Не думай ни о чём, не терзайся. Отдыхай, с молодой барыней, Наденькой.
-Спасибо, Зоя, вновь меня поддержала, как бы без тебя я вырвалась из того леса и других передряг? Видела сама теперь, сколько их, неприкаянных, бродит. Едва ли бы, ноги унесла...
-Бога благодари, да добрых людей, кто нам помогает!
Вечером все собрались в гостиной. Немного поиграли в шашки, затем Наденька пришла в комнату к Верочке, Зоя тоже. Решили они втроём чай попить, поговорить тэт - а – тэт. На прыткую Зою они смотрели, как на подружку, уж больно на старую-то она не была похожа. Не ныла, не ворчала, всё время шутила, отпуская остроты, похваливая, поддерживая, веселя.
Девушки - подружки, примостившись в креслах, попросили её рассказать о себе. Почему жила в лесу, вдали от людей? Что за трагедия скрывается в её жизни?
-Да, девушки красавицы, Вы не ошиблись, предполагая, что в моей судьбе есть нечто такое, из-за чего я уединилась от общества.
В детстве жила я с родителями, в небольшом поместье, в Подмосковье. Подросла, ко мне посватался сосед – дворянин, бывший офицер, постарше меня. Приехал он из столицы и осел в своей усадьбе. Меня просватали, выдали за него замуж в семнадцать лет. Жить я ушла к мужу, но он оказался ленивцем, совершенно не желал заниматься своим хозяйством. Пил, играл в карты, проигрывая последние деньги. Вскоре родился у нас сын, но моего мужа это не воодушевило как-то измениться, начать новую жизнь. Так и существовали мы - одни нехватки и лишения. Я плакала - сына кормить нечем. «Что за жизнь у меня, что за муж? – спрашивала я себя постоянно. - Ему только карты подавай, да таких же друзей, как он сам. Более ничто его не интересует». Положение моё было удручающим. Жаловаться не имело смысла. Ни отец супруга, ни мои родители нам не помогали. У меня ещё было несколько сестёр на выданье. Надеяться было не на кого. Выйти в люди, съездить в театр, я не могла. Одеть - нечего. Какие уж там балы и приёмы! Потихоньку на картошку с квасом, да с солёностями перешли. Всё это мне надело.
Приеду к матушке, вместе поплачем, душу отведём. Папеньку боялись волновать, как бы ни слёг. Слабое у него было здоровье. А родители супруга вообще во всём обвиняли меня. Они происходили из захудалых дворян. Я-то сама из древнего княжеского рода Урусовых, по боковой линии. Тяжело мне было смотреть на эдакое убожество. В нашей семье всё всегда было на широкую ногу, а тут одна экономия, скаредность. Всё это тяготило меня, если не сказать более. Бывало, навестят нас его родители, а угостить их нечем. Они спрашивают:
-Как же Вы докатились до такой жизни?
А Олег им в ответ:
-Да вот, Зойка моя неэкономная. Всё наряды да лакомства ей подавай. Сама с сыном всё исподтишка съедает, а меня не кормит, добрые люди иной раз сжалятся и угостят. Вот так и живём!
Они ему:
-Скрути верёвку в несколько слоёв, да и лупи её, когда обед не приготовит!
-Не помогает. Её хоть убей! Сидит, да книжки читает, к ребёнку не подойдёт!
-Ах, негодяйка, да брось ты её, разведись, женись на обеспеченной бабёнке, какой-нибудь купчихе, чтоб в уста твои глядела, желания ловила на лету!
-Да где ж теперь возьмёшь таких, все эмансипированные, знай, книжки почитывают, еду им мужья пусть в постель подают.
-Бедный ты, бедный, пропадаешь ни за что! – жалели они его при мне, не стесняясь.
А мои-то, если что и приносили нам, он всё воровал, проигрывал, да пропивал с такими же, как он. Ни прислуги в доме, ни кухарки, ни гувернантки для сына. Всё – я. А ведь я когда-то в институте благородных девиц, как и вы, девушки, училась. В свет выезжала, все прочили мне прекрасное будущее. И вот оно это будущее в виде такого «кормильца» – супруга появилось. На службу он никуда устроиться не хотел. Если работать, то времени у него не будет на карты и пьянку. В общем, жили, да тужили. Света белого мне не видно было.
Прошло несколько лет такой нерадостной жизни. Чем дальше, тем больше, стал подружек заводить, меня бить, деньги из дома воровать, домой не приходить. Иной раз и сыночка кормить уже совершенно нечем. Я разговаривать с ним перестала, что толку? Только одна руготня да лупка. Так протянулось несколько лет.
И вот однажды, приехал в наши края по делам знакомый Олега. Он его пригласил у нас пожить в поместье, пока тот занимается своими делами в нашей губернии. Позвал, дабы пожить за его счёт. Но он, как меня увидел, так встал и, ни с места. А мужчина высокий, дородный, видный, немного старше моего непутёвого Олега. Приятный, обходительный. Влюбился в меня с первого взгляда. Задержался у нас недолго, всё желал со мной поговорить, я старалась избегать встречи с ним. Он - за своё, а я - подальше. Но мы с сыном хоть поели в его присутствии по человечески. Так он вскоре и уехал. А через некоторое время дал знать мне, мол, я в ваших краях, в гостинице остановился: приходи! Я пришла. Начала с ним встречаться. Что мне оставалось делать? Надоел мне бардак моей семейной жизни. Он же любил меня безумно. Ни одной женщины до меня у него ещё не было. Дорогие вещи дарил, деньги давал, видел, что еле живём с сыном. Так длилось год, вскоре он появился в нашем доме, встал пред Олегом и говорит:
-Знаешь, Олег, отдай мне свою жену, всё равно у Вас жизни нет, замучил ты её!
-Не отдам, - отвечает он из злости.
-Тогда продай! – напирает мой возлюбленный Анатолий.
-Сто пятьдесят тысяч гони, тогда продам, - нахально заявляет мой супруг.
Анатолий повернулся и вышел вон. Но при встрече со мной пообещал:
-Деньги, конечно, бешенные, но буду собирать, родная моя! Тебя у него не оставлю!
Сам он был военным инженером. Оружие для армии модифицировал, я в эти дела не вникала. Вскоре он получил премию за новое оружие, им изобретённое. Так шло время. То Анатолий ещё за одно изобретение получит, то за другое. И вскоре ни много, ни мало, набрал сто пятьдесят тысяч. Я, конечно, могла б сама от мужа уйти, но тут всё пошло на принцип, да и развод бы Олег мне не дал. Анатолий же хотел создать со мной настоящую семью. И вот, когда он собрал деньги, пришёл к нам, вручил их Олегу. Тот бесстыдно взял их и дал мне развод.
-Ой, подожди, подожди, Зоя милая, дай прийти в себя, сердце захолонуло от твоего рассказа... – прошептала Верочка, побледнев.
-О, как интересно-то, ничего себе, какая история! Вот это да... Однако продолжай! – попросила Надежда.
-Ну, уж о том, как мы вместе с Толей жили, говорить не приходится. Жили счастливо. И деньги были небольшие, и сына моего он усыновил, и общего ребёночка родили. Сами жили нескучно – в театры ходили, в гости, к себе приглашали друзей, знакомых. Дети стали подрастать, нас радовать. Грамоте принялись их учить. Домик прехорошенький, двух этажный приобрели. Его до генерала в должности повысили... Не на земле я жила, в раю обитала...
Но вот однажды закончилось наше счастье. В России стало неспокойно. Колобродят, взрывают, убивают. Подорвали и моего мужа с его начальником. Не знаю, из-за начальника ли, он с ним рядом шёл по улице, или из-за него самого, только погиб мой Толечка во цвете лет. Оставила я всё, что имела, детям. Набрала оружия, что у супруга было в запасе, да и айда в глушь лесную. Вот так Вы со мной и познакомились, Верочка, когда в лесу заснули, а я за валежником шла, желая печку растопить. Видно, сам Бог свёл нас с Вами, дорогая!
-Видно! Потому, что мой Ванечка из рода Морозовых. Про Феодосию Морозову же помните, её ещё художник Суриков рисовал. Так вот её сестра вышла замуж за полковника Урусова, с Вашим родом породнилась, - отозвалась Верочка.
-Да, интересная у Вас жизнь, ничего не скажешь! – поддакнула подруга.
-Очень была интересная с моим Толечкой, но всему приходит конец... После, поняла я изречение Экклезиаста: «Всё суета сует». Не захотелось мне даже видеть таких людей, которые убивают невинных. Осмыслила, общество охватил хаос... непорядок... и ушла.
-Я согласна с Вами, люди не должны убивать людей, если они люди! Но это случалось и во Франции. Мне об этом рассказывала моя бабушка. Знаете, сколько они терпели от Английских рыцарей в четырнадцатом веке? Хотелось этим рыцарям пожить шикарно, покутить. А средств не имелось. Наведывались они во Францию. Пока осадой город брали или селение обирали, местным людям головы отрезали, играли ими, как в футбол, забавлялись...
-Эй, Роджер, отбивай-ка мяч! Видел, как этот французик пытался спрятаться от моей сабли, всё равно догнал, и голову ему отхватил! Ха-ха-ха!
-Что ты трясёшься от страха, Эдуард, сильнее разбегайся и бей по этим пустым мозгам, может глупая французская башка после того, как мы ей наподдаём сапогами, поумнеет? Ха-ха-ха!
-Том, зачем ты перехватил эту черепушку? Удар был сделан в мою сторону!
-Ну, Вы, сеньоры, даёте! Спорить из-за такого дерьма, кому бить по этому глупому рылу. Ещё оторвите одну головёнку, и всем хватит погонять по полю, чтоб размяться!
-О, что-то загрустили мы. Давайте в домино поиграем, чтоб немножко рассеяться! Надоело на серьёзные темы беседовать! Как общество считает? – защебетала Надюша.
-Давайте! – поддакнули ей Зоя с Верусей.
-Тогда пошли в гостиную и папеньку позовём, больше игроков будет! Все вышли.
-Чур, я ведущая, - проговорила Зоя, - мы ведь в эту игру вечерами от нечего делать часто с Толей играли. Мой муж был интересным, образованным человеком. Он рассказывал мне, что эта игра к нам пришла из Китая, как и порох, бумага, фарфор, стяги и даже пельмени.
-Даже пельмени? А я то думала пельмени – это наша национальная русская еда! – вступила в разговор, удивлённая Надежда.
-Да, да и пельмени! А игрой в домино там увлекались даже императоры! Игра эта древняя, вот и считают некоторые, в домино наши предки закодировали сущность устройства мироздания. Всё ищут, ищут, то там, то здесь, но не вдомёк, что о сущности устройства мироздания уже сказано Самим Господом Богом в заповедях Его. Надо любить Того, Кто создал всё вокруг, любить ближнего своего. И будет на земле мир, благоустройство. Люди многое придумывают, фантазируют, ища таинственный смысл сущего. А он рядом, всё здесь взаимосвязано. Нельзя нарушать установленного Богом миропорядка. Но мы же, люди! Нарушаем. В итоге имеем очень бледный вид!
-О, Зоя, да ты расфилосовствовалась, и уже не понятно, будем ли мы играть в домино? Или будем только слушать? – обратилась к ней Надежда.
-Нехорошо, дай человеку высказаться! Всегда интересно узнать что-то новенькое. Продолжайте, Зоя! – поддержал её отец Надежды, ещё не старый, видный мужчина, лет сорока трёх.
-Спасибо! Другие же люди бросаются в иную крайность, думают, игра в домино примитивна. Но она развивает память, интеллект. Мы садились с покойным Анатолием играть, когда хотелось отвлечься от дум и забот, «забивали козла», иногда раскладывали пасьянс «Мексиканский поезд». Сейчас уже почти так не играют. А раньше...
-Ничего подобного, и сейчас ещё играют. Зоя, трясите кости, раз вызвались, - попросил, улыбаясь, отец Надежды, главное не отвлекаться...
-Ой, мы не отвлекаемся. Немножко поболтали, нам простительно, мы давно с Верочкой не виделись! Всё-таки, у нас в Туле такая скучища! Вот бы в Крым съездить к Волошину... – мечтательно протянула Надежда.
-Так ты с ним знакома? – задала вопрос Верочка.
-Да, прошлый год ездила к нему с московской богемой. К тому же он сам превосходный поэт и художник. А какой добрый! – восхищалась Наденька.
-Я не была ни разу у него в Коктебеле. Это правда, что у него хорошо? – заинтересовалась Верочка.
-Ну, конечно, правда. Он необыкновенный человек. Хватит здесь сидеть, киснуть. Давайте, соберёмся и махнём к нему в Крым!
-Но тогда меня Ванечка не найдёт, - испуганно запротестовала Верочка.
-Найдёт, почему ж не найдёт? Приедет сюда, а ему домашние объяснят, где мы. Он и до Крыма тогда доберётся. Или напиши, чтоб сразу в Крым ехал. Пойми, с тобой такое случилось, я бы с ума сошла, будь я на твоём месте, поэтому тебе необходима отвлечься. А когда отдохнёшь немного, в море покупаешься, станешь спокойнее, интереснее, не такая запуганная, как сейчас. Там весело, быстренько забудешь прошлые проблемы. Не волнуйся!
-Девочки красавицы, следите за игрой, - укорил их папенька. Он так виртуозно играл, что сидящие с ним рядом, только диву давались.
-Хорошо, хорошо, мы следим и разговариваем, Как Юлий Цезарь. Он тоже кучу дел мог делать одновременно: писать, читать, вести беседу. Не зря же в Смольном нас так долго мучили! Мы же с Верочкой, как родные сёстры уже стали. Бывало, или обидимся на кого-то, или загрустим, соскучившись по дому, собирались с подружками, где нибудь в укромном месте и делились своими проблемами. Какое славное время было! Ночью станем страшные случаи рассказывать, да так жутко станет, что потом уснуть невозможно. Тогда я к Верочке в кровать прошусь, обнимаю её, и засыпаем быстренько вместе. Ох, не забыть тех дней!
-А помнишь, как в мальчишек влюблялись? Они на нас внимания не обращали, мы соберёмся и плакать. А потом друг друга начинали утешать, - рассмеялась Верочка, ты сейчас в кого нибудь влюблена?
-Сейчас нет, а вот тогда, еле излечилась от своей детской безответной любви. Ты права, Верочка, смешными мы были!
-А помнишь, как нас в мужскую гимназию пригласили на новый год? Сколько было переживаний, что надеть, да как красивее выглядеть, тайком от воспитателей, завивались. А Нина даже накрасилась. Противная классная дама всё лицо ей с мылом отмыла от косметики. И смех и горе!
-А ещё я помню, как мы ночью есть в постелях хотели и вечером на ужине потихоньку от воспитателей хлеб таскали из вазочек и прятали в потайных кармашках. Ты, Верочка стеснялась, а я нет. Набью карманы белым хлебом и уплетаю. Ты тоже хочешь корочку пожевать, но никогда не спросишь. Только смотришь на меня выразительно, тогда уж я и кусочек проглотить не могу, отдаю тебе половину.
-Да, помню. Мне всегда есть хотелось, когда ты начинала жевать, - подтвердила Верочка.
-А ведь я чуть не убежала однажды. Обиделась на классную даму. Уже далеко ушла. Хотела сесть на поезд зайцем и - домой. А ты меня догнала, обняла, поцеловала и успокоила. И мы вместе незаметно вернулись назад. Ты тогда спасла меня от беды. Могли исключить за побег. Благодаря тебе закончила, - улыбнулась Наденька.
-Да мы и на экзаменах друг другу помогали. Я только хотела тебе шпору отдать, а преподаватель перехватила её. Эх, я и переживала, что ты напишешь не правильно, - проговорила Верочка.
-Помню, ты тогда отложила свою задачу, мою быстро решила, мне вновь передала и свою успела решить. Здорово мы преподавательницу всё-таки надули! Ты, Верочка, настоящий друг!
-Помню как, после отличных оценок целый час смеялись над её невнимательностью! – подхватила Верочка.
-Но главное в нашей дружбе было - ты научила меня мечтать... Когда мне плохо, изнемогает сердце от душевной боли, сажусь за фортепьяно и играю, играю... И сразу обо всём забываю и улетаю к небесам, в далёкие просторы вселенной... Открою тебе секрет, там я встречаю тебя, такую же нежную, близкую, надёжную. Я сразу успокаиваюсь и спускаюсь на грешную землю... продолжать жить дальше...
-Девочки, Вы проигрываете, поднажмите! – окликнула их уже Зоя.
-Да успеем мы поднажать, милая Зоечка. Видишь сколько у нас с Верочкой воспоминаний. Всё это трогает за душу. Если б Вы тогда с нами учились, Вы бы поняли нас! Ну, как, дорогая, едем к Волошину? Ты будешь им очарована. Добрее этого человека никого не встречала. А ведь он серьёзно болен, у него астма. Это заболевание не лечится. Необходим крымский воздух. Поэтому он там и живёт. Но радушия у него – море! Наш человек. Зоечка, тряси вновь кости, а я пока пороюсь в своих бумажках, принесу красивое стихотворение. Он написал его в честь Маи Кювилье. (Майя выйдет второй раз замуж за нобелевского лауреата, знаменитого французского писателя Ромена Роллана). Нашла стихотворение. Слушайте, затем продолжим игру. Я ведь Волошина чуть не расцеловала, когда мне Майя прочитала это стихотворение и дала переписать его. Очень красивое:
Над головою подымая
Снопы цветов, с горы идёт...
Пришла и смотрит...
-Кто ты?
-Мая.
Благословляю твой приход.
В твоих глазах безумство.
Имя
Звучит, как мира вечный
сон...
Я наважденьями твоими
И зноем солнца ослеплён.
Войди и будь...
Ну, как, Верочка, как?
-Сколько поэзии и музыки! Прекрасно. Конечно, что может быть лучше, когда художник и поэт сочетаются в одном лице! Думаю, Бог послал поэтов, композиторов, художников на землю очеловечивать наши жёсткие сердца...
-Да, такие люди рождаются, чтоб освещать мрак земной, превращая его в свет! Согласна с тобой, дорогая...
Но, забегая немного вперёд, напомним, Волошин не только такие нежные стихи писал. В тысяча девятьсот семнадцатом году, спустя месяц после пролетарской революции, он сочинил следующее:
С Россией кончено... На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И Родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огонь, язвы, бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до страшного суда!
Всё сбылось, о чём пишет поэт в этом стихотворении, и «германцы с запада» и «монголы» на Дальнем Востоке. И уж так Россия искупила этот Иудин грех, как никто в мире. Двадцать восемь миллионов человек погибло за четыре года Второй мировой войны. Немыслимо вместить в себя эту цифру! Какое огромное горе! Ремарк писал в книге Чёрный обелиск: «Смерть одного человека – это смерть, а двух миллионов – только статистика». Мы испытываем такую защитную реакцию нашей психики, потому что невозможно охватить сердцем глубину всей трагедии, постичь эту чрезвычайную боль.
И вот другое стихотворение, относящееся к тому же времени, волнующее душу:
РОССИЯ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ 1917г.
Цареубийцы мы, Цареубийцы.
Помазанника Божьего убили.
Отступники, без веры, кровопийцы...
Нас бесы на безумья вдохновили.
И кровушкой народною кормились,
В вертеп большой Россию превратили.
На Святость и Духовность ополчились,
Всё, уничтожив, рученьки отмыли...
И застонала Русь в безверье страшном,
Творить дела безбожные мы стали,
За Православье не легли отважно,
Самим себе мы в душу наплевали...
О, Господи, пошли нам разуменье
И слезы покаянья и печали,
И отведи неверье и сомненье,
Чтоб до конца в безбожье не пропали. (с.177)
*************
© Copyright: Розена Лариса, 2024
Свидетельство о публикации №224072601481