Алексей Шишкин
В этом году конец июля выдался слишком жарким. Поэтому, когда получается, стараюсь выходить из дома пораньше, чтобы не попасть под пекло. И вот однажды утром сижу в тени в скверике и в обе щеки уплетаю беляш. В какой-то момент чувствую, что моему комфорту что-то мешает. С легкой досадой поворачиваю взгляд. Передо мной большой и малый черные вороны. Малый все время истошно кричит по-своему, по-птичьему на большого, глядя на того снизу вверх, выпучив глаза. А большой, как ни странно, не обращает на это внимания, ходит спокойно, и что-то клюет в траве, в общем, кормится. Ну, думаю, милые ссорятся только тешатся, и продолжаю наблюдение, не забывая и о беляше. Но вот большому надоели вопли малого. Он подбирает что-то в траве и... сует ему в клюв. Малый судорожно проглатывает пищу, секунду размышляет, а потом истошные крики возобновляются. Мало получил. Так вот оно в чем дело. Птицы-то и не супруги вовсе, а мать с переростком, никак не хотящим оторваться от нее и начать самостоятельную жизнь. А мать есть мать - снова сует какую-то еду в клюв вороненку, чтобы прекратить вопли. Сижу и тоже мысленно сочувствую вороненку: Господи, накорми голодного. И что же? До птенца что-то доходит, и он так же как мать начинает ходить и подбирать еду в траве и воплей его уже не слышно. Как-то быстро переменилось его настроение. Ну, тут невольно вспомнились Слова из Евангелия: вот вороны, не сеют, не жнут, а Я их кормлю...