«Митрополит-Апологет-Благовестник» Александр Введенский (1889—1946)
25 июля 1946 года не стало, как он сам себя именовал, «митрополита-Апологета-Благовестника» русского церковного обновленчества Александра Введенского (1889—1946). Посмотрев на заглавную фотографию совершенно светского человека, с изящным платочком в кармашке пиджака, конечно, не сразу признаешь в нём предстоятеля церковного монашества, пусть и обновленческого.
Впрочем, какого там монашества! У митрополита была жена, даже несколько жён, и множество детей. Корреспондент американского журнала «Life», оказавшаяся в Москве в 1941 году, в самом начале Великой Отечественной войны, оставила нам ряд интересных фотографий из домашней жизни предстоятеля Обновленческой церкви.
Александр Введенский со своей женой. 1941 год. Как видим, глава Обновленческой церкви митрополит Александр не чуждался некоторого щегольства в быту и тяготел к искусству
Александр Введенский со своим сыном от первого брака, с женой и сыном, у себя дома, 1941 год
Конечно, в церкви предстоятель не ходил в светской одежде, это было бы чересчур даже по меркам обновленцев. Здесь он снят в полном церковном облачении:
Но и тут продолжал эпатировать своим внешним обликом. Ведь каждый, увидев такие снимки, спросит: а где же... борода? Чисто выбритый церковный иерарх, пусть и обновленческий – одно это, конечно, уже поражало воображение. Иногда он, впрочем, носил небольшую бороду.
Вот, для сравнения, церковные оппоненты митрополита Александра, заснятые тогда же и тем же американским корреспондентом.
Деятели патриаршей церкви во главе с митрополитом Московским Сергием. 1941 год
О чём они так доверительно и со вкусом шушукаются? Вполне возможно, что как раз о каких-нибудь «кознях и интригах» Александра Ивановича. С которым им, кстати, вскоре предстояло путешествие в эвакуацию в одном железнодорожном вагоне. Соратник Введенского и историк обновленчества Александр Краснов-Левитин описывал эту встречу. Когда Введенский с семьёй вошёл в вагон, «там уже сидело несколько скромно одетых людей (руководителей баптистской общины) и такой же скромный бородатый человек (одноглазый) — старообрядческий архиепископ Московский и всея Руси Иринарх. Едва уселись по местам, как в дверях началась суматоха — внесли чьи-то вещи, почтительно раскрылись двери вагона: в вагон вошёл среднего роста старичок с седой окладистой бородой, в золотом пенсне, с подёргивающимся нервным тиком лицом, одетый в рясу и монашескую скуфейку. «Какая встреча!» — бросился к нему Введенский. Улыбнувшись, старичок дружески с ним облобызался. «Да, да, какая встреча!» — сказал пожилой, профессорского вида блондин, сопровождавший старичка, и тоже троекратно облобызался с Введенским. Вошедшие были старые знакомые Введенского: в последний раз Введенский видел старичка в скуфейке девятнадцать лет назад, осенью 1922 года. А.И. Введенский был тогда молодым преуспевающим протоиереем — зам. председателя ВЦУ, а старичок был членом ВЦУ, и на осенней сессии в 1922 году они сидели рядом. Теперь Введенский, уже немолодой и непреуспевающий, был первоиерархом обновленческой церкви, а вошедший носил в это время титул: «Патриарший Местоблюститель Блаженнейший Сергий, Митрополит Московский и Коломенский»... Генерал МГБ улыбался снисходительно и иронически, братья баптисты и старообрядческий архиерей, скромно потупившись, искоса наблюдали за лобызаниями друзей. Прелестная блондинка [супруга Введенского] нервно пеленала ребенка. Так началось не имеющее прецедентов в истории Русской Церкви путешествие иерархов вглубь страны».
Патриарх Сергий (1867—1944). Фото журнала «Life». «Старичок с седой окладистой бородой, в золотом пенсне, с подёргивающимся нервным тиком лицом» — спутник Введенского по путешествию вглубь России
Конечно, Краснов-Левитин совершенно правильно отмечает, что в 1941 году Введенский был уже «немолодым и непреуспевающим», время его молодости и триумфа выпало на 1920-е годы, когда он вёл блистательные диспуты с безбожниками, вплоть до самого наркома Луначарского, и читал пламенные проповеди в церквях.
Обложка журнала «Смехач». 1925 год. Рисунок Бориса Антоновского (1891—1935). «Парад алле. По поводу серии диспутов «Есть бог или нет бога». Глас с небеси: «Чемпион Наркомпроса, тяжеловес Луначарский! Богатырь Нового Афона, Александр Введенский! Борьба решительная — до результата!»
Писатель Варлам Шаламов считал: «Обновленческое движение погибло из-за своего дон-кихотства — у обновленцев было запрещено брать плату за требы — это было одним из основных принципов. Обновленческие священники были обречены на нищету с самого начала; и тихоновцы, и сергиевцы как раз брали плату — на том стояли и быстро разбогатели». «Христос в понимании Введенского – земной революционер невиданного масштаба. Толстовскую концепцию о непротивлении злу Введенский высмеивал многократно и жестоко. Напоминал о том, что евангельскому Христу более подходит формула «не мир, но меч», а не «не противься злому насилием». Именно насилие применял Христос, изгоняя торгующих из храма... Идея союза с передовой наукой, борьба со всякой магией, колдовством, понимание обрядности в свете критического разума — тоже было идеей Введенского».
А так все обновленцы и сторонники «живой церкви», включая Введенского, выглядели с точки зрения белой эмиграции.
Владимир Кадулин (1884—1957). Живоцерковник. 1921
Но вернёмся в июль 1946 года, ко дню похорон Александра Ивановича. Об этом событии вспоминал церковный деятель Анатолий Свенцицкий (1921—2007):
«Храм Св<ятого> Пимена Великого был переполнен, но странные были похороны. Я пришёл в храм к 10 утра. Заупокойная литургия ещё не началась. Пожилые женщины в народе высказывались об Александре Ивановиче крайне резко: «Да какой же он митрополит! Смотрите — три жены у гроба, все тут…». Народ почти не осенял себя крестным знамением. Служба всё не начиналась, кого-то ждали. Очевидно, архиерея, подумал я. Но кто же будет отпевать Введенского? Распорядители попросили народ расступиться, и в храм вошла и медленно пошла ко гробу… Александра Михайловна Коллонтай... Чёрное платье, орден Ленина на <…> груди, в руках огромный букет красных и белых роз. Стала А.М. Коллонтай у гроба рядом с женами А.И. Введенского».
Александра Коллонтай (1872—1952)
Так христианский революционер получил последнюю и немного неожиданную дань уважения от поколения революционеров-марксистов...
Вывод Варлама Шаламова: «Александр Введенский и был тем церковным реформатором, — их очень много в истории и не только России — чьи идеи одержали победу, отстранив и уничтожив самого новатора. То, что в русской церковной истории называется наследством патриарха Сергия — это и есть идеи Введенского, принятые на вооружение при отстранении их автора и главного идеолога».
Венки на похоронах Александра Введенского. 1946
Надгробие Александра Введенского