©Гектор Шульц.
Часть первая Часть вторая Часть третья Часть четвертая Часть пятая Часть шестая Часть седьмая Часть восьмая Часть девятая Часть десятая Часть одиннадцатая Часть двенадцатая Часть тринадцатая Часть четырнадцатая Часть пятнадцатая - Молчун, смотри! – тихая Аши, идущая впереди, указала рукой на стену, на которой висела картина. В простенькой деревянной рамке и закрытая пыльным стеклом, однако это не мешало увидеть, что же нарисовано на холсте. - Это К-комнатка, - удивленно ответил я. На картине действительно была нарисована Комнатка. Пусть и криво, но узнаваемо: зеленый диван в гостиной, Телевизор в углу, шкафы с книгами, даже Пенсне в кресле и тот был. От картины так и веяло теплом, отчего я невольно улыбнулся. - Тут еще картины, - проследив за взглядом Фиалки, я увидел, что коридор, в котором мы очутились, в самом деле был увешан картинами. В простых рамках и в тяжелых, которые обычно только в музее и увидишь. И на каждой картине была Комнатка. В быту, в отдыхе, в лицах. Месяц за чисткой картошки. Ратто с Унаги. Спальня нихилов. Бидный Томо с ведром и шваброй. Незнакомые нецесы, незнакомые примары, незнакомые нихилы. Но была и одна закономерность, которую озвучила Сакура. – Молчун. Картины становятся все лучше и лучше. - Вижу, - кивнул я. Неизвестный художник прогрессировал, его картины выделялись все большим количеством деталей и ярким смешением цветов. Картин было так много, что они закрывали собой все стены. Я даже не представлял, сколько времени ушло у художника, чтобы не только нарисовать все это, но и так идеально подогнать, чтобы ни единой щелочки не было.
Глазея на картины, мы упустили, что простой каменный пол оказался устлан потертыми коврами. Иногда в углах попадались тумбочки, на которых лежали стопки пыльных книг, стояли примитивные вазочки из глины с засохшими цветами. В носу засвербело от пыли и я, не сдержавшись, чихнул, чем перепугал нашего провожатого. Енот недовольно на меня посмотрел и слишком уж по-человечески помотал головой. Сакура, увидев это, улыбнулась и похлопала меня по плечу, после чего вдруг замерла на месте, приоткрыв рот.
- Ч-что т-такое? – спросил я, подходя к примаре. Та повернулась ко мне и нахмурила брови. - Запах, - ответила она. – Так пахнет в библиотеке. И так пахло от книг Пенсне. - Идем, - вздохнул я и, утерев нос, сдержал следующий чих. Сакура была права. Так пахло в библиотеке. Не знаю, откуда я вспомнил этот запах, но я его вспомнил, как вспомнил и то, что люблю коньяк, а не виски.
Енот тем временем забежал за угол и пискнул, привлекая наше внимание, а когда я повернул за ним, то тоже остановился и протер глаза, не веря тому, что увидел. Сакура, присоединившись ко мне, от удивления схватила меня за руку и больно сдавила пальцы. Но я не обратил на это внимания. Перед нами раскинулось огромное помещение, по сравнению с которым лабиринт Обжоры был сродни крохотной комнатушке. Ввысь, теряясь в темноте наверху, уходили гигантские шкафы, заполненные книгами. Шкафов было так много, я не видел конца этой странной библиотеки. Словно его и не было вовсе. У каждого шкафа сбоку висела тяжелая бронзовая лампа, испускавшая плотный желтый свет. Пол устилал мягкий, пусть и довольно грязный зеленый ковер, а у редких стен стояли большие кожаные кресла, потрескавшиеся от времени. И ни души. Ни шорохов, ни скрипов, ни тихих голосов. Только одна большая, пыльная и немного жутковатая библиотека.
Но наш пушистый проводник чувствовал себя спокойно. Он терпеливо сидел на полу в отдалении и ждал, когда же мы пойдем дальше. Отчасти его спокойствие передалось и нам. Все-таки енот спас нас от Обжоры и всегда чутко реагировал на любые посторонние звуки. Вздохнув, я тоже сжал руку примары и нехотя пошел вперед. Аши, Фиалка и Пухляш двинулись следом. Ноги словно приросли к полу и было очень тяжело выдергивать их из мягкого ворса ковра. На мгновение мелькнула мысль, что было бы здорово посидеть в одном из кожаных кресел с книгой, под теплым желтым светом и с кружкой горячего чая в руке. Никуда не бежать, ни от кого не спасаться. Просто сидеть и читать сказки. Добрые, волшебные сказки, в которых нет места злу… Сакуру, скорее всего, тоже обуревали подобные эмоции, потому что девочка вяло шла за мной следом, продолжая изучать странную библиотеку. А странного там было много. На нижних полках стояли огромные, с наш рост, тяжелые, ветхие тома с подписями на корешках неизвестным языком. Ввысь уходили гигантские отполированные лестницы, и кто знал, какие книги хранятся там, на самом верху. Была еще одна странность. Несмотря на пыль, в библиотеке царил идеальный порядок. Все книги были расставлены по категориям и алфавиту. На полу, редких тумбах и столах ничего не валялось. Пахло пылью и… свежезаваренным кофе. От этого запаха у меня слюнки потекли, а в животе жадно заворчало. Я любил кофе, но в Комнатке его имели право пить только примары. Нихилам и нецесам кофе редко доставался, если только Ратто не расщедривался на чашку-другую. Вздохнув, я мотнул головой, отгоняя дурные мысли, и повернул за один из шкафов, следуя за нашим проводником. Тот уверенно бежал вперед, словно неоднократно бывал в этом книжном лабиринте.
Мы шли долго, то снова ныряя за шкафы, то выходя с другой стороны, то порой возвращаясь назад. Но енот продолжал бежать вперед и недовольно попискивал, если мы, спотыкаясь, замедлялись. Откуда-то потянуло холодком и зверёк, пискнув, помчался вперед. Я переглянулся с друзьями и тоже перешел на бег, но за очередным поворотом остановился, как вкопанный. Примара, побледнев, сделала шаг назад, а я, нахмурившись, закрыл её собой. Пухляш шумно выдохнул и пробормотал что-то ругательное.
Перед нами находился дверной проем, такой же гигантский, как и все в библиотеке, и рядом с этим проемом стоял необычайно тучный мужчина в пыльном костюме в тонкую полоску и кокетливо сдвинутом набок сплющенном цилиндре. Его лицо, изрытое оспинами и покрытое пигментными пятнами, удивленно вытянулось, когда он увидел нас, а маленькие черные глазки забавно округлились. Объемный живот, лишь чуть-чуть недостающий до пола, заколыхался и мужчина сделал шаг в нашу сторону, однако тут же остановился, когда мы настороженно попятились от него. Он поднял руки, и мы увидели, что они куда длиннее, чем у обычного человека, а вот ноги, наоборот были хилыми и короткими. Впрочем, это не отменяло факта, что перед нами настоящий гигант, куда больше по размерам, чем Обжора.
- Чего это я, в самом деле… Не бойтесь, - пророкотал мужчина, снимая с головы цилиндр и прижимая его к груди. Енот, спокойно сидящий у его ног, согласно пискнул. – Здесь вам не грозит зло. - Вы… такой же, как Обжора? – осторожно спросил я, готовясь в любой момент сорваться с места и броситься бежать. Сердце глухо ухало в груди и в висках заломило от напряжения. Мужчина нахмурился и отрицательно помотал головой, заставив седые кудри забавно затрястись. - Нет, - коротко ответил он и осторожно почесал енота толстым пальцем. Зверек блаженно зажмурился и ловко взобрался хозяину на плечо. Мужчина вздохнул и, вытащив из кармана глиняную трубку, раскурил её, после чего утонул в клубах ароматного дыма. – Это я послал тануки. Только вот не думал, что вас пятеро будет. Обычно изгой только один. Не иначе Большой Жребий случился? - Откуда вы знаете? – спросила Сакура хозяина библиотеки, высунувшись из-за моего плеча. - Сам изгоем был когда-то, - грустно улыбнулся он, выпуская в воздух новую порцию дыма. Я переглянулся с друзьями и пожал плечами. – Не удивляйтесь. Удивляться другому будете, а пока приглашаю быть моими гостями. Дело ваше – согласиться или уйти. Но у меня есть горячий кофе, только-только заварил, и чай, и свежий хлеб с маслом. Бусинку тоже поблагодарить надо. Одного-то от Обжоры увести сложно, а тут пятеро. - Мы можем убежать, - хмыкнул я. - Можете, я вас не задерживаю. Сложно поверить в радушие, когда вас чуть не сожрал мерзкий слизняк, - кивнул мужчина, ощерив в улыбке крупные, но редкие зубы. Он чуть подумал и вздохнул. – Аке не повезло. Он добрался до изгоя, а тот его палкой хватил. Лапу сломал. Дрянной мальчишка. - Если вы про Шинаши, то Обжора его… - Фиалка, поборов робость, не закончила, потому что мужчина оборвал её взмахом длинной руки. - Знаю. Аке рассказал, когда вернулся. Со здоровой-то лапой от Обжоры убежать сложно, а тут с перебитой… Сам свой выбор сделал, Шинаши ваш. Как и многие до него… Ну, так что? Принимаете приглашение или дальше пойдете? Кофе и чай стынет, да хлеб черствеет, - спросил мужчина, с трудом поворачиваясь и заходя внутрь другой комнаты, откуда тянуло кофе и вкусным ароматом свежего хлеба. – Если нет, то выход вон там… - Спасибо, - ответила за меня Сакура, выходя вперед. - Мы с радостью. - Тогда заходите, - обронил мужчина из глубины комнаты. – А я пока бутерброды сделаю. Вы, поди, рисом одним питались? Ну, да. Ну, да. Чего это я, в самом деле….
Глава восьмая. Библиотекарь Митаро.
Комната, в которую мы вошли, объединила в себе всё: и рабочий кабинет, и нехитрую кухню, и спальню. Возле одной стены стоял массивный стол из красного дерева и такой же крепкий, отполированный стул. Стол был завален книгами и исписанными листами бумаги, а на стуле висел мягкий, бежевый плед. Кухня представляла собой маленькую печку и на ней весело посвистывал старый чайник с подкопченными боками. Кровать, такая же старая и ветхая, как и все убранство комнаты, тем не менее была аккуратно заправлена. На неё как раз и запрыгнул наш пушистый проводник. Чуть потоптался на одеяле, свернулся калачиком и задремал, восстанавливая силы после тяжелой гонки с Обжорой.
Мы уселись на низенькие табуреты, которые явно были малы для хозяина и предназначались для редких гостей, и, затаив дыхание, рассматривали тучного мужчину. А он, не обращая на нас внимание, тихонько насвистывал под нос незатейливую мелодию и ловко орудовал ножом, отрезая от огромного хлеба куски и намазывая на них желтое масло. Затем он щедро плеснул кипятка в погнутые металлические кружки, размером с небольшую кастрюльку, и поставил их перед нами, как и блюдце с десятью кусками хлеба с маслом. Сам хозяин уселся на стул и, завернувшись в плед, снова раскурил трубку.
- С-спасибо, - протянул я, отхлебывая крепкий ароматный чай из кружки и вгрызаясь в кусок хлеба. Затем, чуть подумав, кивнул остальным, которые, словно по команде, тоже налетели на еду. Хозяин, окутав нас дымом, тихо рассмеялся. - Это ты правильно придумал, - похвалил он, указывая мундштуком на меня. – А ну как еда отравлена и сморит тебя сейчас сном мертвецким? Шучу, шучу. Ешьте спокойно. Тут, как я уже сказал, зло вам не грозит. Старый Митаро не допустит. - А дальше? – спросила Сакура, оторвавшись от горячего чая. Чай удивительным образом успокаивал и согревал измученные гонкой тела и наполнял голову приятной усталостью. - А дальше будет сложнее, - вздохнул Митаро, тоже прикладываясь к своей кружке, размером с ведро. – Я тут такой один. - П-почему вы п-помогаете нам? – осторожно спросил я, с сожалением смотря на второй кусок хлеба с маслом, который в меня точно не влезет. - Я вашему брату всегда стараюсь помогать, - ответил хозяин, махнув рукой и грустно улыбнувшись. – Только и Обжора не лыком шит. Умнеет он. Головы помусолит, уму наберется. Будто мозги ему это ум дают… Вам повезло, что за Бусинкой пошли. Если б не пошли, то Обжора с вами бы сначала в догонялки поиграл, а потом, в угол загнав, сожрал, как он всегда и делает. Скучно ему тоже в темноте ползать. А так хоть какое-то развлечение. Но вы мне вот что скажите. Как так вышло, что пятерых-то изгнали? Большой Жребий только трех выгонял, как помню. А тут и нихилы, и примара.
Мы с Сакурой переглянулись, чем заставили Библиотекаря снова рассмеяться. Он сплел на объемном животе пальцы и покачал головой, когда примара смущенно порозовела.
- Нечего румяниться, - буркнул Митаро. – Я не настолько темный, чтобы не отличить примару от нихила, хоть и одета ты, как нихил. - Долгая история, - ответила Сакура и, вздохнув, дернула плечами. Она посмотрела на меня, дождалась одобрительного кивка и коротко рассказала хозяину о Большом Жребии. - Ага, - чуть подумав, кивнул Библиотекарь и посмотрел на меня. – Две жертвы, стало быть. Да еще и три примара сразу. Редкость в Комнатке. Редкая редкость. Но Судья Изанами не ошибается. Если уж Чаша так решила, значит так тому и быть. А чего ж ты в нихиловом костюме ходишь? - Я была примарой, пока не пришла новенькая. Телевизор определил её в примары, но лишь семеро могут быть примарами. Число нарушать нельзя. - Что деется-то, - нахмурился хозяин. Он поднял пальцами уголек и раскурил потухшую трубку. – Я уж думал потрясений больше не будет. А тут на тебе. Меняется Комнатка… - П-потрясений? – переспросил я. - Ага. Последний раз эти потрясения в такое вылились… - он замолчал и, глубоко затянувшись, выпустил к потолку огромное облако дыма. - Когда примары воспротивились Жребию, - тихо закончила за него Фиалка. Митаро коротко кивнул и внимательно посмотрел на неё. - Вам рассказали об этом? - Немного, - ответил я. – Т-т-телевизор ра-рассказал с-сказку. - Сказку, - повторил Библиотекарь. Он вздохнул и поставил на огонь чайник. – Пожалуй надо чайку обновить. Не сказку вам рассказала морда зеленая, а правду. Тот самый примар, который пошел против воли Жребия и Судьи, гнался за вами и сожрать хотел. Он всегда любил хорошо поесть. Я помню это, хоть память моя, как чайное ситечко. - Вы тот нихил, - догадался я, заставив хозяина улыбнуться. - Да. Меня вытолкали за дверь вместо примара, которому выпал Жребий стать Изгоем, - кивнул он и на миг прервался, снова наполняя наши кружки крепким чаем. – Ох и осерчал Судья Изанами. Я чуть душу ему не отдал, когда Дверь за мной закрылась и я увидел его в коридоре. Но мне повезло. Не так, как остальным.
Енот, лежавший на кровати, поднял голову и жалобно заворчал, смотря на понурившегося мужчину. Тот слабо улыбнулся и поджал толстые губы, словно извиняясь за что-то. Мы не решались прервать рассказ хозяина. И дураку было видно, как ему тяжело.
- Я брел во тьме долго и удивлялся, почему Судья прошел мимо, - продолжил Митаро. Енот запрыгнул ему на колени, а потом ловко взобрался на массивное плечо и ткнулся носом в щёку хозяина. – Я шел долго, а потом устал и уснул. Не было ни еды, ни воды. Живот сводило от голода, потому как примары мне даже рисового колобка захудалого с собой не дали. Проснувшись, я сильно перепугался, потому что Судья Изанами стоял надо мной. Молчаливый и страшный. А у его ног беспокойно попискивали тануки. У одного была рыжая полоска на голове. У другого ухо отсутствовало. Третий хромал… - Он превратил их в енотов? – распахнув глаза, спросила Аши. - Тануки. И только нихилов. Бусинку, Аке, Растяпу и других. Не знаю, за что. Но превратил, - ответил хозяин, ласково почесывая енота пальцем. – Они сейчас уже и не помнят, кем были. Только мысли, да настроения иногда улавливают. Лишь ненависть их горит все тем же огнем. К тем, кто повинен в этом… Меня гнев Судьи миновал. Он только пальцем щелкнул, как мои кости затрещали. Трещала и плоть, и кровь кипела, а он молча стоял напротив и смотрел, как я меняюсь. Я же это тоже заслужил. Потому что промолчал и покорился чужой воле. Не воле Жребия, а воле того, кто был немного выше меня. Остальным не повезло. Обжору вы уже видели. Мало в нем человеческого, да и было ли оно хоть когда-нибудь, никто уже и не скажет. - Значит, есть еще кто-то? – спросил я. – Ну, д-другие п-примары и не-нецесы. - Есть. Куда хуже Обжоры, - кивнул хозяин и вздрогнул от отвращения. – К сожалению, я не могу дать вам приют. Милостью Судьи не разбрасываются. Да и каждый изгой знает, куда идет. А вот кто дойдет, это уже другой вопрос. - Телевизор сказал, что надо дойти до Врат, - кивнула Сакура, припоминая рассказанную сказку. - Да. Путь ваш будет тяжелым и опасным, - покачал головой Митаро. Он шумно отпил чаю и почмокал губами. – Но я дам вам знания, как даю их Комнатке все это время. Да, да, маленькие нихилы. Книги, что вы находите в Сундуке, из моей библиотеки. Какие-то возвращаются, а какие-то остаются на книжных полках Комнатки, пока не придет и их черед. Ладно, чего ненужным вас мучить… Сегодня вы можете спокойно поспать в теплой кровати, не опасаясь тьмы, что ждет вас за дверями библиотеки. А завтра… Завтра я дам вам знания и отпущу с миром. Лишь так я могу помочь вам, изгои. Лишь так. - С-спасибо, - вздохнул я, вызвав у хозяина улыбку. Тот внимательно посмотрел на меня и загадочно хмыкнул, когда я зевнул и потер глаза. - Да, чай этот непростой. Он убирает все тревоги, снимает усталость и дает яркие, добрые сны, - его голос звучал глухо и будто гипнотизировал. Словно повинуясь жесту Библиотекаря, мы с Сакурой встали с табурета и легли на кровать, сразу же утонув в мягкой перине. Такой мягкой, что казалось, будто ты летишь. Примара сдалась первой и спустя пару мгновений засопела с улыбкой на лице. Уснула Фиалка и Аши. Почти мгновенно отключился и Пухляш. Я боролся недолго и прежде чем провалиться в сон, увидел, как тучный Митаро достает из ящика стола чистый лист, коробку карандашей и свечу. Он вставил свечу в бронзовый подсвечник, незаметно зажег её и, вздохнув, принялся рисовать, изредка бубня себе под нос. – Спите, маленькие нихилы. Сегодня вы можете спать без страха. А я посторожу ваш сон….
*****.
Я проснулся посреди ночи и с удивлением уселся на кровати. На столе продолжала гореть свеча, но самого Библиотекаря не было. Мои друзья спали рядом и, ровно дыша, улыбались во сне. Я же спать больше не хотел. Тело словно бурлило от переполнявшей меня энергии. Поэтому я неслышно встал с кровати и отправился на поиски хозяина. Если уж уснуть снова не получится, то лучше потратить время на получение знаний о том, что ждет нас дальше в Судилище.
Библиотекаря я нашел недалеко от входа в кабинет. Он сидел в кожаном кресле и внимательно изучал тяжелую книгу, которая лежала у него на коленях. Мое появление не стало для хозяина неожиданностью, что он и подтвердил, когда я подошел ближе. - Вижу, ты выспался, Молчун, - констатировал он и указал рукой на соседнее кресло, которое неожиданно уменьшилось до нормальных размеров. Митаро тихо рассмеялся, когда я удивленно попятился, а потом сказал: - Садись. Мне многое нужно рассказать вам. - Мои друзья еще спят, - ответил я и запнулся, когда слова легко и непринужденно вылетели из рта. - Чай успокаивает и усмиряет хвори, - пояснил хозяин. – Эффект, конечно, спадет, но не сразу. А нихилы… нихилы пусть спят. Они узнают все нужное от тебя. Взгляни лучше на это… - Карта? – переспросил я, когда Библиотекарь положил тяжелую книгу на пол. На развороте и правда была карта: тщательно прорисованная и украшенная сносками и подписями. – Это карта Судилища? - Сны удивительны, Молчун. Иногда в них ты можешь побывать в тех местах, куда вряд ли бы добрался в реальности. Но здесь мне еще помогли друзья, - Бусинка, которую я не сразу увидел на плече хозяина, согласно пискнула и вновь задремала. – Маленькие и проворные, они исследуют Судилище день за днем и забираются даже в те места, куда и Стражи-то не рискнут свой нос сунуть. - Стражи? – меня словно холодком обдало, когда я повторил. Библиотекарь поднес палец к губам и покачал головой. - Не стоит упоминать их слишком часто. Здесь они вам не страшны. Никто не рискнет вторгнуться в мое жилище. Сразу по шее получат. А там, за порогом, лучше молчать, а то накличешь их раньше времени. - Это примары, да? Измененные Судьей? – я понял, куда клонит Митаро. - Верно, - толстый палец уткнулся в карту и я, прищурившись, увидел на ней нарисованную библиотеку. Даже маленькая копия хозяина была в наличии. – Мы тут, а вот здесь - Комнатка. Она расположена на самой глубине Судилища, под Седьмым кругом. Седьмой круг – это лабиринт, в котором царствует Обжора – его Страж. Да, он настолько глуп и бесполезен, что его обитель пуста и безжизненна. Чего нельзя сказать о других. - А вы Страж Шестого круга? - Именно, - улыбнулся Библиотекарь и по привычке поджал губы. – Единственный, кто вашему брату хоть как-то помогает. Длань Судьи изменила меня не так сильно, и я помню Комнатку, как помню и себя… Ладно, ночь заканчивается, а столько еще нужно рассказать. Изгой уходит из Комнатки не просто так. Его цель – добраться до Врат и предстать перед Судьей Изанами. Просто так скармливать вас Обжоре или другим тварям никто не собирается, но если это случилось, то задай вопрос, пока тебя пережевывают. А достоин ли я предстать перед Судьей? Многие изгои закончили свою жизнь в темных лабиринтах Обжоры. Те немногие, кто выжил, вернулись в Комнатку. - Вернулись? – удивленно вздрогнул я. – Но как? - Редко, кто задумывается, отчего примары – здоровее, нецесы не так уродливы, а нихилы сплошь с недостатками, - улыбнулся хозяин. - Не понимаю… - Да, загадки вам ни к чему, маленький нихил. Все куда проще, чем кажется. Как ты думаешь, почему у примаров нет недостатков? - Жребий не указывал на них! – осенило меня. – Они не бывали в Судилище! - Молодец, - снова улыбнулся Митаро. – А нецесы? - Были? - Были. Были примарами когда-то. Жребий решил, что им пора и они ступили за Дверь. Но то ли Обжора сломал им ногу и не смог сожрать, то ли другой Страж свел с ума, из-за чего их путь к Вратам прервался. Эти примары вернулись в Комнатку, но путь наверх им был заказан. - И их определили в нецесы? - Верно, маленький нихил. Ловко ты схватываешь. Другие, до тебя, долго в это поверить не могли. - Невероятно, - хмыкнул я и, спрыгнув с кресла, принялся мерить шагами пол. – А если Жребий выбирал их снова, они покидали Комнатку второй раз и получали еще одно… хм… несерьезное увечье? - Несерьезное? Как сказать, - грустно улыбнулся Библиотекарь. – Думаешь, Лапке легко было бы в одиночку идти до Врат? Тут и с двумя руками сложно, а с одной и вовсе невозможно. Но ты прав. Если изгою-нецесу везло, и он снова попадал в Комнатку, то становился нихилом. А нихилу… - Обратной дороги в Комнатку нет, - закончил я и добавил. - Но Сакура... - Да, примара, ставшая нихилом. Я не знаю, что её ждет, - вздохнул Библиотекарь. – Только Судья Изанами, да разве он поделится с кем-то своим замыслом. Мудрость его глубже самых глубоких колодцев. Но все когда-нибудь случается в первый раз. - Получается, что я, - мысль ошпарила меня, словно кипятка плеснули, - уже дважды был в Судилище? - Да. Как Аши, Фиалка и Пухляш, который так любит хлеб с маслом. - Но я ничего не помню, - нахмурился я, повернувшись к хозяину. Тот поджал губы и кивнул. - Как и другие. Память будет возвращаться к вам урывками, потому что Комнатка больше не блокирует её. Но вспомнить всё, увы, не получится, маленький нихил. - Значит и остальные в Комнатке забывают ушедших изгоев? - Правильно. - Но бидный Томо… - Томори. Бедный Томори, - улыбка тронула губы Митаро. – Никто не знает, почему Судья так добр к нему. И тем удивительнее, что Жребий выбрал его. Словно знал, что за него кто-то вступится. Хм… Разум Томори давно в тумане и даже Комнатка не имеет власти над ним. - Я тоже помню. Юбу, которая ушла, когда я очутился в Сундуке. - В самом деле? – нахмурился хозяин и вздохнул. – А не должен бы. Может поэтому Жребий выбрал Месяца, зная, что ты займешь его место? Может, Судья Изанами знал, что ты готов в третий раз попытаться достичь Врат? - А были те, кто добрался до Врат? - Этого мне знать не дано. Но я тешу себя надеждой, что были, хоть путь до Врат сложен, - покачал головой Библиотекарь и его палец пополз по карте, остановившись у неестественно искривленной фигурки, бледной и еле видимой. – За порогом моей библиотеки её царство. И если Обжора показался вам ужасным, то очень скоро вы поменяете решение. - И нет никакого обходного п-пути? - Путь один, - усмехнулся хозяин. – Вперед. Ни сойти с него, ни обойти не получится. Таков удел изгоев, покинувших Комнатку. Но я помогу вам, чем смогу, хоть могу и немногое. Поэтому слушай внимательно, маленький нихил. За порогом моего дома царство боли и зла. Обитель Ховайто Реди. Белая Леди... Там темно и холодно, а пол такой ледяной, что обжигает похлеще огня. Белая Леди слепа, но пусть тебя это не обманывает. Её слух такой же чуткий, как обоняние Обжоры. Она услышит стук твоего сердца, бег крови по твоим венам и как струятся мысли в твоей голове. Если надумаешь бежать, и она услышит, то тебя настигнет её крик. Ноги станут ватными, сердце замерзнет моментально и последнее, что ты увидишь – это её клыки, вспарывающие тебе сонную артерию. Волей Судьи Изанами превратилась примара в ужасную рокурокуби, чей крик теперь сулит смерть. - И что же делать? – растерянно спросил я, смотря на Библиотекаря. Тот вздохнул и ласково погладил по голове тануки, которая лежала у него на плече и внимательно смотрела на меня. - Бусинка проведет вас безопасной тропой, как проводила других изгоев когда-то. Если повезет, то вы не столкнетесь с Белой Леди, но не стоит забывать и о бестиях… - Бестиях? – нахмурился я. - Нецесы, - коротко ответил Митаро, продолжая поглаживать Бусинку. – Те нецесы, что промолчали, когда примары нарушили Жребий, стали цепными псами Стражей. Нихилам повезло. Судья не отобрал у них волю, а вот нецесов наоборот подчинил своей. Лишь старый Обжора остался без помощников, потому что пожрал их в первый же день. - Как они выглядят? - Как инугами, но инугами порченные. Большие, мускулистые псы, сквозь гнилую кожу которых просвечивает плоть. Их ноги длинны и не знают усталости, а клыки запросто крошат металл и камень. Сбежать от них почти невозможно, но я дам вам кое-что, - Библиотекарь сунул руку в карман и вытащил из него крохотную бутылочку, которую протянул мне. – Была тут одна умненькая примара. Нашла в одной из книг нужное зелье, сходила на разведку в обитель Ховайто, а потом передала с Бусинкой письмо и кровь бестии, которую нужно было влить в зелье в определенный час. Зелье это непростое, Молчун. Оно отбивает любой запах и бестиям будет сложнее вас найти. Капни на палец и вотри в ключицу. - Спасибо, - кивнул я и воспользовался советом. Кожу тут же начало печь. – Жжется. - Так надо, - ответил хозяин, шумно втягивая воздух. – Хорошо. И друзьям твоим потом тоже дадим. Всяк полегче будет путь. Только медлить не нужно. - А дальше? - Дальше сложнее, - нахмурился Библиотекарь и повел по карте пальцем, пока не уперся в другого Стража. Рисунок был непонятным и изображал то ли толстую женщину, то ли толстого мужчину с длинными седыми волосами. – Харчевня. Там, среди котлов, наполненных кипящим жиром, грязных сковородок и гнили живет ямауба Фуцута (гнилая). Древняя карга, которая день за днем готовит тошнотворное варево для прочих тварей, а если ей везет, то в супы попадают изгои. Пусть тебя не вводит в заблуждение шарканье и ласковый голосок. Она быстра, хитра и кровожадна. А нежное мясо изгоев, предварительно откормленных, для нее деликатес… Да, жуткое место эта Харчевня, Молчун. И опасное. Если повезет, там вы разживетесь какой-никакой снедью, но заклинаю тебя, не смей пробовать стряпню старухи. Только закрытые консервы, банки и бутылки. Глотнешь хоть ложку её супа, так напрочь обо всем забудешь. Будешь есть до тех пор, пока не раздобреешь, а там и на плиту раскаленную дорога….
Библиотекарь отвлекся, чтобы набить трубку табаком, и, когда закурил, к нам присоединилась зевающая Сакура. Не успел я подивиться, как кресло, в котором я сидел, увеличилось в размерах настолько, чтобы места хватило и примаре. Сакура уселась в него и тут же прижалась к моей руке, что не ускользнуло от внимательного взгляда Митаро, который улыбнулся и кивнул.
- Стало быть можно и продолжить, - сказал он и протянул примаре бутылочку с зельем. – Вотри каплю в ключицу, а Молчун тебе потом расскажет, зачем. - Хорошо, - вздохнула Сакура, когда я подтвердил слова кивком и сказал, что будет немного жечь. Она чуть поморщилась, когда зелье прижгло кожу, а потом заинтересованно скользнула взглядом по карте Судилища. – Это… - Да, Судилище, - кивнул Библиотекарь. – Ты проснулась как раз вовремя, потому что мы переходим к Третьему кругу и тут держите ушки на макушке, потому как место это проклято самим Судьей. Там, в красном мареве горящих костров и раскаленных клещей, среди криков отчаяния и боли, алчно смеется тварь, имя которой – Моно Као. Его сердце мертво, черно и похоже на кусок рдеющего угля, который не преминет укусить пальцы, если к нему прикоснуться. Его глаза стеклянны и пусты, как и его душа. Тысячи его пальцев мечтают лишь об одном – рвать и расщеплять, калечить и ломать, заставлять выть от боли и ужаса. Палач, которым в Комнатке пугают новичков. Людоед, который заставляет дрожать даже примаров. Истинный ужас Судилища и самая страшная из всех тварей, пошедших наперекор Жребию. Устоявший пред Моно Као сердце стальное и сильное получит. Дрогнувший, навеки в этом жаре растворится. Единицы смогли вырваться из его темницы….
Купить мои книги можно на ЛитРес.