70-е. Летние каникулы. В начале, улицы, где жили бабушка с дедушкой, находилось "Заготзерно". Точнее, склады из красного кирпича, куда привозили и увозили зерно. Строение поделили на несколько неосвещенных хранилищ (прозывали казематами), с улицы полуприкрытых массивными металлическими воротами. Там замечательно было играть в прятки, а заодно набирать в карманы пшеницу и жевать ее вместо семечек. Мальчишки и коты ловили там мышей.
—Раз, два, три, четыре, пять, я сейчас иду искать. Кто не спрятался, я не виновата! — оторвалась от дерева, огляделась по сторонам — никого, наверняка самые смелые в казематах спрятались. Жутковато туда заглядывать — со света заходишь в темноту, а тут на тебя кто-то дышит или шуршит. Вдруг слышу доносящийся откуда-то слабый писк. Может, показалось? Прислушалась — нет, не показалось.
— Эй, выходите, я больше не играю! Здесь кто-то пищит! — вышли подружки не сразу, думали, что это уловка и так хочу их быстрее найти.
— Тихо! Слышите? — пошли на звук, дошли до кучи строительного мусора. — Отсюда, из-под земли!
— Я боюсь, вдруг покойник!
— Покойник молча лежит.
Лариска, старшая из нас, присела на корточки и стала палкой осторожно разгребать землю в том месте, откуда шел звук. Показалась "крышка" из обломка доски — подняла — в ямке, прижавшись друг к дружке, сидели большелобые малыши. Взяли в руки щенят, а они еще слепые, пищат, тыкаясь невпопад.
— Кушать хотят, пошли ко мне, покормим, потом будем пристраивать, — всей толпой пошли за нашим "командиром".
В доме Ларкина мама осмотрела внимательно щенят (все-таки врач, хоть и человеческий), помогла накормить сирот. Потом дружно ходили по домам и пристраивали найденышей. Оставался последний.
— Бабушка, давай собачку заведем, будет дом охранять.
— Чего это удумала? И не проси!
— Ну ба-буш-ка... — канючила я.
— Слушай, что тебе расскажу. После войны прибилась к нам собачка, — бабушка сидела на низкой табуретке, опершись на широко расставленные колени и чистила картошку, бросая "серпантины" очисток в таз у ног. — Маленькая такая, дворняжка. Серенькая, лохматенькая. Уж, думаешь, чего она могла понимать? А понимала, может, более другого человека. Всегда рядом, все с нами делала: за детьми присматривала, огород лапами перекапывала, о чужаке предупреждала. Не было у нее своих детишек, а под старость, под зиму, на тебе — щеночек. Слабенький такой, мы его в меховую шапку положили, чтоб тепло было, у лежанки поставили — там теплее. Но не удалось выходить. Похоронили. А наша Стеша все искала его, места себе не находила... Как-то запалили печь. Потрескивает огонь. А матери-то показалось, что ее дите там пищит. Прыгнула она за ним... — бабушка тяжело вздохнула. — Нет, другой такой не будет. Родную душу потеряли...
Последнего щенка оставила у себя наша Ларка, из него вырос славный пес, похожий на овчарку. Жил, как полагается полноправному члену семьи — в доме. Когда я заходила, он степенно подходил и протягивал лапу. Ларисин папа, смеясь, шутил: "Вот что значит вырасти в интеллигентной среде."
P.S. Из каждого правила часто бывает исключение и у нас вскоре появился верный друг — Пушок, эту историю я изложила в рассказе "По грибы".
26.07.2024