Шёл 1991 год...
Первая неделя после Нового года.
Сумерки тихо опускались на город у моря, моросил мелкий дождь.
Иван и Василиса присели на лавочку под навесом у автовокзала, с улыбкой рассматривая себя на фотографии из будки моментального фото, которое только что сделали.
Ещё светлое небо прорисовывало вокруг темный контур гор.
Троллейбус с огромной шапкой снега на крыше въехал на вокзал.
Они сняли комнату в Алуште, а сегодня с утра решили приехать в Ялту и вот вечером попали в "капкан" - обратно в Алушту троллейбусы и вообще любой транспорт не шёл. Наверху был гололед и снег. Всего на каких-то несколько сот метров выше и вместо дождика обильный снегопад.
Подошла женщина и спросила - вам случайно не в Алушту, есть водитель готовый отвезти, но дорого.. поэтому ищем попутчиков.
Это оказалась мама с сыном-солдатом, который служил где-то под Судаком, они тоже приехали побродить в город Чехова, пока ему дали увольнение.
Водитель вёл себя очень спокойно и говорил только необходимые слова. Все таксисты и бомбилы показывали на его вишневую 2-х дверную "восьмерку" со словами - "шипованная резина только у него, нам там делать нечего".
Граница между небом и горами стала почти неразличима, но всё равно даже в темноте чувствовалось грань между мягкостью небес и твердостью скал.
Женщина с солдатиком и Василиса сели сзади, Иван на переднее сиденье.
Водитель включил передачу повернулся к пассажиру справа, коротко заявив - "главное не остановится" и отпустил сцепление..
Поехали по пустой трассе вверх, навстречу проехал ещё один троллейбус с сугробом на крыше. Короткие сумерки уступили место долгой ночи, дворники на стекле делали свою обычную работу. Где-то под Массандрой дождь начал смешиваться со снегом, который хлопьями ложился на лобовое. Стали появляться одинокие машины и троллейбусы, стоящие по обочинам.. некоторые пытались тронуться с места буксуя, но это только приводило к тому, что они скатывались на новое место "парковки". Водитель как-то удивительно хладнокровно объезжал стоящие прямо на дороге авто, тихо приговаривая - "останавливаться нельзя"..
У "Никиты" уже шёл только снег и гололед был такой, что люди выходившие из машин тут же падали и катились вниз пока не упирались в бордюр, на коленках пытаясь вернуться назад.
Стоящие троллейбусы имели какой-то Рождественски сказочный вид. Внутри них ярко горел свет, который как в театре представлял сидящих пассажиров, ставших на время актерами спектакля неизвестного режиссера или застывшими восковыми фигурами музея мадам Тюссо. Иван повернулся назад и увидел глаза Василисы, которые были как-то по-детски восторженны. Она улыбнулась ему, мягко мягко, как снег планирующий за окном.
Впереди походу движения поперек всей проезжей части образовалась пробка. Водитель мастерски выкручивая руль и то газую то чуть тормозя находил проходы там где их даже не было. Когда уже почти проскочили очередной затор пассажир одного из автомобилей решил выйти из машины прямо перед восьмеркой и ничего не оставалось как нажать на тормоз. Попытки затем тронуться с места даже с шипами ни к чему не приводили.
Восьмерка встала как и все.
Водитель помолчал минуту, опустив подбородок на руки, лежашие на руле.. глядя не отрываясь перед собой. Затем попросил солдата сесть на колени к Ивану, коротко прокомментировав - "передний привод"..
Помалу газуя и меняя передачи восьмерочка всё таки зацепилась и потихоньку поползла вперед. Василиса оглянулась, в заднем стекле, как на экране в кино, стоящие машины уменьшались в размере, оставаясь в прошлом. Дальше водитель совершил следующее - левой рукой держа руль правой он приподнял кресло справа, чтобы солдатик сидевший на коленях Ивана смог на ходу перейти назад. Манипуляция оказалась непростой, но завершилась успешно.
Когда начался длинный пологий спуск к Алуште дождь и снег совершили обратную комбинацию, и на подъезде к городу снова шёл только мелкий дождик и вокруг не было ни пятнышка снега.
Что это было.. сон или удивительная сказка представленная избранным зрителям, непонятно. Расплатились с водителем, вопросы о дороговизне поездки даже не возникли в головах.. он сделал свою трудную работу..
Василиса и Иван молча шли по безлюдной темной ночной Алуште, перед глазами повторялись яркие кадры, прожитого только что.
На следующей день был почти пустой вагон и только их купе до Москвы, с отражением обоих ночью в зеркале на двери - где Иван стоял за спиной Васьки (как он любил звать Василису).
В радио под потолком пела Пугачева:
"Когда-нибудь я стану лучше и мудрее, чем теперь,
И кину взгляд с высот прошедших лет.
Как будто осенью дождливой на солнцем залитый Апрель,
Пойму в чём Счастья моего Секрет"..
Их Любовь не пришла к какому-то "результату" и они как-то по тихому расстались...
Через 30 лет Василиса нашла Ивана в Фейсбуке. Иван позвонил ей и когда она сказала - "помнишь в Ялте".. он чуть не заплакал навзрыд.
Они оба запомнили эту историю и через бесконечную темноту Времени пронесли её.
- "Знаешь Васька, те мы уже не мы. Они как будто наши дети и даже наверно больше чем дети, потому что мы знаем то, что тогда было у них внутри".
- "Только сейчас Ванюша, мы понимаем всю Чистоту и Величие той нашей Любви. Всю нашу Бесконечную Искренность. Помнишь ты шептал в темноте купе - "Любовь это Искренность".
"Поймём в чём Счастья нашего Секрет".. не поймём, Ванечка, никогда не поймём...
- "Я отправил тебе на WhatsAp те фото из Ялты, оцифрованные"..
- "Спасибо, Ванюша".
На фотографии было два кадра.
На одном Иван закрыв один глаз что-то корчил в объектив, а Василиса смотрела на него с нежной улыбкой.
На другом Василиса прислонилась лбом к его щеке, смеясь над какой-то его шуткой.
Пугачева и Кузьмин звучали из далекого Сан Ремо - "На фотографии забытой хранившей мой веселый смех, Никто моей Любви не разглядит"...
После этого телефонного разговора они больше не звонили и не встречались друг с другом.