— Если я у вас такая непутевая, то мне от вас тем более ничего не нужно! — это было не впервой, когда Надя пререкалась с родителями и давала себе волю накричать на них, но сейчас она уже понимала, что такие выходки не пройдут просто так. Она давно мечтала покинуть родительское гнездо, и теперь, когда была совершеннолетней, то могла это сделать без всякого труда.
Наверное, Надя надеялась на то, что ее встретят везде с распростертыми объятиями, поэтому решила разрешить свой амбициозный план и покорить столицу. Ветер срывал последние листья с обнаженных веток деревьев, когда Надя закрывала за собой ворота родительского дома. Она была той девчонкой, которую родители воспитывали в строгости и требовательности, поэтому каждый свой шаг и решение подвергала огромному сомнению. Так, к сожалению, и случается, когда детей держат в ежовых рукавицах: спустя какое-то время птенец вылетает из родительского гнезда и пускается во все тяжкие, только бы не рядом со строгими взрослыми.
Надя помнила каждый спор с родителями, каждую ссору, которая начиналась с недопонимания и заканчивалась молчанием в углах их старого дома. Взросление в такой атмосфере оставило свой след, заставляя ее мечтать о свободе за пределами деревни, где каждый знал не только твое имя, но и все твои неудачи.
С трудом найденные деньги на билет до столицы лежали в ее кармане, тяжелыми, как само решение уехать. План готовила девушка долго, поэтому откладывала несколько лет, воображая себе, как поедет в большой город, ее обязательно заметят, и работа, и жилье, все будет. Она смотрела на крыльцо, где ее мать часто сидела вязала, и отец рассказывал истории из своей молодости, которые казались ей скучными и бессмысленными. «В городе все обязательно будет иначе», — думала Надя.
В один прекрасный день, она просто поставила родителей перед фактом, что уезжает.
— Это куда это ты собралась? Молоко на губах не обсохло еще, а она уже решает, — мать не одобрила решение девушки, посчитав его очередной глупой выходкой взбалмошного ребенка.
— У меня паспорт есть! Я тут не собираюсь с вами сидеть до старости! Я жить хочу! Нормально! А не вот это все: копаешься в огороде сутками, — Натя была готова вновь развязать ссору, и ей это удалось.
— Ты ж посмотри на нее! Умная какая! Этот огород тебя кормит, неблагодарная! Палец о палец ударить не хочешь, а требуешь! — мать разошлась, — нормально она жить хочет, а сейчас ты что ненормально живешь?! Иди-иди, я уже вижу, как через пару недель вернешься, пешком притом, бо на дорогу обратную даже не останется!
— Ну и пойду! И не вернусь, даже если мне жить не на что будет! Не переступлю порог это дома! — Надя выкрикивала слова, после которых сложно уже было что-либо исправить.
Мать замолчала, макнула полотенцем через плечо, развернулась и выругалась себе под нос, после она не отозвалась до нее не словом. А через два дня дочь выехала из деревни. Она не обернулась, когда шагала по узкой тропинке к автобусной остановке, несмотря на то что сердце сжималось от тоски и вины.
Город встретил Надю холодом и безразличием, столь же серым, как и небо над ним. С первых же дней ее жизнь в столице оказалась далека от мечтаний о светских вечеринках и блестящей карьере. Как предрекала мать, ее мечты и ожидания столкнулись с суровой реальностью. Она мечтала стать моделью. Ее считали первой девкой на селе, самой видной и красивой девчушкой, поэтому она думала, что так будет всегда и везде. Но в городе таких красавиц было пруд пруди, и к сожалению, ей среди них места не нашлось.
Но как она и обещала, домой возвращаться она не стала. Она была готова на любую работу. только бы не дать матери возможности утвердиться в своей правоте. Поэтому жизнь ее, как и многих приезжих, завернулась в колесо, которое приходилось крутить без остановки, чтобы не остаться на месте. Вместо подиума — узкий коридор съемной квартиры, вместо аплодисментов — однообразная рутина кассира в супермаркете. Когда-то, когда она еще была подростком, стены ее комнаты были оклеены страницами модных журналов, которые сегодня кричали о том, как далеко она от своих мечт. Но каждый вечер, засыпая, Надя все еще видела себя на сцене или перед камерами, получая роль, которая могла бы изменить все.
Прошло несколько лет, и каждый день напоминал предыдущий, пока однажды в ее жизнь не ворвалось известие, которое заставило сердце замереть. Звонок на рабочем месте, неожиданный и резкий, как снежинка, попавшая в глаз.
— Надюш, я тебя заменю, — Света подбежала к кассе, — беги, там тебя к телефону. Только быстро, я на обед еще хочу успеть.
— Меня? — Надя посмотрела с недоумением, — кто меня искать может?
— Не знаю, иди поговори, и на месте уже поймешь, — Света махнула рукой, поторапливая коллегу.
— Надюша! Надя! Алло! Алло! — в трубку кричал женский голос.
— Слышу! Говорите! — Надя понимала, что по той стороне провода кто-то, кто не так часто держит телефон в руках, а вдобавок еще и плохо слышит.
— Лапушка! Это баба Маня, соседка ваша, узнала? — женщина была чем-то сильно встревожена.
— Конечно, узнала. Баб Мань, что-то стряслось? Вы как меня вообще нашли? — Надя очень удивилась, услышав знакомый голос.
— Ой, да долго объяснять, это Ленка как-то разузнала, вы с ней хорошо общались, вот я к ней и побегла… Как узнала о том, какое горе случилось, то и побегла…. — соседка тараторила без остановки.
— Так а что случилось то? — ей уже не терпелось понять, что же заставило соседку искать ее через всех знакомых и подруг.
— Боже, дочка, что ж я… Отец твой три дня назад умер, сердце не выдержало… Пока искали, как тебе позвонить, то … горе какое… мать следом за отцом… бедное дитятко… сиротой осталося… — баба Маня заплакала, завывая и причитая, но потом взяла себя в руки, — ты, дочка, уж постарайся приехать… попрощайся со стариками своими. Вы хоть и не ладили, но грех так держать обиду, до и наследство тут все-таки осталось.
— Спасибо, баб Мань. Я подумаю, как поступить… — Надя положила трубку.
Ее родители умерли. Сначала мать, потом отец, вслед за ней, от инсульта, от старости, от одиночества — причины были не важны, важно было, что они больше не были в этом мире. Смешанные чувства захлестнули Надю, когда она слушала соседку, говорящую о сроках похорон и необходимости приехать. Стыд, обида, горечь прошлых лет — все всплыло, сковывая действия. Она не поехала. Не могла. Слишком много воспоминаний, слишком много несказанного.
Пол года спустя, после кончины родителей, она решила все же вернуться в деревню, чтобы уладить вопросы с наследством. Она не приехала на похороны, опасаясь осуждения соседей и столкновения с прошлым, от которого она так долго бежала, но с домом что-то нужно было решать, и другого выхода у нее не было. Деревня встретила ее с молчаливым упреком, который будто витал в воздухе повсеместно, куда бы она не шла.
— Надька! Ты? — ее окликнул знакомый мужской голос.
Она оглянулась и увидела знакомое лицо, немного изменившегося, повзрослевшего и возмужавшего парня. Это был Коля — парнишка, который когда-то в юношестве бегал за ней. Но тогда в Надьку все село было влюблено, и она крутила носом, выбирая себе ухажеров. На Кольку она тогда смотрела свысока, ей казалось, что простой фермер ей не пара. Хоть и миловала она его тогда, но идти замуж за тракториста ей казалось унизительным и глупым,ведь целый мир был тогда у ее ног.
— Колька! Так бы и не узнала, возмужал… — девушка посмотрела на свою первую любовь и грустно улыбнулась, — так и живешь здесь?
— Так и живу, — он улыбнулся в ответ, но разговор не клеился. Они обменялись неловкими приветствиями на улице, где Николай удивленно уставился на нее, прежде чем узнал в зрелой женщине ту девушку, которую когда-то любил. В ходе разговора Надя узнала от него и других сельчан, что в доме ее родителей кто-то живет. Эта новость застала ее врасплох, вызвав смешанные чувства — от растерянности до гнева. Кто мог осмелиться занять дом, который, по ее мнению, принадлежал только ей?
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.