История женщины из Владимира
Осенью 1985 года мы с мужем работали в научно-исследовательском институте в Средней Азии. Однажды мне приснился странный сон. Будто нахожусь я в поселении, сплошь состоящем из глинобитных домиков. Захожу в один из таких домов, а выйти не могу: нет выхода. Потрясённая, я стараюсь выбраться через окна и щели. Удалось, наконец! Но тут я снова оказываюсь в другом доме, откуда тоже нет выхода. И так до бесконечности. Западня! И тогда в отчаянии я взмолилась: «Господи! Дай мне знать, чем весь этот ужас кончится!»
Передо мной появляется газета, сложенная вчетверо, где в верхнем левом углу изображена яма, на дне которой лежат человеческие кости. А выше, над ямой, - изображение сатаны. Я беру газету и рву её на несколько частей. Газета восстанавливается. Я рву её снова и снова, но каждый раз напрасно. Потом появляется картинка: на берегу моря стоит длинный стол с самыми разнообразными яствами. На этой оптимистической ноте я просыпаюсь. Однако мысль о сатане не даёт мне покоя.
Примерно через год, 17 августа 1986 года, муж оформляет отпуск, а 21 августа в возрасте 56 лет скоропостижно умирает. Вскоре после похорон директор института предложил мне путёвку на курорт в Киргизии, чтобы я не оставалась дома одна. Поселили меня с приятной женщиной по имени Нина Остаповна. Рассказала я ей о своём горе и о тревожащих меня с тех пор снах о смерти. В свою очередь, соседка поделилась со мной историей родственницы, которую после смерти мужа излечила от нервных расстройств местная бабушка-ведунья.
Через несколько дней Нина Остаповна сказала мне, что зовут эту бабушку тётя Люся и живёт она в селе Теплоключенка. Не зная точного адреса, я, тем не менее, легко нашла дом тёти Люси. Она стояла у забора и чистила посуду. Рассказала я ей, что измучилась от ночных кошмаров, и даже заплакала. Вначале недоверчивая, тётя Люся пригласила меня в дом, попросила обо всём рассказать подробнее и прийти к ней на следующее утро. Усадив меня перед иконами, она прочитала молитву, манипулируя над моей головой ножом с металлической ручкой. Сообщила, что заговорила воду, и научила, что мне с ней дальше делать.
Вернувшись в дом отдыха, я умылась небольшим количеством привезённой воды, выпила несколько глотков, закрыла бутылку пробкой и положила под подушку. Осторожно легла на кровать и закрыла глаза. И началось! Перед моими глазами разгорается огонь вроде костра, поднимаясь вверх. Затем пламя затихает, и костёр догорает до золы. Всё исчезло. Жду, что будет дальше. Вторая картинка: передо мной ткань, сложенная вдвое, а внутри неё черно-белая мёртвая кошка. Следующая картинка: вижу циферблат часов, круглый, белый, большой, с двумя неподвижными стрелками. Появляется палец, который двигает минутную стрелку, как бы запуская часы. Они пошли. Жду дальше. Вижу луг, покрытый изумрудной зеленью, на холмике стоит трибуна в виде аналоя, а на ней лежит тоненькая книжка. Я пытаюсь прочесть название, но не смогла.
На следующий день снова отправилась к тёте Люсе. Выслушав мой рассказ, она сказала, что мне и мужу сделала порчу на смерть женщина, которая пила и ела у нас в доме. Когда вернусь домой, она первая придёт ко мне, но я не должна иметь с ней никаких дел.
Действительно, в день моего приезда домой звонит давняя знакомая Г. А. (референт-переводчик в нашем институте) и спрашивает: «Можно я к вам приду?» Я удивилась, зачем спрашивать, конечно, можно: Г. А. в нашей семье была своим человеком. Она сразу же прибежала и вдруг встала перед порогом, как будто не может его перешагнуть, как будто ждёт особого приглашения. Я в недоумении, прошу её проходить. Тогда она переступает порог, снимает свои сабо в прихожей, и мы, как всегда, идём на кухню. Она жалуется, что сильно болела. Я напоила гостью чаем и предложила заночевать у меня, но она отказалась. Когда мы вышли в прихожую, Г. А., надевая сабо, сказала, что свои копыта она оставит здесь, с тем и ушла.
Только я проводила Г. А., ко мне пришла другая моя подруга, Лариса Ивановна, которой я всё рассказала про мою поездку на курорт и про тётю Люсю. Я спросила её, кто бы мог сделать порчу. А подруга спокойно заявляет, что, мол, она только что от тебя вышла. Я начала вспоминать: с кем бы Г. А. ни общалась, семьи либо распадались, либо муж и жена мучились друг с другом. С виду примерные, мужья всячески начинали оскорблять своих жен, порой сильно избивали их.
Вспомнила я и ещё об одном своём страшном сне. Будто приходит к нам в дом Г. А., а в ладонях у неё чёрные плоские круглые бусы. Она протягивает горсть этих бус моему мужу. Он покорно берёт их и надевает на шею. Оставшиеся бусы Г. А. протягивает мне, я почему-то бью рукой по бусам, и они сыплются на пол. «Возьми их себе», - решительно отказываюсь я. Г. А. начинает собирать бусы, внимательно смотрит на какую-то одну, говоря при этом: «А рог-то отвалился». Сатана, да и только!
Стоит ли говорить, что тот визит Г. А. после моего возвращения с курорта был для неё последним.