- Ну, что ты себя все накручиваешь, Пашка? И сам измучился, и бабе своей, наверное, нервы истрепал. Зря ревнуешь!
- Да ничего я ей не истрепал. Я ей, вообще, ни слова не говорю! Только с тобой и поделился.
- Вот и молчи дальше: баба-то хорошая попалась. Не гневи Господа, сынок, и не выдумывай всякую ересь: твоя Машка не такая!
И мама отключилась. А Павел в дурном настроении поплелся на кухню: Маша опять задержалась на работе! Вот это и было причиной расстройства парня.
Он женился три года тому назад: у него это был первый брак, а у Машки второй.
Как часто бывает, супруги не сошлись характерами. В первой семье у нее подрастал сын. Во второй - дочка.
Паша матери явно соврал: он уже пытался высказать жене свои «фэ» относительно ее задержек. Пока только намеками, хотя Паше очень хотелось устроить скандал.
Но что-то его останавливало: а если, действительно, это не любовник, а работа? Ведь ей фактически приходилось обеспечивать две семьи, ведь сын остался с её бывшим мужем, а сам Паша зарабатывал не так много.
Но Павла уже начали «терзать смутные сомнения». А все знают, как от этого тяжело избавиться.
Вот и теперь он бросил на шкворчащую сковороду котлеты и стал себя накручивать. Воображение рисовало картины, одна гнуснее другой.
В прихожей раздался поворот ключа, и Паша вышел встретить жену. Как всегда, они поцеловались, и мужчина попытался сделать то, что бы прояснило ситуацию – незаметно обнюхать жену. Но ему это не удалось.
- Ну, чем пахнет? – спросила Маша, обладающая хорошим чувством юмора.
Это тоже при первой встрече очень понравилось ее первому будущему бывшему мужу. – Коньяк, французские духи, бензин, ...? Выберите понравившийся Вам ответ!
И, легонько щелкнув его по носу, добавила:
- Эх, ты! Неважная из тебя мисс Марпл – даже и не пытайся! Сопеть надо меньше, когда принюхиваешься, мой дорогой. А так ты ничего нужного для себя не выяснишь. Но я, в который раз, облегчу тебе задачу, потому что все еще тебя люблю: я тебе не изменяла!
И, вымыв руки, пошла ужинать.
А у Паши возникло сложное чувство: смесь досады, что его так легко раскрыли - надо будет в следующий раз лучше шифроваться! – и, естественно, облегчение, что любимая женщина пока остается ему верна.
Но эти мерзкие смутные сомнения шептали, что ключевым тут является слово пока: уж слишком большим вниманием противоположного пола пользовалась его жена.
Не сказать, чтобы она была красавицей, но в ней было то, что называется харизмой. А это значило больше, чем красивая внешность, которая с годами может измениться не в лучшую сторону.
Она была умна, остроумна, начитана и очень приятна в общении: ей хотелось рассказывать самое откровенное, поверяя свои секреты – Мария умела слушать, не перебивая и не задавая глупые вопросы типа:
- А на кой, вообще, ты туда поперся?
У нее были очень красивые руки и обалденный тембр голоса – высокий, звонкий и завораживающий, который хотелось слушать бесконечно.
И она знала удивительно много ничего не значащих слов, которые произносились шепотом, после поцелуев в ушко, и были способны привести в полный восторг:
- Ах, ты, мой Шерлок…
Да, жене очень нравились смешные и весёлые мужчины.
А еще она была «в любви Эйнштейн», как сказала одна симпатичная дама в известном сериале. И могла начертить не только пару формул, но и доказать что-нибудь уж очень сложное, вроде гипотезы Калпинера – дополнения к теореме Васьенза.
И все это было «в одном флаконе» и досталось ему, Пашке: ну, скажите, как тут было не ревновать?
Они поженились три года назад – Маша, к тому времени, была уже свободна. Оба оказались на празднике общих друзей в кафе: Мария был тамадой.
И с парнем произошло то, что обозначается уймой однокоренных слов: пропасть, запасть и выпасть в осадок – он, с первого взгляда, влюбился.
Искрящемуся шутками и экспромтами тамаде тоже приглянулся симпатичный Пашка, постоянно одергивавший ворот пиджака, в который он нарядился по случаю торжества: а то все джинсы, да джинсы.
- Надень смокинг – зря, что ли, покупала!
И Павел послушался маму.
И Маша, почти в самом конце вечера – до этого у нее не было времени, пригласила его потанцевать со словами:
- Да не волнуйтесь вы так – с воротником у Вас все в порядке! И с остальным тоже – Вы очаровательны!
И это оказалось той самой вишенкой на торте. Проводить Паша её не смог, не получалось, поэтому взял ее телефон, и они стали встречаться. А потом случилось то, что случилось, и пара решила пожениться.
Паша так влюбился, что его не остановило даже наличие у невесты сына – все это было уже в прошлом: сейчас-то она любит только его!
И все шло очень хорошо: она родила ему дочку, которую Паша боготворил и называл бусинкой или Бусей: и по части придумывания милых прозвищ ему не было равных. Ну, скажите, что это, если не любовь?
Все шло хорошо, и даже по поводу встреч с сыном неприятностей не возникало. На его вопросы, почему она, то есть мама, с мальчиком видится редко, она отвечал коротко:
- Да они и сами хорошо справляются, да и сын хотел остаться с отцом, ведь у меня всегда раньше была на первом месте карьера.
Но последнее время Маша стала приходить поздно: не иначе, кто-то завелся!
Паша сидел с дочкой в декрете, так как работал на удаленке, а Маша категорически отказалась уходить с работы: для детского сада Настенька была еще слишком мала.
И весь Божий день, между обязанностями молодого папы и бытом, прокручивал в голове ситуации, связанные с возможным адюльтером.
- Делать тебе нечего, потому что! – кричала в трубку мама, выслушавшая очередную порцию «бредней» сына. - Тебя бы на торфяные разработки или на жатву серпом, чтобы вся дурь из головы повылезла! Зажрались вы тут в этой Москве!
Мама родила Пашу поздно, к тому же пожила в СССР, поэтому была в тренде насчет родов в поле и другой романтической лабуды, которая сегодня «не канала».
Но сын слушал вяло, да и кто прислушивается к советам своих родителей? Тем более, теперь, когда в корне все изменилось.
- Какие торфяные болота? – с негодованием спросил парень. - Ты бы еще про собаку Баскервилей вспомнила!
И отключился: чего глупости слушать - мама особым авторитетом у сына не пользовалась.
Дома все шло, как всегда: Машка работала с утра до вечера, муж была «на хозяйстве». Но разъедающая душу ревность не исчезала.
- Господи, ты меня уже замучил, Паша, - устало сказала жена после очередного выплеска эмоций. – Разве ты не видишь, что ты меня просто съедаешь?
Даже мяса почти не осталось – одни кости! Ну, скажи, чего ты добиваешься? Ведь нельзя же просто так, без цели, изводить человека – не настолько же ты глупый!
Пашка молчал, глядя в пустую тарелку: он только что высказал жене очередную порцию подозрений.
А она продолжила:
- Хорошо, я согласна - давай разведемся. Скажи, тебе будет легче, если я уйду? Я все сделаю, чтобы ты был спокоен. Но я так больше не могу. Давай, наконец, решай: я приму любой вариант.
Пашка слушал обволакивающий ее голос и ему было тошно: на горизонте замаячил реальный риск всего этого лишиться. Но тогда его жизнь потеряет всякий смысл!
К тому же, Машка как-то обмолвилась, что первый муж ее совершенно не ревновал. И получалось, что сравнение в данном случае было не в пользу Павла. Точно уйдет!
А жена вышла из-за стола. И потом, впервые за все время, легла на диване.
- Ну, что, надумал что-нибудь? – спросила наутро Машка.
- Да, произнес Паша, - заискивающе заглядывая жене в глаза: только бы не бросила! – Я буду сдерживаться!
- Да, ты уж постарайся! – и женщина, которую это вполне устроило, убыла на работу вершить новые дела и работать до седьмого пота, чтобы обеспечивать растущие потребности населения: она платила на сына хорошие алименты.
А вечером Паше показалось, что от жены пахнет чужими духами. И это было настолько невыносимо, что он опять попытался уличить, наконец, неверную изменницу.
И тогда Машка, не меняя тембра голоса и не переходя на крик, сказала, что уходит и подает на развод.
И действительно, ушла, не доев свою любимую лазанью и побросав в сумку вещи на первое время.
- Ну, что, довыёживался, ... ? – кричала в трубку Ирина Петровна. – Получил, что хотел? Кушай теперь, только смотри, не подавись!
Нужно было признать, что мама оказалась, к сожалению, права. Но, когда все затевалось, такой вариант Пашкой просто не рассматривался: чтобы просто так, без объяснений отвалить, не известно, куда? К тому же, бросив маленькую дочку!
Но подобное уже в жизни Машки было: в первый раз она тоже ушла из семьи, оставив сына. Возможно, это была тенденция, однако. Или привычка: ведь существует же в травматологии привычный вывих!
Так почему бы и нет? Только в данном случае, это бы звучало, как привычное оставление мужей с детьми: по аналогии, с оставлением в опасности.
Поначалу Павел надеялся, что жена одумается, охолонет, как говорила мама, и вернется. Но этого не произошло: и она первая подала на развод.
Жизнь парня остановилась, а время будто превратилось в вязкую, тягучую массу. Он существовал, словно под водой: нечеткие, размытые контуры и неясные звуки. Как во сне готовил нехитрую еду и выходил с дочкой гулять.
Бывшая жена стала платить на девочку алименты, но повидать ее не приходила. Видимо, полагала, что, как и в первом случае, второй муж без него тоже хорошо справляется.
Хороший лекарь и плохой косметолог под названием Время сделал свое дело, и Паша стал потихоньку приходить в себя.
Он устроил дочку, которой исполнилось три года, в детский сад и вышел на прежнюю работу.
И это стало потихоньку отвлекать от тревожных мыслей: мама оказалась права, упоминая торфяные болота.
Близился Новый год – на работе намечался корпоратив. И Паша пошел в торговый центр прикупить себе что-то из «одежи», как советовала Ирина Петровна – парень опять стал прислушиваться к маминым советам.
Дело в том, что он задумал произвести впечатление на одну недавно устроившуюся к ним сотрудницу, которая тоже посматривала на него благосклонно.
Она не блистала красноречием и не выделялась в плане юмора, да и голос у нее был совершенно обычным. Но Паше этого теперь и не хотелось: все это он уже проходил.
И вот когда он шел, помахивая кульком с новой рубашкой и джинсами– старое не налезло! - и откусывая эскимо, он увидел их: Машку и ее первого мужа – потому что однажды случайно наткнулся на его фотографию.
Они медленно шли по направлению к выходу, и бывший муж бережно придерживал беременную Машку– так будет вести себя мужчина в одном единственном случае: когда женщина носит в себе его ребенка.
Видимо, Паша оказался прав, ревновав не зря, и его сердце-вещун не подвело: все это время она навещала первую семью – ведь человек ищет, где ему будет лучше. И Машка не была исключением.
Поэтому и ушла туда, где никто не устраивал ежедневных скандалов и не мучил ревностью. Пусть даже и обоснованной.
Женщина наклонилась к уху спутника, который был ниже ее на голову и что-то сказала. Наверное, смешной и весёлый ты мой…
