Посвящается моей
Помощнице Б. М.
РОЗЕНА Л. В.
ТЕКСТ ПОВТОРЯЕТСЯ НА САЙТАХ: ИЗБА - ЧИТАЛЬНЯ; ДЗЭН КАНАЛ "ЧУДАЧКА"; ИЗДАТЕЛЬСТВО РИДЕРО
ЛЮБОВЬ ОТ БОЯРЫНИ
МОРОЗОВОЙ ДО РЕВОЛЮЦИИ
СЕМНАДЦАТОГО ГОДА
Любовь священна. Мы родимся только для любви. Живём только для неё. На любви стоит мир. Если не будет любви, не будет ничего... Любить человека, любить людей – величайший дар Божий.
(Писатель Иозеф Томан).
Екатеринбург 2021
Ридеро
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
Р96
Все права защищены. Никакая
ISBN 978-5-00550-07532
часть этой книги не может быть
воспроизведена в той или иной форме
форме без письменного разрешения
владельца авторских прав
ЧАСТЬ 8
Собака Ивана Сергеевича выздоровела окончательно. Они вновь стали вместе гулять. И вновь было совершенно покушение. Теперь ранили уже самого Ивана Сергеевича в руку. Он, было, погнался за убийцей, но тот быстро скрылся в кустах. Они с собакой с трудом возвращались домой. Пёс почти тащил его, истекающего кровью, за собой. На лестнице дома он упал и уже не поднимался. Но как же ему повезло, что его пёс выздоровел! Увидев хозяина, лежащего на ступеньках, он сразу стрелой помчался к Федюше и, вгрызаясь в полу его пиджака, потащил за собой. Федор вырывал из собачьей пасти свой пиджак, но у него ничего не получалось. Пёс не выпускал свою добычу, тянул и тянул вперёд. Фёдор сообразил, что-то случилось с Ванюшей, надо, не сопротивляясь, взять собаку за поводок и мчаться за ней по улицам. Бежали быстро. Фёдор задыхался, но всё-таки успевал за псиной. А та не считала нужным снизить скорость их пробежки. Москвичи с любопытством оборачивались им в след. Наконец он рванул за поводок, давая понять собаке, надо остановиться. Та обернулась и зло залаяла на него, как бы говоря: «Ванюшка гибнет, а ты не понимаешь!». Но всё-таки остановилась, высунув длинный язык, вспотев и тоже запыхавшись от бега.
-Стой на месте, - приказал Фёдор, - я сейчас экипаж возьму, и поедем, как люди, по-человечески, нечего гоняться по всей Москве по-собачьи, рекорды ставить!
Псина затихла, будто понимая приказ Фёдора. (А вообще, собаки умные животные, может, и понимала!). Наконец, подозвав к себе извозчика, он уселся вместе с псом, и они понеслись к Ванюше на выручку.
Он всё так же лежал на ступеньках своего дома. Федор перенёс его в комнату, снял с него лишнюю одежду, уложил на постель. Собака бегала вокруг, лизала ему руки, лицо и громко лаяла. Иван Сергеевич был в памяти. Фёдор пообещал ему поехать за врачом. Пусть посмотрит рану, почистит, наложит повязку. Может, придётся сделать операцию.
-Потерпи, дружок. Оставляю тебя на попечении твоего пёсика. Молодец он у тебя. Но, скажу, кто-то на тебя имеет зуб. Надо выяснять. Что это за напасть? Я мигом - туда и обратно. Поспи. Закрою тебя. Собака стала лаять, прыгать на Федюшу, будто решила, он хочет бросить друга в беде и уйти. Она вновь вцепилась ему в полу пиджака и стала тянуть к Ивану, словно давала понять: «Ну, какой же ты друг, если так рано убегаешь? Так верные друзья не поступают. Вот я – псина, тебя к нему притащил, чтоб помогал, а ты? Мог бы я сам, ты бы мне был бы не нужен! Всё бы сделал для его выздоровления! Да, люди не собаки!», - с укоризной посмотрел он на Федю... Иван Сергеевич, понял состояние псины, успокоил, велел лечь около кровати и не шуметь. Собака послушно исполнила его волю.
Федор Николаевич вышел из дома, взял пролётку и помчался к знакомому доктору. Вскоре они заявились вместе. Врач промыл рану, наложил лекарство, объяснил, пуля прошла на вылет, рана чистая, операцию делать не надо. Только ежедневные перевязки, чтоб не было нагноения. Ему заплатили за визит, довольный доктор уехал. Фёдор немного похозяйничал, приготовил яичницу, чай, принёс всё это другу на подносе, накормил. Немного побеседовали. Федюша произнёс:
-Не пойму, кто к Вам обоим привязался? Может и не старообрядцы?
-Но ведь Морозов сознался!
-Тоже не пойму, для чего он сделал такое признание, а девушку не отдаёт. Тут что-то не то! Уже начинаю думать, здесь замешаны другие, - с сомнением высказался друг.
-Кто? - заинтересовался Иван.
-Да все, кто сейчас колобродит, - заключил Федор, - всякие террористы, эсеры, народники, уж и не знаю, кто ещё! Их всяких сейчас полно, по-всякому называют себя.
-А они-то как связаны между собой? – спросил изумлённый друг.
-Ты сам говорил, Савва связался с подставой этих бунтарей – актрисой Андреевой. Что-нибудь лишнее сказал ей, они и воспользовались. А чтоб запутать, попросили актрисочку уговорить Саввушку всё взять на себя! Он многое сделает для неё. Во-первых, она сногсшибательно красива. Во-вторых, опыт большой имеет в обольщении, знает, как мужчину закрутить, чтоб подчинялся. А в-третьих, ей за «работу», наверное, «товарищи» платят. Вот она у них, как приманка и срабатывает. Погрязла уже в блуде. С кем заставляют, к тому льнёт. При этом ещё, она уже их, наверное, сама боится. Да бежать некуда. Такие всюду достанут! Так что доля красивой женщины, попавшей к кому-то в лапы, отвратительна.
-А если Верочка у этих акул, то они мою девочку могут пустить по кругу, если денег не заплачу! Так всё надо понимать?
-Подожди делать выводы, ведь никто ещё ничего не просил!
-Может и не надо им денег за неё. Им выгоднее из неё деньги, как из Андреевой, вышибать. Тоже подставной уткой сделают. А сначала сами поиграют, всему научат.
-Слушай, ещё ничего не знаем. И Савва на всякие подлости такого сорта не пойдёт, думаю. Бога побоится.
-Но мы же говорим уже не о Савве. Я бы все деньги отдал, только б вернули её мне... Ну, что теперь будет, то будет. Но даже, если что и сотворят с ней, я не откажусь от неё. Рано ли, поздно ли – найду её, поженимся и никуда от себя уже не отпущу более. Время страшное, ненадёжное.
-Даже если? – задал вопрос Федюша.
-Я люблю её, а «даже, не даже» - всё ерунда. Если девочка в беду попала, да ещё, видно, из-за меня. Почему ж я должен её бросить? Даже если ребёнок появится, будем воспитывать вместе и своих народим, лишь бы только вытащить из их рук!
-Хороший ты мужик, Иван, правильный!
-Хватит хвалить, и ты бы так поступил. Когда любишь, на всё пойдёшь, ни с чем не считаясь...
-Не знаю...
-Почему не знаешь? Если по твоей вине, кто-то бы Марию изневолил, разве ты бросил бы ее?
-Думаю, нет. Но я казню себя теперь за другое, её-то, кроме меня, никто пальцем не коснулся, а я своё вовремя пропустил. Так что я тебе не пример.
-Мне не нужны примеры, не брошу её, чтобы с ней не случилось, лишь бы быстрей разыскать, а остальное поправимо, - ответил Иван. А, Бог даст, найду, то её насильникам не сдобровать тогда, всем им глотки перегрызу сам, своими зубами!
-Сейчас заранее не о чём не думай, главное, действительно, чтоб Вы оба остались живы и друг друга нашли! Я к тебе Татьяну пришлю.
-Что ж ты ей голову крутишь, а не женишься, Фёдя? Удивляюсь тебе! Вроде, хороший мужик, а не понятно чем занимаешься.
-Ты же знаешь мою трагедию! Зарок себе дал, не нужны мне другие женщины, кроме моей Машеньки. Руку б дал отсечь, только б она со мной была сейчас. Да поздно... А Марию видел, где и что с ней? – потеряно спросил он.
-Видел, Федюша!
-А речь заводишь о пустом. Ещё есть причина. Совершенно не желаю, чтоб у моего несчастного сынули мачеха была. Нет, нет! И не заикайся больше на эту тему. Феденьку маленького выращу, тогда уже видно будет. А Татьяне я всегда плачу за помощь, не за здорово живешь, она мне помогает. Совершенно не хочу быть ей обязанным за услуги. Ей тоже помогаю, когда требуется.
-Прости, мой дорогой! Дела, конечно, что у тебя, что у меня, прямо скажем, не блестящи. Но, с помощью Божьей жить всё-таки будем. Покормил меня, теперь займись своими баталиями. Только ещё и собачке моей налей молочка, в кринке на кухне стоит. Отлей в блюдечко. Хлеба покроши. И присылай Татьяну, сестру милосердия. Закрой меня. У служанки свой ключ есть, придёт, уберёт, приготовит, больше не волнуйся обо мне. Спасибо, ты мне здорово помог.
-Всё твоему пёсику сделал, накормил, теперь спокойно спи! – объяснил Федюша, - Ну, бывай, пошёл я. Завтра навещу!
Дверь за уходящим захлопнулась, Иван Сергеевич задремал, собака улеглась около его постели и тоже затихла. Иван долго спал спокойным сном. Проснувшись, увидел перед собой, склонившееся над ним лицо Татьяны. Он облегчённо вздохнул, немного потянулся. Рука сразу заныла. Но Иван стерпел боль, поздоровался с Татьяной. Та обрадовалась, спросила, не желает ли он поесть, служанка приготовила хороший обед. Иван отрицательно махнул головой. Спросил о собаке, кормили ли её. Услышав утвердительный ответ, попросил почитать ему газету. Вскоре пришёл доктор, сделал перевязку. Затем ему захотелось вздремнуть.
Так продолжалось несколько дней. Наконец он перестал валяться на постели, начал понемногу вставать. Стал крепнуть и поправляться. Сам уже выходил иногда в садик, садился на скамейку, смотрел на окружающее и думал, кто же это такой, что покушается на них с Верочкой?
Однажды он задал Федюше вопрос:
-Что накопал твой следователь, можешь посвятить в его дела?
-Пока следит за старообрядцами, за Андреевой, за теми, с кем она встречается. Он работает, честно ест свой хлеб, ищет, раскрутим это дело потихоньку!
-Дай Бог, но не потихоньку, а быстрее надо! Так и скажи ему, всё с лихвой оплачу! Боюсь вот чего – она девочка бедовая. Когда я обнимал её, пригрозила: бросится в реку, если возьму её силой до свадьбы. Вот и думаю, если с ней произойдёт беда, как бы, не погибла от отчаяния!
-Передам, не волнуйся! Действительно, пусть резвее ищет, коли деньги такие ему платят.
-А, скажи, может мне мстят за то объявление в газете, дело-то уже разоблачается принародно, думают, я даю объявления. Вот, мол, и получай за это?
-Что на это сказать? Думаю тоже так, как ты. Этот вариант возможен, - озабоченно ответил друг.
-Главное тогда, чтоб они, считая себя разоблачёнными, Верочку мою не уничтожили. Сильно тревожусь я, Федя! Ну, всё подряд в голову лезет, - посетовал Ванюша.
Мать тоже частенько навещала Ивана. Но разговоров старалась избегать. Поможет по хозяйству и восвояси. Рука ещё не зажила, но он уже не сидел на месте, выходил из дома по делам, работал. Нанял со своей стороны ещё трёх сыщиков, чтоб быстрее докопаться до истины. Все они работали раздельно. В случае положительного результата, гонорар за услуги обещал увеличить в несколько раз. И повторял им неоднократно при встрече:
-Старайтесь, старайтесь, ребятки!
-Не волнуйтесь, стараемся!
****************
Верочка некоторое время с опаской ждала Володю, но вскоре поняла, он не придёт. Даже еду ей перестали приносить. Что-то у похитителей пошло не так, где-то заклинило, не сработало. Может, сменилось руководство этой шайки, возможно, решили действовать иначе, другими приёмами? Она не вытерпела, очень опасно уже было здесь находиться... Решила воспользоваться временным затишьем. Дверь во двор была открыта, не заперта. Вышла во двор. Смотрит, вокруг никого. И собак не видно и не слышно. Взяла да и пошла вперёд, вроде, как она просто гуляет. Боялась убыстрять шаг, вдруг за ней следят? Тогда догадаются - она убегает. Медленно вышла за ограду. Посмотрев по сторонам, никого не увидела. Свобода! Она решительно убыстрила шаг. Вошла в лес и побежала всё вперёд и вперёд. Мчалась, как затравленная. Запыхалась, но продолжала бежать, боясь, что её остановят. Она забыла про еду, про нелепую одежду, помнила только, если её догонят, то мучения могут быть изощрённее. Поэтому следовало бежать, не останавливаясь. В уме билось одно: «Хочу жить, из последних сил я должна бежать, ну же! - подхлёстывала она себя, - Я должна, обязана встретиться с Ванечкой! Быстрее!».
Юбка длинного сарафана путалась под ногами, мешая ей, подол цеплялся за обувь. Она падала, но поднималась, вновь бежала, словно серна. Когда углубилась вглубь леса, снизила темп, продолжая бежать немого медленнее. Наступал вечер. Она уже далеко убежала от своих похитителей. Но расслабляться было нельзя, немного передохнув, вновь помчалась вперёд и вперёд, надеясь приблизиться к какому либо человеческому жилью. Но заходить в деревню не решилась бы, если б та попалась ей на пути.
Может, там тоже живут такие христопродавцы. Нет, опасно, пока опасно. Надо очень далеко убежать от них, непонятно куда, но подальше. Вскоре наступила ночь. Она с жадностью метнулась на землю, как соскучившийся любовник по своей возлюбленной. Тёмная синь обнимала все заросли и деревья, целуя их и нежа. Земля тоже с жадностью протянула свои длинные руки навстречу ночи, дабы наконец-то успокоиться в её ласковых объятиях.
О, как тревожно забилось сердце Верочки! Темно, холодно, непролазно! Но она шептала сама себе: «Так мне и надо, я заслужила всю эту жуть. Если б не фокусничала, согласилась бы с Иваном, давно была бы замужней женщиной и не прыгала бы ночью одна по лесу, не боялась бы чужих мужчин, никто б не посмел подойти-то ко мне... Так что мне нечего хныкать, жалеть себя. Нет, я не влезу на дерево от страха, нет! Я не трусиха, я смелая, и я верю, Бог поможет мне и защитит от всех опасностей. Но я не должна сидеть на пенёчке и ждать, когда меня найдут добрые люди. Нет, за своё спасение я должна колотиться сама. Не сяду на пенёк, не съем пирожок, - вспомнила она детскую сказку, - Ванюшка, знал бы ты, как я бегаю по лесу, чтоб примчаться к тебе!». Но вот она от усталости совсем раскинулась на земле и уснула.
Спалось ей там так сладко, как никогда в жизни, и во сне ей снилось, как она встретилась с Иваном. Он взял её за руку, завёл в сой дом, заставил всё тряпьё сбросить с себя и подал ей свадебное платье и фату с просьбой примерить. Когда, надев всё это на себя, она подошла к зеркалу, то обомлела. Она увидела в нём необыкновенной красоты девушку с длинными пушистыми светлыми волосами. У этой неизвестной девушки был нежно очерчен овал лица, ярко, словно крупные звёзды сверкали бирюзовые глаза, пухлые, красные губы растянулись в приветливую улыбку. На щеках заиграли милые ямочки, и показалась крошечная родинка на шее, под правым ушком. И эта девушка стала кружиться от восторга перед зеркалом...
Ну, просто мечта, а не девушка. Кто она такая? Верочка не знала. Когда подошёл Ванечка, она показала на зеркало и спросила:
-Кто эта девушка? Она очень красивая, но я её не знаю.
Он взял её за руки и попросил внимательнее посмотреть в зеркало со словами:
-Ты её прекрасно знаешь!
Верочка обернулась к Ванюше и отрицательно покачала головой:
-Не знаю, не могу вспомнить. Кажется, я где-то её видела... Но, где? Не помню...
Тогда Ванюша подошёл к ней поближе, обнял, поцеловал и произнёс:
-Это ты, моя радость!
-Разве я такая? Если бы это была я, то узнала бы себя. Нет, это другая девушка! – неуверенно ответила она.
Иван ласково прошептал ей на ушко:
-А сейчас мы поедем в церковь венчаться. Ты согласна?
-Да!
«На ложе моём ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала его и не нашла его»
-Повтори ещё раз! – просил он.
-Да, да, да! Согласна, согласна, согласна, - радостно подтвердила Верочка.
«Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажите вы ему? Что я изнемогаю от любви.
-Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин? Чем возлюбленный лучше других, что заклинаешь нас?
-Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других: голова его чистое золото; кудри его волнистые, чёрные, как ворон; глаза его голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве; щёки его – цветник ароматный, гряды благовонных растений; губы его – лилии, источают текучую мирру...».
Он всё ещё обнимал её, но тут к ним приблизилась другая женщина, одетая очень странно, будто сошла с гравюр старых художников. Фигурка миниатюрная, хрупкая, изящная. Волосы на её голове завиты и напудрены, чтобы не рассыпались, скреплены розовой лентой, к которой с левой стороны прикреплялись три чайные розы с маленькими зелёными листочками. На ней было надето длинное муаровое платье, скреплённое на необыкновенно тонкой талии светло-серым шёлковым корсажем. Высокие нежные перси едва прикрыты прозрачным платком, впереди связанным в узел так низко, что левая грудь почти вся обнажена. На корсаже, около правой груди на лифе – маленький букет фиалок. Оголённые плечи прикрыты той же прозрачной косынкой. Голова гордо поднята. Овал лица правильной формы, аккуратный носик, высокий лоб и большие умные бирюзовые глаза, как бы говорившие: «Так и быть, позволяю Вам мной любоваться. Но знайте, я себе на уме!». На щеках разлит лёгкий румянец. Кожа лица и шеи мраморного цвета. Но из-под правого плеча едва виднелась почти стёртая латинская буква V. Когда Верочка её рассмотрела, она пришла в замешательство: «Как она необыкновенно красива! О, и даже очень похожа на ту девушку, что смотрела на меня из зеркала. Это почти одно лицо. Только появившаяся дама немного старше».
Верочка не могла прийти в себя от её редкой, совершенной красоты. А дама приблизилась к Верочке, взяла её за руку, подвела к Ванечке и с улыбкой произнесла, (на щеках сразу появились милые ямочки):
-Много же ты натерпелась из-за меня, бедная девочка! Но теперь твои страдания кончились. Тебя любит достойный человек, благословляю Вас, дети!
Затем к ним подошла другая женщина - дородная боярыня, одетая, ещё страннее первой. На ней была голубая рубаха, расшитая красными и белыми узорами, украшенная понизу самоцветами. Сверху неё было накинуто белое платье, в виде не очень длинного белого халата, окаймлённого понизу, сбоку, и по концам коротких рукавов, золотой вышивкой. Из-под этих коротеньких рукавов выглядывают длинные рукава узорной рубашки. На голове – кокошник, покрытый белым платком с золотой вышивкой. Лицо белое, щёки румяные. Она не такая изысканная и утончённая, как первая дама, но видная, статная, яркая. Про таких в русском народе говорят: «Кровь с молоком». На ногах красные сафьяновые сапожки. В руке - хлыстик. Приблизившись, она замахнулась им на первую незнакомку. Но Ваня поймал на лету её руку и вырвал из неё хлыст со словами:
-Спокойно, дамы, только не драться!
-Хорошо, мой мальчик. Ты прав, зачем нам теперь ссориться? Вы поженитесь, и мы породнимся! - ответила красивая боярыня, она поклонилась, сняла с шеи из-под платья дорогое ожерелье и, протянула его Верочке, со словами:
-Это тебе свадебный подарок, внученька! Поздравляю Вас обоих со свадьбой!
-Спасибо, - поблагодарила опешившая невеста, - приняв презент и надев его себе на шейку.
Первая дама отстегнула с мочек ушей бриллиантовые серьги и тоже преподнесла невесте. Мирно взявшись за руки, женщины удалились. Тогда Ванечка прошептал растерявшейся Верочке:
-Я узнал их обеих, а ты?
-Нет, не узнала, - смутилась она, - но кое-что заметила!
-Что же именно?
-То, что ты очень похож на боярыню.
-Ну, это же наши прапрабабушки – блистательная Жанна Ламотт и неукротимая боярыня Феодосия Морозова своими персонами, из-за них чуть не расстроилась наша свадьба! Но теперь всё будет хорошо, они благословили нас с тобой, простили друг другу обиды, смирились! Поспешим быстрее в храм, нас там все ждут. Мы же сегодня венчаемся!
-Ванечка, я не могу быстро! Я долго мчалась по лесу, ноги мои так устали, что я не в состоянии спешить.
-Тогда, любимая, без лишних разговоров, я донесу тебя до храма на руках. Только осторожнее, не потеряй по дороге, как некогда Золушка на балу, свою туфельку.
-Да? Тогда давай я сниму свои туфельки и буду держать их в руках, пока не окажемся возле храма!
Вдруг она проснулась от резкого возгласа:
-Барышня, а барышня, вставайте, в лесу девице одной спать опасно!
Верочка закачала головой в знак нежелания просыпаться. Но руки, ухватившие и трясущие её за плечо, не отпускали. Тогда Верочка открыла глаза и изумлённо уставилась на рядом стоящую пожилую женщину. «Что она хочет от меня?» - не понимала девушка. Та, словно прочитав её мысли, ответила ей:
-Я хочу, чтобы Вы проснулись. Вижу, Вы заблудились. Лес здесь густой, тёмный и страшный. Поэтому следует встать и идти за мной. Я приведу Вас в своё жилище, Вы помоетесь, поедите, подумаем вместе, как Вам поступать далее. То есть, как добраться до своего дома.
-Ой, подождите, я хочу досмотреть свой удивительный сон! Он подавал мне надежду, я встретилась во сне со своим женихом. Как жаль, что он прервался. Я была такая счастливая, такая нарядная, мы бежали с Ванечкой в церковь венчаться. Ах, как жаль, я не досмотрела его до конца! – с сожалением ответила сонная Верочка.
Она удивлённо разглядывала незнакомку. На вид той было под шестьдесят. Лицо, словно испеченное в духовке яблоко, уже сморщилось и пожухло. Она не говорила, а шамкала. Глаза, на иссохшем лице были почти не видны. Голова её держалась на очень тонкой шейке и, казалось, вот-вот спадёт с неё. Она постоянно потряхивала ею. Маленькая, худая, в очень тёмном замызганном платье, она производила странное впечатление. Но, услышав объяснение Верочки о приятном сне, коей она не успела досмотреть, улыбнулась, и вдруг ожила, засветилась, помолодела. «Как ей идёт улыбаться», - невольно восхитилась Верочка, и сама улыбнулась от такой метаморфозы. Незнакомка проворковала:
-О, какая Вы молоденькая и красивая! А ямочки-то, ямочки на щёчках как Вам идут! Откуда Вы, милое дитя? Каким ветром занесло Вас в наши края?
-Я...из Москвы. А как Вы догадались, что я нездешняя?
-Почувствовала. Так значит из Москвы?
-Да! А где я сейчас нахожусь? Далеко от дома?
-Вы, милочка, столько уже здесь спите, и не знаете, где находитесь?
-Меня увезли обманным путём, не объясняя, куда. Везли долго, поэтому сориентироваться и что-либо понять не смогла.
-Да, далековато находитесь от Москвы! – закачала седой головой незнакомка.
-Не скажите ли, где я нахожусь конкретно? – спросила та с интересом.
-Под Тулой. Ну и как, расстроились?
-Нет, это всё-таки почти рядом. Ну, слава Богу, кое-что прояснилось.
-Знаете, скажу я Вам, здесь опасно находиться. По лесу бродит много различных непонятных шаек, а правительство не принимает никаких действенных мер по прекращению их бесчинств. Они озверели, не видя людей, боятся, что их отловят полицейские и посадят в тюрьму. Поэтому к селениям не приближаются, а разгуливают здесь. Представляете? Если они увидят Вас, не пощадят Ваш нежный возраст и изумительную красоту. Они бросятся на Вас всем скопом. После их безобразий Вы едва ли останетесь живы, или превратитесь в калеку. Если хотите жить, да ещё мечтаете о замужестве и рождении детей, прошу Вас, идти со мной в мой маленький домик на опушке леса, находящийся вблизи небольшой деревеньки, - поясняла она.
-А если они к Вам забредут?
-Я же сказала, они боятся подходить близко к жилым домам, не желая нарваться на полицейский патруль. А если и ворвутся ко мне, я Вас спрячу. Не бойтесь! – вновь улыбнулась она.
-Да, Вы правы, мне уже пришлось столкнуться с двумя такими «героями», еле ноги унесла от них. А если, целая ватага... я - пропала! Хорошо, что Вы встретились мне на пути! – оценила ситуацию девушка.
-Тогда давайте руку, деточка! И поспешим, – засуетилась незнакомка.
-Если всё так обстоит, как Вы мне объяснили, то вот Вам моя рука, действительно, поспешим! – испуганно прошептала та.
Они обе, взявшись за руки, убыстрили шаги и, миновав на пути овраги, маленькую запруду и густой кустарник, оказались около старой невзрачной избушки. Они спешно вошли в неё, и хозяйка закрыла за собой дверь.
Избушка была маленькой, неуютной, но чисто прибранной и ухоженной. Верочка, осмотревшись, узрила в красном углу кивот с иконами, она прошла вперёд, пала на колени и со слезами на глазах, помолилась. Вместе с ней перекрестилась и хозяйка. Затем она попросила Верочку назвать своё имя. Она тоже назвала себя. Её звали Зоей. Она спешно накормила Верочку, чем смогла. У неё было несколько яичек, а в холодной глиняной крынке находилось молоко. Оно могло там храниться несколько дней. Верочка знала об этом, живя летом в деревне, в поместье дяди Ильи. Она с удовольствием потрапезовала. Хозяйка прибрала со стола и пересадила её в мягкое удобное кресло. Она откинулась в нём к спинке и заулыбалась, вновь очаровывая своей чудесной улыбкой... Давно не чувствовала она такого блаженства, как сидеть в мягком кресле и быть очень довольной жизнью.
Через несколько минут, она уже могла говорить и, со слезами на глазах, поведала Зое о своей участи. Та очень внимательно слушала её, сопереживая и незаметно, украдкой, вытирая слёзы на глазах. Когда Верочка закончила свой рассказ и умолкла, Зоя подошла к ней, нежно обняла её, со словами:
-Бедная ты моя! – и тоже замолчала, - затем, нарушив гнетущую тишину, - произнесла, - Не бойся, деточка ничего. Теперь ты под моей защитой. У меня осталось от бывших времён несколько гранат, винтовка, патроны и пистолет. Дойдёт, упаси Бог, до драки, я всех не прошеных гостей проучу, не сдобровать насильникам.
-Спасибо Вам на добром слове и за приют. Если я попаду домой к себе, никогда не забуду Вашу доброту! – пообещала она Зое, преданно смотря ей в глаза.
-Тоже спасибо за ласковые слова, но я просто выполняю свой христианский долг, поэтому ничего не спрошу с тебя. Меня тут навещает мальчонка из близлежащей деревни. Он приносит еду, воду и всё необходимое. Я за это его папаше плачу, вот когда он вновь прискачет ко мне, попрошу его передать своему отцу мою просьбу, дабы тот приехал сюда, забрал нас с тобой и отвёз в Москву. Поедем вместе потому, что теперь я поняла, кто ты, и боюсь тебя кому-либо доверить. Сдам с рук на руки Ивану, а далее вернусь обратно тем же путём к себе.
-Вы не домой меня отвезёте? – заволновалась Верочка.
-Нет, нет. Не вижу необходимости везти тебя домой. Сразу к твоему жениху – Ванечке.
-Как здорово! Я не смела и мечтать об этом! Да, я согласна с Вами, к нему! – и она заплакала от радости.
-Поняла уж, что Вы любите друг друга. Любовь – великое чувство, не всем оно даётся, но у меня она была! Итак, ждём моего деревенского мальчика, а пока еды у нас хватит до его прихода, будем выяснять все обстоятельства твоего дела и я кое-что расскажу о себе!
-Хорошо, всё это меня устраивает, - прошептала с благодарностью девушка.
-А теперь успокойся, не плачь, всё плохое, надеюсь, ушло от тебя и вновь перескажи мне свой сбивчивый рассказ, из которого я мало что уразумела. Ведь ты очень торопилась и нервничала, а я не хотела тебя расстраивать расспросами, чтоб не сбить с толка.
-Да, я согласна, - доверительно прошептала она, - и Вы поможете мне во всём разобраться?
-Помогу, если всё мы с тобой распутаем. Начинай! Спокойней, без слёз и волнений, иначе, главная мысль улизнёт от меня вновь!
-Да, если распутаем. Но знали б, какого страха я там натерпелась. Мне уже стало казаться, что я вечно там сижу и должна разделить с ними свою печальную участь... – и она чуть не расплакалась вновь, вспомнив своё положение пленницы.
-И разделила б надолго, пока не попросили б за тебя выкуп у Ивана – всё его состояние, да тебя к нему б отпустили, но уже непраздную. Милая, Бог тебя спас от волков, от коих редко кто выбирался жив здоров. Думаю, это первый случай.
-О, как страшно, - испуганно прошептала девушка, содрогаясь от рисуемых её воображением картин.
-Да, поверь. Этот парень, что назвался Владимиром, вовсе не Владимир. Он сменил десятки имён. Эти эсеры, террористы, анархисты, (кто их там разберёт), грабят банки, убивают неугодных им людей, терзают население, делают революцию. Они оправдывают свои действия, говоря, для достижения цели, все средства хороши! Жить уже от них несладко! Их посадят в тюрьму, они посидят немного и убегают от туда. Всё желают в стране порушить, свои порядки завести. А проистекает всё из зависти. Как же, у богатых много чего имеется, а у них – нет! Поэтому всё у богатеев надо отобрать, а их самих, уничтожить. Говорят: «Грабь награбленное! Мы делаем террор!».
Как-то наши деревенские девчонки подростки отправились в лес за ягодами. Жизнь сейчас нелёгкая, есть семьям надо, вот и отпускают малолеток в лес что-нибудь найти, ягоды, грибы, орехи. Идут три подружки, одна отстала. К ней подобрался этот Владимир, назвался ей Валентином. Стал зубы заговаривать. Туда, сюда, она слушает, он говорит. Придумал, де его сестра в Париж уехала, возвращаться не хочет, а нарядов оставила целый воз, ну точь, в точь, их размеры совпадают, у этой деревенской Анютки и его парижской сестры. Просит её:
-Идём ко мне, всё тебе отдам.
-А далеко это, дядечка? – сомневается та.
-Совсем недалеко, почти рядом, - взял её за руку и потянул к себе. Она и поплелась за ним, как неумная тёлка. Идут, идут. Она устала, отстаёт. Он подбегает, хвать на ручки и понёс. Она бултыхает ногами, просит отпустить, дома тятенька заждался её, а он смеётся, щекочет, прибаутки весёлые гонит, выбежал с ней на дорогу, проезжала телега остановил, попросил подбросить. Она еле сидит, плачет, он всё по головке гладит, успокаивает, скоро-скоро приедут они домой, и она всё получит. То за мягкое ущипнёт, а то и чмокнет глупышку в губки. А девчонке двенадцать годков. Ей нравится, взрослая значит, дядя какой красивый целует. Привёз в то логово, кинул кучу нарядов, дал зеркало: «Примеряй, - говорит, - я выйду, смелее!». Он выскочил за дверь, она скинула старье, стоит без ничего. Только взялась за платье, он быстрее молнии влетел, и делал с ней, что хотел. Она - голосить, никто не слышит. Посинела от крика, несчастная. Хоть и маленькая девочка была, но понесла от него сразу. Она его умоляла, руки ему целовала, чтоб отпустил её домой, не слушал. Потом уж обрядил во всё широкое. Тряпок этих дал, денег, отправил домой. Отец её стал расспрашивать, что и как, взял подводу, трёх мужиков прихватил и покатили. Стали его искать, нет его. Ждали долго. Явился, объяснил, «Девочка сама была не против. Теперь делать нечего, вот Вам деньги». Дал десять тысяч и велел убираться. Вот и вся недолга.
-Но я-то, глупая, чуть сама не растаяла перед ним. Вовремя опомнилась, да к Богу взмолилась. Он и отстал. А потом исчез, дверь во двор открыта, собак во дворе не видно, я и убежала.
-Это потому, что у них, вероятно, облава была. Или на них, или они на кого-то внезапно напали. Шайка ещё та!
-Но Владимир этот произвёл впечатление милого, воспитанного, образованного человека, - пояснила Верочка.
-Ну, да, воспитанного, образованного. Он во Франции учился, стал там или эсером, или революционером, или ещё кем-то, кто их там сейчас разберёт! Если женщин влюбят в себя, то затягивают, делают подставными утками для тех, кто им позарез нужен.
Был ещё там такой случай. Привезли туда красивую молодую барышню. На коляске с Володей приехали вместе, вроде в гости пригласил. Она, видно, из хорошей, порядочной семьи была. Начал этот Владимир к ней ластиться. И так и эдак. Ничего не получается. Просится она домой. Тогда он напрямую ей заявляет, сначала всё хитрил, отнекивался:
-У нас останешься, всем прислуживать будешь.
-Как прислуживать? – вознегодовала девица.
-Как сможешь, как придётся! – ухмыляется наш молодец.
Она подскочила к нему и давай за грудки трясти, требовать выпустить её оттуда. Он смеётся только. Она хвать со стола, что там было тяжёлого, да в него. Тут он крикнул, прибежал второй «собрат». Владимир ему:
-Дерётся!
-Значит, скоро перестанет! Ничего, видно, мы за неё не получим, кроме неприятности. Хоть и министр у неё отец, но выкупа не даст из гордыни. «Как так, меня приневоливать?!», - скажет. Тащи быстрей мешок, пока я её здесь постерегу. Наденем на неё, да и в реку. Глядишь, там поумнеет. Рот кляпом заткнули, но вытащили вскоре из воды. Вновь притащили в комнату к себе. Кричит один:
-Волоки сюда попа расстригу, венчаться будем с барышней.
Она уж стоит - ни слова, молчит, глазами только в испуге вращает. Притащили какого-то пьяненького, дали ещё выпить, встали трое и приказывают ему:
-Венчай одну жену трём мужьям! Бог любит троицу! Ха-ха!
У неё ноги не идут, трясётся вся от ужаса, они её тянут за собой. Выпроводили расстригу, а дева потом, вроде как, в уме повредилась. Отвезли девицу тогда к её дому, высадили из коляски, да и были таковы! Больше о ней ничего слышно не было.
(с.144)
© Copyright: Розена Лариса, 2024
Свидетельство о публикации №224072401503