- Когда ты уже наконец выйдешь замуж и съедешь с квартиры? – злилась мать.
- Мама, но разве я тебе мешаю? – не могла взять в толк Алина.
- Не строй из себя наивную глупышку! Мешаешь, конечно! Сама должна понимать!
***
У Алины было счастливое детство: мама Надя, папа Коля и она. Девочка припоминает, как они вечерами пили чай на кухне и смеялись чему-то; как папа гладил маму по волосам (у неё роскошные рыжие кудри) и целовал её, а дочь с восторгом на них смотрела; как в выходные ходили или в парк, или в зоопарк, или ездили на озеро; как плескались в тёплом, ласковом море…
Эти фрагменты радостной жизни позже много лет будут согревать девочку, особенно в моменты невыносимой душевной боли и отчаяния.
А когда Алине исполнилось десять лет, папа ушёл из семьи. Что произошло между родителями, она не знала, а мама ничего не рассказывала, только плакала, ругалась и обзывала отца последними словами.
Будучи ребёнком, Алина не понимала, как папа, которого она любит всей душой, такой ласковый, внимательный и заботливый, может быть таким плохим, как говорит мама. Скорее всего, какие-то злые люди держат его в плену и он никак не может вырваться от них.
Но с другой стороны, папа же сильный и смелый; он может, он способен победить врагов и вернуться к своей доченьке! А он не звонит, не приходит, не играет с Алиной. Как он не понимает, что девочка очень его ждёт и тоскует по нему. Выходит, мама в чём-то права, и отец действительно не такой хороший, как казалось Алине.
Предательство отца (как поняла это Алина с подачи матери) стало для девочки первым и очень серьёзным разочарованием.
Она замкнулась, почти перестала смеяться, избегала одноклассников… Но очень любила и жалела маму. Девочка иногда по ночам слышала, как мама плачет, и тоже плакала. Ей казалось, что весь мир за что-то ополчился против её мамы, ведь не будет же она зря говорить, что все (и особенно мужчины) ур.ды, ко.лы, предатели.
***
Четыре года прошли как в тумане: угрюмая мама со своим вечным недовольством и проклятиями, безрадостные дни и унылые вечера. Надежда никогда не ласкала девочку, погрузившись в переживания о своей неудавшейся женской судьбе; они никогда не ходили вместе на прогулки, не читали и не обсуждали книги, как когда-то с папой; в период взросления Алины мать не объясняла девочке, что и почему с ней происходит. Разговаривала с дочерью в основном окриками и на повышенных тонах, как будто это Алина была виновата в уходе отца.
Но девочка маму ни в чём не винила и думала, что, может, это она, Алина, что-то сделала не так, поэтому папа их и бросил. Была тише воды, ниже травы. И, вопреки всему, очень любила папу и надеялась, что он рано или поздно вернётся.
***
Постепенно Надя стала забывать о бывшем муже, реже поминала его недобрым словом и даже стала изредка улыбаться. Потом и вовсе повеселела, снова начала прихорашиваться, распускать свои великолепные рыжие волосы и пару раз в неделю где-то пропадала по вечерам. А так как Алине было уже четырнадцать лет, то мать спокойно оставляла девочку одну дома.
Но это хорошо, что Алина была не из тех девчонок, которые любят шумные компании не вполне благовоспитанных и приличных сверстников. Она была спокойной домашней девочкой, остро нуждающейся в материнской ласке и внимании. К сожалению, ничего этого ребёнок от своей матери не получал.
***
Когда Надежда стряхнула с себя путы уныния и депрессии, Алина тоже воспряла духом. Она очень надеялась, что теперь они с мамой заживут прежней жизнью, счастливой и радостной. Насколько это возможно без папы…
- Мама, может быть, мы с тобой куда-нибудь сходим? В парк, например, - предложила Алина в одну из ярких, тёплых суббот начала сентября.
Надя, прихорашиваясь перед зеркалом, напевала что-то незамысловатое и не услышала реплику дочери.
- А? Мам?
- Что? Ты что-то сказала? – не отрываясь от своего отражения, спросила женщина.
Девочка повторила.
- В парк? – своеобразным движением губ распределяя помаду и проверяя, не испачкались ли зубы, переспросила Надежда. – Ну давай сходим…
Алина взвизгнула от восторга и бросилась обнимать маму.
- Ну-ну-ну! Шальная! – рассмеялась женщина. – Платье помнёшь!
- Мамочка, я соберусь за пять минут! – и девочка побежала в свою комнату переодеваться.
- Алина! Но это же не сегодня! – крикнула Надя вслед дочери. – Сегодня я не могу: у меня свидание. Ты же видишь: я собираюсь.
Дочь сразу сникла, вернулась и, прислонившись к дверному косяку, спросила, ни на что уже не надеясь:
- А когда?
- Давай завтра, - не задумываясь, ответила мама. – Завтра же воскресенье: у меня выходной и тебе не в школу.
- Хорошо, завтра так завтра. Но это точно?
- Точно! Я же сказала!
Окрылённая надеждой провести целое воскресенье со своей любимой мамочкой, Алина легла спать, чтобы завтра пораньше проснуться и не упустить ни одной минутки счастливого дня.
Но!
На следующее утро Алина не обнаружила матери дома.
Нет, девочка не подумала, что с Надей что-то случилось. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что мама осталась у своего мужчины, а о ней, Алине, просто забыла… Но на всякий случай позвонила. Мать звонок сбросила.
После пары-тройки таких подстав Алина снова замкнулась, ушла в себя. Она осознала, что красота и жизнерадостность матери не для неё, а для какого-то, возможно, очень нужного маме дяди.
***
Вскоре этот дядя (Васей звался) переехал к ним в квартиру со своими пожитками и принялся по-хозяйски всем распоряжаться. Например, он решил, что если кто-то из «семьи» опаздывает к завтраку или ужину, то остаётся голодным.
Естественно, этим кем-то была Алина. А кто ещё? Завтраки-ужины готовила мама, а он от нечего делать всё время ошивался на кухне и опоздать не мог никак.
И для него неважна была причина: воскресенье это - и девочка хочет подольше поспать; или она задерживается на дополнительных занятиях в школе; или в выходной день пошла погулять, увлеклась и припозднилась. Вася заставлял Надежду готовить порционно, и порция опоздавшего делались между пунктуальными домочадцами, то есть съедал Вася.
«И куда только ему всё лезет!!!» - с ненавистью думала Алина, умыкнув втихаря кусок хлеба, который Василий пока не прятал.
Дом, в котором радость и без того давно уже умерла, превратился в казарму: всё по звонку, по расписанию, по приказу. За неповиновение – наказание в виде уборки, или лишения чего-нибудь вкусненького, или ещё как-нибудь. Фантазия у этого квартиранта, как про себя называла его Алина, работала на удивление исправно.
Мать – как рыба! Ни слова в защиту дочери! Только однажды Алина случайно услышала их разговор.
- Вась, ну, может, это слишком – оставлять девчонку голодной? Всё-таки она моя дочь, и мне её жалко, - жалостливым и подобострастным голосом спрашивала Надя.
- Ты что?! Какая жалость, Надя? – резко возражал сожитель. - Детей надо воспитывать в строгости и повиновении, а то вырастет потом невесть что! Куда потом побежишь, кому пожалуешься?
- Но у меня сердце сжимается, когда я думаю о том, что Алина голодная, - не унималась мать. – Может, ты так строг, потому что не понимаешь, как жаль своего ребёнка?
- Чего это я не понимаю?! – Василий начинал злиться. – Я, когда жил со своими, тоже их в строгости держал. А как же?! Хоть бывшая жена меня и пилила, но я от своей методики не отступал: никому спуску не давал!
И материн сожитель потрясал кулаком в воздухе.
Алина только одного не понимала: почему мать подчиняется этому при.урку?
Квартира не его.
Живёт на всём готовом.
Денег на хозяйство даёт две с половиной копейки, потому что из-за своего характера ни на какой работе больше двух-трёх недель не задерживается.
По хозяйству пале о палец не ударяет. Вешалка вон как оборвалась месяц назад, так с тех пор все они свою одежду так и скидывают на тумбочку в прихожей.
Да и вообще, такой мерзкий тип!
***
Но вскоре девочка всё поняла. Как-то утром она проснулась от громкого разговора. Прислушавшись, поняла, что это мама ругается с сожителем. «Слава богу! Может выгонит уже его наконец!» - мелькнула мысль.
С чего всё началось, конечно, было неизвестно. Но сейчас, как обычно это бывает в ссоре, в ход шли все аргументы подряд. Мать припомнила Василию и вешалку, и его порядки, и доход, и отсутствие помощи… Потом Алина услышала грохот от падения чего-то тяжёлого и – тишина. Как потом оказалось, мужик этот, устав слушать вопли недовольной б.бы, вмазал ей как следует. От чего женщина отлетела и сильно ударилась о комод. А Вася сказал:
- Как ты (такая-растакая) смеешь на меня орать! Я, по праву мужского звания, всегда и везде буду хозяином! Попробуй ещё раз хоть слово мне сказать поперёк – уйду! И подумай, кому ты будешь нужна, тв.рь ты наглая!
И хлопок входной двери.
А когда вечером, по возвращении «хозяина», Надежда, улыбаясь разбитыми губами и заглядывая подбитым глазом в его мо.ду (пардон, лицо), вертелась вокруг него, как будто ничего не произошло, Алину стошнило. Она выскочила из-за стола и ушла в свою комнату.
***
После этого случая Василий, понимая свою безнаказанность, обнаглел ещё больше и пошёл ещё дальше. Он стал тянуть свои руки в сторону Алины. Она с омерзением отбивалась от него, угрожая рассказать всё матери. На подобные заявления квартирант только ухмылялся и нагло щурился, шаря глазами по фигуре девушки.
- Ладно… - растягивая слова, говорил Василий. – Мне пока не очень надо. Поэтому подожду, скоро сама ко мне прибежишь…
Алина очень его боялась. Но не знала, что делать. «Сказать матери? – рассуждала девчонка. – А поверит ли она? Она так вцепилась в этого к.зла, что может и меня во всём обвинить…»
Но Надежда и сама стала догадываться о происходящем. Ничего пока не говорила никому, однако чаще стала придираться к дочери, кричать на неё без повода, разговаривать сквозь зубы.
Алина была в отчаянии: с одной стороны, этот к.бель, вызывающий у девушки ненависть и отвращение, с другой, мать, которая (Алина была уже в этом уверена) ни разу её не защитит.
Ну вот что делать?!
А Василий стал всё чаще приставать к девушке. В присутствии Нади просто смотрел масляными глазками, щурился, ухмылялся. Женщина это замечала, но из боязни потерять «хозяина» молчала. Только однажды, когда сожитель вышел из кухни, просканировав Алину, не скрывая злобы, сказала:
- Когда ты уже наконец выйдешь замуж и съедешь с квартиры? – злилась мать.
- Мама, но разве я тебе мешаю? – опешила Алина.
- Не строй из себя наивную дурочку! Мешаешь, конечно! Сама должна понимать!
- Но мне же ещё год в школе учиться?! Какой замуж?! – девушка готова была расплакаться, так ей стало горько и обидно.
- Да нах.ена тебе эта школа? Не хочешь замуж, тогда бери своё свидетельство о базовом образовании и шуруй в училище какое-нибудь, где общежитие дают, - гремела посудой Надежда.
Алина опустила голову, слёзы сами катились из глаз; она не знала, что сказать. А мать продолжала:
- Видеть тебя уже не могу! Ходишь здесь, .опой крутишь! Специально, да? Хочешь счастье моё разрушить, мужика увести?! Своего заведи, а моего не трожь!
Потрясённая, униженная собственной матерью, девушка чувствовала себя оплёванной с ног до головы.
Несколько дней Алина думала, как ей поступить.
Если, по «совету» матери пойти в училище, то это значит, проститься со своей мечтой – поступить в вуз и сделать карьеру в бухгалтерии. Может, кому-то эта профессия кажется смешной, но Алина твёрдо знала, что хочет двигаться именно в этом направлении. Девочка столько сил и времени потратила на свою мечту, старалась учиться, посещала факультативы и дополнительные занятия по нужным предметам. И что теперь? Из-за какого-то приживалы перечеркнуть все свои планы?
А если не пойти в училище и не переселиться в общежитие, то как пережить этот год в таком аду?
Какой бы ни была девушка самостоятельной и здравомыслящей, она всё же ещё ребёнок. И эта задача оказалась для неё очень сложной.
***
Но Алина придумала. Она обратилась к участковому. Ивана Кирилловича она хорошо знала: он жил в соседнем подъезде. Это взрослый серьёзный мужчина, хороший семьянин и добросовестный человек. Многие отзывались о нём с благодарностью.
Выслушав отчаявшуюся девушку, Иван Кириллович обещал помочь.
- Так, Алина. Иди домой и ничего не бойся. Ты слышишь меня?! Ничего и никого не бойся! С этой минуты ты под моей защитой, и я приложу все силы, чтобы тебе помочь, - заверил Иван Кириллович на прощание.
И действительно, сожитель матери оставил девушку в покое. Первое время, правда, шипел что-то вроде: нажаловалась, су.ка малолетняя, ну подожди у меня, я до тебя ещё доберусь… Но Алина смотрела на него с презрением и отвечала коротко: «Да пошёл ты…!»
Мать тоже пыталась наезжать:
- Вот вырастила на свою голову! Это ж надо додуматься – к участковому пойти! А?! Теперь Васе покоя не дают: вызывают, беседуют, предупреждают. А всё из-за тебя! У-у-у! Как ты мне надоела!
Но не кормить и не содержать дочь Надя не могла: боялась органов.
💠
Окончив школу, Алина поступила в университет, как и хотела. С общежитием, в которое селили только иногородних студентов, тоже помог Иван Кириллович.
Уйдя из дома в семнадцать лет, девушка никогда больше туда не вернулась. А вот с семьёй участкового всегда поддерживала связь и была им очень благодарна.
🎀С вами Татьяна Ватаман.