У нас очень долгое время была популярной в самых широких кругах байка о том, как советские «консерваторы-кавалеристы» (К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный и т.д.) изничтожили «талантливейших технократов» (во главе с М. Н. Тухачевским), которые «опередили саму вселенную» и якобы придумали блицкриг до немцев.
И вот поэтому-то и получился «сорок первый год», потому что РККА типа отстала и законсервировалась. И носилась с коняшками до самого 1941 года, ага.
Но вот в реальности всё происходило строго наоборот: перед войной кавалерийские части постоянно сокращались. Да, после 1937 года лидирующие позиции в армии заняли бывшие «первоконники», вот только таковыми они являлись в Гражданскую. А с тех пор немало воды утекло.
«По предложению НКО от 4 июля 1940 года число кавалерийских корпусов сокращалось до трех, число кавалерийских дивизий — до двадцати, бригада оставалась одна и запасных полков — пять. И этот процесс продолжался до весны 1941 года.
В итоге из имевшихся в СССР к 1938 году 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов к началу войны осталось 4 корпуса и 13 кавалерийских дивизий.
Кавалерийские соединения переформировывались в механизированные...» (с) А. В. Исаев. Десять мифов Второй мировой.
Не очень-то похоже всё это на «засилье кавалеристов». Между тем, в популярной литературе ранее больно уж часто о таком писалось. Даже несомненно талантливый советский писатель В. С. Пикуль к «раскрутке» занимательной картины про «с шашками на танки» руку приложил, увы.
Возможно, именно он придумал «фразу Буденного», про «лошадь себя ещё покажет» (у Пикуля ещё не просто лошадь, а вместе с тачанкой).
Но в реальности кавалерия и лошадь как тягловая сила себя ещё реально показали. Более того, в 1941 — 1942 гг., после потери большого числа танков, без участия конницы тяжело себе представить любые маневренные операции Красной Армии.
Так что реальное сокращение кавалерии в РККА ударными темпами может ещё и слишком уж радикальным оказалось.
Не брезговали лошадками и немцы, в дивизиях которых поначалу конского состава было больше, чем в дивизиях РККА. Да и в целом на начальном этапе войны у немцев лошадей было больше.
Правда, практически всегда они использовались в качестве тягловой силы. Хотя потом немцы начали ещё и чисто кавалерийские соединения наращивать (в том числе путем привлечения туда казачков-карателей).
Наконец, кавалерия в период войны использовалась почти всегда как «ездящая пехота», поддерживаемая пулеметами, минометами, артиллерией, да даже танками (конно-механизированные группы передают пример).
Но... вообще я сегодня собирался написать немного об ином.
Дело в том, что многие события не стоит рассматривать «оторвано» от аналогичных процессов в других странах.
Я вот очень люблю именно сравнительный метод. Окей, допустим в РККА всех «больших талантов и прогрессоров к стенке поставили». Но вот, скажем, французская армия, где никого никуда не ставили. И вообще, это же армия победителей. Которой в 1939 — 1940 гг. руководят прям генералы, ставшие таковыми ещё в 1914 — 1918 гг.
И что же мы там видим? Да если честно, тот ещё бардак и ту ещё архаику. Склоки генералов, их «терки» с политиками (включая пораженчество и прямое предательство в разгар Битвы за Францию) и те самые споры о том, как развивать армию.
Начальником Генштаба и Главкомом у французов был Морис Гюстав Гамелен.
Да, тот самый, что рассчитывал на развал Германии к весне 1940 года, тот самый, что «проверял барометры» (думая, что осень поможет полякам продержаться четыре месяца). Тот самый, который в мае 1940 года вообще растерялся и фактически самоустранился от командования.
Ну да ладно, ведь Гамелен в общем-то был вполне ещё прогрессивный мужик, на фоне многих своих сослуживцев:
«Несмотря на то, что вплоть до начала войны у Гамелена не возникало никаких особенных конфликтов с людьми Вейгана, он кардинально отличался от этих офицеров, во всем настроенных консервативно и противившихся его попыткам механизировать армию, поставить её на колеса.
Например, генерал-инспектор кавалерии Мари-Робер Альтмайер был уверен в том, что танки не могут стать адекватной заменой лошадям; генерал-инспектор инфантерии Жюльен Дюфьё выступал против моторизации пехоты. Кольсон поддерживал Дюфьё как минимум в том, что пехоту не обязательно обучать механизированной транспортировке...» (с) Э. Р. Мэй. Странная победа.
Французская армия в целом планировала играть «от обороны» (вот тоже, кстати, у нас же кричат о том, что Красная Армия типа не училась обороняться... ну вот французы 20 с лишним лет учились), скептически относилась к влиянию на боевые действия авиации и полноценных моторизованных частей.
Танки распылялись по всей армии, тут пехотные военачальники стремились «перетянуть» технику на себя, чтобы танки придавали пехоте.
И... это всё в стране, которая ещё в годы Первой мировой производила танки в товарном количестве, причем танки новаторские (вопрос на засыпку — сколько танков создали в Российской империи? Справедливости ради, немцы тоже в 1914 — 1918 гг. в танкостроении показали себя не очень).
Рено FT, первый танк классической компоновки, с башней кругового вращения.
Но... до мобильной войны и танковых групп (с мотопехотой, мобильной артиллерией, саперами, разведкой и всем остальным) додумались немцы, а не французы. Немцы, проигравшие Первую мировую и сами в 1918 году построившие только малосерийный и не шибко крутой A7V.
Правда, и тут есть нюанс: немецких военачальников, понимавших важность «войны нового типа» и умевших обращаться как следует с моторизованными дивизиями... их, вообще-то, было меньшинство в вермахте. Они тоже могли «не пробиться сквозь толстокожесть генералов-ветеранов», но благодаря совокупности разных факторов (в том числе того, что немцы то в 1918 году проиграли, потому чаще думали над тем, «что мы делали не так») — пробились.
Ну а французские технократы нет, не пробились. И Гамелену не хватило решимости и активности, и французские политики экономили деньжата, и консерваторов в армии было слишком много.
«Хотя премьер-министр был в прошлом согласен с мнением Гамелена о необходимости увеличения числа французских танков, казалось, что сейчас он ставит под сомнение тезис генерала о том, что Франция должна избрать в качестве примера немецкие танковые дивизии.
Вскоре после совещания Даладье скажет в сенатском комитете: "Мы слишком многим пожертвовали ради этой механизации. Кавалерия незаменима".
Вероятно, на него оказала влияние точка зрения советника, генерала Бурре, который высмеивал планы Гамелена: "Танки? У нас их и так слишком много".
На совещании Гамелен доказывал, что для усиления французской авиации необходимо закупить тысячу самолетов в США. Рейно протестовал, считая, что затраты на это будут губительны для бюджета...» (с) упомянутый источник
И всё это конечно было очень здорово и интересно, вот только обсуждались подобные вопросы... в конце 1938 года. Ну и далее тоже.
В конце концов, французов немцы застали в момент перевооружения. Да-да, подобное будет не в последний раз. Хотя догнать немцев в 1938 и тем более в 1939 — 1940 гг. французы уже не могли.
Ситуация осложнялась тем, что во Франции политики как бы жили своей жизнью, а армия — своей (при этом, и там и там никакого единства во взглядах не было). Попробуй, согласуй в таких обстоятельствах военный бюджет.
В общем, тогда у всех государств имелись свои проблемы.
Вторая мировая война же показала, что от некоторых вроде бы «пережитков» отказываться раньше времени не стоит. Но и за современными тенденциями армия должна следить, а политики этим делом обязаны интересоваться.
вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!