Предисловие
За 25 лет до Чернобыля…
Тогда в далёком 1961 никто не думал о Чернобыле.
Человечество с восторгом встречало первого человека, покорившего космос, а могло бы встретить ядерную катастрофу или Третью мировую войну.
Мир висел на волоске и мало кто в этом мире знал, что жизнь каждого тогда была в руках одного экипажа, в руках восьмерых героев.
О которых постарались забыть, для приличия всё же наградив…
Но кто из них думал о героизме, думал о подвиге в радиоактивном аду 6-го отсека первого советского подводного ракетного крейсера К-19?
Кто из них думал о себе?
Никто…
Короткими жизнями они спасали лодку... Экипаж… Страну… Мир…
И спасли.
Но гриф «Секретно» лёг на их судьбы клеймом.
«За аварии не награждают»… - Заявил Хрущёв…
Об этой трагедии снято несколько документальных фильмов, написано несколько книг, даже Голливуд постарался хоть и по-своему…
Я не историк… Но я попытаюсь по-своему рассказать об этом…
8 глав… Нет… Наверное больше…
Не сразу, не грудой текста, а по одной главе… Так надо…
Попытка восстановить события, основываясь на реальных фактах и воспоминаниях. Воссоздать их, придав немного художественности.
Показать катастрофу через призму судеб, показать, что в каждом деле у каждого своя роль и своё место.
Может быть, я не имею на это морального права… Может быть…
Судить вам…
Голубоглазый лейтенант... Борис Корчилов
Май 1961 года.
Старший лейтенант Владимир Макаров закончил служебные дела в Большой Лопатке и пешком направился в Малую, где стояла его подводная лодка. Идти не далека – 2 км. Ерунда. Но всё же скучновато будет идти в одиночестве.
-Вы в Малую, товарищ старший лейтенант? – Послышался за спиной голос.
-Да.
Офицеры обменялись приветствиями.
Вот и попутчик нашёлся! – обрадовался старший лейтенант.
-Ты из Мурманска, Борис?
-Да. И в Мурманске был и в Североморск заезжал. Выбрался, наконец-таки из нашей глуши. Хорошо в Мурманске! Я даже жалею, что отпуск так быстро закончился.
- Ничего-ничего! Не думай, что на службе будешь скучать! Мы же элита! Мы экипаж первого советского атомного подводного ракетного крейсера. Как звучит-то гордо! А! Вот сходим мы в наш первый дальний поход… Вернёмся… все девушки нашими будут! – Мечтательно произнёс Владимир. – У тебя девушка есть?
- Теперь есть.
- Красивая?
- А то! Спрашиваете! Очень! Она особенная. Она самая-самая. Самая замечательная.
Борис принялся с упоением рассказывать о красивой девушке, которая обязательно дождётся его и они поженятся как только К-19 вернётся из похода.
Его звонкий молодой голос был наполнен надеждой, голубые глаза искрились радостью. Много хорошего узнал Владимир об этой замечательной незнакомке, но так и не узнал её имя.
4 июля 1961 года. 4 часа утра по Москве. Гренландское море, 80-100 миль от норвежского острова Ян-Майен.
Во время пересменки Борис зашёл в отсек. Весело разговаривал со старшиной 2-й статьи Ковалем. Шутил. Говорил какие молодцы коки – постарались.
Но внезапно раздался перезвон аварийной тревоги. Былой задор и беззаботность как рукой сняло. Лейтенант побледнел. Он пулей подорвался с места и убежал на свой боевой пост.
Разрыв первого контура в неотключаемой части трубопровода на напорном участке кормового реактора. Повышение температуры в рабочих каналах. Нарастание радиоактивности. Лодка всплывает. Приказ радиотелеграфистам передать в Москву координаты и аварийный сигнал.
Но… связи нет. Повреждён изолятор главной антенны.
Спустя некоторое время Борис стоял перед командиром лодки капитаном 2-го ранга Николаем Затеевым.
- Разрешите, я пойду!
- Боря, ты знаешь на что идешь? – Командир знал, что этого голубоглазого красавца-лейтенанта в Североморске ждёт невеста.
-Знаю, товарищ командир… - Тихо ответил лейтенант.
В 6-м реакторном отсеке усилиями личного состава принимались все возможные меры по недопущению перегрева активной зоны реактора.
Борис Корчилов появился в реакторном отсеке в тот момент, когда старший лейтенант Красичков вёл переговоры с пультом ГЭУ о пуске насоса для охлаждения.
- Как обстановка?
- Сварка закончена, насос к пуску готов, только вот на пульте не пускают. Они дожидаются, что и приду и разнесу их к чёртовой матери! А я так и сделаю!
- Командир разрешил подменить тебя.
Это позже узнал старший лейтенант о том, что Борис сам попросил командира о подмене. Он пошёл в отсек добровольно.
Рентгенометры зашкаливало… аварийная группа спустилась в реакторную выгородку. Потянулось свинцово-тяжёлого ожидания. Неизвестности… Тревоги.
К концу сварочных работ из 6-го отсека доложили о возникновении пожара. По команде с центрального поста, отсек был загерметезирован и пожар потушен. Наконец сварка была закончена. Открылась стальная переборочная дверь… Из неё с трудом выбрался Борис. Он сорвал с лица противогазную маску и на губах его тот час же выступила бело-жёлтая пена. Его отвели в первый отсек, где был развёрнут медицинский пост.
…Берег молчал…
-Наши! – Крикнул кто-то из экипажа…
Дизельная подлодка С-270 подошла к борту «девятнадцатой»…
Начинается эвакуация экипажа с аварийной лодки. Борис был одним из первых эвакуированных.
До берега около тысячи миль. С-270 шла в надводном положении. Начался шторм.
Через сутки лодку встретил советский эсминец «Бывалый». На него пересадили всех эвакуированных.
При пересадке старший лейтенант Красичков встретился с Борисом.
Борис принял на себя его судьбу. Ведь он, старший лейтенант Красичков, должен был пойти в радиоактивный ад. И непременно пошёл бы…
Он встретил лейтенанта Корчилова и не узнал его. Радиация до неузнаваемости обезобразила лицо красавца-офицера. Лицо распухло так, что почти не заметно было ни глаз ни рта.
Ком подступил к горлу старшего лейтенанта. Его терзало чувство вины перед Борисом.
«Бывалый» вошёл в Кольский залив. Медленно подошёл к причальной стенке.
Полярный встречал их в тяжёлом напряжении. Оцепление из вооружённых морпехов, санитарные машины, подогнанные к самому трапу. Самых тяжёлых в первую очередь сносят по тапу на носилках.
Борис в последний раз улыбнулся… На прощание…
Всех быстро погрузили на машины и повезли в госпиталь, где разместили по палатам.
Через некоторое время капитан 2-го ранга Николай Затеев, сам сильно пострадавший от радиации, как впрочем и все члены экипажа, пошёл навестить «своих». Словно отец к детям.
В первую очередь зашёл к тяжелым.
…Борис неподвижно лежал на госпитальной койке. Багровое распухшее лицо, полопавшиеся губы, заплывшие глаза.
- Борис…
- Товарищ командир, это Вы? – С трудом проговорил лейтенант.
-Да, Боря. Всё хорошо. Тебя сегодня же отправят в Москву. Там отличные врачи… Быстро поставят на ноги.
-Товарищ командир, откройте мне глаз, я хочу видеть…
Командир аккуратно приподнял распухшее веко. Пронзительный, прощальный взгляд бездонного голубого зрачка.
- Пить… - Едва ворочая языком попросил Борис.
Командир взял чайник и приставил носик к губам Бориса. Тот с трудом сделал несколько глотков.
- Прощай, брат… - Чуть слышно прошептал командир, с трудом поборов накатывающие слёзы.
Старший лейтенант Макаров только что вернулся из отпуска в Полярный. Совершенно случайно ему в руки попало письмо, пришедшее из Мурманска. Оно было адресовано Борису Корчилову. Старший лейтенант вскрыл письмо и прочёл.
«…Почему от тебя так долго нет писем?»
«…Если не любишь, так сразу и скажи! Не молчи только!»
Что написать ей? Как сообщить? Ей, той самой замечательной, о которой так тепло и ласково с любовью рассказывал ему Борис?
Он решился… Написал это письмо, где сообщил о героической гибели лейтенанта Бориса Корчилова.
Пришёл ответ, где в строках звучало пренебрежение и даже какая-то ненависть.
«…Зачем мне так врать?!».
Старший лейтенант снова написал ей, что такими вещами не шутят.
Больше писем не было.
Много лет спустя Глеб Богацкий, сослуживец Бориса, в 1961 году командир группы БЧ-II, лейтенант, находился на лечении в госпитале города Североморска. Моряки отмечали какой-то флотский праздник, и конечно же, пригласили кое-кого из персонала.
Среди них была стройная красивая, стройна женщина, привлекшая внимание Глеба.
- Давайте выпьем за наш славный, сильный, самый лучший в мире Военно-морской флот! – Предложил тост кто-то из офицеров. – Присутствующие здесь дамы не будут против? - Шутя спросил он.
- Не против. – Ответила стройная медсестра. – Однако, очень жаль, что на флоте бывают непорядочные офицеры.
- Ну… Такого просто не может быть!
Тогда медсестра поведала историю своей горькой и неудачной любви. В её слегка насмешливом рассказе несколько раз прозвучало имя лейтенанта Бориса Корчилова.
Вглядитесь в это лицо… Чёрно-белое старое фото не передает всей красоты его небесно-голубых глаз… Но… вы когда ни будь задумывались над тем, почему лица этих людей, которых мы помним как героев, особенные. В них есть красота. Какая-то особенная красота, какой-то свет…
Борис умер самым первым, спустя 8 дней после аварии.
Ему было всего 24 года
За стойкость, мужество и героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР награждён Орденом Ленина.
А осенью на дембель... Борис Рыжиков
- Ну и где же, скажите на милость, наша плавбаза? – Не известно к кому обращаясь спросил Борис, ежась от холода.
- Чёрт знает! Может на ремонт отогнали, она ж давно туда проситься.– Ответил ему товарищ.
- Где её теперь искать-то будем?
- Не знаю… А… Собачий холод! – Толя ладонями тёр плечи, облачённые в «форменку», чтоб хоть немного согреться.
- Пошли посидим где ни будь, погреемся и пообедаем… У меня есть… - Борис порылся в карманах брюк и извлёк из них деньги. – Три рубля…
Анатолий последовал примеру друга в надежде, что его добыча будет более весомой.
- У меня два с половиной… Итого пять рублей и пятьдесят копеек – негусто…
- Да уж… Где наше судно – не известно. Где плавбаза – тоже. Денег меньше чем по три рубля на брата… Эх, сейчас бы бушлатик и жить более или менее можно. – Рассуждал Борис.
- Не грусти, Боря, выкрутимся. У меня тут знакомые живут… Недалеко – в общаге… Идём.
Борис пожал плечами и равнодушно пошёл за другом.
Дошли быстро.
Их встретили тепло и радушно. Накормили, обогрели. Дали по 5 рублей.
С новыми силами они отправились на поиски своей плавбазы. После продолжительных поисков они отыскали плавбазу «Ямал». Их встретил незнакомый матрос и препроводил к старшему – лейтенанту с береговой базы. Он с командой из семи матросов был прикомандирован сюда для охраны имущества. И здесь их приняли по-братски и поставили на довольствие.
Началась почти что райская жизнь – так как ни Борис ни Анатолий не были заняты делом, то лейтенант отпускал их каждый день в увольнительные. Они были счастливы.
Такое положение дел не устраивало матросов.
- Чем это вы лучше нас, чтоб каждый день в увольнительные ходить? – Недовольно спрашивал один.
- Мы к ним по-человечески, а они… - Роптали другие.
- Вот пожалуемся мы лейтенанту! Закончиться вам малина… – Обещали третьи.
Своё обещание матросы сдержали – лишили друзей «малины».
Теперь увольнительную так просто не получить, а свидания-то никто не отменял… Решено было ходить в самоволки. Как на вахту – по очереди. Борису везло, ходил в самоволку без приключений. Чего не скажешь про Анатолия.
- Значит так, лейтенант скоро прогуляться пойдёт и ты в это момент через забор и… Беги к своей красотке. – Доложил Борис план самоволки.
- А как же дежурный?
- Предоставь его мне.
Друзья выждали нужное время. Борис направился к дежурному, припася специально для этого дела несколько сигарет, а Толя пошёл к забору.
С дежурным Борис справился легко – свободно конвертируемая, всегда востребованная валюта в виде сигарет, сделала своё дело – дежурный полностью переключился на Бориса.
Толя со спокойной душой перемахнул через забор и уже приближаясь к земле понял, что на кого-то падает. Очухавшись они уселись друг против друга и Толя узнал лейтенанта.
- Поаккуратнее, товарищ старшина 1-й статьи. – Лейтенант отряхивался и потирал ушибленную ногу. – И вообще, если очень надо, то подойдите ко мне и я выпишу увольнительную. – Строго сказал лейтенант.
- Виноват, товарищ лейтенант.
- Виноват он, понимаете ли… Всё равно доложу куда следует!
Доложил… Когда лодка пришла из ремонта лейтенант доложил механику и Анатолию влепили 5 суток ареста. Но на «губе» мест не оказалось.
На следующий день повторили заход. Мест снова не было.
- Если бы тебе дали 10 суток, то я бы нашёл для тебя место, а так – свободен. – Строго накричал начальник гауптвахты и отправил «гулять».
Когда сопровождавший «арестанта» старшина Лизогуб доложил об отсутствии мест командиру первого дивизиона Повстьеву тот тоже особо не стал с ними церемониться.
- Хватит валять дурака! Марш на лодку работать! Нечего без дела слоняться!
Впрочем и Бориса и Анатолия ещё несколько раз сажали на «губу», но всякий раз «неудачно» - то мест нет, то в море уходить надо.
Что ж… Работать так работать.
Во время боевой службы Борис часто вспоминал «беззаботное» время, проведённое в учебном отряде. Почему беззаботное? Да потому, что Борис был далеко не новичком и чувствовал себя свободно и уверено. Почти всё давалось ему с лёгкостью.
Борис имел 3-й разряд по боксу и капитан-лейтенант Борисенко помощник командира уже сформированного экипажа, не отказывал себе в удовольствии побоксировать со старшиной.
- Ну что, Рыжиков, сразимся? – Шутя спрашивал Борисенко.
- Да запросто! - Серьёзно отвечал Борис.
И начинался бой. На маленьком пятачке среди коек. Тесно, неудобно. Не разгуляешься, не развернёшься.
Естественно, весь экипаж болел за Бориса.
Осенью Борис должен был уйти на дембель. Как и многие его сослуживцы.
Иногда, после отбоя, дембеля собирались у кого ни будь в каюте и чуть ли не до утра вели разговоры о будущем.
- Эх, братцы, совсем чуть-чуть осталось нам дослужить! – Мечтательно говорил Толя, закинув голову назад и смотрел куда-то вверх, будто на звезды.
- Да… Эти великие три буквы «ДМБ»! - Соглашался Юра.
- Я когда на гражданку вернусь, то в школу поступлю. – Серьёзно говорил Борис.
- В какую это ты школу собрался? – Подшучивали над ним товарищи.
- В 10-й класс. Я же со школы служить пошёл… Недоучился. Вот окончу как следует школу и в институт!
- Это правильно! Но я вот что предлагаю! – Вмешался Лёня. – Давайте после дембеля махнём куда ни будь. В глушь… И поживём дикарями хотя бы месяц? Отдохнёт от службы и будем наслаждаться гражданской во всех её проявлениях.
- Нет. Гражданкой лучше наслаждаться дома. Там друзья, любимая девушка.
- А если допустим, у меня нет девушки?
- Найдёшь – куда ты денешься!
- Конечно! – Оживлённо добавил Борис. - Представь, придёшь ты на гражданку со значком «За дальний поход»... И сразу будет девушка! Как пройти мимо такого красавца!
Все дружно смеялись.
Борис мечтал получить этот значок. Он был очень популярен среди моряков. Им гордились. Членам экипажа К-19 запрещалось даже намекать на то, где они несут службу. Но этот значок говорил о том, что его обладатель – настоящий моряк!
Незадолго до выхода «девятнадцатой» в море из похода не вернулась «ЭСКА». И запланированный выход отложили.
Но время шло. И никто не знал, что приближаются роковые дни.
На «девятнадцатой» главный старшина Борис Рыжиков в свой последний поход ушёл в должности старшины команды спецтрюмных машинистов 6-го (реакторного) отсека.
В ад родного 6-го отсека он пошёл в третьей группе. Радиационный фон непосредственно за выгородкой реактора был свыше 500 рентген, в то время как смертельная для человека доза – 300. Бориса вынесли из отсека на руках.
Распухшее лицо, вывернутые губы, налитые кровью глаза…
Уже через несколько дней пребывания в медицинской академии он почувствовал себя лучше. Он даже играл в волейбол. Но это сыграло с ним роковую, смертельную шутку. На следующий день его не стало.
Борис Рыжиков умирал тяжело. Всё время был в сознании.
Борис мечтал уйти на дембель настоящим моряком. Мечтал доучиться в школе и поступить в институт. Взамен он получил свинцовый гроб и орден… Посмертно.
Он умер спустя 21 день после аварии.
Ему было 22 года.
За стойкость, мужество и героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1961 награждён орденом «Красного Знамени».
