Я с Петром Леонидовичем общался довольно много раз. Ходил к нему на занятия, в Институт физических проблем. В те времена на Физтехе студенты разных групп очень много общались друг с другом, рассказывали, что у них интересного, приглашали к себе. Можно было сходить туда или сюда, к разным преподавателям, выбрать то, что ближе. Лично мне очень нравилось участвовать в семинарах Капицы, импонировала его манера изложения материала, а ещё же он обладал колоссальным авторитетом в научном мире, был невероятно популярной фигурой. Например, когда человек выходил на защиту диссертации и выяснялось, что он ранее выступал с докладом у Петра Леонидовича, как правило, к нему никаких вопросов больше не возникало.
Очень хорошо помню его день рождения – ровно 50 лет назад, в 1974 году. Меня вызвал к себе декан и поручил почётную миссию – съездить на дачу к Петру Леонидовичу, передать поздравление от студентов факультета. Добираться до его дома на Николиной горе, конечно, не имея своей машины, общественным транспортном, было тогда весьма непросто, однако я ни разу не пожалел об этом, ибо такое количество академиков потом видел только на собраниях РАН. Капица был очень рад, что его приехали поздравлять студенты.
Несмотря на то, сколько ему выпало в жизни проблем – совершенно незаслуженных! – этот человек никогда не терял бодрость духа и обычно всегда находил решение самых трудных задач, благодаря чему восстанавливал утраченные позиции. Когда ему не разрешили выехать за границу, он, единственное, попросил лишь вернуть оборудование из лаборатории в Кембридже, где работал у Резерфорда. И, надо отдать должное Советской власти, всё это было сделано. Причём, опять же, со стороны британцев тоже было полное понимание ситуации, и они без каких-либо вопросов продали СССР всё необходимое, ни на пенс не повысив цену, сверх нормы.
В предвоенные годы Капица сумел собрать коллектив, которому в дальнейшем удалось разработать огромное количество технологий. Во многом благодаря этому нам удалось победить в войне всю континентальную Европу, запустить спутник, вывести человека в космос, разработать ядерное оружие и т.д.
Сам академик рассказывал о том, что когда начался атомный проект, Лаврентий Павлович Берия поставил его перед фактом – мол, надо двигаться в таком-то направлении. Глава НКВД на тот момент уже имел у себя сверхсекретные документы, полученные от нашей агентуры из Америки, из самого сердца «Манхэттенского проекта», и он хотел воспользоваться уже готовыми разработками иностранных учёных. Капица этого не знал, но видел, что это направление не совсем правильное, и лучше выбрать другое, более рациональное. Как потом оказалось – он не ошибся, и как раз это позволило нам создать свою бомбу в кратчайшие сроки.
И вот что интересно, об этом мало кто знает. Уже будучи в опале, Пётр Леонидович дважды в год писал письма лично Иосифу Виссарионовичу Сталину, где подробно излагал своё видение того, как должна развиваться отечественная наука, какие направления являются прорывными, перспективными, на что следует обратить внимание, и т.д. Писал, отправлял и… не получал никакой реакции. Но всё равно продолжал писать.
Спустя несколько лет он всё-таки прекратил это занятие, посчитав его бессмысленным. И вскоре к нему на дачу приехала машина, вышли двое людей в штатском. Один из них, судя по всему, занимавший очень высокое положение в системе госбезопасности, вежливо осведомился, что случилось, почему Пётр Леонидович перестал писать письма товарищу Сталину.
- Он интересуется, в чём дело, - отметил чекист.
- Но зачем, если всё равно никто это не читает! – задал Капица риторический вопрос. И получил ответ, мол, каждое его письмо рассматривалось на заседании Политбюро, и по каждому было принято отдельное решение. Не всё, что в ним было написано, принималось безоговорочно, но в большинстве случаев к мнению академика власть прислушивалась и направляла развитие науки в нужное русло.
А чтобы у него не возникло никаких сомнений, эти два товарища пригласили его проехать вместе с ними до ближайшего пункта правительственной связи, и по «вертушке» выйти на самого Георгия Максимилиановича Маленкова – председателя Совета министров. В личном общении (о чём потом Пётр Леонидович рассказывал нам на своём 80-летии) партийный босс заверил академика – всё на контроле, каждое письмо тщательнейшим образом изучается и все предложения обязательно обсуждаются на самом высоком уровне. Поэтому – пишите! Вы же видите, как меняется наша страна, и всё это, во многом, благодаря вам!
Вот ещё один интересный момент из жизни этого выдающегося человека.
Как известно, учёное звание академика человеку присваивается пожизненно. Но когда Андрей Дмитриевич Сахаров начал выступать с заявлениями, которые никак не совпадали «с политикой партии», на общее собрание Академии наук СССР приехал секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов и потребовал исключить опального учёного из состава этой организации.
Кто тогда мог возразить чиновнику столь высокого ранга? Только Пётр Леонидович, который встал и сказал, что в истории есть только один пример того, как академика лишили этого звания – когда в фашистской Германии исключили Альберта Эйнштейна.
Зал зашумел, Суслов понял, что сравнение, явно, не в его пользу, и вопрос был снят с повестки.