Решил сделать небольшой эксперимент. В чём его суть, объясню позже, а сейчас история из шахты. Но из шахты не угольной, а железорудной.
Нет, я не был горняком железорудной шахты, свой подземный стаж зарабатывал исключительно в угольной шахте. В железорудной я однажды побывал на экскурсии. В принципе, для меня это была экскурсия, а для журналиста и фотокорреспондента – рабочий репортаж в необычной обстановке.
Не совсем понятно? Раскрою детали.
Моя жена работала в ведомственной газете крупного металлургического комбината, имевшего на тот момент времени сырьевую базу в паре сотен километрах в таёжном городке Горной Шории. По заданию редакции газеты она поехала на рудник делать репортаж, с ней также отправили штатного фотографа. Но мне-то тоже надо! Не ради фотосъёмки и статьи в газете, а ради профессионального любопытства. В общем, с редакционной группой я поехал прицепом. Обещал вести себя тихо, вопросами не досаждать, не совать голову куда ни попадя (хотя, образно говоря, я сам могу рассказать куда пёс в шахте свою «морковку» не суёт).
Приехали на рудник, нас там встретил главный инженер. В предварительном разговоре по телефону был намечен спуск в шахту. Жена попросила гл.инженера дать разрешение пропустить меня в шахту. Тем более, что мне – шахтёру угольной шахты – данная экскурсия будет очень познавательной с профессиональной точки зрения. Инженер совсем не был против, скорее даже наоборот – с воодушевлением пообещал в качестве гида показать особенности железорудной шахты.
Переоделись, в ламповой выдали свет. Спускались в клети – для меня тут не было ничего необычного, за время работы в шахте накатался я вниз-вверх вдоволь. Зато газетчики с большим любопытством вертели головами по сторонам! Интересное для меня началось в руддворе – над рельсовыми путями протянут контактный провод. Слышал про подземные электровозы с пантографом, но видеть их вживую ни разу не приходилось. Впрочем, вскоре увидел – сверкая искрами на скиповой подъём проехал состав с рудой.
Пришли в забой. Трое горняков бурили колонком шпуры. Завидев небольшую группу «туристов» в сопровождении высокого начальства, горняки остановили работу. Двое сразу же куда-то убежали, в забое остался звеньевой. Сели под бортом, инженер с горняком ведут разговор, жена записывает, фотокор затвором фотоаппарата щёлкает. Я с некоторой долей недоверия рассматриваю голую кровлю – да тут крепить и крепить! Инженер со звеньевым закурили, газетчики последовали их примеру. Моему удивлению не было предела! Завидев моё ошалевшее выражение лица, инженер поясняет горняку:
– Он с угольной шахты, у них всё не так.
Горняк улыбнулся, я подтвердил:
– Да, совершенно верно, у нас всё не так.
Инженер смеётся:
– Кто из угольной шахты попадает в рудную, теряют дар речи.
Соглашаюсь с ним:
– Тут есть от чего потерять дар речи.
Затянувшись сигареткой, горняк меня спрашивает:
– Неужели у нас так странно?
Киваю головой:
– Для меня тут всё странно. Электровоз прошёл, колёса искрят, с провода искры сыпятся словно бенгальский огонь в новогоднюю ночь. Красиво, но для меня это в диковинку. Вы сидите и спокойно курите в забое, кровля не креплёная.
Инженер поясняет:
– В руде высокое содержание железа, она сама как крепь. Основные выработки крепятся аркой. Здесь нет метана, поэтому искры не представляют опасности. Да и перекур в работе не просто оборот речи, а перекур в буквальном смысле – с сигаретой и огоньком.
После разговора с горняком инженер повёл нас к месту замера железа в руде (говорю своими словами, прошу прощения у работников железорудных шахт за неверную терминологию). Смысл в следующем: подъезжает состав с рудой, учётчик прикладывает к руде в вагонетке два щупа и по показаниям стрелочного индикатора в приборе записывает в журнал процентное содержание железа в руде.
Пока ждали состав, зашли в помещение со столом и лавками. На столе – электрический чайник с кипятком, бокалы, пакетики чая в коробке, сахар. Такие «апартаменты» у нас были только в каптёрке, а в шахте – ни-ни. Побаловались горячим чайком, после чего во главе с гл.инженером ещё немного прогулялись по основным выработкам железорудной шахты, креплёных арочной крепью.
В общей сложности пробыли мы в шахте два часа. А далее произошёл комичный эпизод.
Поднялись на-гора, сдали свет, инженер повёл нас в ИТРовскую мойку (там, где моется начальство, начиная с горных мастеров и выше; у нас в угольной шахте так же было). Моей жене показывает налево, сам с фотокором свернул в коридор направо. Я чисто на «автомате» пошёл... Как думаете, куда я пошёл? Нет, не направо за мужиками, а налево за женой! Инженер оторопел:
– Там женская мойка, мужская здесь, – и показывает на коридор, в котором он находился с фотокором.
Я ничуть не смутился:
– Она моя жена. Правда-правда, фотограф подтвердит.
Инженер говорит:
– В мойке могут быть другие женщины.
Лукаво отвечаю:
– Ну-у, это было бы увлекательно. Длинный волос не прокатит?
Это сейчас у меня стрижка практически под «ноль» и волос сплошь седой. А в те далёкие годы я носил длинные патлы – мода такая была.
На мой вопрос фотокор хохмит:
– Тебя бабы по другому признаку «раскусят». Смотри, налетят – не отобьёшься.
Поворачиваюсь к жене:
– Пожалуй, я тебе спинку не потру. Придётся самой.
Жена засмеялась:
– Ладно, справлюсь...
Уехали мы из городка лишь на следующий день, переночевали в местной гостинице. Еда, ночлег, культурная программа – всё за счёт предприятия, мы ни копейки не заплатили. В общем, поездка получилась отменной.