Человеческая память материальна. Не потому ли, возвращаясь из поездок, перебираясь с места на место, люди забирают с собой сувениры? Засушенный цветок, записка или даже сломанная дверная ручка могут стать ключом к целому вороху воспоминаний. За этими вещицами живут своей жизнью истории — любви, дружбы, страданий или, чем чёрт не шутит — эпохи.
Минувшим вечером, 23 июля, в Шереметьевском саду Фонтанного дома в Петербурге горожане собирали, каждый свой, очень личный, мемориал. Возможность выпала уникальная — не просто прикоснуться к прекрасному, а буквально утащить его кусок с собой. Кто сколько унесёт. Город прощался с экспозицией «Иосиф Бродский. “Сохрани мою тень”».
Нотки грусти витали в воздухе, хотя все пришедшие знали — на освобождённом месте сделают новую выставку. И её куратором будет историк и музейщик, автор аудиогида по экспозиции «Натюрморт» (пространства подлинных вещей Иосифа Бродского) в музее Анны Ахматовой Павел Котляр. Уже без четверти восемь аллея в саду была полна людей.
Одинокий и протяжный звук трубы возвестил — пора. Начался обещанный променад — прощание со стеной поэта, созданной четыре года назад в честь его 80-летия. Перед организаторами встала непростая задача — как провести вдоль экспозиции всех пришедших, сопровождая прогулку рассказами разных гидов о предметах, которые были представлены. Вереница зрителей потянулась за ведущим их голосом: пусть не всегда было слышно, микрофон барахлил, но процесс пошёл.
Некоторые, не удержавшись от соблазна, потихоньку начинали отколупывать от стены фрагменты — куски обоев, плитки, хотя перед началом всех убедительно просили подождать до финала прощальной экскурсии. Впрочем, кажется, это не нарушило ни атмосферы, ни замысла авторов действа.
Отправной точкой выставки была автобусная остановка с телефонной будкой. Её успели «разорить» ещё до объявленной на 23 июля акции — над автоматом еле виднелось слово «свобода» — ключевой элемент композиции. Под конец вечера не осталось ни аппарата, из трубки которого когда-то звучала большая элегия Джона Донна голосом автора, ни мемориальной доски с текстом: «Переживи крик, переживи смех, переживи стих, переживи всех».
На «Парадной лестнице» были расположены почтовые ящики и только один номер квартиры — 28. Именно туда приходили открытки и письма от Бродского, уже покинувшего СССР — родителям.
К слову, послания продолжали доходить и в наше время — уже от поклонников поэта. Последнее датировано 2024 годом.
«Иосиф Александрович! Благодарю за ваше творчество. Было трудное время, когда в ваших стихах я находила спасение и внимательного собеседника. Сейчас я сама пишу. Часто вспоминаю ваш “Натюрморт”. Спасибо» — 21 июня 2024 года.
На одной из точек экспозиции всем присутствующим предложили оставить на стене надписи на память. Маркеры переходили из рук в руки — к слову, перспектива, что заветные слова канут в Лету уже через четверть часа, никого не смущала. Народ охотно писал — сокровенное, личное, простое, самое разное.
Променад шёл неспешно, но неуклонно приближал собравшихся к моменту, которого ждали, пожалуй, все — когда организаторы дадут отмашку, что можно приступать к разбору стены. Петербуржцев недаром называют интеллигентами, поэтому драки за право первым оторвать себе «кусок Бродского» не случилось. На помощь всем желающим приходили неприметные мужчины с инструментами — монтировками, кусачками и ломами. Под их натиском вырвалось из четырёхлетнего плена покрытое пылью пальто, вмурованный в стену стул и даже шкаф. Некоторые визитёры, впрочем, не чурались и сами поработать руками — например, один горожанин волевым жестом вырвал с мясом настольную лампу под одобрительные возгласы толпы. А хрупкая девушка, бережно поддерживаемая руками подруги снизу, так отважно терзала какой-то фрагмент стены ломом, что на неё заворожённо уставились десятки глаз.
Ровно в девять вечера был дан сигнал, что акция окончена. Однако люди ещё долго не расходились — осматривали свои трофеи, переговаривались.
Можно ли вдохнуть в старые вещи, на вид почти хлам, новую жизнь? Оказывается, да. Так, одна девушка рассказала корреспонденту «Форпоста», что разбитая деревянная рама станет частью её перформансов и поэтических чтений.
«Я очень любила эту стену, я просто плакала, когда узнала, что её демонтируют. Я сегодня даже не пошла в Мариинку на Рахманинова, потому что пришла сюда. Для меня это — часть жизни, эта экспозиция. Я на ней делала столько поэтических чтений, перформансов, стримов. Я взяла себе ставни — как будто бы из Венеции. На их фоне я делала мои любимые селфи. Я думаю, что этот экспонат можно использовать для чтения стихов», — поделилась планами Жаннет.
Одна молодая пара уносила с выставки, ни много ни мало, кусок кирпичной стены. Для неё этот вечер обернулся и удачей, и разочарованием одновременно — ребята пришли к Фонтанному дому впервые и не успели рассмотреть экспозицию до начала демонтажа.
«Красивую стенку оформим. Забрали, что осталось. Мы просто подошли — её никто не брал. Мы хотели сегодня увидеть целую стену, впервые, но пришли уже когда её разобрали», — рассказала Лилия.
Ещё одной петербурженке достались столовые тарелки — абсолютно целые, что в условиях разбора стены было даже удивительно.
«Выставка была для меня очень приятной и важной. Моя подруга сейчас во Франции, а мы были вместе здесь когда-то, когда она приезжала в Питер. И мне захотелось и себе что-то на память утащить, и подруге, которая сейчас в Питере. Я взяла кусочки обоев, чтобы сделать какие-нибудь коллажи у себя в скетчбуке, и тарелочки. Они просто стояли внизу, я почему-то их взяла — их никто не трогал. Ещё я нашла фотографию. Тарелки я думаю отмыть, может быть, даже как-то использовать», — пояснила Юлия.
Главной интригой вечера ответ на вопрос о том, что же появится на месте демонтированной экспозиции. Этого организаторы пока не знают и сами — в городе, где стены живут своей жизнью, а сквозь них проглядывают призраки прошлого, довольно наивно что-то загадывать. Пока известно одно — новой стене быть, и представить её на суд публики планируют этой осенью.