Глава восьмая
Любовь во время «чумы»
Семнадцатого августа в воздухе нависло что-то тяжёлое, готовое упасть на голову народа. Чувствовалась напряжённость. Не все люди с доверчивостью отнеслись к словам Ельцина, сказанным в пятницу, что девальвации рубля не будет. И вот в понедельник премьер-министр Сергей Кириенко, в народе именуемый «Киндерсюрприз», заявляет о дефолте.
До Центра реабилитации, расположенного в подмосковном лесу, пока не дошли известия о социально-экономических изменениях, потрясших страну в «чёрный» понедельник.
Наступило двадцать первое августа. Михаил и Агния сидели одни в палате второго мужского корпуса друг против друга.
— Ты влюблена в кого-нибудь?! — Миша взял за руку Петрову. — Спрашиваю, поскольку все эти месяцы твои глаза не смотрели на меня как на мужчину!
— Если по-настоящему, то я никого не люблю, а так, мне нравится один парнишка, он живёт в провинции. Ему семнадцать годков.
— У вас была близость?
— Он же несовершеннолетний! — возмутилась Агния.
— Хотела бы её со мной?
— Ты женат.
— Это нам не помешает, её же здесь нет, — соблазнял девушку Михаил.
Смущённая Агния решительно отказалась, попросив не доставать её этим. Ерёмин встал со стула, его руки прикоснулись к плечам Петровой, глаза просияли:
— Интересно, кому ты достанешься?
— Точно не тебе, — наигранно-ласковым голосом произнесла девушка.
— Это мы ещё посмотрим, — хитро улыбнулся Михаил.
— Пойдём лучше пройдёмся по территории Центра, — предложила Агния.
Они вышли на улицу. Буянил ветер, порывы которого наклоняли деревья и кусты. Он, словно недовольный цирюльник, начёсывал траву. От такого сильного вихря стонали и гудели гигантские сосны. Но душа Михаила бушевала ещё сильнее.
— Да уж, ничего не остаётся, кроме как нарезать круги по территории, ведь выходить за неё запрещается! — Миша наслаждался ветром.
— Вот такая жизнь инвалида: хочешь поддерживать здоровье, жертвуй свободой. Хотя, если ты желаешь прогуляться за пределами Центра, то я могу в этом помочь! — Агния развела руки в стороны, словно птица. — Люблю такую погоду, наверно, будет гроза.
— И дятлы стучат.
— Где?
— А вон за первым жилым корпусом прячутся.
— Медсестра может рассказать жене, что ты проводишь со мной время? — уточнила Петрова.
— Не знаю, но кто-то докладывает ей о происходящем.
— Моему отцу тоже звонят. Но они стучат в основном, когда реабилитанты пьют, нарушают правила Центра. Ведь мы должны быть стадом.
— Сегодня ребята намерены бухать, заходи к нам, — улыбнулся Михаил.
— Так я без конца у вас, мне осталось только заночевать!
— Ляжешь ко мне под бочок.
— Тогда они жене точно доложат.
К вечеру всё было готово. Водка в коробках из-под сока томилась в ожидании, нарезанная селёдка и лук просились в рот. В палате собрались почти все пьющие реабилитанты и наконец Руслан разлил в кружки беленькую.
— Что-то нас здесь слишком много, не вызовет ли это подозрение? — оголил белые зубы Омаров.
— Давайте сядем у крыльца первого жилого корпуса, тогда точно не вызовет, — сообразил Роман.
— Точно, лучше на улице, прямо у них на виду пить, они наверняка не догадаются, подумают будто цедим сок, — подхватила мысль Агния.
Все дружно кинулись к выходу, в палате задержались только двое — Михаил и Агния. Он попросил её помочь найти в груде сваленных на стуле вещей олимпийку. Она прижалась к груди Миши, слушая биение сердца.
— Что за нежности? — он обнял её в ответ.
— Просто мне с тобой хорошо, — прошептала она, добавляя, — как с другом.
— В нашем возрасте друзей нет, — Миша выдернул из вещей олимпийку, — ладно, пойдём.
Они, держась за руки, вышли на тихий прозрачный воздух. Руслан им подал кружки с водкой.
— Хочу лука! — попросила Петрова.
— Ты вот зря луком закусываешь, перегар сильнее будет. — Миша сел на скамейку.
— Я просто хочу лука, — настойчиво повторила девушка.
— Дайте нам лука, а то мы беременны, — улыбнулся Ерёмин.
Агния в полглотка выпила налитое, морщась, проговорила:
— Пир во время чумы, Миш, значит мы не стадо, поскольку не подчиняемся правилам Центра? — Петрова уютно расположилась рядом с Михаилом.
— Да, мы не стадо, — он обнял Агнию, — но водку тебе больше нельзя.
— О, вы уже обнимаетесь! Миш, с женой разведёшься?! — одобрительно кивнула в сторону парочки Наташа.
— Мы — друзья! — на щеках Петровой появился румянец.
— А, ну-ну! — прикинулась дурочкой Мечникова.
Евгений посмотрел на часы:
— Так, мне нужно позвонить отцу, придётся по стационарному телефону, на сотовом деньги закончились! — он направился в корпус.
— Расскажите лучше, что знаете о загадочной семье, которая живёт в лесу? — завёл разговор Лерич.
— Я мельком слышал от охотников, с которыми общался у забора Центра, что в лесу стали пропадать звери, и тому виной не их ружья, — коротко ответил Роман.
— Конечно, семье же нужно что-то есть, — продолжил Лерич.
— А вдруг они человечиной питаются? — глаза Наташи округлились, она от собственных слов рассмеялась.
Возле неё в кустах что-то зашуршало, машинально Мечникова из кружки плесканула туда водку. Кто-то рывком выбежал из укрытия, ныряя в траву.
— Что это было?! — Наташа выглядела испуганной.
— Наверно, крыса. Ей не понравилась водка, — предположил Лерич.
— Они за нами следят, обращаясь в зверей, чтобы потом напасть! — пошутил Михаил.
— Да ну вас с вашими байками, вы здесь сидите и не знаете, что в стране творится! — эмоционально проговорил Мирнин, выезжая на коляске из корпуса. Он звонил отцу, и звонок был нерадостным.
— Что?! — дружно спросили все.
— Дефолт пожирает финансы. У моих родителей пострадала компания.
— Интересно, почему я ничего об этом кризисе не знаю? — задала вопрос Агния. — Сегодня только с отцом разговаривала по телефону, он ничего не сказал мне...
— Твой отец тебя бережёт, вот и не сказал, — сделал вывод Роман.
Петрова набрала номер Николая Петровича. В трубку хриплый голос ответил на её вопрос, чтобы она не беспокоилась: в команде работают толковые люди, и он верит в успех, как в результат собственных достоинств.
Закончив разговор по сотовому телефону, Агния облегчённо выдохнула:
— Фу, хорошо, что ещё не скоро возвращаться в общественный дурдом, где царит бардак! У меня есть время до февраля, чтобы жить в этом загадочном русском лесу.
— Женёк, не переживай, деньги не главное в жизни! Важно оставаться человеком с русской душой! — гордо произнёс Марков.
— Теперь кто за моё лечение будет платить?! — растерялся Евгений.
— Я поговорю с отцом, возможно, он поможет тебе, — прищурилась Агния.
— Так здесь половина родителей реабилитантов разорились, твой отец всем окажет помощь? — Михаил посмотрел в счастливые глаза Петровой.
— Нет, только одному.
— Агния, я не возьму от тебя денег, — Мирнин поправил подножник у инвалидной коляски.
Руслан шутливым тоном, за которым скрывалась глубокая душевная рана, открыл тайну:
— За моё лечение государство платит, как особо пострадавшему. Меня война калекой сделала, теперь я инвалид и должен радоваться подачкам.
— Будто от этого нога отрастёт! — подхватила Наталья.
— У меня сюда вся пенсия уходит, — поддержал разговор Михаил.
— Так пенсия само собой, мой папаня добавлял деньги за более эффективное лечение, — уточнил Евгений. — Врачи обещают меня на ноги поставить.
— Врачи много чего обещают, главное бабки плати, — сущую правду извлёк Лерич.
— Я не знала, что здесь можно только на пенсию находиться! — округлила глаза Петрова.
— Агния, ты словно из леса вышла, совсем тёмная, — улыбнулся Марков.
— Раньше такого не было! — Петрова прижалась к Мише.
Солнцев подал Леричу кружку.
— Она права! Два года назад здесь исключительно богатые инвалиды лечились, — Роман поддержал Агнию.
Смеркалось, подошла медсестра с сообщением, чтобы все расходились по палатам. К её великому удивлению реабилитанты оказались в нетрезвом состоянии. Она никак не могла понять, когда инвалиды успели напиться, ведь они сидели под её окнами. Правда, очень странная у них была еда: они селёдку с луком запивали соком.
На заре медсестра написала докладную.
Записка о поведении инвалидов лежала у главного врача на столе. В кабинете сидели сама она, полная женщина средних лет, и мужчина с седой бородой. Они с умными лицами решали, как им поступить с пьющими реабилитантами.
— Василий Васильевич, что будем делать с инвалидами? — главный врач пыталась возложить ответственность за решение на своего заместителя по медицинской части.
— Я полагаю, если отчислить эту компанию, мы ничего не добьёмся, поскольку, набрав на освободившиеся места новых реабилитантов, проблема останется той же. Давайте лучше поручим психологу провести с инвалидами беседу.
— Нужно усилить контроль, скажите медсёстрам, чтобы смотрели в оба и пресекали распитие алкоголя. Вообще, введите запрет, реабилитанты не должны ходить друг к другу в палаты, — приказала директор.
— Вы хотите, чтобы они прекратили общение между собой? — уточнил заместитель.
— Я хочу сказать, чтобы они общались под присмотром кого-нибудь из сотрудников.
На этом совещание закончилось.
В Центре начался ужесточённый режим. В будни после лечебных процедур реабилитантов собирали психологи в медицинском корпусе для тренингов. Михаилу и Агнии не удавалось побыть одним. Они надеялись в выходной день наверстать упущенное.
Но в воскресенье одна медсестра из двух дежуривших, закрыла все жилые корпуса, и реабилитанты сидели под замками в жёлтых стенах.
— Вы не имеете права нас запирать без суда!!! — протестовали инвалиды.
Но Лидия Юрьевна разводила руками. Мол сверху дали указания, она не может их нарушить.
— Что будем делать, Наташа? — задала извечный вопрос Агния.
— Если так будет продолжаться, то придётся мне позвонить одному важному лицу. Я не совершала преступления, чтобы меня здесь держали без воли!
В палату зашла улыбчивая медсестра Тамара Тимофеевна:
— Эх, девчонки, надо же было так попасть... Ай-я-яй!!! — покачала она головой.
Тамара Тимофеевна производила впечатление понимающего человека. Она всегда сочувствующе переживала за реабилитантов.
— Выпустите нас погулять, смотрите какая погода хорошая, а здесь в палате прохладно! — жалостно завыла Петрова.
— Хорошо, я разрешу вам выйти на улицу, всё равно начальства нет на работе, — успокаивала она саму себя, причитая при этом: — Бедные деточки!
Замок у входной двери щёлкнул и наконец воля, свежий воздух. Медсестра пошла отпирать остальные жилые корпуса. Через несколько минут Михаил шёл навстречу Агнии.
— Миша, я так рада тебя видеть! — девушка пожала ладонь Ерёмину.
— Вот, они надумали запереть нас, как говорится, любовь познаётся в беде! — улыбнулся Михаил.
— Я не говорила, что люблю, — уточнила Петрова.
Ерёмин привлёк Агнию к себе, и язык коснулся её губ. Девушка обвила руками его шею, ответив горячим поцелуем.
— А говоришь, что не любишь!
— Нам нельзя любить друг друга, ты женат.
— Я развестись могу.
— Ха, шутник, она тебя не бросила в беде, ты не вправе с ней так поступить!!!
— Возможно, я не принесу ей счастье в моём теперешнем состоянии, — Михаил отстранился от Агнии.
— Если она любит тебя, то уже счастлива!
— Я думаю, что нет! — Михаилу больше не хотелось говорить о жене, и он переключился на Агнию: — Ты учишься, значит, на днях в институт уедешь? — насторожился Ерёмин.
— Отец договорился с ректором. С февраля придётся опять с четвёртого семестра начинать, потому что сессия не закрыта.
— Значит, у меня есть шанс! — подмигнул Михаил.
Петрова покачала головой. Он крепче её прижал к себе, его сердце забилось чаще. Миша нежно провёл пальцами по рыжим шелковистым волосам Агнии. Душа девушки ликовала.
— Мне завтра нужно ехать домой на две недели, — сообщил он.
— Зачем?
— Родственники жены приезжают из Красноярска и Омска на её день рождения, а потом останутся погостить. Благоверная одна с ними не справится.
— Как же я? — поникла Петрова.
Миша кривовато улыбнулся.
— Этот вопрос говорит о том, что ты хочешь быть со мной, — проурчал он.
Его синие глаза сияли оттого, что он нужен Агнии. Их свет завораживал Петрову, ей хотелось упасть перед Михаилом на колени. Ерёмину казалось, что нет никого прекраснее Агнии, ради неё он готов продать душу дьяволу. Однако утром ему предстояло ехать домой к супруге.
Ночью Агния не спала от переполняющих чувств. Сердце побеждало рассудок. Как нелегко любить женатого. Долго думая над нелёгким вопросом любви, Агния решила, что пусть Михаил сам выберет из них двоих, она не будет на него давить.
В столовой за завтраком Петрова, нервничая от предвкушения встречи перед разлукой, почти ничего не ела, всё посматривала на дверь. И вот он вошёл, направляясь к её столику.
— Здравствуй, красавица! Скучала?
— Конечно, я же жить без тебя не могу! — съязвила девушка.
Михаил сел за стол:
— Что, еда невкусная?
— В здешних столовых плохо готовят, — сгримасничала Агния.
— Нужно есть! Укол инсулина ведь тебе сделали с утра?
— Да, но кусок в горло не лезет, потому что ты сегодня меня покидаешь!
— Через две недели приеду, я буду по тебе скучать.
— Это целая вечность. Неужели родственникам нельзя сказать, что у тебя лечение? Или дело в другом?
— Хочу секса! Ты же мне не даёшь! — подмигнул Ерёмин.
— А, ну тогда езжай, — нахмурилась Петрова.
Михаил, покормив девушку, вывел её на улицу подальше от любопытных глаз, он устами дотронулся мягких губ Агнии. От поцелуя у Петровой подкосились ноги, дыхание участилось. Ерёмин обхватил узкую талию женщины его мечты.
— Я бы мог жениться на тебе, — он посмотрел в глаза цвета лета.
— Да, если бы не жена, — ухмыльнулась Агния.
— Интересно, куда могут завести наши с тобой отношения? — Миша вдохнул запах свежести личика девушки и добавил: — Пошли к ребятам.
На скамейке возле второго жилого корпуса сидели Лерич и Роман.
— О, вы откуда?! — удивился Марков тому, что Михаил и Агния сияли от счастья.
— Всё тебе знать нужно! — буркнула Петрова.
— Ладно, мне пора собираться, сейчас «Газель» подъедет, повезёт кого-то в Москву, и я заодно с ними доеду. — Михаил простился с Агнией и товарищами.
Девушка осталась без половинки. Она ждала звонка от Ерёмина. Неделя без весточки от любимого тянулась до бесконечности долго.
Началась вторая неделя. Наконец Михаил украдкой от жены и гостей позвонил на вахту Центра. К телефону подошёл Роман, кинув в трубку несколько слов, он отдал её Агнии, в этот момент находившейся рядом. Девушка от волнения тихо проговорила:
— Привет!
Ерёмин осиплым голосом сообщил, что ему придётся задержаться, у него грипп.
— Я приеду к тебе! — засуетилась Петрова.
— Жена и гости почти всё время дома. Потерпи, милая!
Михаил поинтересовался:
— Как, ты, там без меня?!
Её ответ был полный любви: «Меня ломает словно от наркотиков, до знакомства с тобой я жила в каком-то нереальном мире, а сейчас я не могу ничего с собой поделать, душу крутит, по телу проходит озноб, мне страшно тебя потерять».