Потаённые думы А.Н. Минха: дневник провинциального дворянина последней трети XIX века

И. Н. Плешаков

Историкам и краеведам хорошо известно имя замечательного исследователя саратовской старины и крупного общественного деятеля Александра Николаевича Минха. Он родился 4 апреля[1] 1833 г. в сельце Елизаветино (Вербки) Липецкого уезда Тамбовской губ. Род отца – ротмистра Екатеринославского кирасирского полка Николая Андреевича Минха (правильнее Мюнха – von Munch), прослеживался «по крайней мере, от эпохи Крестовых походов». Первым представителем фамилии в России стал приехавший сюда в 1786 г. дед нашего героя доктор медицины Иоганн‑Генрих (Андрей Иванович) Минх. С 1840 г. семья проживала в купленном очень дёшево имении в с. Колено Аткарского уезда Саратовской губ.[2]

Получив домашнее и пансионное воспитание в Москве под руководством капитана наполеоновской армии Адольфа Стори, А.Н. Минх в 1854 г. поступил юнкером в Московский драгунский полк, в конце 1855 г. был произведен в офицеры. После окончания Крымской войны он прошёл курс обучения в Офицерской стрелковой школе в Царском Селе. В 1861 г. Минх вышел в отставку и был назначен мировым посредником Аткарского уезда[3]. С 1869 г. А.Н. Минх занимал должность мирового судьи в Аткарском, а с 1875 г. в Саратовском уезде. В 1886 г. он стал членом‑основателем Саратовской губернской архивной учёной комиссии. В 1888 г. за книгу «Народные обычаи, суеверия, предрассудки и обряды крестьян Саратовской губернии» Минх получил серебряную медаль Императорского Русского географического общества. С 1896 г. А.Н. Минх находился в отставке. В 1905 г. после неудачной операции он потерял зрение, но и это не заставило его прекратить свои краеведческие изыскания. Скончался А.Н. Минх 21 июля 1912 г. в Аткарске. 24‑го июля его тело нашло последнее упокоение в фамильном склепе с. Колено[4].

На протяжении почти полувека своей жизни А.Н. Минх не расставался с пером и бумагой. Самые ранние дошедшие до нас дневниковые записи относятся к 1850‑м гг., времени его военной службы. Характерной особенностью заметок А.Н. Минха являются встречающиеся на их страницах многочисленные карандашные и акварельные зарисовки видов природы, городов, людей, растений, животных и т.п. Эта особенность сближает его дневники с альбомами, популярными в среде русского дворянства XIX столетия.

Записи периода Крымской войны, в которой А.Н. Минх принимал участие в рядах Московского драгунского полка и должности адъютанта начальника Евпаторийского отряда генерала А.А. Ржевуского[5], впоследствии послужили основой для «Походных и боевых записок в Крыму. 1855 – 1856 гг.». Рукопись с рисунками и чертежами мемуарист переслал историку Н.Ф. Дубровину[6]. В 1911 г. текст хранился в Историческом Севастопольском музее[7], однако после смерти Н.Ф. Дубровина найти записки не удалось. В архиве Музея‑панорамы героической обороны Севастополя материалы А.Н. Минха также не выявлены. Отсутствуют они и в архивном фонде Н.Ф. Дубровина[8]. В 2019 г. в Саратове были выпущены фрагменты черновиков записок о Крымской войне, сохранившиеся в фонде Саратовской учёной архивной комиссии[9].

С 1861 по 1866 гг. А.Н. Минх служил кандидатом, а потом мировым посредником в Аткарском уезде. Его воспоминания об этом отрезке жизни были опубликованы в изданном в Саратове в 1911 г. юбилейном сборнике, посвящённом 50-летию крестьянской реформы[10]. С 1869 по 1896 г. Минх состоял в должности мирового судьи Аткарского, а с 1875 г. ‑ Саратовского уезда. На это время приходится начало его плодотворной деятельности в качестве сотрудника губернского статистического комитета, этнографа и краеведа. В 1886 г. он стал одним из членов-основателей Саратовской учёной архивной комиссии[11]

В Государственном архиве Саратовской области сохранился обширный и, по большей части, никогда на публиковавшийся массив документальных материалов А.Н. Минха[12]. Возросший в последние годы интерес к личности и творчеству этого замечательного краеведа и общественного деятеля проявился в ряде научных работ, основанных на его дневниковых записках и мемуарных очерках[13]. Не изученность его мемуарного наследия проявилась в публикации в 2000 г. ушедшим из жизни саратовским литературоведом А.А. Демченко отрывков из «неизданных записок А.Н. Минха»[14], которые сам автор опубликовал ещё при жизни в 1885 г.[15] Спустя 7 лет этот же текст, снова как ранее не неизданный, был опубликован в серьёзном научном издании[16]. В то же время почти неизвестными остаются объёмистые рукописные тетради его дневников, которые А.Н. Минх вёл в 1870-е – 1890‑е гг. До настоящего времени «Заметки и записки» Минха лишь однажды подвергались пристальному исследованию, цель у которого была достаточно узкой и специальной[17]. До сих пор вне информационного поля саратовского краеведения остаются ценные свидетельства об общественной и культурной жизни региона, этнографические зарисовки и суждения автора о политике и международных отношениях, характеристики представителей властной элиты губернии, интересных личностей, неизвестные происшествия и подробности значимых событий в истории края и т. п. Основное место в них занимают записи наблюдений за погодой, хозяйственные заметки, сообщения о важных семейных событиях, поездках, встречах гостей и др. Дневники носят сугубо личный характер и явно не предназначались для чужих глаз. На это указывают содержащиеся в тексте оценки и высказывания, носящие ярко выраженный эмоциональный характер и резко выделяющиеся на фоне его предельно корректного и в целом аполитичного научного творчества. Скованный в повседневной жизни рамками общественной морали, А.Н. Минх выплёскивал на страницы дневника накопившиеся недовольство и обиды, высказывал мнения, расходившиеся с позицией официальной власти, давал, (порой, переходя грани приличия), нелицеприятные характеристики своим коллегам и знакомым, представителям губернской администрации и даже некоторым высшим сановникам империи.

Полноценное научное использование дневников А.Н. Минха осложняется условной датировкой многих записей. Автор вёл дневник не регулярно, часто «суммируя» события за период, прошедший с момента, когда была сделана предыдущая запись. Отдельные места в тетрадях хронологически пересекаются. Пунктуационные особенности текста, в котором, например, точка с запятой имеют значение точки, в публикуемом тексте исправлены по умолчанию. Ценная информация об общественной жизни региона соседствует с хозяйственными замечаниями, сообщениями о состоянии погоды и семейных событиях. Всё это, совокупно с большим объёмом дневника, делает затруднительным его полное издание. По этой причине принято решение о публикации избранных местам текста дневников с необходимыми пояснениями и комментариями. Учитывая известность большинства упоминаемых в тексте персон биографические справки о них содержат лишь минимально необходимую информацию.

В данной публикации выдержки из дневников не сгруппированы тематически, Подобную систематизацию каждый специалист способен сделать самостоятельно, исходя из профиля своих исследовательских интересов. Показавшиеся достойными быть выбранными для публикации цитаты даются в хронологической последовательности. В текст данной публикации не вошли фрагменты, относящиеся к общеизвестным событиям и происшествиям Учитывая, что автор дневника наиболее известен своей краеведческой деятельностью, многочисленные записи подобного рода в текст включены не были. Большинство заметок по истории, этнографии, археологии Саратовского края либо публиковались А.Н. Минхом при жизни, либо были введены в научный оборот в последующие годы. По умолчанию опущены записи, пересказывающие мировые и российские новости.

Дошедшие до нас дневники, повествующие о саратовском периоде жизни автора, охватывают период с начала 1870-х до середины 1890-х г. – два десятилетия царствования двух императоров.

В 1870 г. он записывает: «Андрей Константинович Карпов, по смерти первой жены, урождённой Качеевой, от которой имел 2‑х дочерей: Александру (впоследствии вышедшую за Ладыженского) и Варвару (сперва за Левицким, а потом за Мауриным), женился на второй жене Татьяне Васильевне Есиповой, от которой имел одну дочь Елену, вышедшую сперва замуж за Тарасевича[18], а по смерти его за доктора И.Р. Иванова[19], детей у неё не было; ей то отдал отец Воеводчино[20] и помещица живёт здесь каждое лето, переезжая на зиму в Саратов. Воеводчино приходом в Белгазу‑Маматовку[21].

Елена Андреевна Иванова – замечательный тип русской барыни; ей лет 65 (в 1870 году), худого, среднего роста женщина с чрезвычайно подвижным лицом, очень умная и хлебосольная, получившая, как водилось в то время, самое скудное образование. Она не была красива собой в молодости, но, как говорится, была очень живой и острой девушкой; она рано вышла замуж за полковника Тарасевича и брак этот был несчастлив, впоследствии, овдовев, вышла за инспектора Саратовской Врачебной Управы доктора Ивана Родионовича Иванова, очень доброго, серьёзного и невозмутимо тихого человека, которым вполне командовала и, подчас, помыкала эта своенравная и капризная женщина. Детей ни от того ни от другого брака браку у неё не было. Хорошие состояние, изысканное хлебосольство, ум и способность поставить себя в свете дали ей видное место в Саратовском обществе; все местные сановники, архиереи, приезжие из Петербурга тузы, считали обязанностью являться к этой женщине. На её средства отделана и украшена в Саратове Покровская церковь и она много жертвовала на неё и другие храмы, почему архиереи делали всё в угоду ей / … /, а низшее духовенство трепетало – "Архиерейши", (как они называли её). Женщина эта была чёрство‑эгоистична и своенравна; помогала она многим, но не всегда от доброго сердца, больше от тщеславия и желания властвовать; любила она сплетни и злословие, что недавно ещё пополняло пустую жизнь почти всех Саратовских барынь; в её доме не проходило часу, чтобы не перемывались чьи либо косточки. Очень сальными, подчас, подробностями. По утрам являлись к ней специально с целью сообщения разных новостей и скандалов, собранных накануне, разные приживалки, разматывавшие перед своей патроншей за утренним чаем весь клубок сплетен. Дамы высшего саратовского круга не отставали от этих Лукинишен, Башмачковых и прочих, и в течение дня навезут «Алёне» громадный запас всяких скабрезных новостей друг об друге. Несмотря на это Саратовское общество усердно посещало и питалось сытыми и вкусными обедами и ужинами (она имела лучших в городе поваров); каждый вечер и весь день были у неё гости. Сама она ни к кому не ездила; она была очень остра и метко отделывала того или ту, кто ей не по нутру. До продажи имения Беклемишеву[22], живя летом в Воеводчине, Елена Андреевна чрезвычайно радушно и также хлебосольно принимая у себя гостей, в которых недостатку не было. Не по душе пришлась барыне отмена крепостного права; она вовсе не была жестокой и хорошо обходилась с людьми, но тут затронуто было барское самолюбие – она лишилась власти над своими крепостными и дворовыми. Мировых посредников она положительно возненавидела, встречала их даже чудачеством: берёт под платье большую икону Св. Николая Чудотворца, при свидании ей будто делается дурно от страху. Она подымала к верху руки и из под платья падает на пол образ. Раньше я был с нею в отличных отношениях, мы считались даже дальней роднёй, но когда мне досталась вся власть при переделе мировых участков, то она называла меня не иначе как "ОН" и "Атаман разбойников", так что мы с ней разошлись и не бывал у неё всё время моего посредничества»[23].

В начале 1874 г.[24], откликаясь на недавно имевшую место очередную катастрофу на Саратовско‑Тамбовской железной дороге, А.Н. Минх пишет: «Вообще, чугунка наша построена убийственно дурно, между тем, как одна верста обошлась земству около 90000 руб[лей] сер[ебром]. Стоимость баснословная и удивившая едва ли не всю Россию. С этой то громадной цифры мы должны теперь платить гарантию. Строитель Гладин[25] не обращал никакого внимания на сооружение. Вся работа, по участкам, сдана была подрядчикам за более низкие, но, тем не менее, огромные цены. Сам же Гладин безобразничал до нельзя: почтовые тройки ждали его на пунктах по нескольку суток, получая за то по 10 руб[лей] сер[ебром] в день. В гор[оде] Аткарске перед его приездом в гостинице Рыбакиной, где ему занимали номера, водворяли гарем. Было бы невозможно вычислить, сколько лилось шампанского при проездах чугунного туза. Полотно же работалось в это время кой как, вместо мостов и пролётов клали узенькие трубы / … / Самые мосты сделаны так, что боишься вместе с ними слететь в Хопёр или Медведицу. Мост на последней красив, но к осени нынешнего года камни с одной стороны устья стали отходить и ему грозила опасность свалиться. Теперь кой как заклеили его и поезда идут по нём самым тихим ходом. Кто виноват в этих беспорядках? По правде – все. Губернское земское собрание, омрачённое железнодорожным ражем, требовавшее во что бы то ни стало железнодорожного пути в Саратов, в пылу не обсуждало основательно своих действий и выбора. Выборные лица, как Михайлов‑Рославлев (Михаил Михайлович, он же Каракозов), Лупандин[26], Болговской[27], Давыдов[28] и другие продали земство. Трое первых: председатель губернской управы и директор земства, получили от строителей почтенные куши, и, воспользовавшись гонораром, решились на невыгодные условия, допустили громадные отступления и поддерживали Гладина и Лукашевича до того перед земством, что когда явились им соперники в лице других строителей, согласившихся уступить около половины повёрстной стоимости, то наши представители железнодорожного дела увлеклись до того, что одной из причин отказа новым контр‑агентам выставили то, что Гладину «невыгодно» взять неустойку, обусловленную в контракте, которую в то время принимали на себя новые контр‑агенты. Обеды Лупандина и Гладина стоили тысячи рублей, вина лились рекой для гласных и влиятельных. Недаром говорят: «чугунку пропили Гладину». Виновато и самое правительство земство хозяин дороги и потому приёмка полотна и сооружений лежало частью на земской комиссии, но правительство предоставило себе право назначить свою комиссию, так что вопреки всех возражений хотя и поздно опомнившегося земства и её комиссии, правительство чрез своих членов, осмотрев последние участки, приказало принять и открыть без всяких возражений, не принимая никаких протестов возопиявших земских деятелей. Говорят приёмка была безобразна: правительственную комиссию строители всё время пошли до положения, раз так что вряд ли она видела те страшней недостатки и небрежность сооружений, которые открываются теперь на каждом шагу и исправление которых так тяжело бьёт по карману несчастное саратовское земство. Много писали в «Русском мире», «Петербургских ведомостях» и «Отечественных записках» о нашей злосчастной чугунке, много высказано горьких истин и недобросовестных деятелях земства, принявших такое постыдное положение в отношении доверчивых избирателей, но до сих пор изо всего этого не выходит никакого толку. В декабрьскую сессию 1873 года саратовское губернское земское собрание и городская дума изыскивая средства поправить тугие обстоятельства нашего чугунно‑дорожного дела, выписали из Петербурга специалиста(?)[29] Барановского[30], предложившего проект сооружения железного пути от Саратова на Гурьев, Хивинский оазис и в Индию. Осуществление этого мирового пути разумеется поставило бы Саратовско‑Тамбовскую дорогу в исключительно выгодное положение и страх 90‑летней гарантии рухнул бы при первом появлении паровозов с Востока и Запада. Земство и дума одобрили проект, избрали уполномоченных: городского голову Гусева[31], гласных И. И. Бернова[32] и Голицына[33] (остряки назвали это трио уполномоченных «индийским посольством») и определили отправить их в Петербург ходатайствовать об утверждении проекта Барановского. Будущее покажет, осуществится ли эта идея, остающегося пока сладкою мечтою нашего земства».

В той же тетради А.Н. Минх помещает заметку, озаглавленную «Религиозные безобразия русского народа» с эпиграфом на латыни: «errare humanum est» ‑ человеку свойственно заблуждаться. После общих рассуждений о вере и церкви, автор рассказывает о существующей в Аткарском уезде секте хлыстов: «В бытность мою мировым посредником Аткарского уезда, я получил при рапорте Малодмитриевского волостного правления акт от 8‑го апреля 1868 года, составленный волостным старшиною Паськовым, священником Леонидовым[34], старостой, сотником и понятыми в том, что «солдатка[35], проживающая в селе Малая Дмитриевка (Ахтуба тож) Марья Васильева, по мужу Кафтайсова[36], явясь в волостное правление добровольно и чистосердечно объявила в присутствии всех вышеписанных лиц, что она назад тому месяца три, как начала ходить для слушания пения и чтения, собиравшихся крестьян и крестьянок села Малой Дмитриевки. В течение этого времени ничего противного и никакого богохульства не замечала, а наконец на шестой неделе Великого поста сего 1868 года, но какого числа не упомнит, поздно вечером было собрание нижеписанных крестьян, а именно: Фёдор Суков с женою, Григорий Рябков с женою, Савелий Филимонов с женою, Пётр Лозовой с женою и дочерью, Семён Васильев Чепенков с дочерью, Тимофей Лозовой и сверх того было ещё на собрании молодых женщин и девок человек десять и может быть более, в том числе и жена Кафтасова – в доме вышеупомянутого крестьянина Григория Рябкова. Когда они все собрались в доме для слушания божественных стихов, сели по лавкам, то из числа крестьян, бывших на собрании, Фёдор Суков вышел на средину избы, начал кружиться по всей избе. Покружившись стал на одном месте, а крестьяне Рябков, Филимонов и Лозовой выходили каждый с своею женою на средину избы, кланялись Сукову в ноги, целовались между собою, а также целовали и его Сукова, а после их и все бывшие в собрании подходили к Сукову и кланялись ему в ноги, потом целовали его и по примеру их и она Кафтайсова тоже самое исполнила. Но когда эта сцена кончилась, все сели по своим местам, а Фёдор Суков стал на середину избы. Суков взял нитку, привязал за хвост телёнка, сам сел на поли начал тащить телёнка за привязанную нитку, а между тем телёнок молчал. По окончании сего у телёнка нитку отвязал и отвёл его в своё место. Суков взял с полки икону преподобного Митрофания[37], обвязал оную этой ниткой и положил под стол. Через несколько времени вынул из под стола икону Митрофания, начал совать всем, сидящим на лавке мущинам между ног. Окончивши это, начал за привязанную нитку таскать икону по полу, протащив взад и вперёд раза три и бросил оную к дверям порога. Потом наложил на неё ухваты и кочерги, а сам отошёл на средину избы и начал тоже кружиться. Покружившись на средине, пошёл к двери, взял икону Митрофания, выставил вперёд правую ногу и положив на ногу вниз лицеем, а сам начал со всеми сидящими по лавкам зрителями припевать какие-то неизвестные ей канты. После того взял икону с ноги и бросил под стол, а сам Суков начал кружиться вокруг сидящих на собрании зрителей. Когда это он кончил, взял икону из под стола и поставил на полке в своё место, а сам начал также кружиться по избе, покружившись покатился по всем сидящим зрителям, которых он называл «мои братья и сёстры». Потом после этого приклонился из числа всех сидящих свих братий к Савелию Филимонову и Тимофею Лозовому и затрясся как будто от какой‑либо болезни и вытянулся среди избы на полу, полежавши несколько времени встал и начал петь, окончив пение поклонился всем сидящим с произнесением слов: «Простите меня, братия и сёстры!», а они ему в ответ сказали: «отец тебя прощает и мы тебя прощаем. Потом начали петь божественный стих: «Ныне отпущаеши раба твоего» и так далее. После пения поцеловали все Сукова и поклонились ему в ноги, а потом вторично целовали и сказали ему: «прости нас», а он в ответ: «отец вас прощает и я прощаю». Тем самым все моления кончились. Напуганная солдатка немедленно рассказал о виденном своему отцу Василию Чепенкову, а потом объявила обо всём в волостном правлении. «Нашу же вышесказанные участники в собрании называют христианскую православную веру окаянною, а святые иконы болванами».

В начале 1876 г., находясь в своём имении в с. Полчаниновка[38] Саратовского уезда, А.Н. Минх писал о прошедшей зиме: «Зима нынешнего года стала ранняя, в первых числах ноября (1875 г.) лёг снег, установился санной путь и до 1‑го марта не было оттепелей. До Рождества стояли сильные морозы и метели. В особенности замечательна своей ужасной силой метель 6 декабря 1875 года. Я приехал в Саратов в возке накануне вечером и застал в номерах Гудкова[39] Николая Ивановича Миллер[40] и Михайла Андреановича Устинова[41]. За чаем они объявили мне, что собираются эту ночь на пикник в село Разбойщину[42], вёрст 13 от Саратова, на дачу Гусева[43]. С ними едут Неклюдовы[44], старший нотариус Дыбов с женой[45], Алфимовы[46], дочь вице‑губернатора Набокова[47], девица Шомпулева[48] и несколько кавалеров. Я высказал им нелепость подобной прогулки ночью в открытых санях, так как шла уже лёгкая погодка, и советовал, ежели они решились непременно ехать, то взять мой возок. Усталый с дороги, лёг я спать в своём номере. Утром коридорный доложил мне, что господа уехали ночью в открытых санях и до сих пор не возвращались. На дворе зги не было видно, окна залепило и ветер гудел с неистовой силой. Часов в 10 мне надо было заехать в мебельный магазин Паля[49] и потом в свою камеру[50], куда вызваны были люди Саратовской волости. Швейцар объявил мне, что на биржах[51] нет ни одного извощика. Я просил отыскать какого‑нибудь, а сам хотел дойти до Паля пешком, так как до него нужно только завернуть за угол на Театральную площадь. Буря бушевала неистово. Не успев сделать несколько шагов, меня сбило с ног и я едва дотащился обратно до подъезда. Через час нашли мне извощика, согласившегося по 75 коп. в час свозить меня в камеру и обратно. В городе уже сорвало много железных крыш. Снег и ветер неистово резали лицо, так что мы едва добрались. Часа в 2 возвращаюсь в номер, так как никто из вызванных не мог явиться. Моих соседей ещё нет. Перед вечером только приехал Устинов и объявил, что они всю ночь протанцевали в нетопленной даче Гусева. Но, выехав с рассветом, в эту страшную бурю разбились, потеряли друг друга, плутали и он с m‑le Шомпулевой едва набрёл на Монастырскую слободку[52], где её оттирал в кабаке, и теперь только добрались до Саратова. Куда девались ещё три тройки, он не знает. Приехали Слепцовы[53], узнать об их сестре. Я послал городового, просить к себе полицмейстера В.А. Подгурского[54] тотчас же и разослал казаков и полицейского Дьяченко[55] разыскивать пропавших. Метель стала стихать. Часам к 4‑м утра следующего дня привезли Миллера с обмороженными руками. От него узнали мы, что они сбились и выбились из сил по сугробам, набрели на щиты по линии железной дороги. С ним ехала m‑le Набокова, хорошенькая девушка лет 16, в лёгкой ватной шубке, шёлковых чулочках, прюнелевых[56] ботинках и резиновых калошах. Она стала страшно зябнуть, почему, взяв её из саней, он вышел на рельсы, надеясь пешком дойти до какой-нибудь будки, но в это порыв ветра сбил его с ног и когда он поднялся, то Набоковой уже не было. Он долго ползал по рельсам, искавши её, но не нашёл и набрёл на будку. Оказалось после, что буря сбила её с полотна дороги и она свалилась в снег, где и заснула. С будки послали отыскивать её. В это время прошёл поезд, усмотревший на откосе женщину, о чём объявил в Саратовском вокзале. Но посланный локомотив не мог уже добраться и зарылся в снегу. Между тем только через час нашли несчастную девушку. Посланные с будки люди принесли её совсем окоченевшую и оттаивали руки и ноги в холодной воде. Говорят, жаль было смотреть на эту несчастную. Подгурский взял мой возик и к утру привёз её к бедной матери[57], которая имела неосторожность отпустить её без себя и в таком лёгком костюме. Несчастная осталась живая, но пальцы на руках и на ногах совершенно отвалились, остальные пострадавшие поправились, хотя долго болели. Подобной бури, как 6 декабря не упомнят старожилы. Множество крыш в Саратове было сорвано, не было ничего видно за несколько шагов. В деревнях бушевала она также страшно».

Этот рассказ, помимо прочего, привлекает внимание в связи с посвящённым этому же происшествию мемуарным очерком В.А. Шомпулева – отца упоминаемой в дневнике А.Н. Минха участницы поездки Веры Шомпулевой. О событиях, имевших место в день, когда православные отмечают день святителя Николая Угодника – самого почитаемого в России святого, написали столичные газеты. О нём вспоминает героиня знаменитого рассказа Л.Н. Толстого «Отец Сергий»[58]. Сравнение дневника А.Н. Минха и мемуарного очерка В.А. Шомпулева позволяет сделать интересное, хотя и вполне предсказуемое наблюдение. Спустя годы Шомпулев называет одного из участников поездки чиновника особых поручений при саратовском губернаторе Александра Григорьевича Булыгина. В революционном 1905 г. он несколько месяцев состоял в должности министра внутренних дел Российской империи и прославил свою фамилию в названии «Булыгинской Думы». Минх, по свежим следам сделавший о злополучной поездке запись в дневнике, не упомянул ничем не примечательного для него скромного титулярного советника. Зато, в противоположность Шомпулеву, этично воздержавшегося от публичного оглашения печального факта, написал о потерянных пальцах Лидии Набоковой. Этот наглядный пример прекрасно иллюстрирует принципиальную разницу между «дышащими» текущими событиями дневниками для личного пользования и осмысленно составляемыми спустя годы воспоминаниями для читателей.

После этой записи А.Н. Минх снова возвращается к административным будням: «В начале декабря назначено было в Саратове очередное губернское земское собрание, но оно не открывалось до 8 декабря, так как не было налицо надлежащего количества губернских гласных. По протестам губернатора Галкина‑Врасского[59], действия и выборы Саратовского и Петровского уездных собраний кассированы[60], почему собравшись 8 декабря, хотя и в надлежащем составе, 34 гласных, мы заявили, что без представителей двух уездов Саратовского и Петровского находим неудобным приступать к занятиям. Когда же за отсутствием Галкина, виц[е]‑губ[ернатор] Набоков протестовал против этого постановления собрания, многие из нас разъехались и собрание само собой стало не состоятельным. Против этого сильно выступал председатель губернской управы В.А. Фёдоровский[61], человек очень умный, но не отличающийся безукоризненной честностью. Он был до этого управляющим по Сарат[овской] губер[нии] и уволен за какие-то тёмные дела. 15 декабря мы опять собрались в Саратове ‑ на дворянские выборы. Я уже пятое трёхлетие (при мне были выборы 1863, 1866, 1869, 1872 и настоящие нынешней зимы 1875 года) езжу на эти собрания. Все они носят один характер. Во времена крепостного права дворянские выборы имели более значения для всех сословий губернии, здесь, кроме предводителей, выбирались председатели и заседатели Гражданской и Уголовной палат и уездные исправники, чего теперь нет и в настоящее время ограничиваемся выборами предводителей, секретаря дворянского собрания, депутатов и нескольких мелких чиновников при опеках и полицейском управлении. В то строе время, когда ещё не существовали железные дороги, в Саратове жило по зимам много помещиков. Выборы составляли эпоху в жизни целой губернии. Тут съезжались дворянские жёны и дочери, давались балы в дворянском собрании. По улицам разъезжали лихие помещичьи тройки или допотопные возки. Купечество ожидало это время в три года раз как обильную жатву (последние такие выборы были в 1863 году). Теперь не то: зала дворянского собрания всё так же через три года наполняется мундирами, между колонн на тех же местах, как и прежде, под своими гербами, размежёваны стульями уезды, те же ящики, то же шарокатание[62], но нет того интереса, обхватывавшего во время оно[63] всё население Саратова; нет ни балов, ни вечеров, нет лихих помещичьих троек и старофасонных возков, нет старого барства. На хорах[64] почти совершенно исчезли дворянские жёны и дочери. Буфет дворянского собрания не может однако и теперь пожаловаться на плохие барыши, так как он постоянно полнее самой залы собрания. По выборам предводителей даются им в лучших табльдиетах Корнеева и Языкова[65] обеды, которые, смотря по экономичности уездов, стоят от 10 до 25 рублей с человека. По имениям я участвую в 2‑х уездах. В Аткарском выбрали Виктора Викторовича Гардер[66] на третье трёхлетие. В Саратовском Александра Ивановича Шахматова[67] на первое трёхлетие. Аткарский уезд имеет особый характер от других Саратовской губернии, это уезд родственный, как его прозвали: «халатных отношений». Там почти все перероднились с Карповыми, которых мы насчитываем до десятка и к которым по родству и свойству принадлежат трое Гардер[68], Беклемишев, Измайлов, Мензенкампф[69] и другие в более близких или далёких отношениях. Поэтому здесь всё заранее предрешено и места разобраны. Оппозицией этого родственного союза всегда является меньшинство, состоящее из 7 или 8 человек, не связанных узами родства с Гардерами и Карповыми, а именно: Владимир Андреевич Гартонг[70], я и Слепцовы[71]. В настоящее время был затронут опять вопрос прошлого трёхлетия дать Виктору Гардер 3000 руб. жалованья как предводителю. Гардер кандидат университета, добрый малый, обещавший сначала много хорошего, к несчастью оказался личностью крайне бесхарактерной, бестактной, вялой и ленивой. Я не допускаю распущенных его врагами слухов о его бесчестности, на это должны быть доказательства. Тем не менее, благодаря родству, он занимает в уезде несколько должностей с весьма крупным содержанием. Гартонга не было, Александра Павловича Слепцова тоже, остальные Слепцовы и Крубер[72] разбились во мнении об жалованье и мне одному пришлось противустоять этому вопросу перед родственным собранием, тем не менее, жалованье Гардеру не решились назначить. Я не отрицаю, что рано или поздно мы дойдём до необходимости дать жалованье предводителю, так как охотники на эти места становятся всё реже и реже. Но, по моему, дать его следует или лицу небогатому, но стоящему, или прямо назначив содержание, приступить к баллотировке лиц, желающих быть предводителями. Может быть в последнем случае пошли бы лица беднее, но дельнее Гардера, у которого, кроме довольно крупного жалованья как председателя управы и директора Аткарского банка, ещё более 1000 десятин очень хорошей земли. Кроме того, я считаю даже недобросовестным захватывать в свои руки три должности из содержания, при полной невозможности деятельно и честно выполнить их. В Саратовском уезде две партии: Шомпулисты и Самбикинцы. Виктор Антонович Шомпулев[73] уже два трёхлетия уездный предводитель и вместе с тем председатель уездной земской управы. Красивой и представительной наружности, при ограниченном уме, но уменьи рисоваться, он имел большой успех у женщин. С женой живёт он врозь. Ближайший сосед его по имению полковник Генерального штаба Митрофан Николаевич Самбикин[74], попал в Саратовскую губернию недавно и появление своё ознаменовал рядом очень дельных и резких статей в «Русском мире» по поводу злоупотреблений по нашей земской Саратовско‑Тамбовской железной дороге. В статьях досталось многим. На земских собраниях Самбикин считался оратором. Обладая громкой, резкой и даже дерзкой речью, он нещадно громил управы и железнодорожников. С Шомпулевым был он очень хорош, но недавно стал его злейшим и заклятым врагом. Обзывая его вором и мошенником публично в собраниях, он задался целью уничтожить Шомпулева. Перемена отношений бросилась в глаза и многие, в том числе сам Шомпулев, выяснили мне её – ревность; и так как у Самбикина прехорошенькая жена[75], за которой стал ухаживать наш ловелас. Личность Самбикина чрезвычайно оригинальна: плотно сложенный, средних лет, живой и энергичный. Голова его восточного типа с толстыми губами и короткими курчавыми волосами, глаза злые и очень подвижные. Служил он при Муравьёве[76] в Вильне во время последнего польского мятежа (1862 года) и, говорят, что даже Муравьёв, не отличавшийся кротостью с повстанцами, которых вешал и расстреливал сотнями, и тот принужден был удалить от себя Самбикина за его жестокость. Самбикину удалось увлечь за собою недовольных Шомпулевым, баллотировка предводителя на уездном столе не состоялась, передали её на губернский стол, где был выбран в эту должность Александр Иванович Шахматов. На должность губернского предводителя баллотировались двое: Павел Александрович Кривский и отставной гусарский полковник Иван Иванович Бернов. Последний выбран первым кандидатом и утверждён в звании государем. Тотчас после выбора всё дворянство в мундирах отправилось, по исстари заведённому обычаю, поздравлять Бернова. В зале Гудковской гостиницы[77] встретил он нас несколькими дюжинами шампанского и затем на следующий день дворянство разъехалось по своим поместьям»

«12 марта утром заезжал я к Бернову и губернатору Галкину, а с 12‑ти часов дня до 4‑х ночи безвыходно занимались мы разборкой прав избирателей и выбором уездных гласных. Заседание было бурное. Между Самбикиным и Шомпулевым дело дошло чуть не до драки и разразилось неприличной перебранкой и угрозами. Все эти скандалы до того надоели, что Самбикин был забаллотирован в уездные гласные. Шомпулев не баллотировался, так как выбран в гласные от крестьян. Полного числа гласных не было выбрано, потому что многих забаллотировали, поэтому съезд продолжится ещё на 13‑е марта».

Откликаясь на возросший в Европе и русском обществе мистицизм, интерес к загробной жизни, спиритическим сеансам, вызову духов и душ умерших, А.Н. Минх писал: «Помню я, давно, во дни моей молодости, лет 20 с лишком тому назад, одно время, даже в нашей степной губернии, только и было толков, что о вертящихся тарелках, столах, пишущих блюдечках и ящиках и т. под. Приписывали эти явления магнетизму, везде производились опыты. Даже в деревнях работали над верчением столов помещики и помещицы, усиливая цепь босоногой дворней Дуняшек, Малашек, Полек и Акулин. В городах и в позднейшие времена собирались везде сеансы, покупались даже изобретённые каким-то магнитизёром пишущие столики. Столы и тарелки вертелись, карандаши писали. Но затем всё это было забыто до поры, до времени. Перелом крепостного права, новые реформы и устройство хозяйства на свежих началах, не дали времени нашим помещикам развивать упражнения в верчении столов и прочего».

«Земли в Аткарском, Сердобском и Саратовском уездах до 1873 года стояли невысокой цены от 30 до 35 руб сер. за десятину можно было купить очень хорошее имение. 1873 и 74 годах мания на покупки земель в Саратовской губернии возросла до огромного спроса. Везде сновали поверенные и приказчики дворян и купцов, предлагая 50 и более руб. за десятину, так что к 1875 году ценность земель в этих уездах, в более хороших имениях, доходила от 50 до 65 руб. за десятину». Вместе с ценой земли росла и стоимость сдачи её в аренду. Крестьяне очень туго стали брать её в наём и землевладельцы несли убытки.

«Последние годы газеты наполнены случаями самоубийств. Саратов в прошлом году не отстал от столиц и других городов: фотограф, артиллерийский офицер Муренко[78] и начальник Телеграфного округа Оппель[79] – застрелились. В феврале нынешнего года отравилась фосфорным настоем от спичек хорошенькая 26‑летняя девушка Коновалова, жившая у тётки своей Елены Павловны Зевакиной, как говорят, от любви к двоюродному брату Петину. По поводу этих самоубийств, рассказывают, что в Саратове лишил себя жизни какой‑то мещанин, оставив будто бы записку следующего короткого содержания: «Куда господа, туда и я».

Этой же весной А.Н. Минх сделал запись о расплодившихся мошенниках и грабителях. Четверо напавших и спаливших усадьбу Городецких[80] хотя и были задержаны, но «никак не благодаря полиции, которая в Саратовском уезде крайне плоха и занимается единственно сбором податей, так как за успешность взысканий получает от правительства награды, да и сам губернатор пользуется за это высочайшими благоволениям. До остального же полиции нет дела. Сотники, которые почти в каждом селении – отставные и билетные[81] солдаты, крайне плохи, почти без исключения пьяницы и служат больше рассыльными становому приставу Балабанову[82], возят ему разные потребности в Саратов и обратно. Кроме сотников учреждены ещё, не знаю зачем, в каждой деревне по одному и по два десятника, обязанность которых заключается в том, чтобы понедельно дежурить по очереди у пристава в с. Вязовка, набивать ему ледники, чистить двор и исправлять другие хозяйственные обязанности. Мне удалось настоять, по крайней мере, чтобы моя Полчаниновка была избавлена от подобной повинности».

В мае А.Н. Минх сообщает о своём участии в саратовских уездных и губернских собраниях. На первом автор был «лучше всех, огромным большинством» переизбран мировым судьёй. На губернском собрании, открывшем работу 15 мая, «все ожидали, что председатель губернской управы Федоровский не удержится[83]. Но он так ловко умел склонить большинство на свою сторону, что был выбран, хотя и слабо, на второе трёхлетие. Это человек чрезвычайно умный, но вместе с тем и выжига 96‑й пробы». На заседаниях «коснулись и всегдашней болячки нашей гарантии по железной дороге, говорили по поводу дороги за Волгу, предлагаемой Барановским, нашли её полезной, но, обжёгшись на Тамбовской, не дали денег на изыскание восточной линии».

В июне А.Н. Минх записал впечатления от поездки в с. Вязовку. В 13 верстах от неё располагалась крупяная мельница известного саратовского купца Т.Ф. Болдырева[84], который гостеприимно пригласил автора к себе и угостил его. «Сыновья Болдырева, ‑ записал А.Н. Минх, ‑ молодые люди с светскими манерами. Старший же, седой как лунь, ‑ очень чистенький, ласковый, но говорит по оникам[85] и выражается по‑купечески. Жена его уже совершенно старомодная купчиха, с повязкой на голове и не садилась даже за стол, а подавала нам кушанья». Здесь же автор дневника пишет об известной саратовской народнице Марковской: «Марковская, урождённая Малышева, была известна всему Саратову и околодку как бой‑девка с ухарскими манерами. Дома она самана работах возит хлеб, сено. Напялив тулуп, шапку и рукавицы, отправляется с мужиками за брусьями в Саратов. Вышла она замуж недавно за тощенького, белокуренького и тихонького юношу Марковского и одела его славянофилом – в поддевку и высокие сапоги». Недавно Марковские самовольно устроили плотину и затопили мельницу соседа. Тот отправился ругаться, но получил от Марковской такой отпор, что ушёл «поджав хвост». По его жалобе 22 июня А.Н. Минх, как мировой судья, отправился в сопровождении пострадавшего, местных административных деятелей и понятых осмотреть плотину: «с противоположной стороны явилась Марковская с мужем и целая толпа гостей. Мой анненский кавалер[86] сильно трусил вязовскую новомодную Бабалину(?). Становой ожидал с её стороны оригинальной выходки, но все ошиблись. Ко мне на плотину очень скромно подошла молодая дама с сильно загоревшим, грубоватым лицеем, прилично одетая, и просила допустить на суд вместо неё – мужа. Получив моё согласие, она также скромно отошла в сторону и не вмешивалась в мои опросы понятых. Видя своего страшного противника таким безоружным, мой Нечепурович до того набрался храбрости и так распетушился, что я на силу унял его».

Так, в январе 1877 г. А.Н. Минх откликается на перемещение саратовского вице‑губернатора М.Н. Набокова[87] на пост начальника Калишской губернии. По словам А.Н. Минха, польских обывателей «можно поздравить с таким помпадуром; это дурак, пьяница и взяточник».

Несколькими страницами далее автор обращается к личности известного местного коммерсанта: «Корнеев, бывший саратовский сапожник, о котором ходят недобрые слухи о способе его наживы, открыл в Саратове на Немецкой улице большую гостиницу «Прогресс»[88], ресторан и хорошенький зимний сад, с очень дорогими пальмами, купленными в Быковке [у] Устинова[89] (в особенности замечательна огромная Latania[90]), гротами, киосками и фонтаном. Но гостиница эта набита кокотками, шулерами, а маскарады в зале и саду отличаются развратом и пьянством».

4 марта А.Н. Минх пишет о мировом судье 7‑го участка и содержателе саратовского театра Н.С. Куприянове[91], который задерживал актёрам заработную плату, из‑за чего случились скандал и драка. Далее автор рассуждает о превратностях встречаемых с энтузиазмом, но быстро вырождающихся нововведений в России: «настало освобождение крестьян в 1861 году – в мировые посредники вступил весь цвет «интеллигентного» дворянства. Государственный переворот сошёл блестяще хорошо, преимущественно на их плечах; дело, однако, ещё не совсем покончено, а уже люди ретируются из посредников, уступая личностям, вроде Карповых[92], Измайловых[93], Аркашек Слепцовых[94] и тому подобных искателей содержания; кой как протянулись несколько лет с этими ленивыми и далеко недобросовестными истуканами, на которых остался один признак мирового посредничества – вызолоченная цепь на шее, и учреждение это рухнуло». То же самое произошло и с мировыми судьями: «не прошло и двух трёхлетий[95], как ряды наши стали пустеть, явились дезертиры из мирового института, места их стали набивать опять искателями содержания, вроде Куприяновых[96], Миловидовых[97], Синеоковых[98], Сафоновых[99], Гриневичей[100], Мензенкамп[ф][101] и тому подобных, которые сильно пошатнули веру в твёрдо-честную самостоятельность мирового судьи». К этому перечню «прыщей мирового института». А.Н. Минх «мог бы добавить ещё десяток фамилий». Были и исключения: «Мы видели недавно в Аткарском уезде уважаемого и честного бедняка судью‑труженика Сергея Гавриловича Воскресенского[102] (отец его был председателем Гражданской палаты: во время оно и отъявленный взяточник[103]), но, к сожалению, он вышел [в отставку]». Причиной такого положения А.Н. Минх считал карьерную бесперспективность службы. В итоге места занимали «Федоровские[104], Щепкины[105], Шабловские[106], Юреневы[107], Кайзеры[108] и подобные», которые «до конца и останутся извлекающими только свои пользы из общественной среды чиновниками».

С апреля внимание А. Н. Минха почти целиком захватывают события начавшейся Русско‑турецкой войны. О них он судит по сообщениям прессы, слухам и личным впечатлениям. Лишь с декабря повествование снова приобретает «мирные» черты.

«Был я у Галкина по делу Фёдоровской волости, но он стал страшно портиться, ‑ записал А.Н. Минх о губернаторе М.Н. Галкине‑Врасском[109], ‑ час от часу делается он всё более чиновником, а начал было хорошо: сошёлся с землевладельцами, усердно ревизовал волости, держал в руках эту общественную язву – полицию, правда, рисовался он всегда на тысячи овациях, которые ему делали частью искренно, частью принуждённо; но теперь, когда его стали раскусывать и всё стало охладевать, наш помпадур‑губернатор[110] начал разные мелкие и гаденькие дрязги; в особенности придирается он к Саратовскому уезду и нашему недальновидному и самолюбивому предводителю Шахматову / ... / Вообще, эта личность думает только подслужиться правительству и получить награду, а не заботиться о благе вверенной губернии. Я дал себе слово настоятельно действовать от такой личности».

В те же дни на губернском земском собрании автор встретил В.А. Кривскую[111], соседку по имению в с. Колено[112]. «Это была прехорошенькая женщина, но теперь сильно постарела; муж её Павел Александрович[113] у нас губернский предводитель дворянства; говорят, оба они слишком гордо держат себя в отношении саратовской публики, так что ими очень недовольны и редко кто бывает у них[114].

В начале марта 1878 г. А.Н. Минх делает в дневнике такую запись: «Лет 6 мы останавливаемся постоянно в гостинице Гудкова на углу Немецкой и Александровской улиц[115]; номера в ней очень порядочные и хотя есть более шикарная гостиница Вакурова «Столичная»[116] (кроме этих двух в Саратове много гостиниц: очень порядочная Беляева (теперь Девинеева – «Татарская»[117]), с весьма плохим реноме: Корнеева[118], Барыкина[119], также много второстепенных), но мы, землевладельцы, уже так свыклись с гудковской, где все от самого Василья Викуловича Гудкова[120], его управляющего, прислуги ... предупредительно встречают и исполняют наши требования»[121]. Тогда же А.Н. Минх записывает: «лет 14 были мы в сильных неладах и не видались с старухой‑родственницей Еленой Андреевной Ивановой[122], но она так убедительно просила нас забыть старое и приехать к ней навестить её, что мы с Варей[123] исполнили её желание; старуха была до того рада, что не хотела пропустить ни одного дня, чтобы мы не обедали у неё или проводили вечер. Это замечательная личность Саратова, ей теперь более 80 лет и когда‑то играла она громадную роль в городе: ни один губернатор, архиерей или другое высокопоставленное лицо не являлось в городке, не сделав ей тотчас визита. Очень неглупая женщина с одним языком у неё был страшный недостаток: слушать и распускать всякие гадкие сплетни, чем и оттолкнула от себя многих, не утратив, впрочем, до сих пор своей старой известности; так что, хотя изредка, некоторые из сильных мира сего заглядывают к ней. Самодурка и оригиналка в высшей степени, про неё ходят постоянно тысячи анекдотов по городу. Старуха совершенно высохла и плохо видит, но память у неё отличная и язык как бритва; мне передавали, что она в настоящее время стала гораздо осторожнее относиться к сплетням». 20 апреля А.Н. Минху довелось сообщить Е.А. Ивановой о кончине в Санкт‑Петербурге её племянника и дяди супруги мемуариста А.И. Лодыженского. С ним у старушки были холодные отношения и том, что он с часу на час умрёт она давно знала. Тем не менее, при объявлении печальной вести «началась комедия: притворный обморок, посылка за докторами, попами, знакомыми; слетелся весь город; ни одной слезинки, но гибель кривлянья и аханья».

Далее автор пишет, что, помимо сестры А.Н. Подъяпольской и Шахматовых, у них «нет семейных знакомых домов в Саратове, да таких и нет в городе; всё живёт здесь какой‑то странной замкнутой жизнью и саратовскую публику, как дам, так и мущин, не встретишь ни на танцевальных вечерах в дворянском собрании, ни в театре, но зато можно их видеть только в клубах за карточными столами. Семья губ[ернского] пр[едводителя] Кривские почти никем не посещаются, это люди слишком глупо напыщенные, оттолкнувшие от себя не только городское население, но и нас, дворян».

В марте 1878 г. Минх дал в своём дневнике оценку делу, известному как «процесс 193-х»: «Недавно кончилось дело «о преступной пропаганде» / … / подсудимой молодёжи было 185 человек: из них 1 приговорен к каторжной работе, 4 к ссылке в Тобольскую губернию, о 31 суд постановил ходатайствовать у государя о снисхождении, 61-му вменён арест в наказание, а 88 совершенно оправданы. Дело это до крайности гадко вздуто и преувеличено прокурором Саратовской судебной палаты Жихаревым[124], которому оно было поручено и хватавшего всякого по произволу, что доказывает число признанных невиновными. Жихарев тамбовский помещик, негодяй, каких мало, как в семейном, так и в общественном быту; говорят, жена его, урождённая Данзас[125], умерла года два тому назад в Петербургской больнице без всяких средств и призора; саратовцы и тамбовцы, коротко знающие Жихарева, отзываются о нём как об интригане, человеке в высшей степени бесчестном и отъявленном мерзавце; эту личность сильно протежирует и выводит безмозглый немец – министр юстиции Пален[126] и в этом году Жихарев сделан сенатором: туда ему и дорога, лишь бы от нас подальше».

Однако антипатия к организаторам процесса не мешала Минху придерживаться консервативных взглядов. В августе 1878 г. он вносит в дневник следующую запись: «У нас в с. Вязовке[127] существует несколько лет гнездо пропагандистов в доме Марковских (урождённая Малышева)[128], где обыкновенно летом съезжался всякий сброд, Бог весть откуда; становые, живущие там же, не умеют, или не желают разогнать их. Книжки, издаваемые за границей и в секретных типографиях под разными заглавиями, расходятся по окрестности». Далее автор излагает содержание «Истории копейки» - одного из образцов распространяемой народниками пропагандисткой литературы.

По всему дневнику А.Н. Минха буквально рассыпаны мелкие подробности и детали саратовской жизни, раскрываются семейные тайны, даются интересные, хотя не бесспорные, конечно, личностные характеристики. Приведём лишь несколько примеров.

В Хмелёвке[129] в усадьбе А.И. Шахматова[130] жил «очень интересный старик дедушка, лет 80, Ник[олай] Ал[ексеевич] Всеволожский[131], когда‑то очень богатый человек, но промотавший всё и бежавший в Америку, где в страшной нужде и нищете работал простым подёнщиком». К этому же времени относятся отзывы А.Н. Минха о главных административных деятелях Саратовского уезда. «В июле был у нас Фёдор Иванович Абакумов[132], председатель нашей уездной земской управы, человек неглупый и дельный, я говаривал выше, что он женат на дочери Протопопова (внучки Казариновой), бывшего полчаниновского помещика. Предок Фёдора Ивановича – расстрига поп, основавший секту абакумовского толку; сам же он полковник артиллерии, человек учёный и теперь трудится над изобретением несгораемых соломенных крыш, надеясь открыть производство осенью».

Несколькими строками далее Минх весьма нелицеприятно характеризует сумасшедшего предводителя» дворянства Саратовского уезда: «Шахматов объезжает и ревизует волостные правления Саратовского уезда, ‑ цель благая, но как недалёкий и крайне себялюбивый человек, А.И. обставил эту ревизию и поездки глупейшей комедией / … / дурак настолько несообразителен, что всем хвастает этими, ими же подготовленными встречами и серебряными солонками / ... / Бывало то же и с нашим губернатором Галкиным. Делается это без всякого желания и порыва народного». В другом месте А.Н. Минх характеризует А.И. Шахматова как «сумасшедшего предводителя», каковым его считают многие саратовцы.

В августе того же года А.Н. Минх лаконично отзывается о городском голове Аткарска дворянине М. П. Гладышеве[133]: «отставной военный, очень деятельный, но хитрый человек».

В начале октября 1878 г. А.Н. Минх пишет о скончавшейся 28 сентября содержательнице женского пансиона Е.И. Де‑Вилляр. Её пансион «считался лучшим в Саратове», а сама она, «добрая и честная старушка» родилась во Франции. «В России была она гувернанткой и учительницей, потом классной дамой и наставницей в Саратовском женском пансионе мадам Flamm[134] и теперь 12 лет держала свой пансион в доме Багаева[135], который поставила на блестящую ногу; педагогическая опытность, доброта и бескорыстие этой женщины приобрели ей общее уважение и любовь; у неё воспользовалась много бедных девиц бесплатно; всё что она получала тратила на улучшение своего училища, так что по смерти её осталось всего 400 руб., которые она завещала беднейшим девушкам Рафалович; все школьное имущество она отдала директору народных училищ Николаю Ниловичу Панову[136], прося его и купца Багаева поддержать её заведение, к сожалению, через несколько дней после её смерти пошли уже пререкания и интриги, которые, ежели будут продолжаться, грозят падением этому образцовому пансиону. Похороны старушки были блестящие не роскошью обстановки, но сочувствием к ней общества: гроб несли классные дамы и учителя, добрую женщину провожали в последнее жилище с искренними слезами все воспитанницы и масса публики. Её похоронили на католическом кладбище. Мир праху этой честной труженицы».

Вскоре на автора нахлынули воспоминания, в центре которых оказались саратовские губернаторы. О М.Л. Кожевникове[137] А.Н. Минх писал: «Это был честный, но крутой и взбалмошный человек, небольшого роста, крутой, горячий; он любил выпить и хорошо поесть, но подчинённых держал в ежовых рукавицах. После него был Игнатьев Алексей Дмитриевич[138], добрый, но слабый человек – большой театрал; потом, во время освобождения крестьян (в 1861 и 62 годах) был Барановский Егор Иванович[139], которого я застал губернатором при назначении меня из полка мировым посредником, сначала он был красным либералом и восставал против помещиков, но это был человек умный и деятельный; женат он был на ярой польке, которая во время польского восстания надела траур и зналась только с поляками, которых было много в Саратове. Она погубила мужа, который за её проделки был лишён места, занятого Н.М. Муравьевым[140] и в 1863 году князем Владимиром Алексеевичем Щербатовым[141], нашим помещиком и бывшим губернским предводителем дворянства. Щербатов добрый, но пустой человек. Он до того вверился своим служащим и полиции, что позволивший сказать что‑либо об них становился его личным врагом. Полиция при нём воровала и ничего не делала. В его канцелярии были растрачены значительные суммы за это он уволен».

На нескольких следующих страницах внимание привлекают характеристики городского судьи А.А. Навашина («очень пустой и дрянной господин») и биография балашовского помещика и бывшего уездного предводителя дворянства А.П. Коваленко (Коваленкова), о судьбе которого А. Н. Минх пишет довольно подробно, характеризуя его как человека доброго, но заядлого картёжника, спустившего своё состояние[142].

В ноябре 1878 г. А.Н. Минх оставляет в дневнике запись о своём участии в заседаниях воинского присутствия: «до меня дошли сведения о том, что как в прежних, так и настоящем наборе есть мошенничества и взятки в которых, участвуют не только волостные писаря, но и доктора, Так будто бы Кнорре[143] взял с двух немцев задатку по 100 руб. сер[ебром], чтобы показать их больными; я высказал подозрения полковнику[144] и дал понять о том же Кнорре. Результат набора был утешительный: немцы, давшие задатки, приняты; двое же крестьян, которых семейное положение изменилось перед набором, так, что ежели бы их взять, то у одного оставался бы слепой отец, брат с переломанной ногой и штук 5 малолеток, у другого старики отец и мать и несколько малолеток, так как оба брата его взяты: один в армию, другой в ополчение и ни один ещё не вернулся, уходил последний; писаря требовали с них взятки и потому скрыли их положение; они жаловались мне, и я, дознав истину, настоял чтобы они небыли приняты, т. е. забракованы, в чём согласилось со мной всё присутствие».

Интересные сведения А.Н. Минх сообщает об известной в Саратове семье дворян и домовладельцев Деконских: «15‑го были у нас О. Н. и Григорий Николаевич Деконские ... Деконский[145] уже старик лет 50, он был офицером Генерального штаба, человек очень ловкий и светский; первая жена его была урождённая Миронович[146]; жизнь последней была не блестяща, так как муж её не отличался честностью и нравственностью, впоследствии они жили врозь. От неё остались у Григория Кузьмича трое сыновей, очень пустых малых, промотавших хорошее материнское состояние; на старости лет вдовец женился на Ольге Николаевне Сумароковой[147], девушке далеко ещё не старой, довольно красивой, стройной, умной и с порядочным состоянием; живут они в верстах 18‑ти от нас в сельце Ивановке[148] Аткарского уезда. Деконский страшный прожектёр; многие из его проектов лопнули; в настоящее время он разрабатывает и дело замены казарм для пехоты – вагонами, которые по накладным рельсам можно переводить на железнодорожные пути; в вагонах, по его плану, могут квартировать до 16 солдат; способ отопления этих казарм‑вагонов он ещё не придумал».

Далее в тексте дневника мы наталкиваемся на характеристику автора своего близкого родственника и весьма известной персоны в истории Саратовского края. «18‑го ноября приехал к нам в гости муж сестры моей Анны Николаевны – Павел Петрович Подъяпольский[149], он мировым судьёй в Аткарском уезде, где у него прекрасное имение и большая мельница на р. Медведице в сёлах Лисичкине и Чемезовке[150]. Это добрый и честный человек». В начале 1884 г. А.Н. Минх снова пишет о своём родственнике: «П.П. Подъяпольский местный помещик и аткарский уездный предводитель дворянства, делает довольно большую запашку, причём держит довольно большое количество рогатого скота и конный завод кровных лошадей / ... / Он владеет большой мукомольной мельницей».

К декабрю 1878 г. относятся записи, связанные с поездками А.Н. Минха в Саратов. «3 декабря собрались мы члены – заёмщики Общества взаимного поземельного кредита в доме управляющего Саратовским окружным управлением Пав[ла]. Ив[ановича]. Митрофанова[151] / ... / Митрофанов женат на С.И. Томич[152], это человек далеко не честный; втёршись в управляющие окружным управлением, он нажил очень хорошее состояние и получает теперь жалованье в 4200 руб., да за свой дом 1200 р. Итого 5400 руб. / ... / Всего он получает 7600 р. – цифра очень порядочная[153], за то только, чтобы выдавать квитанции на срочные платежи заёмщиков, которые вносятся в отделение Государственного банка» / ... / Нас бесил медный лоб этого мошенника, но – увы! Сменить его мы не имеем права».

16 декабря на заседании дворянского собрания, в котором принял участие и А.Н. Минх, губернским предводителем снова был избран П.А. Кривский: «далеко не любимый губернией, пустой, недеятельный и напыщенный господин, гоняющийся только за лакейскими придворными милостями». В тот же день в собрании «как молния ... разнеслась ужасная весть о появлении чумы в Астраханской губ.», названной по имени селения, в котором она вспыхнула, Ветлянской. На борьбу с ней 18 декабря отправились пятеро врачей, включая изгнанного за взяточничество с земской службы А.А. Кнорре[154].

Нашла отражение в дневнике и краеведческая деятельность А.Н. Минха. Рождение одного из интересных, но неосуществившихся проектов, было вызвано знакомством автора с членом губернской земской управы П.П. Пятницким[155], который, «как любитель‑фотограф, давно занимается снимками видов, которых собралось уже у него 80 сюжетов одного города Саратова. Я выразил ему свою мысль составить текст к этим рисункам и предложил приняться за составление «Живописного обозрения Саратовской губернии», что составили бы первый подобный труд во всей России. Пятницкий с благодарностью принял моё сотрудничество по этому делу, многие, кому я заявлял о предполагаемой работе, сочувственно отнеслись к этому делу и принялись за составление описаний, редакциею которых я временно взял на себя, пока дело не организуется надлежащим порядком. Но нашлись и такие личности, как В.В. Гардер, аткарский уезд[ный] предв[одитель] дворян[ства] и кандидат университета, который отозвался об этой работе, как не заслуживающей никакого внимания, причём в присутствии завтракавших у нас М.М. Беклемишева[156], А.А. Киреева[157] и П.П. Пятницкого, пошло сострил: «Вы за всё должны быть благодарны, что Вам не доставят. Я Вам, пожалуй, пришлю историю «о зубе», за которую меня высекли, когда я был мальчишкой, больше же ничего от меня не дождётесь». Ожидать другого от этой, к сожалению, опошлившейся личности было бы и невозможно».

На следующих страницах А.Н. Минх даёт характеристику местным органам периодической печати. «Саратовские губернские ведомости», по его словам, «казённое, сухое издание». «Саратовские епархиальные ведомости» ‑ «журнал духовенства, в котором иногда встречаются исторические данные о духовных учреждениях». «Саратовский справочный листок» ‑ «более других распространённая по губернии газета, она издаётся с 1863 года; «Волга» ‑ небольшая газетка и «Саратовский дневник», набитый руганью и сплетнями».

В начале 1879 г. А.Н. Минх записывает: «По сведениям из Саратова, городским головою выбран вновь на второе четырёхлетие купец‑кабатчик Ананий Иванов Недошивин[158], не совсем хорошая и совершенно не современная личность». Последующие записи, представляющие исследовательский интерес, также оказываются связаны с различными событиями, происходившими в губернской столице.

В первых числах мая А.Н. Минх описал посещение находившегося на берегу Волги «вокзала Барыкина»: «там играет музыка по вечерам, поют арфистки и дают спектакли; до 10 часов можно ещё там быть дамам, общество часть собирается большое и из хорошего круга, но позже – это царство ночных бабочек, ищущих ночных мотыльков».

Далее А.Н. Минх рассказывает в своём дневнике о прощании с губернатором М. Н. Галкиным‑Врасским, имевшем место 23 мая 1879 г.: «чересчур много оваций Галкину и большая часть их вздута им самим и его поклонниками, ожидающими от него подачки из Петербурга; был он хорошим губернатором и не злым человеком, но чиновничий дух был вполне ему присущ, любовь же к овациям и чествованиям вполне обуяла им. Должность губернатора правит пока вице‑губернатор Фёдор Иванович Тимирязев[159], пока человек тихий и добрый».

1 апреля А.Н. Минх откликается на кончину в Москве известного просветителя алеутов митрополита Иннокентия[160]. Смерть почтенного старца стала поводом к рассуждению о фамилиях русского духовенства. «Обычай изменять фамилии в семинариях детям духовенства вывелся у нас на Руси очень недавно; обыкновенно, когда ученик вступал в семинарию, отцовскую фамилию изменяли и давали подходящую по качествам, как напр. Советов, Смиренномудрский, Гераклитов (плаксивый), Дилигентеров (прилежный), Беневоленский (доброхотный), Феликсов (счастливый), Благонравов и проч., или по сёлам: Маматовский, Вязовский, Мещерский, Никольский и пр., давались и фамилии: Орлов, Соколов, Розанов, Гиацинтов, Пальмов и пр. Даже родным братьям не давалось одной фамилии, как: Разсудов и Генерозов в Саратовской губернии».

Далее автор описывает впечатления от знакомства с изданной на французском языке книге известной авантюристки и любовницы Великого князя Николая Константиновича Фанни Лир о её приключениях в России. Несколько предложений в книге посвящены «царице Волги» Е. А. Ивановой, обвинявшей родственников, что они «хотят убить её». «Я вполне верю, что бабушка Алёна совершенно способна на подобный рассказ, называла же она меня во время ссоры, когда я был мировым посредником, атаманом разбойников, и официально писала к предводителю Каракозову[161], что ОН (так она называла меня и писала большими буквами) с шайкой разбойников‑крестьян хочет убить её! От великого до малого один шаг».

«23 апреля Саратов давал обед генералу Шатилову[162] и вернувшимся к нам полкам 40‑й пехотной дивизии, причём устроена была сильная и задушевная овация. Павел Николаевич Шатилов очень добрый человек, он был в Саратове до настоящей Турецкой войны начальником 40‑й пехотной дивизии, состоящей из полков: Имеретинского, Кутаисского, Гурийского и Абхазского; дивизия его отличилась при взятии Карса. Во время кампании жена[163] его умерла в Саратове; теперь он назначен командиром 15‑го корпуса, в состав которого входит и 40‑я дивизия, начальником которой назначен генерал граф Татищев[164]».

«28 и 29 мая проходил из г. Пензы в Саратов через Полчаниновку Абхазский полк, мы дали у себя в доме помещение и стол командиру этого полка полковнику Владимиру Александровичу Араблинскому. Во флигеле же поместили полкового квартирмистра Петра Ивановича Коровина[165] и нескольких других офицеров. Араблинский поместился у нас с женой (дербентской ханшей) и детьми / … / Приглашённые офицеры, молодёжь очень порядочная; благодарностям не было конца и Араблинский просил позволения приказать музыкантам играть у нас в беседке».

По поводу Ветлянской чумы 1879 г. в дневнике мы находим такие слова: «У страха глаза велики: в Саратове заболит ли у кого голова от угару, кричат уже, что чума в городе, как было недавно не горах / ... / 27 марта губернатор Галкин‑Врасский вернулся в Саратов и всё успокоилось».

В дневнике 1880 года привлекает внимание запись от 26 апреля: «выехал я по делам службы в новое черкесское поселение Большой Дагестан, выстроенное в прошлом году осенью, в 3 верстах от станции железной дороги Марьевки, на голом бугре, саженях в 100 от речки Идолги. Сюда поселены сосланные с Кавказа бунтовавшие в последнюю войну черкесы / ... / здесь 114 дворов, в которых поселены 552 души обоего пола горцев. Как поселение, так и самые постройки крайне неудовлетворительны, выбор места неудачен». В продолжение темы в 1882 г. А. Н. Минх записывает сообщение о том, что вооружённые дубинами дагестанцы группами в 20 – 30 чел. по ночам безнаказанно обмолачивают зерно у крестьян соседних селений. В следующем году он записывает, что по «высочайшему манифесту от 15 мая 1883 г. горцы, сосланные в 1879 г. из Кавказа в Саратовский и Аткарский уезд прощены и возвратились на родину, так что возведённые для них казной постройки в селениях Большой и Малый Дагестаны в Марьевской волости Саратовского уезда и Кавказе Аткарского уезда, теперь продаются с торгов на слом».

«Преосвящённый Тихон выехал из Саратова 19 апреля по железной дороге на место нового назначения в Житомир, проводы его были небывалые: огромное количество народа, всё высшее чиновничество и духовенство и военные провожали его до вокзала ж. д., по пути расставлен был Имеретинский полк, на вокзале играла военная музыка две версты народ бежал за поездом, прощаясь с владыкой. Тихона у нас любили в Саратовской губ., 9 лет занимал он кафедру преосвященного, был очень общителен и доступен каждому, ни светские, ни духовные не могут пожаловаться, чтобы он сделал кому‑либо зло; бывши ранее сам священником, он вовсе не был монахом и входил в нужды духовенства. Ему обязано расширением и улучшением епархиальное женское училище и приют, а вдовы и сироты духовенства устройством вспомогательных касс»[166]. Здесь же Минх помещает стихотворение саратовского купца И.А. Поздеева, посвящённое уезжающему из губернии архиепископу Тихону. А к концу осени вполне определился нравственный облик преемника Тихона преосвященного Павла. По словам А. Н. Минха, он «распустил духовенство: пьянство и буйство псаломщиков дошло до того, что возбуждено несколько дел». Весной 1883 г. А.Н. Минх записал: «саратовский архиерей Павел положительно нетерпимый безобразник. О нём ходит много рассказов в Саратове не в его пользу» подробно[167].

2 июня 1884 г. А.Н. Минх записал: «Я вернулся из Саратова, где был на выборах гласных Саратовского уезда. Выбраны те же и несколько новых лиц, хотя против многих из нас интриговали очень негодные личности из проходимцев, вроде Соколова[168] (побочный сын почтмейстера Вукотича[169]) и Буковского[170]».

25 июня: «проходил Абхазский полк в Саратов на манёвры. У нас остановился полковой командир Араблинский[171] с своим адъютантом / ... / Весь день пробыли у нас кроме полковника и другие офицеры, играла музыка, танцевали на площадке перед балконом, гуляли и играли в крокет». 27 июня. Первый эшелон[172] Абхазского полка ушёл, пришёл второй эшалон; наш хороший знакомый полковник Араблинский прехороший кавалерист и отличный человек, остался гостить у нас до прохода всего полка. Этот день обедали у нас: начальник бригады генерал Коноплянский[173], которого мы также поместили у себя и несколько офицеров. Эти дни бывали у нас знакомые уже нам офицеры: Моисеев[174], Панафутин[175], Лазаревич[176], Лясковский[177] и майор Антонович[178] и другие». 27 августа: «Вчера прошли на частные работы партии солдат Абхазского полка. Сегодня пришёл первый эшелон, пока, идущий очень распущено за отсутствием полкового командира и офицеров, ко мне беспрестанно обращаются сегодня мужики с жалобами на солдат, что они страшно воруют, на пруде улажена снасти с крючками и наживой ловить уток. Мне доставлены улики с свинцёвыми пулями полка и оторванными головами птиц, почему я не намерился выдавать благополучной квитанции и привлекаю к ответственности в кражах виновных мародёров, но до сих пор не могу добиться командующего эшелоном».

13 августа 1884 г.: «Губернатор Зубов[179] сделал большую ошибку, назначив секретарём комитета какого‑то бездарного и несведущего чиновника‑полячка Шимановского[180], почему лучшие члены комитета князь Ф. .С. Голицын[181] и Соколов[182] и я бросили работать для этого комитета. Издание Саратовского сборника прекратилось и все трудившиеся для него взяли свою работу обратно, так что комитет довольствуется теперь лишь полицейскими и волостными сведениями. Жалко, так как дело собрания подробных сведений о Саратовском крае при большом количестве сотрудников, обещавших нам своё содействие и частью уже выполнивших обещания, пошла было у нас хорошо на лад, что в начале стоило большого труда вообще губернатором Зубовым губерния недовольна / … / вверивается тёмным проходимцам, в роде Шимановского и Гладышева[183]».

1 января 1885 г. У губернатора Зубова и вице‑губернатора Куровского[184] идут страшные контры с губернским предводителем Кривским. Кто прав из них не разберёшь».

26 января 1885 г.: «Сегодня был у А.И. Шахматова. Мы составили и подписали устав Саратовского историко‑археологического общества, учредителями которого: А.И. Шахматов, А.И. Соколов[185], Ф.Ф. Чекалин[186] и М.В. Готовицкий[187]».

31 июля: «Эти два дня я осматривал Радищевский музей в Саратове, устроенный А. П. Боголюбовым[188] / ... / Саратов обязан Боголюбову вполне, так как без него не дождаться бы этому городу ничего научного и художественного. В сравнительно короткое время я не мог ознакомиться с ценными коллекциями музея, собственно, археологический отдел ещё беден и разбросан, но как начало для такого города, как Саратов, надо считать превосходным». 29 сентября он дополняет: «Вообще, музей производит хорошее впечатление. Археологический отдел ещё беден, пожертвования продолжают поступать в него».

19 августа: «Войска перешли из с. Озерок[189] 17 августа в с. Березовку[190] по р. Медведице; всё время более 2‑х недель полки: Кутаисский, Имеретинский, резервный батальон, батареи 40‑й бригады и сотня казаков (астрах[анских]) маневрировали в 5 волостях Саратовского уезда / ... / Держат они себя отлично: ни краж, ни шалостей не было, сады и засеянные поля оцеплялись караульными и местные жители вполне довольны порядком и сохранностью имущества. 40‑я дивизия теперь соберётся под г. Петровском, где уже будут большие манёвры»[191].

25 сентября: «Я был каждый день в земском собрании и несколько раз обедал у губернатора Зубова, как он, так и жена его Марья Николаевна, очень любезны и приезжали к моей жене знакомиться с нею; были у нас полковник С.А. Фадеев[192] с милой женой Ольгой Павловной (дочерью генерала П.Н. Шатилова). С А.А. Зубовым[193] и секретарём нашего статистического комитета Н.С. Соколовым[194] составили список членов‑основателей Архивной комиссии, которая откроется в Саратове в декабре нынешнего года».

1 марта 1887 г.: «Пред Масленицей уехал в отпуск на 2 месяца наш губернатор А. А. Зубов, а на днях жена его Марья Николаевна отправилась в Париж; с прошлого года я и жена хорошо сошлись с Зубовыми. Марья Николаевна первая приехала познакомиться с женой, это очень хорошенькая и простая в обращении женщина; она очень много сделала для Саратова по благотворительной части. Сам Зубов добрый и честный человек, в начале на него имели влияние разные проходимцы из его чиновников, почему я несколько лет не бывал у него, но эти проходимцы отплатили ему чёрной неблагодарностью. Зубов их выгнал и всеми силами стал с 1885 года сходиться с лучшими дворянами края[195]. Должность Зубова правит вице‑губернатор А. А. Тилло, огромного роста плотный немец[196] с большими усами очень экономный и недавно женившийся на маленькой, но довольно богатой купчихе Тюльпиной»[197]. 14 декабря: «А.А. Тилло, по неприятностям с губернатором Косичем[198], переведён в Ставрополь, а на место его назначен к нам вице‑губернатором А. А. Высоцкий[199], который прибыл в Саратов 12 декабря».

29 октября: о назначении вместо отказавшегося В.Д. Чеснокова[200] мировым судьёй избран «очень нехороший человек А.П. Неклюдов[201]».

1888, 10 января: Вечером я вернулся из Саратова; в 10 часов / … / В Саратове ждал меня брат Николай[202]. Он ужасно взбешён на земцев, с ним они сыграли отвратительно подлую шутку: вся губерния недовольна председателем губернской земской управы М.С. Кропотовым[203] – преглупым и прегадким человечком. Брат 15 лет был земским горячим деятелем, его стали прочить в председатели, но оказалось – забаллотировали, а выбрали опять Кропотова, благодаря того, что жена его, почти публичная женщина, успела соблазнить несколько влиятельных гласных, как Безобразова[204], Демидова[205], Иконникова[206] и других, которых поила шампанским с сестрой своей Никифоровой провела с ними очень частный вечер. Плохо идёт у нас вообще земское дело с такими представителями».

27 октября: «нехорошая личность этот Панчулидзев[207] и нечестная, это проныра ‑ сильно заискивающая у крестьян‑гласных».

25 ноября «Нынешний рекрутский набор в одном Сокурском участке продолжался 7 дней, тогда как последние годы не более 4 – 5 дней; я не мог быть на наборе, по большому скоплению дел в участке, но мне передавали, что военный доктор был через чур придирчив и браковал из каждой малости; в моё время ни разу за все 10 с лишним лет, не доходило не только до льготных 3 разряда, но и до дальних жеребьев. В нынешнем же году, не говоря о дальних номеров, пробрали всех льготных 3 разряда и добрались до второго разряда, из которого взято несколько человек, то произвело порядочный вопль матерей. Надо заметить, что нынешний год забракована масса ягодно‑полянских немцев по узкогрудию, тощавости и изнурённому виду, между тем, следовало бы обратить внимание на то, что по совету саратовских врачей эти немцы перед набором месяц и более ничего не едят, а пьют в день только по одному или два стакана молока, отчего являются тощими и изнурёнными; поглядите на них через месяц после забраковки – опять молодцы, между тем, народ кричит, что всё это проделки и взятки докторов. Русского рекрута до сих пор родные наоборот откармливали, разве теперь, как узнали советы, данные немцам, примутся за диэту, но я уверен, что русский не выдержит и недели, да он большею частью и не тужит, когда идёт в рекруты».

1890. 12 марта. «Наша Саратовская архивная комиссия хотя и считает теперь более 100 членов, но в число их набилось слишком много никуда негодного хлама и дряни; секретарь Краснодубровский[208] (попович) пустой говорун, воображающий себя учёным. Много развелось болтунов, но главное дело разбор архивов, стало и, несмотря на моё неоднократное настояние, Краснодубровский и не думает присылать мне для разборки архивных дел. Председатель князь Л.Л. Голицын[209] ни бельмеса не понимает в архивном деле»[210].

1 мая А.Н. Косич делает запись о нашумевшем на всю Россию «карабулакском деле»: «Сегодня бы у меня наш исправник Гребенчуков[211]; он прожил с Пасхи в с. Сухом Карабулаке Саратовского уезда: Карабулак, Усовка[212] и несколько других селений нашего уезда принадлежали сперва Апраксину[213], а потом перешли князьям Щербатовым; лет 8 тому назад крестьяне добыли какую-то бумажку, из которой заключили, что около десятка тысяч десятин было куплено их предками на имя своего помещика Апраксина; бывший в то время непременным членом уездного крестьянского присутствия промотавшаяся дрянь Александр Неклюдов[214] взялся схлопотать им это дело, получив предварительно от крестьян несколько тысяч рублей, но ничего не сделал. Крестьяне проиграли дело во всех инстанциях суда, подавали они просьбу государю и им тоже отказано; подстрекаемые до сих пор разными проходимцами, обирающими их, они продолжают хлопотать и тратиться на это дело, подали прошение на имя датского короля (как отца государыни) и составили весною приговор не допускать князей Щербатовых распахивать эту землю. К ним посланы были 3 батальона Имеретинского полка[215] и полиция; губернатор Косич имел неосторожность обещать крестьянам приехать и рассмотреть их претензии, но не поехал и ничего не предпринял лично, чтобы разубедить мужиков в их бесполезных хлопотах и тратах больших денег. Вообще Косич окружил себя всякой дрянью и не любит выслушивать мнений людей опытных и честных».

Но следом А.Н. Минх воздаёт тому же Косичу хвалу за внимание к изучению местного края, поместив 19 ноября в своей дневник такую запись: «Благодаря саратовскому губернатору А.И. Косичу и редактору Н.Ф. Хованскому[216] «Саратовские губернские ведомости» второй год стали очень интересны для научного изучения края: в них помещаются постоянно очерки и описания селений и разных уездов в историческом и бытовом отношении, составленные местными жителями и грамотными крестьянами. На это обратило внимание Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии в своём издании «Этнографическое обозрение» даёт рецензии об этих статьях».

7 декабря: «6 декабря во всех уездах, кроме Саратовского, выбраны старые предводители. В Саратове же Д.Е. Шевырёв[217], бывший на этом месте три трёхлетия – забаллотированы и плохо выбран на его место интриган С. А. Панчулидзев (выбран незаконно – не съездом, а за губернским столом, не имея своего собственного ценза, а по цензу своей жены). Губернским предводителем выбран тот же князь Л. Л. Голицын, страшная тряпка, но охотников занять этот пост не оказалось».

20 мая 1891 г.: «Несколько лет, как в Саратовском уезде поселился отставной ротмистр С.А. Панчулидзев, в имении своей жены Надежды Борисовны, урожденной Полторацкой (саратовцы прозвали её «змейкой», за её ехидный язык). Человек неглупый, энергичный и ловкий, он успел забрать в свои руки молодёжь и губернатора Косича (порядочную тряпку, совершенно неопытного в управлении краем и только издающего многоречивые циркуляры[218]), стал орудовать на уездных земских собраниях и увлёк земство в огромный непосильный расход в 60 слишком тысяч на постройку 7 – 8 больниц на небольшой Саратовский уезд».

19 июня: «Я готовлю к сдаче судейские дела, так как с 1 июля мировые судьи упраздняются и вводятся земские начальники. Их будет 8 в Саратовском уезде, вместо 4 мировых судей. Учреждение это мне не нравится – толку мало будет, к тому же земские начальники совершенно подчинены губернаторам и уездным предводителям, а с таким, каков саратовский предводитель Панчулидзев, служить невозможно. Я не подавал на эту должность и Панчулидзев очень рад этому, со мной он служит не может, так как я бы его самодурства и прихотей не исполнял, за то и набрал же он в земские начальники своих клевретов, кроме двух, попавших помимо его воли: Г.С. Кропотова и А.И. Шахматова, наших дворян, людей умных, честных и дельных».

20 июня: «к нам приехал на весь день из Губарёвки А.А. Шахматов[219], очень дельный и хороший молодой человек, известный уже в учёном мире филолог. Он идёт в земские начальники, не желая служить с попечителем Московского округа Капнистом»[220].

9 июля: Увек «Здесь неисчерпаемые богатства для археологии, но к несчастью за дело взялся совершенно неопытный, воображающий себя учёным, но никуда негодный хвастунишка Краснодубровский – секретарь архивной комиссии, он не ведёт ни дневника, ни точных описаний, ни рисунков, а роет без толку, выбрасывая многие костяки и предметы. Жаль смотреть на это варварское обращение с наукой и стариной».

12 июля: «Сколько безобразного попало в земские начальники. Так, например, двое: Столыпин[221] и Васильчиков[222] в публичном саду Очкина в Саратове напились пьяны. Столыпин нанял одного из лакеев по рублю в конец и 8 раз проехался верхом на нём по дорожкам сада при публике, а Васильчиков, стреляя в тире, попал в керосиновую лампу и сжёг беседку тира. Сафонов[223] пьяный на вечере у губернатора Косича, обнял его жену (старуху и порядочную кухарку) со словами: «Матушка Александра Владимировна[224], приезжайте в наши края, расцелую Вас во все места». И вообще выбор Косичем (его зовут у нас «мышиный жеребчик», так как он страшно падок на женщин) земских начальников крайне неудачный. Всё лучше дворянство не пошло служить с таким губернатором».

2 августа «скверно только, что сумму 74000 руб. на покупку ржи для Саратовского уезда захватил в свои руки Панчулидзев – личность недобросовестная».

29 августа: «Сегодня была дуэль между Абакумовым[225] и Панчулидзевым за полученную последним пощёчину. Очевидцы говорят, что это не дуэль, а кукольная комедия. Старик Абакумов не видит за три шага перед собой, а назначили 30 шагов, которые секунданты постарались увеличить в 1½ раза. Стреляли каждый по три раза из гладкоствольных пистолетов круглыми пулями, причём заряды были уменьшены. Абакумов в тот же вечер говорил мне, что не видал, куда стрелял, так как мог едва различить белое пятнышко (кавалергардская фуражка этого труса Панчулидзева). Разумеется, никто не был даже задет и комедия кончилась шестью пороховыми вспышками. Зато Панчулидзев, доктор Розенталь[226] и секунданты составили и подписали громкий протокол с восхвалением героям – на 30 шагов из допотопного оружия. Губернатор Косич страшная дрянь и его положительно оседлал этот вор Панчулидзев».

9 сентября Минх «выехал в Саратов в дворянское собрание по поводу плюхи, данной Абакумовым Панчулидзеву». На следующий автор записал: «Много дворян не приехало в скандальное дворянское собрание собранное 17 клевретами негодяя Панчулидзева, с согласия его друга, этого гаденького губернатора Косича: в этой партии были Шабловский[227] известный ростовщик и гадина[228] Шомпулев, Буковский[229], Менде[230], Воскресенский[231], Неклюдов[232], Нечепурович[233], пьяный Столыпин[234] и т[ому] под[обные]. Они постановили просить Панчулидзева остаться, хотя и с не смытой плюхой, «дворянским предводителем». Против него были и требовали немедленной его отставки я, Кропотов[235], Исеев[236], Чесноков[237], Шевырёв[238], и ещё кто‑то из дворян. Подлетел ко мне Туту Устинов[239], говоря: Masie Минх, ежели вы подпишите протест против Панчулидзева, то будете под судом». Я ответил только: «Мусье Устинов, не мешайте подписывать и отойдите». Этот дурак отошёл».

4 ноября А.Н. Минх внёс в дневник новость об увольнении С. А. Панчулидзева в отставку, а 4 декабря сделал запись об избрании на должность предводителя вместо «негодяя Панчулидзева» П.Н. Корбутовского[240].

Вскоре последовали новые перемены, о которых внимательный наблюдатель не преминул сделать соответствующие записи: 16 декабря - «Генерал‑лейтенант А.И. Косич назначен командиром 4 корпуса и оставляет должность Саратовского губернатора: это был плохой губернатор». 25 декабря: «Саратовским губернатором назначен полтавский предводитель дворянства князь Борис Борисович Мещерский»[241]. 14 января 1892 г. новый начальник губернии приехал, 15 апреля А.Н. Минх пишет о знакомстве с ним.

Новый 1892 год не дал много поводов для интересных записей. Обращают на себя внимание следующие: от 14 января: «7 января Казна сдала Саратовско‑Козловскую железную дорогу частному обществу Козлово‑Рязанской железной дороги, наше земство будет продолжать платить злощастную и тяжёлую гарантию (ренту) за старые грехи наших воров‑воротил».

29 июня: «В народе рассказывают вести из Саратова, что доктора и разные чиновники вздувают холеру, что больных и здоровых ловят баграми как собак, сажают в «клетки» (фургоны), тащат в больницу и что двух живых людей залили известной и потащили на кладбище, что всё это делают доктора и аптекаря, фельдшера и чиновники, чтобы получать по 200 рублей в месяц». 5 июля он записывает ещё один слух о холере: «Между прочим толкуют, что поджог недостроенной Вязовской[242] земской больницы сделан по наущению строителей её (Панчулидзев и Марковский[243]), а также бывших тогда врачей, чтобы скрыть своё воровство и злоупотребления, что мужики не стали бы тратить своих 5 – 7 рублей на керосин, которым были облиты кучи хворосту и стены. Затем, крестьяне толкуют, что при выдаче им хлеба на продовольствие и обсеменение многие господа чиновники крали себе этот хлеб, что и дошло до государя и наследник ехал в Саратов разобрать дело, но выдумали холеру и он не поехал, а доктора / … / стали морить народ, чтобы не было свидетелей при опросах. Вследствие таких толков и пошли беспорядки, поджигаемые ещё дурными людьми».

В последнем из рассмотренных в данной статье 1893 г. находим данную А.Н. Минхом 3 марта оценку деятельности местных земских учреждений, к становлению и развитию которых автор приложил немало своих усилий: «Земские налоги страшно растут у нас и на нашу Полчаниновскую дачу, сверх платежа прошлых лет, набавили ещё 50 рублей налогу. Много денег бросается зря земским собранием, состав которого крайне плох, и по Саратовскому уезду отсутствует крупное землевладение, забаллотированное в 1891 году шайкой проходимца Панчулидзева. Избраны больше в гласные разные пройдохи, ищущие мест и земского жалования. Состав членов уездной земской управы плох».

Приведённые в данной публикации записи охватывают полтора десятилетия истории России и царствования двух императоров. В них отразились как происшествия саратовской жизни, так и отголоски государственных и даже мировых событий того времени. Очевидная субъективность автора текста не снижает ценности его замечаний и даваемых современникам личностных характеристик. В своей совокупности дневники А.Н. Минха рисуют яркую картину провинциальной жизни России последней четверти XIX столетия. Выражаем надежду, что полное издание этого уникального источника – дело недалёкого будущего.

ПОИСК, КОНСПЕКТИРОВАНИЕ, КОПИРОВАНИЕ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ, КНИГ, ГАЗЕТ, ЖУРНАЛОВ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ И МОСКВЕ: РГИА, РГАВМФ, ЦГИА, ЦГА, ЦГАИПД, ГАРФ, РГАДА, РГБ, РНБ и другие места. Выполняем иные поисковые поручения по генеалогическому, биографическому, научному, краеведческому поиску. Опыт работы – 30 лет. Самые низкие цены в России!

Наша группа https://vk.com/infogen

Пишите leontiya_poisk@mail.ru

[1] Здесь и далее все даты приводятся по старому стилю. Хотя А.Н. Минх не склонял свою фамилию, уже его современники не придерживались этого правила. В историографической традиции склонение фамилии давно стало нормой, которой мы не уклонились и данной публикации. За единичными исключениями в тексте сохранена авторская орфография.

[2] О покупке имения см. воспоминания дяди А.Н. Минха по матери В. Б. Бланка (См.: Воспоминания Василия Борисовича Бланка // Русский архив. 1897. Кн. 3. С. 183). История появления Минхов в Саратовской губ. рассказана А.Н. Минхом в дневнике за 1878 г. (См.: Государственный архив Саратовской области (далее - ГАСО). Ф. 407. Оп. 2. Д. 739. Л. 147, 213). Подробнее о роде Минхов см.: Российский государственный исторический архив. Ф. 1343. Оп. 25. Д. 4181; Оп. 57 Д. 254; ГАСО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 1209, 1831; Астафьев Е.В., Плешаков И.Н. Российский дворянский род Минх. К 100-летию со дня смерти Саратовского краеведа А.Н. Минха // Нижне-Волжский исторический сборник Царицынского генеалогического общества. Вып. № 5. Волгоград, 2012.

[3] Этому важному периоду своей жизни, знаменовавшему собой начало его общественной деятельности, А.Н. Минх посвятил отдельный мемуарный очерк (См.: Минх А.Н. Из записок мирового посредника. 1861 – 1866 гг. // Материалы по крепостному праву. Саратовская губерния. Саратов, 1911)

[4] См.: Минх А.Н. Путевые заметки от Москвы до с. Колена 1869 г. Тамбов, 1904. С. 21 – 22; Саратовский вестник. 1912. 22, 25, 26 июля; Хованский Н.Ф. Краткие биографии некоторых членов СУАК // 25‑летие Саратовской учёной архивной комиссии. 1886 12/XII 1911 г. Исторический очерк. Саратов, 1911. С. 2 – 22); ГАСО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 739. Л. 215 – 217.

[5] Ржевуский Адам Адамович, граф (1801-1888). С 17 апреля 1855 г. генерал-лейтенант, начальник Евпаторийского отряда.

[6] Несколько черновых страниц рукописи сохранились среди бумаг А. Н. Минха в Государственном архиве Саратовской области. Московский драгунский полк организационно входил в состав 1-й бригады 1-й драгунской дивизии и вёл боевые действия в районе местечка Саки, близ Евпатории. Представление о содержании рукописи А. Н. Минха могут также дать опубликованные записки другого адъютанта генерала Ржевуского Н. Богдановского (См.: Богдановский Н. Из воспоминаний о Венгерской и Крымской кампаниях // Русская старина. 1893. № 1; 1894. № 8).

[7] Хованский Н.Ф. Краткие биографии некоторых членов СУАК // 25‑летие Саратовской учёной архивной комиссии. 1886 12/XII 1911 г. Исторический очерк. Саратов, 1911.

[8] Российский государственный исторический архив г.Санкт-Петербург (далее - РГИА). Ф. 249.

[9] Минх А.Н. Записки о Крымской войне / предисл., коммент. А.И. Пиреева; под ред. Г.В. Захаровой, Г.В. Скорочкиной, В.Н. Токарева. Саратов, 2019.

[10] Минх А.Н. Из записок мирового посредника 1861 – 1866 гг. // Материалы по крепостному праву. Саратовская губерния. Саратов, 1911.

[11] Хованский Н.Ф. Краткие биографии некоторых членов Саратовской учёной архивной комиссии // 25-летие Саратовской учёной архивной комиссии. 1886 - 12/XII - 1911 гг. Исторический очерк. Сост. В. П. Соколов. Саратов, 1911.

[12] В данной публикации были использованы дневниковые записи А.Н. Минха из следующих архивных дел: ГАСО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 739, 740, 745, 772, 787.

[13] См.: Миловидова И.Б. Полчаниновская усадьба А.Н. Минха // Труды Саратовского областного музея краеведения. Вып. 4. Саратов, 1996.

[14] Демченко А.А. Из неизданных записок А.Н. Минха // Поволжский край: Межвуз. сб. научн. тр. Вып. 11. Проблемы истории и археологии Саратовского Поволжья. Саратов, 2000.

[15] См.: Минх А.Н. Саратов 30 лет назад. Очерк 1853 года // Саратовский листок. 1885. 17 – 18 апреля.

[16] См.: Земли родной минувшая судьба (Саратовская учёная архивная комиссия и документальное наследие края). Саратов, 2007. С. 225 – 243.

[17] См.: Миловидова И.Б. Полчаниновская усадьба А.Н. Минха // Труды Саратовского областного музея краеведения. Вып. 4. Саратов, 1996.

[18] Тарасевич Степан Иванович, отставной полковник лейб-гвардии Гренадёрского полка, масон. Участник Отечественной войны 1812 г. Ранен при Бородино. В 1820 г. ему были пожалованы земли в Саратовской губернии.

[19] Иванов Иван Родионович (1798-ок. 1858), коллежский советник. В 1830-1836 гг. инспектор Саратовской врачебной управы. С 1836 г. в отставке.

[20] Воеводчино Аткарского уезда Саратовской губернии, ныне в одноимённом районе Саратовской области.

[21] Белгаза (Маматовка, Козьмодемьянское) Аткарского уезда Саратовской губернии, ныне в Екатериновском районе Саратовской области.

[22] Е.А. Иванова (урождённая Карпова) продала имение саратовскому помещику Михаилу Николаевичу Беклемишеву, помещику Сердобского уезда и гласному Саратовского губернского земского собрания.

[23] Очень близкую характеристику Е. А. Ивановой дал в своих воспоминаниях другой её саратовский современник В.А. Шомпулев (См.: Шомпулев В.А. Записки старого помещика. М., 2012. С. 133.

[24] Время записи установлено приблизительно, основываясь на датах событий, указанных в тексте.

[25] Концессию на строительство Тамбово-Саратовской железной дороги в 1868 г. получили братья Гладины, коллежский асессор Мориц Петрович фон Дезен (в его семье воспитана М.К. Тенишева) и отставной поручик Александр Васильевич Лукашевич. Минх пишет об Александре Григорьевиче Гладине, принятом вместе с фон Дезеном и Лукашевичем почётным членом в Саратовского общество бегов. Автор дневника не стал писать, что правителем дел «железнодорожного комитета» был его брат Николай.

[26] Лупандин Дмитрий Юрьевич, р. 1829. Губернский секретарь, первый председатель Саратовской губернской земской управы, землевладелец Петровского уезда, депутат губернского дворянского собрания, член Аткарского уездного земского собрания, председатель Саратовской уездной управы.

[27] Бологовский Николай Николаевич, уполномоченный Кирсановского уездного земства.

[28] Давыдов Николай Денисович (1825-1885), отставной штабс-капитан гвардии, сын героя Отечественной войны 1812 г. Д.В. Давыдова. Землевладелец Саратовской и Симбирской губерний. В 1867-1870 гг. Саратовский губернский предводитель дворянства.

[29] Подчёркивание и знак вопроса авторские.

[30] Барановский Степан Иванович (1817-1890), педагог, картограф, инженер и изобретатель. Проект С.И. Барановского о строительстве железной дороги от Саратова в Индию широко обсуждался на станицах периодических изданий, не исключая саратовские газеты.

[31] Гусев Владимир Петрович, статский советник, купец 1-й гильдии, в 1870-1875 гг. саратовский городской голова.

[32] Бернов Иван Иванович, отставной полковник Нарвского гусарского полка, помещик Саратовской губернии.

[33] Голицын Лев Львович (1841-1916), князь, землевладелец Саратовской губернии, действительный статский советник, гласный Саратовского губернского земского собрания от Балашовского уезда. В 1872-1881 гг. Балашовский уездный предводитель дворянства, в 1887-1896 гг. Саратовский губернский предводитель дворянства, почётный мировой судья Балашовского уезда, гласный Саратовского губернского земского собрания, член-основатель Саратовской губернской учёной архивной комиссии.

[34] Священник Христорождественской церкви с. Малой Дмитриевки (Ахтуба) Андрей Леонидов. Позднее служил в сл. Баланда Аткарского уезда (ныне г. Калининск) при Крестовоздвиженской церкви. Протоиерей, благочинный. С 1903 г. заштатный священник того же храма.

[35] Солдатка – жена призванного на военную службу солдата.

[36] Ахтуба (Малая Дмитриевка). Ныне в Калининском р-не Саратовской обл. Населена малороссиянами. Правильное написание фамилии солдатки: Кафтайлова.

[37] Святой Преподобный Митрофаний Воронежский (1623-1703). Выбор его иконы для обряда, равно как и смысл производимых Ф. Суковым действий, остались свидетельнице непонятными.

[38] Ныне в Татищевском р-не Саратовской обл.

[39] О «номерах Гудкова» см. далее.

[40] Миллер Николай Иванович, отставной поручик, член Сердобской уездной управы, мировой судья 3-го участка Сердобского уезда.

[41] Устинов Михаил Андрианович (1825-1904), саратовский помещик, владелец имения при с. Беково Сердобского уезда. Почётный мировой судья.

[42] Село Разбойщина (Преображенское) Саратовского уезда, ныне п. Соколовый Саратовского р-на. Известна живописной природой, одно из излюбленных мест отдыха саратовцев.

[43] Вероятно, речь идёт о даче саратовского купца, будущего городского головы Владимира Петровича Гусева (о нём см. далее) или его брата Николая.

[44] В Саратовской губернии в этот период жили несколько представителей дворянского рода Неклюдовых.

[45] Дыбов Григорий Григорьевич (1841-1914), старший нотариус г. Саратова, присяжный поверенный. В будущем командор Саратовского Яхт-клуба и член Саратовской губернской учёной архивной комиссии.

[46] Вероятно, Алфимов Сергей Васильевич, отставной подполковник, председатель правления Саратовского-Симбирского земельного банка, вице-президент Саратовского общества охотников конского бега, командор Саратовского речного клуба. Его брат коллежский советник Дмитрий служил том же банке в оценочной комиссии.

[47] Набокова Лидия Михайловна, в замужестве Мартынова.

[48] Шомпулева Вера Викторовна (1854-1934), в замужестве Морозова.

[49] Один из первых магазинов мебели в Саратове, основанный в 1830-х гг. К.Х. Паль, располагался на Театральной площади, современный адрес: дом № 9. Здание сохранилось. В рассматриваемый период магазин принадлежал Мартину Яковлевичу. Паль.

[50] Камера – здесь в значении кабинета, приёмной

[51] Биржи извозчиков – места, где свободные извозчики должны были ожидать пассажиров.

[52] Монастырская слободка – название посёлка возле Спасо-Преображенского мужского монастыря на северо-западе Саратова. Ныне р-н «Стрелки», посёлки Завокзальный и 1-й Дачный.

[53] В Саратове проживало несколько семей Слепцовых.

[54] Подгурский Виктор Александрович (1830-после 1880), дворянин Нижегородской губернии, надворный советник, исправник Аткарского уездного полицейского управления, почётный гражданин г. Аткарска, с 1875 г. полицмейстер г. Саратова.

[55] Дьяченко Федор Петрович, чина не имел. Его В.А. Подгурский забрал с собою из Аткарска при переводе в Саратов.

[56] Прочная ткань, использовавшаяся для изготовления дамских башмачков, не предназначенных для носки в холодную погоду.

[57] Набокова Мария Ивановна, в девичестве Чекини.

[58] Наблюдение о знакомстве Л.Н. Толстого с мемуарным очерком В.А. Шомпулева «Пикник на Николин день», впервые изложенное в комментариях к его воспоминаниям (См.: Шомпулев В.А. Записки старого помещика. М., 2012. С. 17), было подробно рассмотрено А. Литвиной и Ф. Успенским (См.: Литвина А., Успенский Ф. Три судьбы двух сюжетов (Лев Толстой и мемуарные очерки В.А. Шомпулева) // Лотмановский сборник - 4. М., 2014. С. 347-361).

[59] См. ссылку

[60] Кассированы – здесь в значении опротестованы, отменены.

[61] См. ссылку

[62] Имеется в виду игра в бильярд.

[63] Устар. речевой оборот. Здесь в значении: одновременно.

[64] Хоры – балконы внутри зала.

[65] Здесь в значении ресторанов. Языков Николай Дмитриевич, отставной подпоручик, гласный Саратовской городской думы. Возможно, он же в те же годы содержал в Саратове фотографию. О Корнееве см. выше.

[66] Гардер фон Виктор Викторович (1839-1908). Помещик Саратовской губернии. Председатель Аткарской уездной земской управы. В 1866-1881 гг. аткарский уездный предводитель дворянства, председатель Аткарской уездной земской управы, участковый мировой судья 3-го участка Аткарского уезда, председатель общества взаимного кредита Аткарского уездного земского собрания, председатель Аткарского уездного училищного совета, позже земский начальник.

[67] Шахматов Александр Иванович (1826-1896), действительный статский советник, гласный Саратовского уездного и губернского земского собрания, почётный мировой судья, в 1875-1881 гг. саратовский уездный предводитель дворянства. Краевед, член-основатель Саратовского губернской учёной архивной комиссии.

[68] Братья Гардеры: Виктор Викторович (см. выше), Николай Викторович (р. 1840, действительный статский советник, мировой судья и земский начальник в Аткарском уезде, с 1905 г. Аткарский уездный предводитель дворянства и председатель Аткарской уездной земской управы, опубликовал исследование об истории рода фон Гардер) и Александр Викторович (р. 1844, отставной поручик, гласный Аткарского уездного земского собрания, погиб во время войны с турками в 1877 г.)

[69] Беклемишев Михаил Михайлович (женат на сестре братьев Гардеров Надежде Викторовне), Измайлов Дмитрий Лаврович, Мензенкампф фон Александр Францевич – о них см. далее.

[70] Гартонг Владимир Андреевич, отставной штабс-капитан, землевладелец Саратовской губернии, почётный мировой судья Аткарского уезда.

[71] Вероятно, имеются в виду гласный Саратовского губернского земского собрания от Аткарского уезда, член Саратовской губернской земской управы, почётный мировой судья Аткарского уезда коллежский регистратор Павел Петрович Слепцов, почётный мировой судья Саратовского уезда, гласный Саратовского уездного земского собрания статский советник Александр Павлович Слепцов, отставной корнет, владелец имения в с. Кологривовке Аткарского уезда. С 1869 г. мировой посредник 2-го участка того же уезда, гласный Аткарского уездного земского собрания Аркадий Петрович Слепцов.

[72] Крубер Владимир Викторович, надворный советник, гласный Саратовского губернского земского собрания от Аткарского уезда, старший ревизор Саратовского губернского управления акцизными сборами, с 1875 г. непременный член Аткарского уездного по крестьянским делам присутствия. Впоследствии председатель Саратовской губернской земской управы.

[73] Шомпулев Виктор Антонович (1830-1913), отставной подпоручик, дворянин Саратовской губернии. С 1856 г. депутат Саратовского губернского дворянского собрания от Кузнецкого уезда, в 1861 – 1864 гг. Кузнецкий уездный предводитель дворянства, в 1864-1876 гг. Саратовский уездный предводитель дворянства, в 1869-1876 гг. председатель Саратовской уездной земской управы, с 1869 по 1875 г. почётный мировой судья и председатель съезда мировых судей Саратовского уезда. В 1873 – 1875 гг. Саратовский губернский предводитель дворянства. В 1882-1883 гг. председатель правления Саратовско-Симбирского земельного банка, в 1891-1902 гг. земский начальник в Саратовском уезде.

[74] Самбикин Митрофан Николаевич, умер после 1918 г. Из дворян. Окончил Воронежский кадетский корпус, в 1853 г. Константиновское артиллерийское училище. Поручик 16-й артиллерийской бригады (сослуживец Ф.И. Абакумова). В 1860 г. окончил Императорскую Николаевскую Академию Генерального штаба (в один год с будущим саратовским губернатором А.И. Косичем). В 1869 г. уволен в отставку по болезни. Гласный Саратовского уездного земского собрания, почётный мировой судья Саратовского уезда. После отъезда из Саратовской губернии служил в Воронеже в почтово-телеграфном ведомстве в чине действительного статского советника. Уволен в отставку по болезни с поста начальника Орловского почтово-телеграфного ведомства в 1904 г.

[75] Самбикина Зинаида Михайловна. Предположительно, супруга во втором браке. Умерла ок. 1901-1906 гг.

[76] Муравьёв Михаил Николаевич, граф (1896-1866). Занимая должность Гродненского, Виленского и Минского генерал-губернатора стал известен жестоким подавлением восстания 1863 г. и антипольской политикой русификации западных губерниях. Факты самовольных обысков и арестов со стороны полковника М.Н. Самбикина в Поневежском уезде были доведены до сведения министра внутренних дел (См.: РГИА Ф. 908 Оп. 1 Д. 269).

[77] См. ссылку.

[78] Муренко Антон Степанович (1837-1875), отставной поручик артиллерии. Один из первых профессиональных фотографов в российской провинции. С 1861 г. владел фотографией в Саратове.

[79] Оппель Христофор Алексеевич, надворный советник.

[80] Имение помещиков Городецких находилось при д. Федоровке Полчаниновкой вол. Саратовского уезда.

[81] Билетные солдаты – находящиеся в запасе по билету (документу).

[82] Балабанов Иван Петрович, губернский секретарь, становой пристав 2-го стана Саратовского уезда

[83] Федоровский Василий Александрович, ум. в 1883 г., действительный статский советник, председатель Саратовской губернской земской управы (гласный от Хвалынского уезда и гласный Хвалынского уездного земского собрания), почётный мировой судья Хвалынского уезда, почётный блюститель Саратовской Мариинской женской гимназии, член-секретарь правления Саратовского учебно-исправительного приюта, член Саратовского губернского статистического комитета, член Саратовского губернского училищного совет, председатель Саратовского общества вспомоществования недостаточным людям, стремящимся к высшему образованию

[84] Болдырев Трофим Федотович, саратовский купец 1-й гильдии.

[85] Оник – символ в виде буквы О, кружка, также обозначал ноль. Возможно, А.Н. Минх имел в виду «оканье» Болдыерва

[86] Кавалер ордена Святой Анны или (для нижних чинов) Знака отличия ордена Святой Анны.

[87] Набоков Михаил Николаевич (1829-1886), действительный статский советник, саратовский вице‑губернатор. Назначен Калишским губернатором вследствие доклада министра внутренних дел императору Александру II указом Правительствующему сенату от 7 января 1877 г. (См.: ГАСО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6078. Л. 2 об). Двоюродный дед писателя В.В. Набокова.

[88] Немецкая ул. – ныне ул. Кирова. Домовладение Корнеева выходило как на улицу Немецкую, ныне пр. Кирова, так и на ул. М. Казачью, ныне Яблочкова.

[89] Правильнее, вероятно, Беково Сердобского уезда Саратовской губ. (ныне в Пензенской обл.) Усадьба помещика Адриана Михайловича Устинова (1802-1883) славилась своей оранжерей.

[90] Пальмы из рода Latania достигают высоты 10-12 м.

[91] Куприянов Николай Семенович, землевладелец, гласный Саратовского уездного земского собрания.

[92] Карпов Алексей Петрович, губернский секретарь, мировой посредник в Аткарском уезде, позднее почётный мировой судья в том же уезде.

[93] Измайлов Дмитрий Лаврович, отставной штабс-капитан, мировой посредник в Аткарском уезде.

[94] Слепцов Аркадий Петрович (р. 1844). Отставной корнет, владелец имения в с. Кологривовке Аткарского уезда. С 1869 г. мировой посредник 2-го участка того же уезда, младший нотариус в г. Саратове.

[95] Трёхлетие – срок полномочий выборных должностных лиц.

[96] См. ссылку

[97] Миловидов Иван Тимофеевич, надворный советник. Участковый мировой судья 6-го участка, непременный член съезда мировых судей Саратовского судебного мирового округа.

[98] Синеоков Александр Петрович, коллежский секретарь. Участковый мировой судья 6-го участка Аткарского уезда (1880 г.)

[99] Сафонов Леонид Николаевич, помещик Саратовской губернии, гласный Петровского уездного земского собрания, позже участковый мировой судья 5-го участка Аткарского уезда,

[100] Гриневич Владимир Козьмич (Кузьмич), отставной штабс-капитан артиллерии, Участковый мировой судья 1-го участка Аткарского уезда

[101] Мензенкапф фон Александр Францевич, коллежский регистратор. Участковый мировой судья 4‑го участка Аткарского уезда.

[102] Воскресенский Сергей Гаврилович, на 1891 г. участковый мировой судья 9-гоучастка Саратовского уезда, гласный Саратовского уездного земского собрания

[103] Воскресенский Гавриил Степанович (1806(?) ‑ 1882)

[104] См. ссылку.

[105] Щепкин Николай Павлович, действительный статский советник, член Саратовской городской управы, заступающий место городского головы. На 1875 г. председатель Саратовского общества вспомоществования недостаточным людям, стремящимся к высшему образованию. Его брат Михаил Павлович, статский советник.

[106] Шабловский Александр Яковлевич, ум. 1893 г. Статский советник, почётный мировой судья Саратовского уезда, член правления Саратовского учебно-исправительного приюта для несовершеннолетних преступников, член-основатель Саратовского епархиального Братства Святого Креста и член совета благотворительного союза при братстве.

[107] Юренев Георгий Николаевич, коллежский асессор, гласный Саратовского губернского земского собрания от Саратовского уезда, гласный Саратовской городской думы, почётный мировой судья Саратовского уезда, член Саратовского губернского статистического комитета. В 1872 г. прокурор Саратовского окружного суда.

[108] Кайзер Серафим Францевич, коллежский секретарь, почётный мировой судья Саратовского и Аткарского уездов, гласный Саратовского и Аткарского уездных земских собраний, председатель поверочного совета Саратовского ссудо-сберегательного товарищества.

[109] Галкин-Враский (Враской) Михаил Николаевич (1832-1916), действительный тайный советник, статс-секретарь. В 1870-1879 гг. саратовский губернатор.

[110] Как «великолепного помпадура» запомнил М.Н. Галкина‑Врасского и представитель противоположного лагеря саратовский народник И.И. Майнов. См.: Майнов И.И. «Саратовский семидесятник». Воспоминания семидесятника // Минувшие годы. 1908. № 4. С. 273.

[111] Кривская Варвара Алексеевна, урождённая Трубачёва, дочь действительного статского советника.

[112] Село Колено Аткарского уезда Саратовской губ., ныне в Екатериновском р-не Саратовской обл.

[113] Кривский Павел Александрович (1829-1905), камергер двора Его Императорского Величества, надворный советник. В 1876-1887, 1896-1902 Саратовский губернский предводитель дворянства. С 1902 г. член Государственного совета.

[114] «Его слишком резкие отзывы о людях, его беспощадные суждения обо всём мелком, низком и бесчестном, его привычка держать себя независимо и говорить прямо в глаза тяжёлые вещи создали Кривскому славу человека гордого, высокомерного, неприятного / ... / Человек очень самолюбивый, Кривский любил почёт, но людей искательных и низкопоклонных искренно презирал», ‑ писал биограф П. А. Кривского (Голомбиевский А. А. Павел Александрович Кривский. СПб., 1907. С. 16).

[115] Ныне пр. Кирова и ул. Горького соответственно.

[116] Ныне здание занимает Саратовский государственный аграрный университет.

[117] Ныне здание на углу улиц Радищева и Первомайской занимает Администрация г. Саратова.

[118] О Корнееве см. выше.

[119] Здание гостиницы купца Г. Барыкина сохранилось в перестроенном виде и располагается на углу улиц Московской и Горького. Гостиница и построенный у Волги «Приволжский вокзал» Барыкина были излюбленными местами девиц легкого поведения.

[120] Гудков Василий Викулович (ок. 1811-1881), саратовский купец 1-й гильдии, потомственный почётный гражданин, крупный домовладелец, известный благотворитель.

[121] О гостинице, как о «лучшей в городе», писал посетивший Саратов в 1876 г. Н. Юшков. «Гостиница Вакурова, названная им «Столичной», вполне оправдала своё название. Это точно превосходная гостиница, чисто, опрятно и даже роскошно содержимая, с лестницей, устланной коврами и установленной цветами, с воздушными звонками, с ванной, хорошей обстановкой номеров и проч. В ней есть номера во всякую цену – начиная от 60 коп. до 4 – 5 р. за нумер. Нумера даже и в 60 коп., правда помещающиеся в 4 этаже, если брать в расчёт и нижний этаж, занимаемый магазинами, очень хороши и удобны. Одно здесь плоховато – это стол / ... / Прислуга хороша, очень вежлива и услужлива» (Юшков Н. На пути. Очерки и наброски. Ч. 1. От Казани до Царицына. Казань, 1877. С. ).

[122] Американская авантюристка Анни Лир назвала её в своей книге «царицей Волги». Е. А. Иванову, этот осколок старого русского барства, «некогда славившуюся своим богатством и благотворительностью», скончавшуюся «в глубокой старости» 8 августа 1886 г. отпели в Александро‑Невском соборе и, при большом стечении народа, похоронили на кладбище мужского Спасо‑Преображенского монастыря (См.: Саратовский дневник. 1886. 9 августа).

[123] Супруга А. Н. Минха Варвара Ивановна, в девичестве Янковская.

[124] Жихарев Сергей Степанович (1834-1899), тайный советник, сенатор. В 1872-1877 гг. прокурор Саратовской Судебной палаты, один из руководителей дознания по делу о революционной пропаганде, известному как «процесс 193‑х».

[125] Жихарева (Данзас) София Карловна (1841-1873).

[126] Пален Константин Иванович, граф (1833-1912), статс-секретарь, член Государственного совета. В 1867-1878 гг. министр юстиции Российской Империи.

[127] Село Саратовского уезда, ныне Татищевский р-н Саратовской области.

[128] Марковский Святослав Адамович, земский врач, журналист, актёр-любитель. В 1875 г. С. А. Марковский привлекался к суду по делу о революционной пропаганде. Организатор народнических кружков и подпольной типографии в Саратове.

[129] Село в Саратовского уезда, ныне Саратовского р-на

[130] Шахматов Александр Иванович (1826-1896), помещик Саратовской губернии, член Саратовской губернской земской управы, Саратовский уездный предводитель дворянства, гласный Саратовской городской думы, краевед, один из основателей Саратовской губернской учёной архивной комиссии.

[131] Всеволожский Николай Алексеевич, князь, обедневший помещик. Сведения о нём встречаются мемуарах многих его современников.

[132] Абакумов Фёдор Иванович, отставной подполковник артиллерии, служил в 16-й артиллерийской бригаде. Помещик Саратовской губернии. Владел кирпичным заводом в Саратове, был гласным Саратовской городской думы, Саратовского уездного и губернского земских собраний.

[133] Гладышев Михаил Петрович, отставной штабс-капитан, гласный Аткарского уездного земского собрания, член Аткарской земской управы (1872,1875), почётный мировой судья Аткарского уезда, член Аткарской уездной дворянской опеки, директор правления общества взаимного кредита Аткарского уездного земства.

[134] Ф.И. Фламм – содержательница пансиона в Саратове.

[135] На годичном акте учебного заведения 9 июня 1874 г. отец одной из воспитанниц директор Саратовской мужской гимназии М.А. Лакомте признавал, что Де-Вилляр «вполне заслуживает искреннюю благодарность, так как обстановка её пансиона вполне соответствует современным требованиям науки / … / В пансионе видно роскоши, всё в нём дышит простотой и естественностью. Немало поразило меня то обстоятельство, что г-жа де Вилляр воспитывает на свой счёт двадцать бедных девушек: видно, что она не ищет материальных выгод. Не могу также умолчать и о хозяине дома, саратовском купце Константине Никифоровиче Багаеве, который своими пожертвованиями много способствует процветанию пансиона» (См.: Саратовский справочный листок. 1874. 14 июня).

[136] Панов Николай Нилович, статский советник, директор народных училища Саратовской губернии.

[137] Кожевников Матвей Львович (1805-1858(?)), генерал-майор, действительный статский советник. В 1846-1854 гг. саратовский губернатор.

[138] Игнатьев Алексей Дмитриевич, в 1854-1861 гг. саратовский губернатор.

[139] Барановский Егор Иванович (1821-1914), действительный статский советник. В 1861- 1862 гг. саратовский губернатор.

[140] Муравьёв Николай Михайлович, граф (1819-1867), действительный статский советник (генерал-майор). В 1862-1863 гг. саратовский губернатор.

[141] Щербатов Владимир Алексеевич (1826-1888), действительный статский советник, саратовский землевладелец. В 1858-1863 гг. Саратовской губернский предводитель дворянства, в 1863-1869 гг. саратовский губернатор.

[142] Коваленков Александр Петрович (1834-1902), землевладелец Балашовского уезда Саратовской губернии, губернский секретарь, мировой посредник, мировой судья, Балашовский уездный предводитель дворянства.

[143] Кнорре Адольф Адольфович, после окончания Дерптского университета состоял врачом лейб‑гвардии Гусарского полка. С 12. 11. 1857 по 3. 07. 1875 г. служил ординатором в Александровской больнице, уволился «по домашним обстоятельствам». 6 лет состоял земским врачом и 10 лет дивизионным доктором 40‑й пехотной дивизии. В указанном 1878 г. участвовал в ликвидации эпидемии чумы в ст. Ветлянской Астраханского казачьего войска. В преклонном возрасте вышел в отставку и занялся частной практикой. Отзыв А.Н. Минха бросает тень на личность А.А. Кнорре, запомнившегося саратовцам бескорыстным и отзывчивым человеком, не бравшим с бедняков платы и всегда готовым прийти на помощь. Скончался А.А. Кнорре 5 апреля 1893 г. (См.: Саратовский дневник. 1893. 6, 7 апреля)

[144] Шагубатов Александр Соломонович, полковник. Уволен в отставку генерал-майором с мундиром и пенсией полного оклада 5 августа 1884 г.

[145] Деконский Григорий Кузьмич (1822-1892), из дворян Смоленской губернии. Окончил 1-й Московский кадетский корпус, подпоручик 8-й артиллерийской бригады, в 1846 г. окончил Императорскую Николаевскую Академию Генерального штаба, с 1853 г. в отставке по болезни в чине капитана. Товарищ председателя Саратовской дирекции Императорского Русского музыкального общества, действительный член Саратовского губернского статистического комитета. Крупный домовладелец г. Саратова. Составитель «Военно-статистического обозрения Пензенской губернии» (СПб., 1849).

[146] На генеалогическом портале в качестве первой супруги Г. К. Деконского фигурирует некто Екатерина Ивановна Полянская.

[147] Деконская Ольга Николаевна, р. 1846 г. Из саратовского дворянского рода Сумароковых

[148] Ныне с. Ивановка относится к Аркадакскому р-ну Саратовской области.

[149] Подъяпольский Павел Петрович, губернский секретарь, участковый мировой судья 2-го участка Аткарского уезда, гласный Саратовского губернского земского собрания от Аткарского уезда и гласный уездного земского собрания. Умер 26 сентября 1896 г. в имении при с. Лисичкине.

[150] Сёла Аткарского уезда Саратовской губернии, ныне Аткарского р-на Саратовской области.

[151] Митрофанов Павел Иванович, губернский секретарь, почётный мировой судья Саратовского уезда, гласный Саратовского уездного земского собрания, с 1878 г. член Саратовского губернского статистического комитета.

[152] Представительница дворянского рода, владевшего землёй в Хвалынском уезде. Предположительно, сестра Владимира Ивановича Томича – гласного Хвалынского уездного земского собрания и члена уездной управы, почётного мирового судьи и члена дворянской опеки Хвалынского уезда

[153] Исправлено на: «почтенная».

[154] Участие в борьбе с эпидемией оправдало А.А. Кнорре и в 1879 г. он был вновь принят на службу в земство. В 1893 г. он скончался. В начале следующего года его вдова обратилась к земству за пособием.

[155] Пятницкий Петр Павлович, коллежский советник. В 1875 г. член губернской земской управы. Умер 24 февраля 1882 г. от разрыва сердца.

[156] Беклемишев Михаил Михайлович, р. 1848 г. Помещик Саратовской губернии, отставной штабс-ротмистр 9‑го Киевского гусарского полка. Женат на сестре В.В. фон Гардера.

[157] Киреев Александр (1851-1899) или Алексей (1854-1893) Александрович. Помещики Саратовской губернии, владевшие имением при с. Дьячёвке (Рождественское) Петровского уезда.

[158] Недошивин Ананий Иванович (р. 1826), купец 2-й гильдии, потомственный почётный гражданин, в 1875-1891 гг. Саратовский городской голова.

[159] Тимирязев Фёдор Иванович (1832-1897), действительный статский советник. В 1878-1879 гг. саратовский вице-губернатор, в 1880-1881 гг. саратовский губернатор. «Этот Тимирязев был весьма корректный господин, вовсе не боевого и не помпадурского типа; скорее – «просвещённый бюрократ» западно‑европейской складки» (Майнов И. И. Указ. соч. С. 273). Семейные воспоминания Ф. И. Тимирязева см.: Русский архив. 1884. № 1 – 2.

[160] Иннокентий ‑ Вениаминов Иван Евсеевич (1797 ‑ 1879) ‑ просветитель алеутов. С 1868 г. митрополит московский и коломенский, известный духовный писатель.

[161] Каракозов (Михайлов-Рославлев) Михаил Михайлович (1834-1877), помещик Саратовской губернии, с 1866 г. первый председатель Саратовской губернской земской управы, в 1870-1873 Саратовский губернский предводитель дворянства. Родовую фамилию после покушения в 1866 г. его родственника Д.В. Каракозова на императора Александра II высочайше разрешено сменить и именоваться Михайловым-Рославлевым. В 1877 г. добровольцем отправился на Русско-Турецкую войны и в том же году пал в бою.

[162] Шатилов Павел Николаевич (1822-1887), генерал-лейтенант. В 1865-1879 гг. командовал 40-й пехотной дивизией, штаб которой располагался в Саратове. Подробнее см.: Плешаков И.Н. Рать Саратовская. Очерки военной истории Саратовского края. Саратов, 2009.

[163] Шатилова, урождённая Герарди, Анна Францевна. Дочь тайного советника. Мать 10 детей

[164] Татищев Иван Дмитриевич, граф (1830-1913), генерал-лейтенант. В 1879-1889 гг. командовал 40-й пехотной дивизией.

[165] Правильно: Петр Николаевич. На 1884 г. штабс-капитан, командир 5-й роты 160-го пехотного Абхазского полка.

[166] Тихон (Покровский), епископ саратовский и царицынский с 13 июня 1873 г. по 5 апреля 1882 г. Схожий отзыв о преосвящённом Тихоне даёт в своих известных записках современник и знакомый А. Н. Минха В. А. Шомпулев, близко знавший преосвященного: «обладая всеми необходимыми качествами архипастыря и администратора, был в то же время светским человеком, которого любили и общество, и власти / … / неутомимо посещал не только уездные города, но и села, где были церкви, в которых он служил и проповедовал, поэтому его знали как крестьяне, так и помещики. Особенно он любил детей, которых, по окончании церковной службы в селениях, он отечески ласкал и, благословляя дарил им крестики и образочки / … / Когда же он в 1882 году был назначен архиепископом волынским и житомирским, то проводы его в Саратов были необыкновенны: не говоря уже о духовенстве, все и вся с губернатором, предводителями и военным начальством собралось в вокзале, а солдаты с разрешения своего начальства, выстроились на всем протяжении в две линии от тюремного замка до вокзала и во время проезда его приветствовали громкими криками «ура!» (См. Шомпулев В.А. Записки старого помещика. М., 2012. С. 183).

[167] Диаметрально противоположный отзыв о преосвященном Павле содержится в уже цитировавшихся выше записках В. А. Шомпулева.

[168] Соколов Константин Иванович, гласный Саратовского губернского земского собрания (1888 г.)

[169] Вукотич Иван Михайлович, действительный статский советник, отставной морской офицер. Длительное время состоял в должности саратовского губернского почтмейстера, гласный Саратовской городской думы, член Саратовского управления Общества попечения о раненых и больных воинах.

[170] См. ссылку

[171] Араблинский Бала-Киши-Али-Бек (1828-1902). Полковник, с 1878 г. командир 160-го пехотного Абхазского полка. Известный военный деятель Российской Империи, впоследствии генерал-лейтенант.

[172] В армейской терминологии тех лет эшелон означал отряд, группу, часть осуществлявшего передвижение воинского контингента.

[173] Коноплянский Фёдор Яковлевич (р.1829), генерал-майор (1878 г.) В 1883 – 1893 гг. командир 2‑й бригады 40-й пехотной дивизии в составе 159-го Гурийского и 160-го Абхазского пехотных полков

[174] Моисеев Константин Алексеевич, майор, командир 1-го батальона 160-го пехотного Абхазского полка.

[175] Панафутин Андрей Иванович, на 1891 г. штабс-капитан, командир 13-й роты 160-го пехотного Абхазского полка.

[176] Лазаревич Юрий Сергеевич, поручик. На 1891 г. батальонный адъютант 4-го батальона 160-го пехотного Абхазского полка.

[177] Лясковский Петр Антонович, поручик. На 1884 г. делопроизводитель 160-го пехотного Абхазского полка по хозяйственной части, на 1891 г командир 4-й роты того же полка.

[178] Антонович Владимир Францевич, майор, командир 4-го батальона 160-го пехотного Абхазского полка.

[179] Зубов Алексей Алексеевич (1838-1904), действительный тайный советник. В 1881-1887 гг. саратовский губернатор.

[180] Шимановский Феликс Станиславович, коллежский секретарь. Умер в 1902 г.

[181] Голицын Фёдор Сергеевич, князь (1850-1920). С 1875 г. Хвалынский уездный предводитель дворянства.

[182] Соколов Авдий Иванович (1824-1893), статский советник, бывший инспектор Саратовской мужской гимназии, член Саратовского губернского статистического комитета, член-основатель Саратовской губернской учёной архивной комиссии, историк, филолог, краевед

[183] См. ссылку.

[184] Куровский Евгений Александрович (1845-1909). С 1883 г. саратовский вице‑губернатор. В сентябре 1885 г. вышел в отставку. Впоследствии занимал должность воронежского губернатора.

[185] См. ссылку

[186] Чекалин Фёдор Фёдорович (1844-1893), юрист. С 1872 до конца жизни служил в должности участкового мирового судьи Кузнецкого уезда Саратовской губернии, член-основатель Саратовской губернской учёной архивной комиссии, автор многочисленных трудов по истории и археологии Саратовского края и Поволжья.

[187] Готовицкий Михаил Викторович (1854-1922) Помещик Саратовской губернии, надворный советник, выпускник Лазаревского института восточных языков. В 1876-1882 гг. служил в Туркестане. В 1890-1893 гг. Камышинско-Царицынский (с 1892 г. только Камышинский) уездный предводитель дворянства, мировой судья. Один из основателей и активный член СУАК. Автор многочисленных статей, среди которых есть работы, посвященные истории и археологии Саратовского края.

[188] Боголюбов Алексей Петрович (1824-1896), отставной моряк, академик живописи. В 1885 г. на основе пожертвованной им коллекции в Саратове был открыт первый в российской провинции общедоступный художественный музей, получивший по фамилии деда художника А.Н. Радищева название «Радищевского».

[189] Озерки –село в Петровском уезде Саратовской губернии, ныне одноименный район Саратовской области.

[190] Берёзовка 1-я – село в Петровском уезде Саратовской губернии, ныне в Петровском р-не Саратовской области.

[191] 40-я пехотная дивизия и приданная ей 40-я артиллерийская бригада квартировали в Саратовского губернии с 1866 по 1892 гг. (с перерывом на время участия в военных действиях в период Русской-Турецкой войны 1877-1878 гг.) В рассматриваемый период 157-й Имеретинский и 158-й Кутаисский пехотные полки квартировали в г. Саратове. См. подробнее: Плешаков И.Н. Рать Саратовская …

[192] Фадеев Семен Андреевич (1835-1909), полковник. В 1877-1887 гг. командовал 158-м пехотным Кутаисским полком, квартировавшим в Саратове.

[193] См. ссылку

[194] См. ссылку

[195] Когда был арестован саратовский народоволец П. С. Поливанов доводившийся ему двоюродным дядей А. А. Зубов жаловался племяннику, что у него из‑за дела Поливанова неприятности (См.: Сушицкий В. Попытка освобождения народовольца Новицкого из Саратовской тюрьмы // Каторга и ссылка. 1924. № 5 (12). С. 238).

[196] На самом деле род Тилло происходил от французских гугенотов.

[197] Тилло Адольф (Адольф-Фильгельм-Пауль. В завещании подписался Анатолием) Андреевич (1846-1918), в 1885-1887 гг. саратовский вице-губернатор, первый председатель Саратовской губернской учёной архивной комиссии, член Императорского Географического общества, меценат. Супруга Аглаида Петровна Тюльпина, богатая наследница из купеческого рода г. Саратова, меценатка.

[198] Косич Андрей Иванович (1833-1917), генерал от инфантерии, в 1887 – 1891 гг. занимал пост саратовского губернатора.

[199] Высоцкий Александр Александрович, действительный статский советник, в 1888 – 1903 гг. саратовский вице-губернатор.

[200] См. ссылку

[201] Неклюдов Александр Петрович, р.1846 г. Помещик Саратовской губернии. В 1872-1875 гг. Петровский уездный предводитель дворянства. В 1884 г. А. П. Неклюдов, получив при баллотировке только 26 (т. е. менее половины) избирательных шаров, не был избран участковым мировым судьёй (Саратовский дневник. 1884. 24 октября).

[202] См. ссылку

[203] Кропотов Михаил Сергеевич (1843-1903). Помещик Саратовской губернии. Надворный советник. В 1869-1877 гг участковый и почётный мировой судья в Петровском уезде. Саратовской губернии, с 1878 г. председатель Петровской уездной земской управы, в 1881-1889 гг. председатель Саратовской губернской земской управы.

[204] Безобразов Владимир Владимирович, гласный Саратовского губернского земского собрания, впоследствии председатель губернской земской управы, дворянин и помещик Саратовской губ. Умер в имении Безобразовке Хвалынского уезда 16 сентября 1894 г.

[205] Демидов Георгий Евгеньевич, гласный Саратовского губернского земского собрания (1888 г.)

[206] Иконников Флегонт Сергеевич, гласный Саратовского губернского земского собрания (1888 г.)

[207] Панчулидзев Сергей Александрович (1855 – 1917). Саратовский и пензенский дворянин, отставной ротмистр лейб-гвардии Кавалергардского полка, выпускник Академии Генерального Штаба, военный историк, архивист. В 1884 – 1892 гг. гласный Саратовских уездного и губернского земских собраний, почётный мировой судья, в 1891-1892 гг. Саратовский уездный предводитель дворянства. Либеральный саратовский журналист Н. М. Архангельский отзывался о нём куда лучше: «Панчулидзев – любопытная фигура. Дворянин, кавалергард, написавший «Историю кавалергардов», человек крайне правых убеждений, член охранной дружины императора Александра III, но лично – честный, прямой и джентльмен. Стильная фигура и, надо сказать, среди правых – довольно редкая».

[208] Краснодубровский Степан Семенович (р. 1860), из духовного сословия. Преподаватель Саратовской духовной семинарии, член Саратовского губернского статистического комитета, Саратовского Братства Святого Креста, член и правитель дел Саратовской губернской учёной архивной комиссии, автор многочисленных трудов по истории Саратовского края.

[209] См. ссылку

[210] Схожее высказывание о бездействии комиссии в деле разработки местного архивного материала почти одновременно с А. Н. Минхом в письме М.А. Лакомте высказывал А. И. Соколов (См.: ГАСО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 2022. Л. 74).

[211] Гребенчуков Иван Андрианович, р. 1844 г., из мещан, коллежский секретарь. С 1889 г. саратовский уездный полицейский исправник.

[212] Сухой Карабулак- село в Базарно-Карабулакском р-не Саратовской обл., Усовка – село в Воскресенской р-не Саратовской обл.

[213] Апраксин Степан Степанович (1757-1827), генерал от кавалерии, смоленский военный губернатор.

[214] См. ссылку

[215] 157-й Имеретинский пехотный полк 40-й пехотной дивизии. Квартировал в г. Саратове (См. подробнее: Плешаков И.Н. Рать Саратовская. Очерки военной истории Саратовского края. Саратов, 2009).

[216] Хованский Николай Фёдорович (1855-1921), чиновник для особых поручений при саратовском губернаторе, редактор неофициальной части «Саратовский губернских ведомостей, библиотекарь, позднее правитель дел Саратовской губернской учёной архивной комиссии, редактор «Трудов» комиссии, журналист, автор многочисленных трудов по истории Саратовского края.

[217] Шевырев Дмитрий Ермингельдович, отставной подпоручик, гласный Саратовского уездного земского собрания, в 1881-1890 гг. Саратовский уездный предводитель дворянства, владелец имения при с. Адоевщино Саратовского уезда.

[218] См.: Косич А. И. Циркуляры, указания и речи начальника Саратовской губернии. 1887 – 1891 гг. Саратов, 1891.

[219] Шахматов Алексей Александрович (1864-1920), филолог, крупнейший специалист по истории древнерусской литературы и летописания. В 1891-1893 гг. земский начальник 5-го участка Саратовского уезда, гласный Саратовского губернского и Саратовского уездного земских собраний.

[220] Капнист Павел Александрович, граф (1840 – 1904). Юрист, с 1880 – попечитель Московского учебного округа, с 1895 г. – сенатор.

[221] Столыпин Дмитрий Аркадьевич (1846-1899), камер-юнкер, помещик Вольского уезда Саратовской губернии, член Вольского уездного земского собрания, непременный член Вольского уездного присутствия по крестьянским делам, член Вольского уездного по питейным делам присутствия, в 1891-1893 гласный Саратовского губернского земского собрания от Вольского уезда.

[222] Васильчиков Алексей Александрович (1862-1900), дворянин, помещик Саратовской губернии, секретарь Саратовского губернского правления, с 1891 г. земский начальник 1-го участка Петровского уезда. Член Саратовской учёной архивной комиссии и хранитель её музея, археолог-любитель.

[223] См. ссылку

[224] Александра Владимировна Политковская, в первом браке Калачёва. Умерла 23 мая 1896 г.

[225] См. ссылку

[226] Розенталь Эрнест Карлович (1834-1897), доктор медицины, действительный статский советник, старший врач Саратовской губернской земской больницы, учёный-исследователь

[227] См. ссылку

[228] Зачёркнуто. В процессе подготовки комментариев к переизданию мемуарных «Записок старого помещика» В.А. Шомпулева его потомок А.В. Кумаков принял смелое решение отнести данные слова к Шомпулеву (См.: Шомпулев В.А. Записки старого помещика. Сост., вступ. ст., подгот. текста А.В. Кумакова; коммент. А.В. Кумакова, И.Н. Плешакова. М., 2012). В этом месте текста А.Н. Минха отсутствует знак препинания, позволивший бы дать однозначный ответ, кому из двух упомянутых рядом людей, Шабловскому или Шомпулеву, автор дневника дал столь нелицеприятную характеристику.

[229] Буковский Евгений Николаевич, гласный Саратовского губернского земского собрания (1888 г.)

[230] Менде Владимир Александрович, гласный Саратовского губернского земского собрания (1888 г.)

[231] См. ссылку

[232] Неклюдов Сергей Петрович, р.1848 г., отставной гвардейский штаб-ротмистр, коллежский асессор, с 1875 г. почётный мировой судья, в 1878-1895 гг. мировой судья Саратовского уезда. Или его брат Александр Петрович Неклюдов, отставной штабс-ротмистр.

[233] Нечипурович Василий Васильевич, член Саратовской уездной санитарной комиссии (с. Вязовка Саратовского уезда).

[234] См. ссылку

[235] См. ссылку

[236] Исеев Эраст Андреевич, гласный Саратовского уездного земского собрания, почётный мировой судья Саратовского уезда, гласный Саратовского уездного земского собрания

[237] Чесноков Василий Дмитриевич, губернский секретарь, председатель Саратовской уездной земской управы, почетный мировой судья Саратовского уезда, гласный Саратовского уездного земского собрания

[238] См. ссылку

[239] Toutou (фр. щенок, пёсик, собачка). Возможно, так А.Н. Минх назвал отставного ротмистра Павла Михайловича Устинова, наряду с С.А. Панчулидзевым и автором дневника занимавшего в Саратове должность почетного мирового судьи (1893). Пренебрежительной кличкой Устинов мог быть удостоен Минхом за «собачью» преданность С.А. Панчулидзеву

[240] Корбутовский Павел Николаевич (1828-1902), коллежский асессор. Землевладелец Саратовской губернии.

[241] Мещерский Борис Борисович (1850-1904), князь, шталмейстер, в 1891-1901 гг. саратовский губернатор.

[242] Вязовка – село в Татищевском р‑не Саратовской обл.