Глава 6: https://dzen.ru/a/Zq9-6IwmsRymvlx6
В новом отутюженном камуфляже и высоких начищенных ботинках, Юрка сидел в первом ряду линейки кресел. Справа и слева от него еще полтора десятка ополченцев в таком же. Чисто выбритые и со значительными лицами. Позади, заполненный до отказа, ярко освещенный зал Донецкой филармонии.
На сцене со знаменами ДНР и застывшими часовыми, стояли глава республики Захарченко с министром обороны и адъютант. В руках последнего микрофон и поименный список.
Здесь же накрытый кумачом стол, на нем синие коробочки. Шло награждение бойцов и командиров ополчения, отличившихся в боевых действиях.
Адъютант называл фамилию, министр открывал коробочку и передавал Главе. Тот брал из нее награду прикалывал на грудь поднявшемуся на сцену и жал руку.
- Служу Донецкой Народной республике! - слышалось в ответ.
Из зала следовали аплодисменты, награжденный поворачивался через левое плечо и, спустившись со сцены, возвращался на свое место.
- Грачев Юрий Николаевич! - разнеслось по залу.
Юрка, встав, сделал несколько шагов вперед, взбежал по ступенькам и остановился напротив Захарченко.
- Поздравлю, - пришпилил тот ему на грудь Георгиевский крест, крепко тряхнув ладонь. А потом, приблизив лицо, сказал,- геройский ты парень, всем бы таких сыновей.
- Служу Донецкой Народной республике! - гаркнул в ответ Юрка. Зал разразился аплодисментами.
После торжественной части состоялся концерт. Со своей группой выступила популярная в Донбассе певица Чечерина.
Мы не вздрогнем от обещания ада.
Мы видали его под землей.
Мы все еще живы и это наша награда.
И мы будем стоять на передовой.
Мы помним, как взрывались наши рассветы.
Как разрывались от боли наши сердца.
Мы будем всегда помнить об этом.
И мы будем стоять до конца!
улетали со сцены к высокому своду будоражившие души слова.
Когда концерт окончился, Юрка посидев в буфете выпил лимонада с пирожными и вернулся в часть, а точнее роту охраны Министерства государственной безопасности республики.
После уничтожения разведшколы СБУ, Алексей Иванович, оказавшийся начальником управления военной контрразведки (фамилия Поливанов) представил Грачева министру. Тот и предложил парню продолжить службу у них.
- Заодно будешь ходить в вечернюю школу, а потом, направим на учебу по нашей линии. Нужные для этого качества у тебя имеются, - сказал в завершение генерал.
Юрка без раздумий согласился.
Сдержали чекисты слово и в отношении его семьи. Она уже проживала в Буденновском районе Донецка в одной из пустующих квартир. Ее хозяин с началом военных действий сбежал на Украину.
Новая служба была не пыльной: бойцы охраняли периметр министерства, входы и выходы туда, использовались на выездах для конвоирования в следственный изолятор арестованных и решали некоторые другие задачи.
Товарищи встретили награжденного поздравлениями, а ротный - капитан Чумак, по такому случаю отпустил на сутки домой. В качестве поощрения.
Спустя час, Юрка вышел через заднее КПП* в город и бойко застучал подковками ботинок к ближайшей остановке. Не жарко пригревало августовское солнце, по проспекту катили троллейбусы с автомобилями. Изредка военные грузовики.
Подождав нужную маршрутку, сел в полупустой салон и та тронулась с места. За окнами поплыли высотные дома, площади и скверы.
Когда въехали в Буденновский район, вышел у рынка и направился через ворота туда. Деньги имелись. После заключения Минских соглашений бойцам народного ополчения стали выплачивать денежное содержание. У Юрки (был рядовым) оно составляло пятнадцать тысяч российских рублей. Они ходили в Донбассе наравне с гривнами.
По меркам России сумма была мизерной, но здесь не имели и такой. Работы почти не было. Люди выживали, как могли, в основном за счет приусадебных участков, у кого были. Здорово помогали и гуманитарные конвои из России, в первую очередь с продуктами питания. Они шли непрерывным потоком.
День клонился к закату, народу на рынке было мало. Продавались недорогая одежда с обувью, предметы домашнего обихода, моющие средства, хозяйственный инвентарь. Миновав павильоны и лотки с ними, прошел в овощной ряд.
Там купил полосатый арбуз, а к нему сумку из рогожки, поместив туда, направился в мясной. К арбузу добавилась качалка колбасы и шмат розоватого сала. В магазине на выходе добавил к ним бутылку вина и вторую - лимонада.
Оттуда свернул на примыкавшую к рынку улицу, застроенную жилыми кирпичными домами. Вошел в подъезд последнего справа, поднялся ступенями на третий этаж. На лестничную клетку выходили три двери, нажал кнопку звонка средней.
Через минуту щелкнул замок, открылась, - Юра! - радостно встретила на пороге мать.
- Здравствуй братик! - выглянула у нее из-под локтя Оксанка.
- Привет, сестренка, - войдя, поставил рядом сумку и, нагнувшись, чмокнул в щечку.
- А что у тебя за медаль на куртке? - оглядела Валентина Петровна сына.
- Георгиевский крест. Сегодня наградили. Вручал сам Захарченко.
- А в сумке? - показала пальчиком Оксанка.
- Гостинцы.
Расшнуровав, снял ботинки, все вместе прошли в квартиру. Она была трехкомнатной, с ванной, просторной кухней и балконом. От прежних хозяев остались также мебель и бытовая техника.
Чуть позже все сидели за накрытым столом на кухне, мать подняла бокал - за твою награду сынок.
Они выпили вина, Оксанка лимонада, принялись закусывать.
За ужином Валентина Петровна рассказала сыну, что устроилась заведующей в детский сад, туда же будет ходить и дочка.
- А еще я познакомилась с соседкой, у нее муж тоже в ополчении (подложила Юрке жареной картошки). Так она рассказала, эта квартира принадлежала судье, но жил он постоянно в пригороде, где имел шикарный дом. Был ярым националистом и как только начались обстрелы Донецка, бросив службу, сбежал во Львов. Пообещав вернуться с украинской армией.
- Это вряд ли, - отодвинул тарелку сын. - Трус он. И таким останется.
Затем, вместе убрав посуду, они перешли в зал. Там смотрели по телевизору российское телевидение (брал 1-й канал). Потом Юрка читал сестренка сказку «Волшебник изумрудного города», в одиннадцать вечера легли спать.
К восьми утра следующего утра он был в части.
После развода командир приказал сержанту Лесику и Грачеву зайти к нему в кабинет. Там находился старший лейтенант Бочков из отдела военной контрразведки в полевой форме и с кобурой на поясе. Поставил задачу:
- Вместе со мной выезжаете на передовую. Оттуда заберем перебежчика и доставим к нам. Все ясно?
- Так точно!
Еще через десять минут со двора министерства выехал зеленый «УАЗ». Рядом с водителем Бочков, на заднем сидении в разгрузках и с автоматами Юрка с сержантом. Свернув на еще пустынный бульвар Шевченко, машина взяла курс на север.
Оставив позади центр с жилыми кварталами и промзону, выехали на окраину. Водитель прибавил скорость. По сторонам замелькали безлюдные рабочие поселки, вскоре дорога стала хуже. На полотне, тут и там, чернели снарядные воронки, пришлось объезжать.
Еще через полчаса на КПП со шлагбаумом у них проверили документы, подъезжали к линии разграничения.
Заключенные в 2014-м году Минские соглашения Украиной не выполнялись. Хотя кровопролитные сражения и прекратились, но города республик (в первую очередь Донецк) регулярно обстреливались ВСУ системами залпового огня и ствольной артиллерией. Ополчение отвечало только стрелковым оружием.
Свернув с трассы на разбитую грунтовку, проехали вперед еще с километр, остановившись у посеченной снарядами посадки.
Там, все, кроме водителя, вышли из машины, и, офицер впереди, бойцы следом, пошли меж деревьев по извилистой тропинке. Через сотню метров раздалась команда «Стой!» из кустов боярышника вышли трое. В касках, бронежилетах и с автоматами навскидку. На рукавах красные повязки.
- Кто такие? - спросил старший.
Бочков достал из кармана куртки малиновое удостоверение. Протянув руку развернул, - военная контрразведка.
- Ясно, - пробежал его глазами старший. - Командир ждет. Ворон (обернулся назад). Проводи товарищей.
- Давайте за мной, - повесил тот на плечо АКМ*, двинулись следом.
Вскоре тропинка закончилась, спрыгнули в окоп, тянущийся вдоль опушки. Был он отрыт в полный рост, обшит досками. Миновали огневую точку с установленным в амбразуре бруствера «Кордом» и бдящим у него расчетом.
Минут через десять оказались у блиндажа в три наката, спустились по земляным ступеням вниз.
Там, в свете аккумуляторного фонаря, на тянущихся по периметру нарах спал десяток бойцов, за дощатым столом в центре сидел человек в пикселе*. Лет тридцати, плотного сложения, видом кавказец. Листал глянцевый журнал.
Это был командир «Пятнашки», легендарного батальона народной милиции ДНР, Ахра Авидзба с позывным «Абхаз».
Батальон воевал с 2014-го, участвовал в боях за Саур-Могилу и Иловайск с Марьинкой, освобождал Донецкий аэропорт и Дебальцево.
- Привел контрразведчиков командир, - доложил сопровождавший.
- Старший лейтенант Бочков, - снова предъявил удостоверение оперативник.
- Будем знакомы, - отложил журнал в сторону командир.
Пожали друг другу руки, после чего предложил Бочкову присесть на снарядный ящик рядом.
- Шаман!
- Я! - спрыгнул с крайних нар боец.
- Давай сюда перебежчика.
- Щас! - поспешил наверх.
- Вышел на наше охранение ночью, - пояснил Абхаз Бочкову. - Неплохой малый. Нарисовал мне схему минного поля укропов с проходами и рассказал о прибытии новой части.
- Топай-топай, - донеслось сверху, и в блиндаже появился парень в грязном камуфляже, за ним Шаман.
Юрка уставился на перебежчика, это был… Гриценко.
- Сивый, никак ты?
- Грач?! - выпучил глаза.
- Во. Знакомые встретились, - рассмеялся Абхаз. - Бывает. Забирай его старлей. В целости и сохранности.
Когда вернулись к «УАЗУ», Гриценко посадили в «стакан»* и отправились обратно. Никаких вопросов Юрке старший лейтенант не задавал, сержант тоже помалкивал.
В министерстве перебежчика поместили в следственный изолятор, а его на следующее утро вызвал к себе Поливанов.
- Рядовой Грачев, по вашему приказанию прибыл! - доложил, войдя в кабинет.
- Присаживайся, - кивнул на стул у приставного стола. - Расскажи - ка мне про этого перебежчика.
- Гриценко мой друг детства, товарищ полковник. Вместе росли и ходили в одну школу. А когда началась война и рогули стали обстреливать город, он вместе с родителями уехал в Полтаву. Оттуда его отец.
- Больше не встречались?
- Нет.
- Как можешь охарактеризовать?
- Тогда был надежный друг и ненавидел бандеровцев. Как и почему оказался в их армии, мне неизвестно.
- Значит так, - взглянул на бойца начальник. - Сейчас тебя отведут к нему в камеру, поговорите.
- Ясно, - кивнул Юрка.
Чуть позже, в сопровождении конвойного, он шел вдоль сводчатого подземного коридора, куда выходили обитые железом двери. Вверху тускло горели фонари в сетках, пахло страхом и хлоркой.
У предпоследней остановились, страж поглядел в глазок. Потом отпер одним из ключей на связке замок и отворил до ограничителя, - заходи.
Шагнул через порог. Дверь захлопнулась, лязгнул засов.
С тощего матраса на шконке поднялся Сашка, растеряно уставившись на него.
- Ну, здравствуй, - протянул руку. - Вот, зашел тебя навестить.
- Здравствуй, - протянул свою . Крепко тряхнули ладони. С минуту Юрка смотрел в глаза бывшему другу. Тот не отвел своих.
- А теперь рассказывай, как дошел до такой жизни, - уселся на привинченную к полу табуретку рядом с откидным столиком под зарешеченным окошком.
- Так сложилось, Юра, - опустился Гриценко на шконку*. - Отцовская родня в Полтаве встретила нас не особо приветливо. Его брат в свое время скакал на Майдане и дрался с «Беркутом»*. Короче, ярый нацист. Такая же и вся семья.
Разрешили нам жить в дедовской хате в селе Супруновка. По всей области работы считай никакой. Так что перебивались с воды на хлеб. Хотели было вернуться в Первомайск, но тут меня призвали в украинскую армию.
После учебки направили в штурмовую бригаду, а месяц назад ее перебросили сюда, под Авдеевку. Служат там в основном «свидомые»*, из западных областей. Узнав, что я родом из Донбасса, начали мордовать.
Ну, я и решил уйти к ополченцам. Когда еще с одним - отъявленным гадом, назначили в передовое охранение, ночью заколол его штыком и прополз через минное поле к вашим окопах.
- Откуда узнал проходы?
- Так я же сапер, знакомили с картой постановки. Я ее, кстати, нарисовал вашему комбату, а потом здесь, когда допрашивали. Ну и рассказал все, что знаю. А у тебя как дела? Насколько понял, служишь в контрразведке?
- Да. В роте охраны. До этого воевал в Луганском ополчении.
- Как родители, как Генка Ван-фа?
- Отец погиб год назад, в боях за Дебальцево. А Генка с семьей при обстреле укропами Первомайска.
- Твари, - скрипнул зубами Сашка.
Поговорили еще немного, потом Юрка распрощался. - Ну, бывай, Сивый (хлопнул по плечу) Наши разберутся. Думаю, все будет нормально.
- Хотелось бы, - вздохнул Гриценко.
Встав, Юрка постучал кулаком в дверь, за ней послышались шаги. Снова звякнул стальной засов, отворилась, вышел в коридор.
Чуть позже он сидел в кабинете Поливанова, рассказывая о состоявшемся разговоре. Тот, дымя сигаретой, внимательно слушал.
- Ну что же, - сказал, когда Юрка закончил. - Думаю, твой приятель не врет. В батальоне Абхаза засекли радиообмен украинской стороны.
Из него следует, в передовом охранении убит боец. А второй, по их мнению, похищен диверсионно-разведывательной группой ополченцев. Так что еще кое-что проверим, и вопрос будет закрыт.
- А что будет с Сашкой, товарищ полковник?
- Он перешел на нашу сторону добровольно, доставив ценные сведения. К тому же просится на фронт, типа реабилитироваться. На передовую не пошлем, отправим в запасную часть. Там за ним присмотрят, а потом будет видно.
Закончилось все, как и сказал начальник.
Спустя неделю Гриценко отправили в одну из тыловых частей в Енакиево, на прощание Юрка дал ему номер мобильного телефона. Дома же, опуская подробности, рассказал матери о встрече со старым другом.
- Ну, вот и хорошо, - растрогалась она. - Выйдет Саша на связь, скажи пусть заходит в гости. Мы с Оксанкой будем очень рады.
Все это время, помня беседу у министра, Юрка учился в вечерней школе, чтобы получить аттестат. Его ставили только в утренние наряды, после ужина отправлялся на занятия. Благо школа была рядом. Находясь в увольнении, занимался и дома. Мать, естественно, одобряла.
А однажды, вместе с Роговым и еще двумя бойцами, Юрка выехал в Дебальцево для доставки в СИЗО* двух украинских диверсантов, задержанных при попытке подрыва местной администрации.
Там, отпросившись у капитана, он сходил на городское кладбище и навестил братскую могилу, где был похоронен отец. На ней уже был установлен гранитный обелиск с именами погибших.
Сняв кепи, минуту помолчал и направился назад. Время торопило...
Продолжение: https://dzen.ru/a/Zq-AydNdomXIBRru