Лишенная рода. Безумие.

Кое - как нацепив чехлы, мчусь в раздевалку. Трясущимися руками распутываю шнурки. Меня бьет крупной дрожью. Ну почему, почему никак не получается согреться? Стянув коньки, разгибаюсь и... О, нет! Из - под двери уже протянулась дорожка тумана.

Нет, нет, нет! Резко вскакиваю, но ноги меня не держат, и я шлепаюсь на задницу. С ужасом наблюдаю, как туман тянет ко мне свои ядовитые щупальца. А за ним что - то прячется.

Судорожно отползаю назад. Все дальше и дальше, пока не забиваюсь в угол. И начинаю раскачиваться, обхватив себя руками. А из тумана раздаются звуки музыкальной шкатулки.

Нет! Не надо! Перестаньте! Хватит! Я больше не могу! Не могу...

Зажимаю пальцами уши, но все равно продолжаю слышать навязчивую мелодию. А затем и стук палки. Все ближе. Ближе... Она уже пришла за мной. Мне не убежать.

Задираю рукава водолазки и вцепляюсь в предплечья. Ногти оставляют на руках длинные кровавые полосы, но боли я не чувствую. Громкий вопль вот - вот сорвется с губ. Засовываю в рот пальцы, изо всех сил сжимаю их зубами и мычу. Громко. Но это все же лучше, чем крик, на который может сбежаться полкатка.

В уголке уже стоит Настенька и, с укоризной глядя на меня, протягивает шкатулку. Из - под крышки просачиваются огоньки. Они отражаются от пола, скачут вокруг меня. Или нет... Это же просто капли крови. Я только что расцарапала себе руки.

Дверь открывается и входит Женька. Одним взглядом вбирает в себя и жалкую скрюченную фигуру в углу, и ручейки крови, стекающие на пол, и следы безумия на моем лице. Он бросается ко мне и, схватив в охапку, начинает баюкать, как ребенка.

- Что ты натворила, дурочка! Разве так можно! Перенервничала из-за проката? Бывает. Но царапать-то себя зачем? А если кто-нибудь увидит? Давай опустим рукава! Вот так. Спокойно. На черном фоне кровь будет не так заметна. Черт! Не останавливается. Вставай. С этим нужно что-то сделать. Как-то обработать. К врачу же ты не пойдешь?

Я энергично затрясла головой.

- Не пойдешь. Я так и думал. Значит, поедем ко мне.

- К...к тебе? - зубы все еще стучат, хотя я уже начинаю согреваться и успокаиваться. К рукам возвращается чувствительность, и они саднят, разгораются от боли. Тело наполняет чугунная тяжесть. Мышцы гудят, напоминая, что я задала им непомерную нагрузку.

- Ко мне, - кивает Женька. Его голос звучит так восхитительно уверенно. - Я снимаю квартиру. Здесь недалеко.

Он снова с беспокойством оглядывает меня. Сомневается в моей вменяемости? Боится, что я выкину еще что-нибудь этакое?

- Мы поймаем такси, но до машины тебе придется дойти самой. Ножками. Как думаешь, сумеешь? А то ты сегодня такое на льду вытворяла! Один лутц чего стоил! А уж со шпагатом ты даже Ксюху за пояс заткнула. Ну так как? Пойдем?

Я с трудом поднялась и, пошатываясь, поковыляла к выходу. Женька молниеносно переоделся, схватил наши куртки и взял меня под руку.