Николай Серяков
Лейтенант Алексей Шевченко и его закадычный друг лейтенант Николай Бурмистров решили ехать в отпуск, но не просто в отпуск, а в отпуск на поезде с самой западной точки, где стоят советские танки, до самой восточной, и по железной дороге. Самой западной точкой был мотострелковый полк в городе Людвигслюсте, а самой восточной Владивосток. Во Владивостоке у Шевченко и Бурмистрова, конечно, не было ни знакомых, ни родственников, поэтому они решили в своих отпускных билетах город Владивосток, улица Ленина дом 7, кв. 18. Ведь улица Ленина в те времена была в каждом городе. Конечно, можно было бы добраться до Владивостока на самолёте, но что такое самолёт двенадцать часов лёта, земля в иллюминаторе, реки как нитки и всё, другое дело путешествие на поезде. Путешествие на поезде, это масса впечатлений и громадный опыт общения и дорожных приключений. Двое лейтенантов приехали в Людвигслуст, дошли до разрушенного моста. Правда, их остановил немецкий пограничник: «Русский солдат, стой!» - крикнул он. - Там граница ФРГ.
Они потрогали пограничный столб и поехали сначала в Магдебург. Этот город великой красоты, искусств и мирных весёлых граждан. Дальше они взяли билеты до Москвы, и пошли шарахаться по городу, они пришли в костёл послушать орган. В костёле как раз была служба, и играл орган. Музыка наполняла их души, и они летели, ввысь наполняясь божественным светом и благодатью, потом ехали на трамваи по мосту через реку Эльбу, и последний час перед поездом провели в придорожном гаштете под названием «Матрос», пили пиво с булочками. Сели в поезд, и он помчал их в Советский Союз. Вообще ехать в поезде по Германии одно удовольствие, удивительные пейзажи открывали за окнами. Немцы очень берегут природу, можно всегда увидеть мирно пасущихся косуль и зайцев. И весь лес ухожен, а потому что на каждый квадратный километр леса по одному леснику, да в России бы такой уход лесу. Один вопрос, где взять столько лесников? Потом поезд приехал на вокзал города Потсдам, наши герои посидели в привокзальном гаштете, именуемый «Митропа».
- Вообще «митропа» в переводе с немецкого означает центр Европы, странно как-то был я в Полоцке там тоже центр Европы и в Потсдаме тоже, - удивленно заметил Бурмистров.
- Да, как говориться каждый хочет быть центром и жить в центре, и никто не хочет жить на окраине, - ответил ему Шевченко.
Поезд поехал по Германии и пассажирам разрешили выходить на вокзалах, но в Польше выходить на вокзал, было строго запрещено. По Берлину поезд ехал без остановки, но в одном месте, где проходит стена, он шёл медленно и вдруг встал. Из окна была видна стена, и за ней западный Берлин. Впереди виднелись большие здания, видны были машины и автобусы. Да, в общем, ничего особенного, дома как дома, люди как люди и чего тянет восточных немцев в западный Берлин, и бегут, а в них стреляют пограничники. Часть домов вдоль стены была явно брошена, полуразвалившиеся остовы, заколоченные окна. На восточной половине виднелись пограничные вышки. Потом поезд помчался как угорелый до самого Франкфурта-на-Одере. Как только приехали во Фрафурт- на –Одере сразу в вагон пришли немецкие пограничники, поставили штампы в паспорта и поезд поехал по мосту прямо в Польшу. Польские железнодорожники явно не следили за путями, вагоны стало трясти как танк во время вождения по пересечённой местности. По вагонам забегали польские спекулянты, предлагая очки, кубики-рубики и другой ширпотреб. Потом приехали в великий город-герой Брест. В Бресте меняли колесные пары, дело в том, что в Европе колея узкая и поэтому надо менять оси, чтобы ехать дальше. Вся процедура занимает часа три. Бурмистров и Шевченко время зря не теряли, и пошли в кино, потом запаслись провизией и пивом. Поезд вновь помчал через Минск на Москву. В Москве их встретил не без известный Гоча Гхеидзе, два дня они тусили и гудели на даче под Ногинском. А потом взяли билеты на поезд №2 Москва – Владивосток, в спец вагон, в купе для двоих, заплатив в двое больше, чем в обычном купе. Но что такое деньги, по сравнению с массой дорожных приключений и того комфорта, который даёт железная дорога. Вообще для России железная дорогая была и будет железной осью, вокруг которой крутится всё: экономика, политика и жизнь, ведь только по ней перевозиться миллионы тонн грузов, десятки миллионов пассажиров, вокруг неё строятся города и посёлки. И если вы хотите увидеть страну Россию, то лучше, чем железная дорога нет. И вот он Ярославский вокзал, расставание было не долгим, и ровно в 13-20 поезд понёс двух товарищей через всю великую и могучую державу из Москвы во Владивосток. За окном побежали подмосковные пейзажи, потом была первая крупная станция Ярославль, здесь поезд стол 23 минуты.
- Да, 9 260 километров это тебе не 25 километров из Альтенграбова до Магдебурга, вот это мощь. Как говориться какая держава такая у неё и железная дорога, - размышляя поведал Шевченко.
- Да и держава у нас великая, и «железка» у нас такая же, попробуй содержать такую механику, а заметил, как мягко поезд едет, вообще не трясёт, а если б наши содержали так дороги, как поляки, то, наверное, мы б до Владивостока не доехали, умерли от тряски, - заметил Бурмистров.
На станции они купили раков вареных и конечно пиво. Провожал их великий город - Ярославль колокольным звоном и встревоженные голубями от этого звона. Поезд потихоньку тронулся, оставляя позади красивый зелёный город, а за окнами весело побежали леса, полянки, делянки, всё закрутилось в весёлом калейдоскопе.
В город Горький поезд пришёл под вечер. Июльская ночь ещё не наступила, поезд стал ехать, медленно притормаживая, впереди текла, как в песне поётся из далека долго течёт река Волга…
По Волге плыли корабли и катера, на лодках рыбаки занимались промыслом. Вот он великий Нижний Новгород, отныне, почему-то зовётся Горьким? В четь пролетарского писателя Горького.
- Вообще если честно и откровенно, то не понятно, почему Великий Новгород назвали Горьким? Город до рождения писателя существовал 700 лет, никакого деятельного участия в его освоении и строительстве писатель не принимал. Но был большевицким писателем и раз, и целый город в его честь. Город, с которого началось возрождение России после великой смуты 1612 года. Город чьё величие и славу не затмило даже время, раз и назвали Горьким. А вообще история нашего Ташкентского Танкового Командного Училища началась 16 ноября 1918 года, именно в этом городе, но волею судеб было передислоцировано в Харьков, а в сентябре 1941 года в город Чирчик. Да лучше бы оно осталось на месте в этом прекрасном городе на Волге, но как говориться жизнь распорядилась иначе. Одним из первых выпускников был маршал авиации Новиков Александр Александрович, его бы именем, и назвать училище, а не назвали училище имени маршала Петра Семеновича Рыбалко, который в нашем училище и не учился. А военное образование получил на курсах усовершенствования высшего начсостава РККА, а в училище так и ни разу за всю службу и не был, - говорил с досадой Шевченко.
- А все, потому что 1 января 1946 года позвонил маршалу Новикому товарищ Сталин и спросил его, а как вы думаете, мой Василий Сталин достоин, получить звание генерал-майора авиации? На что Новиков возразил, мол, молод, необходимо поучиться в академии, ну и так далее. Мнение маршала Сталина не волновало особо, но сыну Василию он сказал. А Васька Сталин этого не забыл и как только стал генерал-майором не без участия Берии, написал донос на маршала Новикова, ну а дальше, как говориться пустили по этапу, и, хотя его довольно лихо обрабатывали в застенках НКВД, но показаний против маршала Жукова не дал. Дали ему 5 лет лагерей, но просидел он 6 лет, потом восстановили и отдали награды. Вот такая судьба. Поэтому именно именем главного маршала авиации наше училище и не назвали, - ответил ему Бурмистров.
Поезд тронулся, оставляя за собой прекрасные виды великого города, Горького. Вообще проводники и проводницы были из студентов. Они были на каникулах, кто отдыхал, кто работал в стройотрядах, а кого взяли в проводники. Поезд Москва – Владивосток совмещал в себе приятное с полезным и денег заработать и мир посмотреть. Бурмистров и Шевченко пошли в душ в седьмом вагоне, ну а потом началось веселье и их купе превратилось в клуб знакомств и песен. Студенты притащили гитары, пиво, водка и закуска у военных была. И понеслось, гудели до утра пока не пришёл начальник поезда и всех не разогнал. В обед поезд приехал в город Пермь. На вокзале в буфете Шевченко и Бурмистров купили пять бутылок шампанского, конфет пару коробок, каких-то ягод и грибов с картошкой. Особо времени смотреть, на достопримечательности Перми не было, запомнился город только длинным и красивым мостом через Каму и дымящимися заводами на окраинах. За окном поплыла Сибирь: тайга, полустанки и мелкие станции, поезд пролетал стрелой по уральским горам. Горы, конечно, не большие, но очень живописные все усыпанные лиственными и хвойными лесами. Подъезжая к городу Свердловску (ныне Екатеринбург), выяснилось, что он не стоит на реке, и перед ним нет никаких железнодорожных мостов, но вокзал находится прямо в центре города и поезд едет по городу медленно минут 20-25. Город Свердловск — это не Москва, жизнь тут течёт размеренно и ровно, пруды просто как озера, а в них плывут катера и лодочки, скверы и парки и просто лес как бы поглощает все здания и заводы. Вот он - великий город уральских мастеров и купцов. Скверы и парки все в цветах и декоративных деревьях, впереди виднелось старинное здание необычной красоты.
- А что это за здание? – спросил Бурмистров у женщины-соседки по вагону, она как раз была родом из этого города и ехала сюда.
- Так это наш оперный театр, лучший в Советском Союзе, вы только гляньте на его фасад, какое великолепие, а какие там оперные певцы, а какой зал, а какие постановки. Да и вообще у нас в городе все красиво и восхитительно. А центр города это просто шедевр архитектуры, дома просто как большие белые корабли, обрамленные златоглавыми старинными часовнями и церквями.
- А живёте вы где?
- На улице миномётчиков.
- А, что улицы танкистов у вас нет?
- Не знаю, может и есть.
После Свердловска они немного поиграли в шахматы и стали готовиться к вечерним посиделкам. Уже ближе к ночи поезд привёз их в город Тюмень. Город советских нефтяников встретил путешественников факелами нефтяных вышек, город готовился ко сну. Вокзал походил на перевернутую букву «Т» и совершив вечернею прогулку Шевченко и Бурмистров начали веселье.
После Тюмени веселье продолжилось, весть о весёлых лейтенантах быстро по девчонкам-студентам поездной бригады. Ну в общем поиграли в карты, потом на гитаре, потом пили шампанское, потом дарили девчонкам цветы, которые купили на вокзале. Далее пришёл начальник поезда и привёл милицию, но милиция с поезда не сняла лейтенантов, по одной причине, что с ними должен разбираться военный комендант, и поэтому праздник жизни продолжился дальше. Правда пришлось немного сделать это тише, но, в общем, гудели и смеялись, играли на гитаре до Омска. В Омске начальник поезда хотел сдать веселых военных в комендатуру, но видно заснул. Офицеры вышли подышать свежим воздухом на площадь вокзала. Вокзал представлял из себя старинное красивое здание, напоминающее древний особняк или дворец. Навстречу им шел военный патруль, они увидели, что начальник патруля оказался офицером-танкистом.
- Товарищ старший лейтенант разрешите обратиться, а вы, с какого училища? – спросил начальника патруля Бурмистров.
- А с какой целью интересуетесь?
- Да не волнуйся коллега, мы тоже, как и ты, офицеры-танкисты и закончили училище в Ташкенте.
- А, я с Омского Инженерного Танкового.
- А, о вашем училище я наслышан, старейшее прославленное училище ордена Ленина. – ответил им начальник патруля.
- Да, а сколько в вашем училище героев Советского Союза? – продолжил Бурмистров
- Тридцать три! - ответил им начальник патруля.
- А у нас 64 и трое даже дважды герои, маршалы и заместитель министра обороны Соколов, тоже наш. И первый герой-танкист лейтенант Селезнев Георгий тоже, золотую звезду получил в 1937 году за Испанию, - с неподдельной гордость ответил Шевченко.
- А наше училище было создано в 1939 году в Белоруссии и потом в 1941 году переведено в город Камышин. В июле 1943 года по приказу Народного Комиссара Обороны училище передислоцировалось в Омск. Откуда вы едете? – задал вопрос начальник патруля.
- Из Группы Советских Войск в Германии, 97-й учебный танковый полк, - доложил Шевченко и протянул отпускной билет с удостоверением личности советского офицера.
Начальник патруля посмотрел билеты и напоследок сказал: «До Владивостока далеко, вы смотрите ведите себя достойно, не хулиганьте, а то снимут с поезда и отправят на гауптвахту, впереди Новосибирск, Чита и Красноярск, там комендатура строгая и коменданты злые, чуть что сразу пять суток гауптвахты, как здрасьте».
Девчонки и мальчишки, одним словом, студенты, они ещё спали после вечерних посиделок, но наши герои были стойкие и не раз и не два ходили в наряды и караулы. Поиграв немного в карты и пообедав, решили ждать Новосибирск, но перед ним была станция Барабинск, не большая станция, которая нас задержала чуть больше получаса. Барабинск городишко небольшой, станция простая и просторная, но какие там продают грибы и ягоды, просто не передать, а какой на станции воздух, просто какое-то газовое парное молоко, пропитанное хвойным запахом леса. Купив молока и различных ягод и кедровых орехов, наши друзья поехали дальше.
За окном простиралась Сибирь, разноцветные травы и великолепные цветы, и кедры исполины стояли на пригорках как великаны, охраняющие какую-то великую тайну. Так бывает, когда всю ночь стоишь в карауле, а потом утром открывается второе дыхание, спать не хочется, а хочется двигаться, играть и веселиться. Ну, наконец-то появился Новосибирск. Перед Новосибирском народ высыпал в коридоры смотреть на великую и могучую реку – Обь. Реки Сибири — это не то, что в средней полосе они просто громадные и быстрые поезд ехал по мосту минут двадцать. Справа по ходу движения виднелся пляж, жара стояла градусов 30, и народ плескался в реке, загорая на пляжном песке, как будто где-то в Ялте или Анапе. Главный вокзал как-то не впечатлил стандартное здание ничего особенного, правда, на площади вокзала был красивый фонтан. Привокзальных торговцев не было, видно их гоняла милиция. Правда, сновали местные таксисты, предлагая свои услуги. Купив не много продуктов и свежей прессы, они вернулись обратно в вагон.
- Начальник поезда очень ругается, вечером приедет к вам лично и побеседует о вашем поведении, жалко, что вечером посиделок не будет, - сказала им Нина, студентка-проводница вагона.
А за окнами поплыл красавец Новосибирск и его окраины, из окна виднелись красивые здания необычной архитектуры, трубы больших заводов и фабрик. Через 10 минут город исчез с горизонта и за окнами пейзаж резко поменялся, леса стали более пустыми, и равнина сменялась маленькими горами и сопками. Под вечер уже, когда садилось солнце к ним пришёл начальник поезда, Андрей Иванович Дроздов. Закрыл дверь купе и поставил бутылку коньяка пятизвездочного.
- Закуска, то есть? – спросил он.
- Конечно, есть, и выпить найдем, - оживились офицеры. Налили по пятьдесят коньяку и выпили за танкистов.
-А кто был первым танкистом? Неожиданно задал вопрос начальник поезда.
- Я думаю, первыми танкистами были железнодорожники, которые сделали первый бронепоезд ведь бронепоезд — это танк только на рельсах, - находчиво ответил Бурмистров.
- Правильно говоришь, лейтенант. А вообще я тоже танкист-артиллерист и служил я в 1954-1957 гг. в Венгрии в 375 тяжелом артиллерийском полку в городе Секешфехерваре командиром ИСУ-152, слышали про такие самоходки? – спросил Дроздов.
- Конечно, слышали и видели у нас в училище ИСУ-152 на постаменте стоит, наши называли их зверобоями, а немцы консервными ножами. Да снаряд и осколочно-фугасный и бронебойный были у него 40 килограммовый и даже если не пробивали немецкие «тигры», то экипажа мало не казалось, если и оставались живы, то на всю жизнь были «Олеги Поповы». Правда, снарядов в ИСУ-152 маловато, а так машина хороша, - ответил ему Шевченко.
- Да, в 56 году вспыхнуло венгерское восстание, конечно восставшие мадьяры пожгли наши «БТРы», довольно просто едет «БТР»-157 по Будапешту. А они гады сверху бутылки три с бензином кидают, а крыши на них нет, и экипажу, и отделению, которое там сидит хана. Так пол полка мотострелкового сожгли, ну и городки военные наши особенно не охраняли, а они ни детей, ни женщин не жалели, а если советский солдат ни дай Бог в плен попадал, так они гады глаза выкалывали, животы вспарывали и землей набивали. И подняли наш полк по тревоге и вошли мы в Будапешт, а там снайперы на крышах, пулемётчики в окнах, «бутылкометатели» чуть ли не в каждом доме. Подъезжали к улицам, а там баррикада посередине и огонь плотный, не высунуться и бьют и с чердаков, и с баррикады. Ну, я как командир принял решение по баррикаде с места осколочно-фугасным огонь, бери прямо в центр. Ну, наводчик и саданул, только и увидел в перископ, как взлетели мадьяры на баррикаде, ну я и жару им со своего крупнокалиберного пулемета поддал. Подъезжаем к баррикаде, куча трупов, хотел вылезти с самоходки, а они гады, снайперы и пулеметчики с чердаков так и бьют. Только слышно, как пули по броне барабанят, ну а достать их с пушки не могут, орудие выше не поднимается, а с пулемета ДШКМ тоже не возьмешь, он ведь снаружи стоит, а высунуться, снайпер в раз снимет. И даю я команду механику, давай прямо на баррикаду наезжай только потихоньку. Наехал, нос самоходки поднялся, я аж в перископ увидел небо. Спрашиваю у наводчика, ты Витя в прицел балкон видишь, с которого пулемет строчит, он мне вижу командир. Ну что вы сидите на балконе, чай с лимоном пьёте, ну а если вас поставить раком что вы запоёте? И осколочно-фугасным взрыватель на осколочный с места половинным зарядом прямой наводкой прицел 4 и огонь. Как долбанул Витя Прохоров, только пыль кирпичная и полетела. И тишина пулемёты не стреляют, снайпера попрятались, тут и пехота наша подскочила и коммунист венгерский с рупором. Я ему говорю, скажи жителям в рупор, чтобы этих гадов сдали, а то придется мне их дома в кирпичную пыль вместе с ними и повстанцами перерабатывать. А мне это делать не хочется, даю на всё про всё один час и ровно в 2 часа начинаем разрушение, а как это будет я думаю рассказывать не надо. Через час привели двух снайперов и трех «бутылкометателей». А повстанцы давай выступать что-то про демократию, плевались в лейтенанта пехотного, но офицер долго их не слушал, достал свой «тт» и застрелил двух повстанцев прямо в лоб. А трое оставшихся сразу смекнули, что лучше быть живыми при коммунистах, чем мертвыми при демократах. Потом жители пособирали трупы и сдали в милицию раненных повстанцев, а мы на самоходке поехали дальше Будапешт освобождать и так ещё три улицы за два дня и освободили, - закончил свой рассказ начальник поезда Дроздов.
Потом пели песню про трех танкистов, правда начальник поезда сказал, что в ИСУ-152 экипаж пять человек: командир, механик, заряжающий, замковый и наводчик. Уходил Дроздов уже за полночь, видно разбудило его душу прошлое, на прощанье он сказал офицерам, чтобы они в его поезде не шалили, а куда там шалить почитай двое суток толком не спали, улеглись спать и проснулись под обед в 12 часов. Их разбудила начальница вагона-ресторана Наталья Васильевна: «Вставайте, лейтенанты, скоро зима давайте поешьте горячего борща, а то всё всухомятку едите, так и до Владивостока не доедете».
- Какая зима? Лето на дворе, - удивился Бурмистров.
- Говорю же головы чугунные, зима — это станция такая и стоим мы на ней полчаса.
- А что обед нам начальник поезда прислал? – спросил Шевченко.
- Сам ты начальник поезда, а наш начальник поезда Андрей Иванович человек то заслуженный и поезд наш Россией называется, а кого попало командовать «Россией» не поставят. У вас пади ни медалей, ни орденов нет, а Андрей Иванович и орден Красной Звезды и медаль «за боевые заслуги», это когда он в Венгрии сержантом артиллеристом служил.
- Да ты, то откуда заешь? – спросил Шевченко.
- А как не знать при нас вручали на 23 февраля в этом году. Как говориться в торжественной обстановке в доме культуры железнодорожников.
- Да, он вчера про службу рассказывал свою в 1956 году, а про орден и медаль что не припомню, - сказал Шевченко.
- А про Матрену, которую мадьяры сожгли, не рассказывал?
- Нет, а Матрена это кто? – задал ей вопрос Бурмистров, включаясь в беседу.
- Эх, лейтенанты, Матрена — это его самоходка ИСУ-152 была, он с взводом солдат и самоходкой два дня мост через Дунай охранял, а мадьяры человек 200 атаковали непрерывно, им нужно было мост этот взорвать, чтобы советские войска не могли пройти. Из экипажа один он остался живой, и трое солдат пехотинцев, но мост сберегли, отстояли! Потом ещё полгода по госпиталям мотался пока на «дембель» его не отправили.
- А что награда его 27 лет искала? – спросил Бурмистров.
- Да как сказать, сперва Хрущев восстание в Венгрии замалчивал, мол, плохо читали венгерские коммунисты труды товарища Ленина, напутали немного. Офицерам и генералом ордена вручили, а про солдат немного забыли, потом Леонид Ильич Брежнев всё с Янушом Кодаром обнимался, и естественно лишний раз про восстание 1956 года не напоминал. А потом генеральным секретарем стал Юрий Владимирович Андропов, а он в 1956 году был чрезвычайным послом СССР в Венгрии, и он то и вспомнил о простых солдатах, и как говориться и пишется в наших газетах, награда нашла героя. Вот такая у нас страна и забыть не забудут, и вспомнят, когда надо. А ты лейтенант, что думаешь просто так наш Андрей Иванович в свои 47 лет седой как лунь, да жизнь прожить это тебе не поле перейти.
Станция Зима, типичная станция на восточносибирской железной дороге, народ торговал на станции всем, чем богат, ягодами, яйцами, раками и пивом. Причём пиво было налито в простые целлофановые пакеты. После обильных возлияний с начальником поезда и сытого обеда не хотелось ничего. Так взяли пиво с раками, покрутились на станции и пошли в вагон, поезд поехал сразу за станции по мосту через реку Оку. И тут Ока и под Москвой она. Июльская жара затекала в вагон.
За окном проплывала Сибирь великая и спокойная, а прямо из окна виднелась Ангара, широкая могучая река. Вообще реки Сибири это не просто реки. По сравнению с ними реки подмосковной Клязмы и Москвы это грязные ручьи.
Со стороны Ангары тянуло прохладой, и на многие километры вокруг простиралась сибирская тайга, населённая громадными великанами имя, которым кедры и лиственницы. Тайга — это просто свой мир великой природы понятный только ей.
В Ангарске стояли всего пару минут. Впереди их ждал Иркутск. Над тайгой висела знойная июльская ночь, ухали совы, стрекотали кузнечики и весь этот лесной многоголосный оркестр вдруг, взорвал грозный и мощный рокот великой реки Ангары. Поезд ехал по мосту медленно и чинно, слышно, как скрипели рельсы и фермы моста. А под мостом гудела и пела Ангара своей только ей понятной песней. Город спал, дома стояли старинные, как в старых сказках и казалось, что по его улицам вдруг заскачут на своих лошадях сказочные персонажи – колдуны и волшебники. Все железнодорожные пути были забиты поездами и каких только тут не было: Москва – Пекин, Улан-Батор – Москва, но поезд №2 «Россия» пришёл на первый путь. Вокзал был так себе, две витые башенки, кругом суетящийся народ на станции. Оба офицера запаслись провизией, купили прессы, продукты и пошли в вагон.
Ангары уже не было видно из окна вагона, но грозный её шум наполнял июльскую ночь. Видно, было только Глазковский мост, освещенный вечерними фонарями. Поезд простоял на станции около получаса, а потом пошёл как-то вяло и не охотно. Впереди был великий дедушка Байкал, часа через два среди сопок заблестел Байкал. С его стороны подул легкий ветерок. Волны темной воды, обремененные белой пеной, как нарисованные неслись по озерной глади к берегу, как будто их гнал какой-то громадный великан, а они убегали от него, разбиваясь о берег, омывая его, то радостью, то печалью не исполненных желаний и грёз.
В городе Слюдянке поезд стоял, не более 2х минут, вокзал был маленький одноэтажный, город, в общем-то, был плохо освещён, редкие машины ездили по улицам. Слюдянка это маленькая капля людской цивилизации на большом и великом озере Байкал. Поезд снова поехал среди живописных скал и гор, вдоль великого озера. Ночные пейзажи Байкала настолько будоражат сознание что несмотря на то, что лейтенанты не спали более 2х суток, и ещё обильно потребляли спиртное, заснуть они просто не смогли от впечатлений увиденного. Слева великий и спокойный Байкал, над которым белым шаром висит полная луна, озаряя и благословляя величие и мощь самого большого и пресного озера в мире. На поверхности, которого даже большие белые корабли кажутся просто маленькими белыми точками, а справа сопки и скалы, усыпанные деревянными великанами, гордо и мощно стоявшими на страже чего-то неизведанного и таинственного.
Поезд помчался с бешеной скоростью, и сильный, крепкий ветер бил в лицо, наполняя лёгкие свежим воздухом, пропитанным холодной байкальской водой запахом елей, грибов, ягод и цветов. Кажется, что летишь по дороге в рай, не замечая и не думая ни о чем, предвкушая исполнения желаний и грёз, полный добрых и хороший предчувствий. Три с половиной часа поезд не просто ехал, а мчал над озером, потом резко повернул на восток. А там алела заря, тайга плыла за окнами всё быстрее и быстрее. К сожалению, будоражащее и ошеломляющее наваждение, навеянное Байкалом, прошло, и усталость взяла свое, и наши герои уснули, сон их был крепок без сновидений, как будто кто-то прямо перед носом закрыл дверь в комнате без окон и света, провал в темноту. Улан-Удэ они проспали, и только перед Читой их разбудила строгая проводница, принеся обед в своих кастрюлях.
- Вставайте лежебоки, пора обедать и давайте побыстрее, через час остановка в Чите – сказала она офицерам.
За окном потянулись забайкальские степи, тайга спряталась, кругом стояли сопки с редкой растительностью. Правда, перед Читой проезжали какие-то мелкие речушки, по мостам через них поезд шел, не сбавляя скорости. Наконец-то появились дома, но на фоне гор дома были как игрушечные. Навстречу летящему поезду, на запад шли военные эшелоны.
И только один эшелон стоял на запасных путях, всего десять пассажирских вагонов и локомотив. С виду эшелон как эшелон, но на самом деле это стояли на боевом дежурстве ракеты стратегического назначения, и в каждом вагоне по ракете. Через 5-7 минут ракеты с ядерными боезарядами могли стереть с лица земли целые города.
Забайкальский военный округ (ЗабВО) в народе называли «забво» - забудь вернуться обратно! Служба в нем была тяжелая и трудная, весь округ был нацелен против Китая. А после событий 1969 года, когда китайцы захватили Даманский остров, округ стал пополняться боевыми частями и средствами мощных комплексов ПВО, а также системами ракет стратегического назначения с ядерными зарядами.
Вокзал в Чите был маленьким квадратным зданием с аккуратными фонарями. Сразу за вокзалом виднелись купола маленькой церкви. Как только поезд подошел к вокзалу сразу же полил редкий и моросящий дождик. Оба лейтенанта побежали в привокзальный буфет, проходя мимо площади, которую украшал великолепный фонтан. Как говориться отоварились по полной пивом и водкой, шампанским и шоколадом.
Девчонки-проводницы сказали, что заглянут вечером отмечать «экватор». Это старая традиция студенческих строительных отрядов, после Читы они по километражу проходят половину маршрута поезда «Москва – Владивосток». И это событие бурно отмечают с плясками и обильными возлияниями. Чита осталась позади, дождик кое-как охладил июльскую жару, но ненадолго. На станции Карымской поезд стоял полчаса и потом поезд вновь помчался по забайкальской степи как угорелый, свистя и скрепя среди забайкальских сопок и гор. К вечеру в купе собрались стройотрядовцы, пели песни под гитару, выпивали шампанское и пиво, рассказывали анекдоты. Старшая проводница эту компанию не разгоняла, и только начальник поезда приказал по-доброму разойтись по своим местам. И все студенты вяло как-то начинали собираться восвояси.
Армейские друзья снова уснули богатырским сном и проснулись, прибывши на станцию «Сковородино».
- Ну, вот она знаменитая сковородка! – молвил лейтенант Шевченко.
- А ты что, тут был? – спросил его Бурмистров.
- Нет, просто, когда возил комсомольцев-добровольцев прошлой осенью, то в Тынде, столице БАМА про неё говорили, туда направляли комсомольцев, но они как говориться к этой идее отнеслись положительно. Просто положили на это дело, получили авансы и разбежались по домам. Одно хорошо, что оставили мне двадцать проездных незаполненных военных проездных документов, так что можно их заполнить и путешествовать по всему Советскому Союзу бесплатно и на поезде, и на самолете, и на теплоходе. Весело, бесплатно и законно, – закончил свой рассказ Шевченко.
- Ты бы подальше их спрятал, - с умным видом заметил Бурмистров.
- Да спрятал я их так что никто не найдёт! – резко ответил Шевченко.
Станция в Сковородино была очень маленькая чем-то похожая на сельскую школу, но одно бросалось в глаза это то, что вновь начиналась тайга. И станция, и посёлок утопал в зелени, которая вновь радовала глаз. Поезд полетел по тайге, в тайге метров на 50 был прорублен тоннель и справа и слева от этого тоннеля на многие километры простиралась тайга.
Но эта тайга отличалась от сибирской тайги, прежде всего запахом и более крупными деревьями. Запах сибирской тайги он какой-то чистый наполненный запахом трав и цветов, но приморская тайга пахнет по-иному, отдавая каким-то запахом болота и мошки в этой тайге куда больше. Окна купе открывать было строго запрещено. Тайга приморья плыла за окном разноцветным ковром, поезд шёл как в аквариуме среди невероятно красивых цветов, лиан, деревьев и трав. Впереди была диковинная станция с непонятным названием – Магдагачи. Посёлок городского типа в России, административный центр Магдагачинского района Амурской области.
Расположен в северо-западной части области в 470 км к северо-западу от Благовещенска. Железнодорожная станция Магдагачи на Транссибирской железнодорожной магистрали. При подъезде к станции на запасных путях стояло множество паровозов. Заинтересовавшись, один из наших героев решил узнать у начальника поезда: «А зачем тут стоит так много старых паровозов?»
- Так, что ты лейтенант не знаешь? На случай войны, это сейчас тепловозы на солярке ездят, а электровозы на электричестве. А паровозы они и на угле, и на дровах, и на мазуте. А дров в тайге хватает. Три килограмма угля и пять килограммов дров на километр и состав в 30 вагонов перемещён. Да и сломать его сложно и запасных частей хватает. Мы и ту войну на паровозах выиграли и в эту, если случиться, они тоже не подведут. Старый русский паровоз вот это есть фундамент нашей победы над фашизмом. И как не крути, война началась с паровозов, и они как солдаты везли эшелоны с техникой и людьми на фронт. И первыми возвращались 9 мая 1945 года с Победой, неся на груди гордые красные звезды. Гитлер, конечно, понимал, что русские паровозы надо разбомбить, чтобы сорвать снабжение армии продовольствием, оружием и боеприпасами. Но русский паровоз, такое изделие, что как его не долби, в умелых руках русских железнодорожников быстро ремонтируется и буквально считанные дни из подбитых паровозов делаются новые ещё лучше старых. Да и в Германию эти паровозы не перегонишь, колея то разная. Так что стоят эти паровозы на станциях как памятники не просто так, а заслуженно. – повествовал начальник поезда
На станции, на вечном пути стоял старый паровоз на постаменте, весь черный с гордой красной звездой и бортовым номеров Л-3927. На станции был военный патруль, то были десантники в синих беретах, возглавляемый капитаном. Никакого интереса у наших героев они не вызвали, так как одеты они были по гражданке. В воздухе барражировали военные вертолеты. На станции лейтенанты прикупили вареных грибов с картошечкой, прикупив при этом из-под полы у бабуси литр домашнего самогончика, чистого как слеза, и крепкого до слёз. Для проверки на качество алкоголя налила бабка пару капель в ложку и подожгла её спичкой. Самогон вспыхнул яркими синим пламенем, и сгорел весь до конца лишь на конце ложке остался мелкий нагар. И снова поезд поехал по тайге, но через час где-то встал на станции Тыгда, обыкновенной таежной станции. Деревья перед станцией стояли как солдаты на посту № 1, а вокруг них поднимались какие-то столбы похожие на дым.
- Что это такое? Спросил Бурмистров. Как что это мошка так вьётся. - ответил ему Шевченко
Небо вдруг заволокло тучами, загремел гром со сверкающими молниями, задул ветер, тайга загудела, зашумела, и пошёл дождь. Не просто дождь, а ливень. Делать было нечего, на станции ходить уже не хотелось. Снова пришли студенты, снова смеялись, рассказывали анекдоты и так до самого утра. За окном дождь лил как сумасшедший, сверкали молнии, ветер дул будто хотел ломать деревья. Студенты расползлись по поезду как тараканы после их обработки дихлофосом. Перед Хабаровском тайга порядела справа по ходу движения потянулась автодорога, вся забитая грузовым и пассажирским транспортом, вокруг заблестели озёра с множеством утиных и гусиных стай. И вот впереди виднелся мост. Длинный мост через реку Амур, он был общий и для поездов, так и для автотранспорта. Амур-батюшка нёс свои воды спокойно и горделиво речная гладь рябила островками утопая в зелени, мошки не было и свежий влажный воздух врывался в легкие как долгожданная весна после холодной и долгой зимы, наполняя душу ожиданиями радостного и счастливого момента жизни.
Звонкий голос проводницы не дал долго поспать героям нашего рассказа, разбудив с напутствием утреннего завтрака и что закрывают туалет так как поезд проходит санитарную зону перед приближающимся городом Хабаровском.
- А что Биробиджан проехали? – спросил, просыпаясь Шевченко
- Проехали, да и много не потеряли, стояли пять минут примерно, дождь лить не переставал, - бойко ответила проводница, которая была привыкшая к таким дальним поездкам.
- А у тебя кто в Биробиджане? – спросил Бурмистров.
- Да никого, просто это родина замполита батальона капитана Шаевича, - ответил Шевченко.
Хабаровск-1. Так называлась эта железнодорожная станция. Наверное, самая красивая станция на всём протяжении транссибирской магистрали, прямо перед станцией стояла стела с орлом. А вокзал сразит любого необычной дворцовой лепниной, громадными хрустальными люстрами и венцом этого великолепия служит привокзальная площадь, на которой стоит памятник основателю и первопроходцу Ерофею Павловичу Хабарову. В основании памятника стоят четыре фонтана, разбиты клумбы, усеянные цветами, а фонари вокруг как произведения искусства способного телепортировать в XIX век, и кажется ещё чуть-чуть и прямо на площадь въедет Александр Сергеевич Пушкин в своей карете с лакеями и кучером. Обойдя несколько магазинов, офицеры решили не выпивать, так как ближе к вечеру прибудут в конечный пункт своего путешествия – ВЛАДИВОСТОК. В буфете продавали рыбу – белый амур, замечательная, просто как-то сладкий рыбий пирог, нашпигованный специями, которые делают его невероятно вкусным.
Город Хабаровск современный и красивый, но уникальность его в том, что он органически соединяет в себе элементы старины и современности. Снова тайга, поезд будто прорубал её, неся наших героев во Владивосток. Дальневосточная тайга гудела и пестрела и совсем не похожа была на Сибирскую. Деревья были пониже и всё гудело, от неисчислимых полчищ насекомых, обилием диковинных цветов, а деревья все стояли переплетенными лианами, словно кто-то их заковал в кандалы. После завтрака лейтенанты решили посмотреть станцию Вяземскую, остановившись пятнадцать минут, а потом пообедать и поспать часа три-четыре перед Владивостоком. Так как никто из них не знал, смогут ли они устроиться в гостиницу, но на всякий случай у них были спальные мешки, и ночь на вокзале провести можно было, а утром что-нибудь найти.
Станция Вяземская. Просто маленькая чистенькая станция с маленьким перегоном, при входе в вокзал стоял бюст великому железнодорожнику России Вяземскому. Для справки.
Орест Полие́нович Вяземский (30 октября 1839 — 10 февраля 1910) — русский железнодорожный инженер. Действительный тайный советник. Выполнил изыскания более 12 тыс. км железнодорожных линий; участвовал в строительстве и возглавлял работы при прокладке 4,5 тыс. км новых железных дорог, в том числе Уссурийской, Закаспийской, Оренбургской, Ташкентской.
- Надо же всё-таки молодцы железнодорожники никогда своих не забывают, сколько лет прошло, и отцу основателю все-таки памятник поставили, в честь него даже город назвали, – удивлялись офицеры.
Купив немного вареных раков с картошкой и грибами, лейтенанты вернулись в вагон, пообедали и улеглись спать. А поезд понёс их дальше и под стук колёс спиться хорошо, особенно тогда, когда за окном идёт летний моросящий дождь. Проснулись они уже под вечер.
И как обычно чуткая проводница, наверное, заботясь, вежливо сообщила, что скоро будет Уссурийск, а через два через после – Владивосток.
На станции стоял паровоз с бортовым номером 629 и знаменит этот паровоз был тем, что в его топке сожгли великого революционера Лазо. Для справки.
Сергей Георгиевич Лазо (23 февраля [7 марта] 1894, село Пятра, Оргеевский уезд, Бессарабская губерния, Российская Империя — май 1920, станция Муравьёв-Амурский, близ города Иман) — русский дворянин, офицер военного времени Русской императорской армии, в период распада Российской империи — советский военачальник и государственный деятель, принимавший активное участие в установлении советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке, участник Гражданской войны.
Вокзал особого впечатления не произвёл, все пути были забиты цистернами с топливом и газом, маленькая площадь вокзала была совсем не примечательна. Ну, вот и всё. Темнело, солнце садилось над тайгой, стоял легкий туман, всё готовилось ко сну, на горизонте горели огни Владивостока.
Они открыли окна, а за ними увидели бухту, железная дорога шла вдоль берега, и морской соленый воздух врывался в открытые окна, наполняя душу приятными новыми ощущениями приближающегося города.
Владивосток был закрытым городом. Владивосток – владеть востоком. Попасть в него простому советскому гражданину было не просто, надо было иметь или прописку или командировочное со специальной отметкой, в принципе отпускной билет мог годиться, но офицерам не повезло. В вагон вошёл патруль мичман и два матроса. Мичман взял документы лейтенантов придирчиво осмотрел их и задал вопрос.
- А кто живёт по адресу, улица Ленина дом 7, квартира 18? – спросил мичман.
- Да так знакомые, - ответил Шевченко
- Хорошо, пройдёмте за мной в комендатуру, - ответил мичман.
Их посадили в уазик и уже через пятнадцать минут их привезли в комендатуру. Вообще комендатура. Она как говориться везде одинаковая, это губари, камеры для содержания офицеров и прапорщиков и поглощающая тоска по нормальной человеческой жизни. Капитан Зубов, помощник коменданта проявил чудеса сверх бдительности и заподозрил в двух лейтенантах каких-то шпионов, видимо фильмов про шпионов насмотрелся. И начал свой допрос с пристрастием.
- Какое задание поручили, вам, гады американские? – задал свой первый вопрос.
- Да мы не шпионы, мы просто хотели посмотреть Владивосток, - оправдывались лейтенанты.
- Я вас, гады насквозь вижу, не надо мне «дурочку валять», я послал машину по адресу ул. Ленина, дом 7, квартира 18, там вас не знают. Колитесь по-хорошему, а то будет хуже. Я вам покажу звезды над Огайо, – не утихал капитан. Подойдя к Шевченко, он резко нанёс удар ногой в лицо, что тот полетел с табуретки и довольно сильно ударился головой об цементный пол.
Лейтенант Бурмистров не растерялся и кинулся на капитана, но Зубов был подготовленным бойцом и нанёс конкретный удар в глаз Бурмистрову, в этот момент дверь камеру отварилась, и в неё зашёл какой-то майор, приказав прекратить драку. Враждебные стороны развели по разным углам. Грозным майором оказался начальник особого отдела. Внимательно выслушав рассказ наших горе шпионов, он повёл их к дежурному по комендатуре. Взял телефонную трубку и через три минуты дозвонился до дежурного по 97 учебному танковому полку.
- Есть ли у вас в полку лейтенанты Бурмистров и Шевченко? – спросил он.
- Так точно, есть, но они сейчас в отпуске, - ответил им капитан Хайруллин.
- А какие из себя?
- Да среднего роста плотные оба такие.
- Как зовут капитана Хайруллина? – задал контрольный вопрос майор-особист.
- Рафаэль… Он командир 16й роты, - ответил Бурмистров.
- Ладно, верно! «Можете быть свободны», —сказал им майор.
- Легко сказать, свободны, куда же мы пойдём? Ночь на дворе, и в гостиницу нас тут с «фингалами» не возьмут, - возмутились они.
- Ладно, сейчас решим, - ответил нехотя майор.
Пришёл Зубов и попросил извинений. Но майора это не устроило.
- Твое рукоприкладство это 223 статья уголовного кодекса, и я тому свидетель, три года как с куста, - продолжил уже монолог майор, с неподдельным металлическим тоном.
- Как мне искупить свою вину? – взмолился капитан.
- Очень просто, сделайте так чтобы от этих двух лейтенантов не поступило заявление в военную прокуратуру, для этого разместите их временно на гауптвахте, но в комфортных условиях с обязательным ужином, да кстати завтра день военно-морского флота (ВМФ), организуйте им хорошую экскурсию, вообще надо сделать всё чтобы замять этот инцидент, в противном случае как в песне поётся «по тундре, по широкой дороге едет поезд хороший «Колыма – Магадан». Ну, ты меня понял, - объяснил всю серьезность ситуации майор.
- Да попал, и свалились мне на голову эти два лейтенанта, - невесело подумал капитан Зубов.
Разместили побитых в офицерской камере повышенной комфортности. Принесли ужин прямо в камеру, но им явно не понравился ужин, простая вареная картошка с бигусом.
- Нет, ребята так не пойдёт, вы как тут шпионов кормите? А иначе завтра напишем интересный рассказ в военную прокуратуру и озаглавим его так в застенках Владивостокской гауптвахты, и кое-кому этот рассказ может не понравиться особенно вашему капитану Зубову, давай дуй к нему и скажу ему чтобы срочно выделил транспорт для поездки в ресторан, - сказал прапорщику один из офицеров.
- Я немедленно всё доложу это, - ответил прапорщик и удалился.
Через пять минут комендантский уазик уже мчался по ночному Владивостоку с двумя «летёхами» на борту.
Удивительное дело вот мы служим в Германии, защищаем родину от проклятых империалистов: американцев, немцев, англичан, а вон видишь, стоит гостиница «Интурист», их там видимо, не видимо и живут они в комфорте, а мы с тобой Леха вынуждены отдыхать на гауптвахте и считать, что нам ещё повезло, - задумчиво философствовал Шевченко.
- Да такая у нас держава, - заметил Бурмистров.
- Да держава у нас мощная великая, а валюта рубль деревянный. А доллары и фунты, буржуйские нам нужны позарез, вот и дуем мы этим буржуям в попу, чтобы из них выдуть марки и доллары. Поэтому для нас с тобой в гостинице и мест нет, а для них есть, - спокойно заключил Шевченко.
Утром по традиции наших героем будила проводница, сегодня за неё был товарищ прапорщик, приоткрыв день он сообщил что их ждёт сегодня, а именно день ВМФ и украшением этого праздник должен стать парад.
Для Владивостока день ВМФ это самый главный праздник, которого ждёт и любит весь город. Парад обычно начинается в 10-00, но на набережной уже в 8 часов утра мест свободных нет, вернее они есть, но что-либо с них нормально не видно. Офицеров разместили на специальной площадке, и услужливый мичман дал мощный морской 40-кратный бинокль. Корабли тихоокеанского флота стояли на рейде как солдаты в строю. На матчах и флагштоках развивались флаги и вымпелы, чайки летали как-то по-особенному торжественно. Великий и могучий Тихий океан гнал свои волны и качал корабли на своих волнах, как маленькие щепки.
Морской бриз гнал прохладный воздух с океана, нарядная публика спускалась с города к океану и заполняла набережную. Вообще многих не пускали на трибуны. Всё началось ровно в 10-00 часов. В первую очередь слово дали командиру флота, он поздравил всех с великим праздником, пожелав всем успехов и здоровья. Потом какие-то партийные боссы, затем командующий сел, в свой белоснежный катер, пришвартованный у причала, и поехал поздравлять экипажи кораблей, стоявшие на рейде. Экипажи кораблей стояли на палубах в парадной форме. В бинокль было видно лица и флаги, а вот что говорил командующий, конечно на трибунах не было слышно. Что такое танки по сравнению с кораблями? Это просто спичечные коробочки, а корабль — это просто железные острова.
Лейтенант Деревянко тоже был выпускником Ташкентского Высшего Танкового училища (ТВТУ), но волей военных судеб попал служить на флот, причём самый большой и сильный флот в мире – Тихоокеанский. Служил вышеназванный лейтенант командиром башни, орудия в башни были калибром 185 мм, а снаряды весили по 200 кг, на корабле по имени «Варяг». На груди его белого офицерского кителя блестел значок за дальний поход, он, конечно, не знал, что на трибунах сидят его однокашники, наши главные герои рассказа. Одно было слышно от экипажа «Варяга», это трехкратное «ура!».
На импровизированную сцену вышли бог воды – Нептун и куча русалок, пиратов, водяных и началось весёлое торжество. Потом к берегу на расстоянии десяти кабельтовых подошёл большой десантный корабль, отварив створки на носу из него на берег устремились сразу десять бронетранспортёров. Тем временем главный по параду закончил поздравлять, и в то же время летнее небо озарилось от салютов, правда, ракет особенно видно не было, но пороховой белый был. Потом в небе появились вертолеты, с них начали прыгать парашютисты со знаменами. Андреевский флаг развивался над океаном как великий морской орёл, крылья которого трепыхались на ветру как живые. Всё это сопровождалось цветными дымами, которые в воздухе оставляли замысловатые фигуры напоминающих каких-то змей, которые будто таяли в воздухе, исчезая по воли невидимого фокусника. Тем временем боевые машины достигли берега и по бетонной аппарели стали подниматься на подиум. Стреляя холостыми патронами из автоматов, морские пехотинцы начали показывать приемы рукопашного боя, прыжки с движущихся машин и прочее. А парашютисты, приземляясь, вступали в потешные бои, завершая действия залпами вхолостую. Когда всё стихло, снова речь взял глава горисполкома, и его речь утопала в овациях.
Лейтенанты, насладившись военным торжеством, отправились осматривать достопримечательности Владивостока. На праздничных улицах гуляли моряки со своим девчонками. Зам. Начальника гауптвахты капитан Зубов понимал, что попал в крайне непростую ситуацию, с одной стороны два наших героя ему порядком надоели, а с другой делать нечего – приходиться с ними нянчиться. И он нашёл выход, был у него в друзьях капитан Кротов, который был начальником танковой директрисы, и пока офицеры гуляли по Владивостоку он созвонился с ним и договорился, чтобы их приняли там как родных. И чтобы они погостили у Кротова, пока не заживут синяки, а то, не ровен час, нагрянет прокуратура и начнет копать, а так отдохнут, поохотятся в тайге, посмотрят дивный дальневосточный край, а потом поезд и отбытие, забуду их как кошмарный сон. Вернувшись обратно, офицеров уже ждал капитан Зубов.
-Дорогие мои лейтенанты, садитесь прямо сейчас в мой «уазик», и он вас мигом домчит до танковой директрисы, а там вас встретит капитан Кротов и устроит вам маленький праздник, на целую неделю, вы увидите все прелести дальневосточной природы, поохотитесь, порыбачите, отдохнете, поедите грибов и ягод. В общем, дальневосточный край летом просто рай! – воодушевлено произнес эти слова Зубов.
Офицеров, деваться было некуда, и предложение очень понравилось и, они поехали в Моховую падь.
