История одного добровольца с Клещеевского направления.
Жил-был в Третьяковке мужик. В свои 52 года он выглядел на все 82: виной тому водка, которую он жрал как животное. Сидел в молодости за всякую ерунду, около 15 лет в сумме. Работал на кладбище могильщиком, от такой работы грех не запить. Жил он с ещё одним дедом - своим престарелым отцом.
В один прекрасный день, после очередного пьяного загула сына, отец вызвал участкового и попросил что-нибудь наконец с этим сделать. Участковый не растерялся, налил сыну стакан и сунул под нос какие-то бумаги. И тут уже либо на кичу за пьяные дела, либо на фронт. Так стартовала эпопея Деда - добровольца на СВО.
Дед, пройдя все медкомиссии, попал на полигон. Когда начались стрельбы, он показал всем, как нужно обращаться с современным оружием - встав в олимпийскую стойку, Дед открыл огонь, раскачивая автомат в разные стороны, как будто его суставы были заменены на пневмоподвеску. Инструктора, заорав от ужаса происходящего, немедленно отобрали у Деда автомат и дали наказ его командиру не пускать старого дурака в бой. Попутно, Дед получил позывной Пневма (лат. "Pneuma" - "Дух").
Всё остальное время Дед жил в блиндаже и оставался на хозяйстве - прибраться, присмотреть за вещами, протопить печку, заварить чайку, рассказать какую-нибудь зоновскую байку. Вся рота хаяла Деда за то, что он полез в СВО: в подразделении со своими болячками и немощью он будет тупо обузой для всех. И причины на это были - ожидалось, что подразделение уедет под Клещеевку на Бахмутское направление, одно из самых горячих на СВО.
Пришло время подразделению заходить на свежеотвоёванную у салопоклонников позицию для закрепления. Заходили на позицию тройками, с интервалом между бойцами метров в 10. Дед успешно дошёл полями до позиции, помог ребятам подготовить её к обороне, ни разу не пикнув про усталость и желание покурить.
А ночью прилетела "Баба-Яга", украинский тяжёлый дрон с 120-мм миномётными минами на борту. Первой же миной разобрало блиндаж: трое 300, трое 200. Дед заночевал в "лисьей норе" с нашим 200-м, который на руках у Деда и умер. Когда начала работать "Баба-Яга", он оказался под обвалившимся земляным сводом, но смог самостоятельно из-под него выбраться. Услышав крики уцелевших "трехсотых" в разобранном миной блиндаже, Дед пополз к ним помогать откапываться.
Начался обстрел. Подтянулись дроны со сбросами, полетели кассетные боеприпасы и "польки" (60-мм мины польского производства, бесшумные в полёте). Тут Дед заорал "Я триста, я триста": прилетело куда-то в пятку. При этом, Дед продолжал ползать вокруг блиндажа и пытаться помочь ребятам. И только когда все трое "трёхсотых" были вынуты из земляного плена, Дед доковылял до бетонной ливнёвки, где укрывались другие раненые. Броню свою он отдал товарищу, который должен был дальше оставаться удерживать позицию.
"Трёхсотых" было много, а в отсутствии возможности эвакуации многие из них станут "двухсотыми". Кроме того, подходящие следующие "тройки" тоже попадали под обстрел, пополняя ряды "трёхсотых", а то и "двухсотых", переполняя и без того единственное более-менее надёжное укрытие. Чтобы не "задвухсотились" хотя бы ходячие, командир принял решение отвести раненых на "ноль". Выходить стали по одному, с интервалом в 10 минут. Первым пошёл Дед.
Следом за ним, согласно интервалу, вышли ещё двое бойцов. Один из них, услышав жужжание вражеского дрона, залёг в посадке. Когда он увидел своего товарища, следующего за ним и нагонявшего его, он окрикнул, чтобы тот тоже залёг. Дрон заметил движение и сделал сброс точно между двумя бойцами. Однако, хохла подвели некачественные боеприпасы - сброс не взорвался.
Бойцы пулей выскочили из той посадки и понеслись дальше по дороге в сторону "нуля", до которого было ещё километра три. Вся обочина была заминирована ТМ-ками (противотанковыми минами ТМ-62) - от человечьей ноги она не сработает, но заехать на дорогу машине не позволит.
И вдруг два товарища видят Деда, сидящего задницей на противотанковой мине. "Череп, дай прикурить! И спичек бы мне!". Те, ошалев от такого зрелища, заорали на него, чтобы он валил оттуда быстрее. Дед же остался дальше сидеть на мине искать по карманам спички.
Встретили Деда на следующий день среди "трёхсотых", отводимых на эвакуацию в Горловку. Оказывается, старый дурак вышел на чужой "ноль" (хорошо, что не на украинский), по дороге убегая от вражеского "Мавика", уворачиваясь от сбросов, но всё же получив в бока несколько осколков.
Проехав полстраны, Дед остановился в госпитале в Павлово на берегу Балтийского моря, где благополучно залечил пятку, бока и отдохнул в санатории.
После излечения Дед снова двинул в сторону фронта. До Воронежа он летел военным бортом, а дальше уже Камазом на передовую. По дороге Камаз сделал остановку, Дед метнулся до магазина и взял себе "Блейзер". На финише, выгружаясь с борта Камаза, в дымину пьяный Дед упал и сломал рёбра.
И снова долгий этап до Калининградской области, дорога в Павлово и лечение у моря. Видимо, как-то приглянулся старый фартовый мужичок нашему Янтарному краю.
Скоро ему уже на выписку, навстречу новым приключениям.