Следуйте за медом
Четверг, 9 января
Я не питал иллюзий по поводу своей невиновности. Я знал, что только я могу знать это наверняка. И я знал, что это не идеальная защита от несправедливости. Это не было гарантией чего-либо. Тучи не собирались развеиваться для вмешательства какого-то божественного света.
Я был сам по себе.
Невиновность — это не юридический термин. Никого никогда не признают невиновным в суде. Никто не может быть оправдан вердиктом присяжных. Система правосудия может вынести только вердикт о виновности или невиновности. И ничего больше.
Закон невиновности не писан. Его не найти в кодексе в кожаном переплете. Его никогда не оспорят в зале суда. Он не может быть записан в закон избранными. Это абстрактная идея, но она тесно связана с суровыми законами природы и науки. По законам физики, на каждое действие есть равная и противоположная реакция. По закону невиновности, на каждого человека, не виновного в преступлении, найдется тот, кто виновен. И чтобы доказать истинную невиновность, виновного нужно найти и выставить на всеобщее обозрение.
В этом и заключался мой план. Пойти дальше вердикта присяжных. Разоблачить виновного и доказать свою невиновность. Это был мой единственный выход.
С этой целью в декабре началась подготовка к судебному процессу, а также подготовка к ожидаемому ходатайству о дополнительном обвинении и возвращении меня в одиночную камеру в Твин Тауэрс. По мере того, как отсчитывались дни до Рождества, моя паранойя все более усиливалась. Я ожидал самого жестокого поступка со стороны Даны из "Смертельной линии" в качестве расплаты за унижение, которое я нанес ей на последнем слушании, - ареста на Рождество, когда суды закрыты на праздники, а я лишен возможности представить судье Уорфилд наши готовые аргументы, пока календарь не перевернется на новый год.
Я не мог предпринять никаких уклончивых действий. Действующее ограничение по залогу запрещало мне покидать пределы округа, а установленный на лодыжке монитор круглосуточно передавал властям информацию о моем местонахождении. Если бы они захотели, то наверняка нашли бы меня. Бежать было нельзя.
Но никто не постучался. Никто не искал меня.
Сочельник я провел с дочерью, а на Рождество она уехала к матери. А через неделю мне удалось поужинать с ней пораньше, прежде чем она отправилась с друзьями праздновать смену года. Кендалл все время была со мной и даже сообщила мне в канун Нового года, что все свои вещи она привезла с Гавайев.
В общем, это был отличный месяц свободы и работы в рамках подготовки к испытаниям, которые ждали меня впереди. Но было бы лучше, если бы я все это время не оглядывался через плечо. Я начал думать, что меня разыграли, что Гарри Босху подсунули ложную версию о моем повторном аресте как о настоящей расплате. Дана Берг позаботилась о том, чтобы я не мог спокойно отдыхать на вновь обретенной свободе, и вот она посмеялась напоследок.
Что касается обещанного судьей Уорфилд расследования подслушивания конфиденциальных разговоров в "Башнях-близнецах", то Берг избежала наказания. Незаконная деятельность была возложена на разведывательное подразделение тюрьмы. Отчет, просочившийся в "Лос-Анджелес таймс" во время скудной на новости недели после Рождества, привел к тому, что под Новый год на первой полосе появился эксклюзивный материал, в котором говорилось, что помощники шерифа годами прослушивали конфиденциальные разговоры, содержание которых затем использовалось для создания наводок от несуществующих тюремных информаторов. Затем они передавались в полицию и прокуратуру. Это был еще один "черный глаз" для тюремного отдела шерифа, который за предыдущее десятилетие стал объектом многочисленных федеральных расследований. Повсюду ходили ужасные истории о том, как сотрудники тюрьмы устраивали гладиаторские бои, помещали заключенных в камеры с врагами, использовали членов банды для избиения и изнасилования других заключенных. Появились обвинительные заключения, и посыпались головы. Избранный на тот момент шериф и его второй помощник даже попали в тюрьму за то, что закрывали глаза на коррупцию.
Теперь скандал с подслушиванием обещал еще больше разбирательств и позора. Скорее всего, федералы снова возьмутся за дело, и в новом году адвокаты, желающие отменить обвинительные приговоры по делам, затронутым незаконной деятельностью, наверняка начнут действовать в полную силу.
Это заставило меня удвоить свою решимость не возвращаться в "Твин Тауэрс". Каждый помощник шерифа в тюрьме должен был знать, что последний скандал, постигший их, произошел по моей вине. Я ясно представлял себе, какое возмездие ждет меня, если я вернусь.
Наконец мне позвонил Гарри Босх. Я не получал от него никаких известий задолго до Рождества, несмотря на то что оставлял сообщения с поздравлениями и просьбами сообщить о ходе расследования. Я знал, что с ним ничего не случилось - моя дочь сообщила, что видела его у него дома, когда на каникулах навещала свою кузину Мэдди. И вот, наконец, он позвонил. Похоже, он не знал о моих попытках связаться с ним в течение последних недель. Он просто сказал, что у него есть кое-что, что он хотел бы мне показать. Я все еще был дома, пил вторую чашку кофе с Кендалл, и он согласился заехать за мной.
Мы поехали на юг на его старом Jeep Cherokee, том самом, с квадратным дизайном и подвеской двадцатипятилетней давности. Машина тряслась каждый раз, когда ее шины попадали в шов на асфальте, дребезжала на каждой выбоине и грозила перевернуться на каждом левом повороте, когда устаревшие пружины сжимались и машина кренилась вправо.
Он постоянно включал новости KNX[1] и обладал удивительной способностью вступать в разговор, не отрываясь от радио и время от времени комментируя новости дня. Даже когда я убавлял громкость, чтобы ответить, он тут же прибавлял ее.
"И так, - сказал я, как только мы спустились с холмов. "Куда мы едем?"
"Я хочу, чтобы ты сначала увидел кое-что", - сказал Босх.
"Надеюсь, это касается Оппарицио. Ты ведь работал над ним, а потом исчез на месяц".
"Я не исчезал. Я работал над делом. Я сказал тебе, что ты получишь от меня весточку, когда у меня что-то появится, и теперь я думаю, что так и есть".
"Надеюсь, это связано с Сэмом Скейлзом и делом. Иначе вы гонитесь за несбыточной мечтой".
"Скоро узнаешь".
"Ты можешь хотя бы сказать, как на долго мы уехали? Чтобы я мог сказать Лорне, когда вернусь".
"Т.И."
"Что? Они не пустят меня с этой штукой на лодыжке".
"Мы не едем в тюрьму. Я просто хочу тебе кое-что показать".
"И фотография не подойдет?"
"Не думаю".
После этого мы некоторое время ехали молча. Босх поехал по шоссе 101 на юг, в центр города, а затем повернул на шоссе 110, по которому можно было доехать до Терминал-Айленда в порту Лос-Анджелеса. В этом разговоре не было ничего неловкого или неудобного. Мы были сводными братьями, и нам было удобно молчать. Босх слушал новости, а я отвлекался от них, думая о деле. До суда оставалось меньше шести недель, а у меня все еще не было оснований для защиты. Босх мог замолчать, но, по крайней мере, у него было что-то, что он хотел, чтобы я увидел. Другой мой детектив, Циско, поддерживал тесный контакт, но его попытки выйти на Сэма Скейлза пока оставались безрезультатными. Я полагал, что нахожусь в неделе от того, чтобы совершить немыслимое: отбросить свое право на скорый суд и попросить время, отсрочку. Но я боялся, что такая просьба раскроет слишком многое. Это будет свидетельствовать об отчаянии, панике и, возможно, даже о чувстве вины - я буду вести себя как человек, оттягивающий неизбежное.
"Где, черт возьми, находится Ухань?" сказал Босх.
Его слова спасли меня от нисходящей спирали моих мыслей.
"Кто?" спросила я.
Он указал на радио.
"Не кто, а что", - сказал он. "Это место где-то в Китае. Ты слушал?"
"Нет, я думал", - сказал я. "Что это было?"
"У них там загадочный вирус, который убивает людей".
"Ну, по крайней мере, он там, а не здесь".
"Да, и как долго?"
"Ты когда-нибудь был там, в Китае?"
"Только в Гонконге".
"Ах, да... Мама Мэдди. Простите, что затронул эту тему".
"Давным-давно".
Я попытался сменить тему.
"Итак, что из себя представляет Оппарицио?" спросила я.
"Что ты имеешь в виду?" ответил Босх.
"Ну, я просто помню, как девять лет назад, когда он был у меня на скамье подсудимых, он сначала сдерживался, но потом вырвался на волю. Он хотел вскочить со стула и вырвать мне горло или что-то в этом роде. Он выглядел скорее как Тони Сопрано, чем Майкл Корлеоне, если ты понимаешь, о чем я".
"Ну, пока что я не видел этого парня. Это не то, чем я занимался".
Я посмотрел в окно и попытался приглушить свой шок и расстройство. Затем я снова повернулся к Гарри.
"Гарри, тогда чем ты занимался?" спросил я. "У тебя был Оппарицио, помнишь? Ты должен был..."
"Погоди, погоди", - сказал он. "Я знаю, что Оппарицио у меня, но дело было не в том, чтобы следить за ним. Это не слежка. Речь идет о том, чтобы выяснить, чем он занимался и связано ли это каким-то образом со Скейлзом и вами. И именно этим я и занимался".
"Ладно, тогда прекращай все эти загадочные поездки. Куда мы едем?"
"Просто успокойся. Мы уже почти приехали, и ты просветишься".
"Правда? Просветлюсь? Как божественное вмешательство или что-то в этом роде?"
"Не совсем. Но я думаю, тебе понравится".
В одном он был прав. Мы были почти на месте. Я оглянулся, чтобы сориентироваться, и увидел, что мы пересекли шоссе 405 и находимся всего в нескольких милях от конца шоссе Харбор-Фривей на Терминал-Айленд. Через лобовое стекло слева виднелись гигантские портовые краны, которые грузили контейнеры на грузовые суда.
Мы находились в Сан-Педро. Когда-то это была небольшая рыбацкая деревушка, а теперь она стала частью гигантского комплекса порта Лос-Анджелеса и служила спальным районом для многих из тех, кто работал в доках, в судоходной и нефтяной промышленности. Когда-то здесь было полноценное здание суда, где я регулярно выступал от имени клиентов, обвиняемых в преступлениях. Но судебный комплекс был закрыт округом в целях сокращения расходов, и дела были перенесены в здание суда возле аэропорта. Здание суда в Сан-Педро стояло заброшенным уже более десяти лет.
"Раньше я часто ездил в Педро по делам", - сказал я.
"Я спускался туда, когда был подростком", - сказал Босх. "Тайком сбегал из любого места, куда меня сажали, и спускался в доки. Однажды я сделал здесь татуировку".
Я только кивнул. Было похоже, что он заново переживает воспоминания, и я не хотел вмешиваться. Я почти ничего не знал о ранней жизни Босха, кроме того, что прочитал однажды в несанкционированном профиле в "Таймс". Я помнил о приемных семьях и ранний призыв в армию, местом назначения которой был Вьетнам. Это было за несколько десятилетий до того, как мы узнали о нашей кровной связи.
Мы пересекли Винсент-Томас, высокий зеленый мост-самоубийца, который соединял нас с островом Терминал. Весь остров был отдан под портовые и промышленные операции, за исключением федеральной тюрьмы в дальнем конце. Съехав с автострады, Босх поехал по набережной вдоль северного края острова и рядом с одним из глубоких портовых каналов.
"Рискну предположить, - сказал я. "У Оппарицио здесь какая-то контрабандная операция. Вещи поступают в грузовых контейнерах. Наркотики? Люди? Что?"
"Насколько я знаю, нет", - сказал Босх. "Я собираюсь показать тебе кое-что еще. Видишь этот район?"
Он указал через лобовое стекло на огромную парковку, заставленную автомобилями затянутыми в пленку, только что прибывшими из Японии.
"Раньше здесь был завод Ford Motor", - сказал Босх. Он назывался "Лонг-Бич Ассемблер", и там выпускали модель А. Отец моей матери якобы работал там в тридцатые годы на линии модели А".
"Каким он был?" спросил я.
"Я никогда с ним не встречался. Только слышал эту историю".
"А теперь это "Тойоты".
Я жестом указал на огромную стоянку новых автомобилей, готовых к отправке к дилерам по всему Западу.
Босх свернул на усыпанную щебнем дорогу, которая шла вдоль каменной пристани, выстроившейся вдоль канала. Черно-белый нефтеналивной танкер длиной с футбольное поле, включая конечные зоны, медленно продвигался по каналу в порт. Босх остановился у заброшенной железнодорожной ветки и заглушил мотор.
"Давай пройдем к причалу, - сказал он. "Я покажу тебе, что у нас есть, как только танкер пройдет мимо".
Мы пошли вверх по склону к вершине вала, который шел за причалом как барьер от приливов и отливов. Стоя на ней, нам открылся прекрасный вид на различные нефтеперерабатывающие и складские комплексы, необходимые для работы порта.
"Итак, вот здесь находится канал Серритос, и мы смотрим на север", - сказал Босх. "Прямо через воду - Уилмингтон, а справа - Лонг-Бич".
"Хорошо", - сказал я. "На что именно мы смотрим?"
"Центр калифорнийского нефтяного бизнеса. Прямо здесь находятся нефтеперерабатывающие заводы Marathon, Valero, Tesoro. Chevron находится дальше. Нефть поступает сюда отовсюду - даже с Аляски. Прибывает в порт на супертанкерах, баржах, по железной дороге, по трубопроводу, да мало ли что еще. Затем она поступает на нефтеперерабатывающие заводы, где ее перерабатывают, а оттуда - в распределительные сети. В автоцистерны и на местные заправки, а затем в ваш собственный бензобак".
"Какое отношение все это имеет к делу?"
"Возможно, никакого. А может, и все. Видишь тот нефтеперерабатывающий завод в конце, с подиумами вокруг резервуаров?"
Он указал направо, на небольшой нефтеперерабатывающий завод с одной трубой, из которой в небо поднимался белый дым. Вокруг верхней части трубы был натянут американский флаг. Рядом стояли два резервуара высотой не менее четырех этажей, окруженные многочисленными подиумами.
"Я вижу", - сказал я.
"Это "БиоГрин Индастрис", - сказал Босх. "Вы не найдете имени Луиса Оппарицио ни в одном из документов о собственности, но он владеет контрольным пакетом акций "БиоГрин". Без сомнения".
Теперь мое внимание было приковано к Босху.
"Как ты это выяснил?" спросил я.
"Я следил за медом", - сказал Босх.
"Что это значит?"
"Ну, девять лет назад вам удалось протащить Оппарицио через юридическую мясорубку на процессе по делу вашей клиентки Лизы Траммел. Я достал стенограмму и прочитал его показания. Он..."
"Можете не рассказывать. Я был там, помнишь?"
Еще один танкер спускался по каналу. Он был настолько широк, что у него было мало шансов на ошибку, когда он пробирался между зубчатыми скалами, выстроившимися по обеим сторонам.
"Я знаю, что ты там был", - сказал Босх. "Но вы, возможно, не знаете, что Луис Оппарицио многому научился, получив от вас удар в тот день на скамье подсудимых. Первое - он научился никогда больше не связывать себя юридическими документами ни с одной из своих компаний - законных или нет. В настоящее время он не владеет ничем на свое имя и не связан ни с одной компанией, ни с одним советом директоров, ни с одной инвестиционной компанией. Он использует людей как прикрытие".
"Я чертовски горжусь тем, что смог научить его быть лучшим преступником. Как ты узнал это?"
"Интернет - все еще довольно полезный инструмент. Социальные сети, газетные архивы. Отец Оппарицио умер четыре года назад. В Нью-Джерси была организована служба и виртуальная книга посещений. Друзья и родственники записались, и, черт возьми, на сайте похоронного бюро до сих пор есть эта запись".
"Скорее, черт возьми. У тебя много имен".
"Имена и связи. Я начал отслеживать, искать все здесь. Три компаньона Оппарицио - владельцы контрольного пакета акций "БиоГрин". Он управляет ею через них. Одну из них зовут Джинни Ферриньо, которая за последние семь лет прошла путь от стриптизерши из Вегаса с парой приводов в полицию до совладелицы целого ряда предприятий - от этого места до этого и обратно. Я думаю, что Джинни - подружка Оппарицио".
"Следуйте за медом".
"Прямо в "БиоГрин".
"Это уже хорошо, Босх".
Я указал вниз по каналу на нефтеперерабатывающий завод.
"Но, если Оппарицио тайно владеет предприятиями отсюда до Вегаса, почему мы рассматриваем именно это?"
"Потому что здесь самые большие деньги. Видишь это место? Это не обычный нефтеперерабатывающий завод. Это завод по производству биодизеля. По сути, он производит топливо из растений и животного жира. Он перерабатывает отходы в альтернативное топливо, которое стоит дешевле и горит чище. И сейчас это зеница ока правительства, потому что это снижает нашу национальную зависимость от нефти. Это будущее, и Луис Оппарицио оседлал эту волну. Правительство поддерживает этот бизнес, выплачивая таким компаниям, как BioGreen, премию за каждый баррель, просто чтобы произвести его. И это помимо того, что они получают за то, что потом выходят на рынок и продают этот баррель".
"А где есть государственные субсидии, там всегда есть коррупция".
"Ты прав".
Я начал вышагивать по изношенной тропинке на вершине вала. Я пытался увидеть связи и понять, как все это может работать.
"Итак, есть один парень", - сказал Босх. "Лейтенант, который руководит бюро в отделе гавани. Я обучал его двадцать пять лет назад, когда он только пришел в голливудский отдел в качестве второго детектива".
"Ты можешь с ним поговорить?" спросил я.
"Уже поговорил. Он знает, что я на пенсии, и я сказал ему, что разыскиваю друга, который интересуется "БиоГрин" как инвестицией. Я хотел узнать, есть ли какие-нибудь красные флажки, и он сказал мне, что да, есть большой красный флаг, флаг ФБР на этом месте".
"Что это значит?"
"Это значит, что он не должен предпринимать никаких действий в отношении всего, что попадает к нему из "БиоГрин". Он должен предупредить бюро и отступить. Ты понимаешь, что это значит?"
"Что Бюро работает над чем-то там".
"Или, по крайней мере, следит за этим".
Я кивнул. Это становилось все лучше и лучше с точки зрения создания дымовой завесы для суда. Но я знал, что мне нужно сделать нечто большее, чем просто создать дымовую завесу. Это была работа не для клиента. Это была работа для меня.
"Ладно, все, что нам нужно, - это связь с Сэмом Скейлзом, и у нас есть кое-что, что я могу предъявить в суде", - сказал я. "Я позвоню Циско и узнаю, что он..."
"У нас уже есть это", - сказал Босх.
"О чем ты говоришь? Куда он подключился?"
"Вскрытие. Помнишь ногти? Соскобы показали растительное масло, куриный жир, сахарный тростник. Это биотопливо, Мик. У Сэма Скейлза под ногтями было биотопливо".
Я посмотрел вниз по каналу на нефтеперерабатывающий завод BioGreen. Дым из трубы зловеще поднимался вверх, подпитывая грязное облако, нависшее над всей гаванью.
Я кивнул.
"Думаю, ты нашел его, Гарри", - сказал я. "Волшебная пуля".
"Только будь осторожен, не застрелись", - сказал он.
[1] KNX-FM Коммерческая радиостанция в Лос-Анджелесе, Калифорния, Соединенные Штаты Америки. Станция принадлежит Audacy, Inc. и транслирует все новости в формате радио в режиме полного рабочего дня одновременно с KNX. У станции есть студии на пересечении…