Несколько историй про найденные клады
В первые годы советской власти мечта (или надежда) найти клад – спрятанные от новой власти драгоценности – будоражила многих.
«До революции дом принадлежал старой цыганке-графине. Цыганка-графиня! Это было загадочно. По слухам, она перед смертью замуровала клад. Ромашка искал его все лето. Хилый, с большой головой, он ходил по дому с палочкой, стучал и прислушивался. Он стучал и по ночам, пока кто-то из старших не дал ему по шее. В тринадцать лет он твердо решил разбогатеть. Его бледные уши начинали пылать, когда он говорил о деньгах. Это был прирожденный искатель кладов…».
По школьному прозвищу прирожденного искателя кладов вы, конечно же, узнали, из какого произведения цитата, – «Два капитана» В. Каверина. Наверняка помните и другую историю розыска сокровищ, спрятанных в стульях гостиного гарнитура тещи Воробьянинова.Герои романа «Двенадцать стульев», Остап Бендер и Киса Воробьянинов, прилагали прямо-таки титанические усилия, преодолевали одно препятствие за другим, проехали, прошли и проплыли десятки километров… а обнаружен клад был неожиданно и при самых прозаических обстоятельствах. Сторож «негодящего» клуба «взгромоздился на этот стул, чтобы вывинтить электрическую лампочку, да и покатился». Соскользнул со стула, обшивка (английский ситец!) на нем порвалась, а из-под обшивки «стеклушки сыплются и бусы белые на ниточке»…
Примечательно, что эпизод этот, описанный Ильфом и Петровым, повторился в будущем не однажды. Именно так – в рабочей, будничной обстановке, по сути случайно, открылись уже далеким потомкам искателей кладов драгоценности, спрятанные в начале ХХ века.
В 1965 году в ленинградском Гостином Дворе работали ремонтники. Строители выравнивали пол, готовя его под заливку бетоном. Одному из рабочих пришла мысль очистить от грязи показавшийся необычно тяжелым кирпич … Так были обнаружены 8 золотых слитков, которые были замаскированы под кирпич. 128 килограммов чистого золота!
По всей видимости, золото замуровал И.Е. Морозов, поставщик двора его императорского величества, – до революции на этом месте находился его торговый дом. В 1918 г. Морозов уехал в Винницу, надежно припрятав нажитое и, похоже, никому не доверив этой тайны. В годы НЭПа Морозов вернулся в Петербург, продолжил торговые дела – был совладельцем кафе. Нам неизвестно, как и чем он жил и каково это было – ежедневно ходить рядом со своим сокровищем, не имея возможности к нему прикоснуться… Золото обнаружили строители через 38 лет после его смерти.
А в 2012 г. петербургские газеты и вездесущий Интернет поведали о еще одной сенсационной находке века (уже следующего, ХХI) – в особняке Трубецких-Нарышкиных на улице Чайковского. Разбирая полы на третьем этаже, рабочие наткнулись на некую нишу, не указанную в плане. Наглухо замурованная комната размером полтора на два метра была набита коробами и матерчатыми тюками. В коробе, открытом рабочими, лежала старинная посуда: три старинных сервиза в полной комплектации, на многих предметах – изображение герба Нарышкиных. Столовое серебро было частично упаковано в газеты за август-сентябрь 1917 года…
Из газет нам известны и случаи находок кладов частными лицами. Вот краткое, едва ли не телеграфное, сообщение в газете «Алтайская правда» (15 июня 1970 г. со ссылкой на газету «Ударник» Петропавловского района).
«Клад на огороде
На огороде тракториста Петропавловского сельпо И. Проскурова найден кувшин с металлическими деньгами: почти полведра монет различного достоинства царской чеканки. Почти все найденные деньги относятся к концу прошлого, началу нынешнего года».
Кем найден? Как найден? Откуда «дровишки» на копаном-перекопанном огороде? Так хочется подробностей, но – увы, это все.
А вот – совсем чудеса (заметка ТАСС в вологодской газете «Красный Север», 5 августа 1971 г.).
«Клад под яблоней
Валя Ковальчук, мальчишка из села Витково Ровненской области, пас корову возле колхозного сада. И вдруг под яблоней что-то блеснуло. Наклонился, видит – золотая монетка. Позвал Валя друзей, стали копать.
Так ребята нашли клад, в котором оказалось 43 золотые монеты царской и иностранной чеканки весом в 300 граммов. Находку ребята передали государству».
И третья заметка – наконец-то с исторической подкладкой и даже детективным привкусом (тоже ТАСС, газета «Марийская правда», 13 января 1970 г.).
«Бутылка с золотом
В Липецкую милицию в конце декабря пришло письмо. В нем сообщалось, что в одном из домов города Чаплыгина (ранее он назывался Раненбургом) бывший местный купец Михайлов зарыл клад.
Не предновогодняя ли это шутка, подумали в милиции, но решили проверить. Отыскали нужный дом, стали копать. Вскоре под мерзлым грунтом действительно обнаружили кувшин, набитый старыми бумажными деньгами и векселями, а под кувшином оказалась бутылка с широким горлом. Она была полна золотых монет на сумму около тысячи рублей.
Выяснилась интересная история этого клада. Когда в Раненбурге установилась советская власть, купец зарыл драгоценности, а сам бежал. Потом он хотел забрать их, но увидел на покинутом своем доме вывеску: ЧК. Михайлов навсегда исчез из города, а его тайну лишь недавно узнала далекая родственница. Она и написала письмо в милицию».
Все эти заметки поданы в газетах очень скромно, без малейшего намека на сенсацию. Подумаешь, деньги! К богатству, кладам отношение в советские времена было, можно сказать, равнодушное.
Это сейчас деньги – самое для нас главное.
К сожалению.
Или нет?
